За пивом! Крупнейший пивной забег в истории, воспоминания о дружбе и войне

Джоанна Моллой, 2015

1967 год, Нью-Йорк, разгар Вьетнамской войны. Однажды вечером двадцатишестилетний Джон Донохью, по прозвищу Чик, ветеран морской пехоты и завсегдатай питейных заведений, в очередной раз заглядывает в бар, чтобы выпить с друзьями. Приятели обсуждают потерю своих товарищей, вспоминают пропавших без вести и сокрушаются по поводу антивоенных протестов. В ходе разговора Чик узнает, что среди пропавших его друг Томми. Кому-то из компании приходит в голову совершенно безумная идея: поехать во Вьетнам, разыскать там своих друзей и передать им по банке настоящего американского пива! На следующее утро, вдохновленный этой задумкой, Чик Донохью с сумкой, набитой банками пенного, садится на корабль до Куинёна и отправляется в опасное приключение, которое навсегда изменит его жизнь.

Глава 12

Огонь во тьме

Где-то в середине ночи один из парней подполз к Рику и потряс его за плечо, шепча:

— Сержант Дагган! Сержант! Где прицел «Старлайт»?

Это был ночной прицел, который усиливал лунный и звездный свет и даже тусклое мерцание неба в тридцать тысяч раз. Жутко дорогой — думаю, каждый обходился войскам в пару тысяч долларов и поэтому на отделение в лучшем случае приходился в единственном экземпляре. Рик что-то пробормотал, но парень настойчиво шептал ему:

— Сержант Дагган, просыпайтесь. Нам нужен «Старлайт»!

— Вечно вам что-то мерещится, — сонно откликнулся Рик, поворачиваясь на другой бок. — Дай-мн-пс-спт…

— Да вы поймите, сэр! — уже почти в полной голос убеждал солдат. — У нас тут движение по периметру!

Рик встрепенулся, как по щелчку, и мгновенно извлек откуда-то прицел. Парень повесил его себе на плечо — чересчур громоздкая штука, чтобы сержант сам таскался с ним туда-сюда, — и принялся изучать джунгли через объектив.

Дагган прошептал мне:

— Северовьетнамцы, понимаешь, зашевелились. Там где-то.

Он вроде как пытался ободрить меня: типа без проблем, ерунда какая, такое тут каждую ночь.

— Скорее всего, они просто проползут себе мимо. Но если атакуют и мы начнем отступать, то вихляй отсюда, — он ткнул пальцем в темноту за нашими спинами. — Вихляй в том направлении. Не волнуйся, я тебе скажу, если что. Да, и возьми-ка вот это.

С этими словами он вручил мне M79, ручной гранатомет — единственное, что сейчас было у него под рукой, кроме винтовки. Итак, северовьетнамцы или проходят мимо, или, что хуже, идут прямо на нас. Хорошенькое дело! Кого-кого, а этих ребят в моем пивном списке точно не было. Я еще раз задумался, не сглупил ли, вообще подписавшись на все это.

Парень с прицелом сосредоточился на том участке джунглей, где, как ему казалось, он видел движение.

— Да, это они, — подтвердил он.

Рик велел радисту связаться с тылом и запросить освещение.

Не прошло и минуты — бабах, вж-ж-ж-ж-ж! Мы услышали, как минометы выплюнули в небо осветительные снаряды. Но вместо того чтобы пролететь над нашим окопом и залить светом джунгли впереди, один из них упал прямо рядом с нами. Бум! Спасибо, Господи, что хоть не взорвался и не выдал наше расположение.

Следующий сработал как положено, разгоревшись ярким факелом над верхушками деревьев. В его свете мы разглядели минимум четырех вражеских солдат в плоских тропических шлемах на самом краю рощи.

— Ага, вот и они, — сказал Рик.

Северовьетнамцы открыли автоматный огонь, наши ответили. Я вжался в землю в своем окопе и внутренне приготовился бежать в тыл через поле, как заяц. Перестрелка все не прекращалась.

Наконец воцарилась тишина. Парень со «Старлайтом» еще раз оглядел через него опушку:

— Движения нет.

— Ты как, приятель? — заботливо спросил меня Рик.

— Да вроде ничего. Спасибо.

Но, должен сознаться, меня хорошо так потряхивало.

Остаток ночи все провели без сна, на ногах, молясь, я думаю, о рассвете. Который и пришел в свой час. Тогда Рик поднял отделение и прочесал опушку, держа на прицеле каждый куст. Через какое-то время они вернулись к окопам, чтобы подобрать меня. Не знаю, что они там нашли, в джунглях, но назад, в расположение роты, мы шли молча. Ребята просто шагали, погруженные в себя. Без драм и лишних разговоров. Они уже навидались тут всякого, а Рик, пожалуй, больше всех. За месяц до этого он попал в окружение в Центральном нагорье, бой длился шесть дней, и драться пришлось с целым полком. У врага были русские и китайские автоматы, частота стрельбы — тысяча выстрелов в минуту. Рота Даггана из сотни человек потеряла двадцать пять, включая командира его взвода. Он и сам получил осколочное ранение, которое залечил, не вылезая из окопов. А вскоре ему с парнями предстояло идти еще дальше — на реку Бан-Хай, что прямо у границы с Северным Вьетнамом.

Я пытался держать хвост пистолетом и спросил как ни в чем ни бывало:

— Ну, что у нас на завтрак?

Увы, это был всего лишь полевой рацион: одна банка бобов и другая — фрикаделек. Еще мне вручили открывашку P-38, которую называли так потому, что требовалось ровно 38 оборотов, чтобы вскрыть эти консервы. Рик поделился со мной кружкой и пакетиком растворимого кофе. Просто добавь воды, ага. Отличный завтрак. По-вьетнамски.

Пока я жевал, меня облаяла пара собак — немецкая овчарка и доберман. Псы во Вьетнаме никогда не давали мне прохода, но я на них не злился. Их ведь натаскивали на чужаков, а я таким и был.

Рюкзак Рика весил, должно быть, уже фунтов 60, но он все равно таскал с собой все письма, написанные ему матерью и бабушкой, и каждый выпуск «Инвудского вестника», который ежемесячно рассылали всем нашим ребятам семь соседских девушек. Там было все о доме: кто с кем обручился, какая команда по софтболу заняла первое место, поэмы типа «Я люблю солдата», местные конкурсы ресторанных вывесок или сочинений на такие темы, как «Все дороги ведут в Инвуд». Плюс разные новости — вроде того, что наш квартал выставил аж шестьсот человек на ежегодный первомайский парад в честь Дня верности на Пятой авеню. Пробежав глазами один выпуск, я увидел, что и Полковник тут как тут, причем себе он явно не изменяет. Если верить сопроводительному письму, он честно хотел послать каждому по бутылке скотча, да вот беда — те не влезли в конверты. Поэтому что он делает? Правильно, вымачивает в виски десятки картонных подставок под пиво и рассылает их с инструкциями «прикладывать к языку каждые два часа».

За ограждениями мне стало попадаться все больше офицеров. То и дело приходилось останавливаться и объяснять им, какого черта я тут делаю. Я, как обычно, честно говорил, что просто привез соседским мальчишкам пиво, а они бросали на меня сердитые взгляды и отмахивались: «Ага, конечно!» И шагали себе дальше: еще один агент под прикрытием вертится на передовой, большая новость! Им сейчас было явно не до того, чтобы теребить Сайгон и проверять каждого встречного. Они объявили бойцам, что роту перебрасывают в долину Ашау, в провинцию Тхыатхьен-Хюэ в Южном Вьетнаме. Это стратегический пункт на самой границе с Лаосом. Там, рядом, пролегает Тропа Хо Ши Мина^[49], по которой в страну контрабандой перебрасывают артиллерию и боеприпасы для Вьетконга. С севера на юг, отделяя одну страну от другой, тянется 1300-километровая горная гряда. Граница — хуже чем рыхлая. Как и та, что на юге, с Камбоджей.

Наши войска не забирались в Ашау с 1966-го, когда 4 батальона северян, по меньшей мере две тысячи солдат, окружили и уничтожили лагерь спецназа, весь гарнизон которого состоял из семнадцати зеленых беретов, пары сотен южновьетнамских добровольцев и горстки монтаньяр. Пятеро спецназовцев в тот день погибли и двенадцать были ранены, включая будущего кавалера медали Почета старшину Бенни Эдкинса, которому в какой-то чертов момент пришлось вести бой чуть ли не в одиночку, прикрывая нашу эвакуацию^[50]. То еще местечко!

Рик и его отделение восприняли эту новость безо всякого нытья. Ребята просто закинули на плечи свои M16 и отправились в очередной патруль. И меня с собой прихватили. Мы прошагали не одну тропинку, но никого, слава богу, не встретили. Тут и там вставали холмы, украшенные каскадами рисовых полей переливчатого ярко-зеленого оттенка. Я сказал Даггану, что эта страна похожа на Ирландию. Было уже жарко, и мы встали на минуту под каким-то деревом, чтобы напиться из фляг. Я нашел поблизости камень и собирался уже присесть, как Рик крикнул мне:

— Не-не, Чики! Не вздумай! Это засохшее слоновье дерьмо.

Оказывается, полуголодные солдаты северян таскают свою артиллерию на слонах, как воины Ганнибала две тысячи лет назад, да еще умудряются и нас при этом поколачивать. Вот с какими людьми мы воюем. Впоследствии и Макнамара^[51], да и сам президент Джонсон пришли к точно таким же выводам, у себя в Белом доме — за месяц до того, как первый подал в отставку, а второй отказался переизбираться но новый срок^[52]. Они-то ушли. А мы остались.

Как я и сказал выше, мы никого не встретили в этом патруле, так что без приключений вернулись в расположение роты. Рик отправился к начальству с рапортом, а я остался рядом с радистом, который таскал с собой чертову уйму аппаратуры для радиоперехвата. В отделении был еще штатный переводчик, американец вьетнамского происхождения. К нам подошел молодой солдатик, устроился рядом и тоже принялся слушать разноголосицу на чужом языке:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

49

Тропа Хо Ши Мина — американское название всей совокупности сухопутных и водных транспортных путей на территории Лаоса и Камбоджи, которые во время войны во Вьетнаме использовались Демократической Республикой Вьетнам для переброски военных материалов и войск в Южный Вьетнам. В самом Северном Вьетнаме ее называли «тропой Чыонгшон» — по названию горного хребта, который тянется по западной границе страны с севера на юг.

50

Описанный случай полностью соответствует действительности. Бенни Джин Эдкинс (1934–2020) — сержант армии США, удостоился высочайшей американской награды, медали Почета, за свои действия во время Вьетнамской войны. В марте 1966 г. Эдкинс отличился в ходе 38-часового боя, переходившего в рукопашную, с силами северовьетнамской армии во время битвы за лагерь специальных сил Ашау. Прикрывая отступление, Эдкинс вел огонь из миномета и автоматического оружия, несколько раз делая вылазки за боеприпасами под непрерывным огнем противника. Получил в общей сложности 18 ранений. — Прим. пер.

51

Роберт Стрэйндж Макнамара (1916–2009) — американский предприниматель и политик-республиканец, министр обороны США в 1961–1968 гг. (при Джоне Кеннеди и Линдоне Джонсоне). Один из архитекторов войны во Вьетнаме. Положение Макнамары становилось все более спорным после 1966 г., и его разногласия с президентом и Объединенным комитетом начальников штабов из-за стратегии во Вьетнаме стали предметом общественных спекуляций. В 1968-м покинул пост министра обороны, заняв должность президента Всемирного банка. Макнамаре принадлежит идея снижения интеллектуальных требований к призывникам (общая грамотность, IQ) на фоне необходимости увеличения контингента войск во Вьетнаме. В результате применительно к некоторым новобранцам появилось устойчивое выражение «Придурки Макнамары», завуалированной отсылкой к чему, вероятно, является следующий далее эпизод с радиоперехватом. — Прим. пер.

52

Линдон Бэйнс Джонсон, став согласно Конституции 36-м президентом США после убийства Дж. Ф. Кеннеди, отказался избираться на очередной срок в 1968 г. в связи со своей низкой популярностью, фактически открыв дорогу республиканцу Ричарду Никсону. На годы президентства Джонсона пришлось первое радикальное увеличение контингента американских войск во Вьетнаме и интенсификация боевых действий. — Прим. пер.