Вавилонские книги. Книга 2. Рука Сфинкса

Джосайя Бэнкрофт, 2015

Пройдя три уровня Вавилонской башни, этого дьявольского лабиринта, полного обмана, пороков и всевозможных опасностей, Томас Сенлин вырвался на свободу, но так и не вернул потерянную жену. Он вынужден стать пиратом, чтобы выжить на борту украденного воздушного корабля и продолжить поиски. Превратности судьбы заставляют Сенлина обратиться за помощью к главной легенде многоярусного мира, к таинственному Сфинксу, чьей печатью отмечены многие чудеса. Но Сфинкс ничего не делает даром, а в Вавилонской башне крайне опасно быть у кого-то в долгу. Впервые на русском!

Часть вторая. Золотой зоопарк

Глава первая

Каждый из нас на самом деле представляет собой множество. Я не тот, кем был сегодня утром, и не тот, кем был вчера. Я цепь собственных отражений, тянущаяся сквозь время. Каждый из нас, о великодушный читатель, толпа внутри толпы.

Нравы и тропы Шелковых садов, автор неизвестен

После побега из Нового Вавилона спасенная команда «Каменного облака» чувствовала себя на борту так, словно проводила медовый месяц на прогулочном корабле. Они, разумеется, не были слепы к недостаткам судна. Они чувствовали каждый наспех затянутый узел в его оснастке и легкий крен палубы. Его топка была темпераментной, как истеричный двухлетний карапуз. Но от грязного кубрика до потертых циферблатов на рулевой консоли этот корабль был их спасителем, и они его любили.

Они провели день, кувыркаясь в метели, которая вырвала их из рук Комиссара, а потом вылетели сквозь великую снежную стену и узрели буколический пейзаж: стада овец, сонную деревеньку и поля, готовые к зимнему отдыху. Сами того не желая, они пересекли горы, окружающие Вавилонскую долину.

При виде сельской местности на Эдит нахлынула ностальгия, но первой мыслью Сенлина было: «Мы не должны слишком удаляться от Башни».

Волновался он зря. Ветер утих, и корабль попал в туман, который расплескался в предгорьях, как молочное море. Пока они утопали в этом море, солнце сжалось и почернело, словно изюм, уступая место сумеркам, которые сгустились в ночь. Сенлин никогда прежде не встречал такой глубокой тишины. Он слышал, как друзья шевелятся и дышат, слышал трепыхание собственного сердца. Они зажгли фонари на палубе, хотя свет лишь изменил одну непрозрачную среду на другую — черную на белую, тьму на туман.

Вместо того чтобы чувствовать себя в ловушке тумана или ослепленными им, они с готовностью приняли его объятия: если им с трудом удавалось разглядеть друг друга, стоя на одной палубе, разве мог кто-то другой увидеть их корабль?

Это была такая роскошь — не бояться!

Они воспользовались передышкой, чтобы разобраться с тем, что оставила после себя команда Ли. Подобно тому как птица приносит новые веточки в старое гнездо, они начали делать «Облако» своим.

В личной большой каюте Сенлин пытался решить самую древнюю из домашних головоломок: расставить мебель в комнате. Целью, конечно, было угодить глазу, не подвергая опасностям голени, что казалось достаточно простой задачей на первый взгляд, но на самом деле вовсе таковой не являлось. Капитан Ли не был обременен каким-либо эстетическим чутьем; доказательством тому служило его решение расположить всю мебель вдоль стен. По периметру комнаты теснились огромный, словно морж, гардероб, отделанный кожей сундук, обеденный гарнитур и чопорная кровать с четырьмя столбиками.

— Все равно что попасть в окружение, верно? — сказала Мария, вертясь в центре пола. — У этого гардероба определенно недобрые намерения.

Она вскинула подбородок и улыбнулась так же, как когда-то улыбнулась из окна вагона, вернувшись из женской консерватории. Она сияла на скромной станции Исо, посреди стареющих носильщиков и дам в громоздких, вышедших из моды шляпах. Ее темно-рыжие волосы колыхались вокруг лица, обдуваемые слабеющим паром, и он, пришедший на станцию по каким-то делам, про которые тотчас же забыл, уставился на эту обаятельную женщину, свою бывшую ученицу, как громом пораженный.

Он надеялся, что видение скоро исчезнет, а она тогда еще не доставляла особых хлопот. Это был переходный период, время для того, чтобы привыкнуть к новой роли капитана, которая — как стало понятно сразу же — плохо сочеталась с его талантами. Но отказаться от нее он не мог, и эта роль предполагала, что ему придется столкнуться с моральной дилеммой: можно ли подвергать опасности друзей ради жены. Из этой суматохи в душе явился призрак Марии. Она позволила ему вспомнить человека, которым он когда-то был: искреннего учителя, занудного гостя вечеринок, неуклюжего жениха.

Конечно, он понимал, что к вымышленному образу нельзя привязываться. Он сразу же решил не разговаривать с ней, но это не означало, что он не мог наслаждаться ностальгическим призраком. Когда действие крошки иссякнет и Мария опять превратится в воспоминание, он тяжело вздохнет и продолжит двигаться дальше.

Мария прижала кулак к подбородку и задумчиво прищурилась, пока он выпихивал шкаф из угла каюты.

— Вот так-то лучше. Он кажется более дружелюбным. Что теперь делать с этим сундуком?

Кто-то торопливо постучался, и тяжелая дверь на главную палубу распахнулась, впустив туман. Из тумана вышла Волета, не спуская глаз с чайного подноса, который несла в руках. На ней был причудливый пестрый наряд из вещей не того размера; ее ноги утопали в сапогах выше колен.

Конец ознакомительного фрагмента.