Нет ничего невозможного

Джули Беннет, 2016

Ева Уинчестер – успешная бизнеследи, возглавляющая престижное чикагское агентство недвижимости. Она одержима сохранением компании на мировом уровне. И еще – Грэмом Ньюпортом, видным талантливым юристом. Грэм тоже пылает страстью к неотразимой красотке. Оба уверены, что их объединяет исключительно страсть. Ева забеременела от Грэма, она счастлива, что у нее будет ребенок, Грэм тоже хочет этого ребенка. Но как отнесутся к такой новости их семьи, которые враждуют с давних пор? И разберутся ли Ева и Грэм в своих чувствах, ведь они не стремятся к традиционному браку…

Глава 3

Грэм смотрел на брата и думал о том, как ему осточертела эта история с отцовством, которая просто их съедает.

— Скажи, так решил ты или тебя допекла эта женщина? Она ведь наш враг, — приставал к нему Брукс.

— Ты никогда не отличался мстительностью, — произнес Грэм, глядя на брата-близнеца. — Ты оскорблен и раздражен, но зачем нападать на Саттона через прессу?

Брукс схватил бокал из бара, плеснул немного бурбона^[3] и сосредоточенно уставился в стакан.

— Ты с ней спишь?

Вопрос повис в воздухе. Грэм не стал отвечать прямо и в свою очередь спросил:

— Ты намерен отказаться от газетных публикаций? Если ты хочешь, чтобы Ева нам помогла или ее сестры помогли, то нам не стоит вести себя так, словно мы хотим их уничтожить.

Брукс со стуком поставил стакан на полированную крышку бара.

— Нельзя быть верным и любовнице, и семье. Твоя неразборчивость выйдет тебе боком.

Грэм подошел к высоким окнам, смотрящим на раскинувшийся внизу город.

— Я прекрасно сочетаю дела и личную жизнь без твоих замечаний.

— Если ты думаешь, что постель с кем-то из Уинчестеров не нанесет вреда нашей семье, значит, похоть затмила тебе разум больше, чем я считал. Мы ведь договорились, что ты будешь держаться от нее подальше?

Грэм сжал кулаки. Это его брат, брат-близнец. Они так похожи и в то же время разные. Брукс — общительный, хваткий, предприимчивый и… приземленный человек. А он, Грэм, и общительный, и предприимчивый, но помимо этого любит наслаждаться жизнью и женщинами. Ему частенько говорили, что его обаяние помогает ему выигрывать в суде и покорять женщин. И ему это нравилось.

Он не готов отказываться от того, что есть у них с Евой. С какой стати? Он никогда не испытывал ничего подобного тому, что происходило между ними, и он не допустит, чтобы фигура Саттона Уинчестера встала между ними. Он найдет способ это уладить: сыграет роль миротворца, а своего добьется. Он ведь мастер в таких делах, разве нет?

— Мы ни о чем не договаривались, — заявил Грэм. — Ева и я — мы взрослые люди. Что такое верность семье, я осознаю и не допущу ничего, что могло бы помешать Карсону получить свое законное наследство, а Саттону — сообщить нам имя нашего отца. Но нападать на него через прессу не стоит. Нам надо действовать мягче, сдержаннее, чтобы добиться желаемого результата.

Брукс поднял брови:

— И как ты собираешься это сделать?

Грэм отвернулся от окна:

— Прекратить газетную атаку и перейти к законному судопроизводству.

Брукс от удивления открыл рот, но Грэм не дал ему возразить:

— Оставь это мне. Пусть страдает Саттон, но не его дочери — это не обязательно. Они все равно пострадают, но мы можем ослабить удар. Саттон еще жив, мы обратимся непосредственно к нему и будем действовать жестко. Представим доказательство, которое обнаружил Роуман, и пусть Саттон сделает выбор. Скажем ему, что мы обратимся в прессу со всеми фактами и списками женщин, заявивших, что родили от него ребенка, либо он внесет Карсона в завещание, как знак доброй воли, и отдаст ему долю в наследстве. Я потребую, чтобы он назвал имя нашего отца, независимо от того, как он решит поступить с другими проблемами. Я ни за что не отступлюсь от этого вопроса.

Брукс задумчиво вертел в пальцах стакан с бурбоном. Грэм был уверен, что сможет добиться желаемого результата. Ева поймет его, раз они не будут нападать на ее отца. Черт. Он восхищался дочерней преданностью… такому подонку.

— Попробуем поступить по-твоему. — Брукс облокотился о крышку бара и взглянул на Грэма. — Но уж не забывай, пожалуйста, на чьей ты стороне.

Грэм кивнул:

— Я никогда не забываю, за кого бьюсь. Вы с Карсоном у меня на первом месте.

— Ладно. Но я хочу обсудить и другую тему.

— Потребуется для этого еще бурбона?

Пожав плечами, Брукс уселся на кожаный диван.

— Мы поговорим с Саттоном все втроем: Карсон, ты, я. Саттону хуже с каждым днем. Я понимаю, что, возможно, это жестоко пойти к нему и надавить на него, но мы должны.

Мать умерла всего три месяца назад, унеся с собой в могилу секрет о том, кто их отец. Грэм понятия не имел, почему она им не сказала. Сначала он думал, что это Саттон, а она стыдилась и боялась в этом признаться. Но анализ ДНК доказал, что только Карсон его сын. Брукс с Грэмом так ничего и не узнали про себя.

С одной стороны, им ужасно хотелось узнать, кто же их отец, а с другой — Грэм был рад, что старый пройдоха не имеет к нему отношения. Не говоря уже о том, что это оставляло свободу действий, чем он и воспользовался. Он получил результаты ДНК прямо накануне благотворительного гала-приема в пользу детской больницы. И в ту же ночь соблазнил Еву. Она была великолепной в облегающем платье золотого цвета. Медово-каштановые волосы, убранные в высокую прическу, растрепались, когда он наконец привез ее в свой пентхаус. У них едва хватило терпения не наброситься друг на друга в такси.

— Хорошо, мы пойдем втроем, — сказал Грэм, вернувшись в сегодняшний день. Он сделает это ради братьев, а они все трое — единая команда. — Знаю, что Саттон сильно сдал.

Брукс злорадно усмехнулся:

— Я на это рассчитываю.

* * *

День тянулся бесконечно, и наконец, чуть не плача от усталости, Ева добралась домой и погрузилась в ванну. Все симптомы первой беременности вернулись с новой силой: постоянное желание отдохнуть, внезапная тошнота, повышенная нервозность. Утомительно было держать себя в руках на работе. Когда кто-то из недавно приобретенной компании в Барселоне выразил сочувствие по поводу болезни отца, она растерялась. К счастью, разговор происходил по телефону, а не по видеосвязи, и никто не увидел, что глаза у нее наполнились слезами. Ей удалось справиться с голосом и поблагодарить нормальным тоном.

Почему люди ведут себя так, будто он уже умер? Это так тяжело и неприятно слушать. Отец жив, хотя очень болен.

Ева опустила руку вниз под лавандовую пену на плоский живот. Дети — это благословение божье, невинность, которую они с Грэмом создали… это ни с чем не сравнить. Еве хотелось рассказать отцу, но прежде она обязана поговорить с Грэмом.

Только бы ребенок не превратился в жертву семейной вражды! За это придется биться, но Ева отметала мысли о том, что это невозможно. Грэм верен своей семье — это очевидно. А как он отнесется к ребенку? Как отнесется к ней?

Она не хотела его постоянного присутствия в своей жизни. У нее планы, цели, карьера на таком взлете, о чем она и не мечтала. Она стала президентом компании, когда отец больше не смог возглавлять «Элитную недвижимость». Зачем ей эта карьера за счет здоровья отца, его жизни?

Зазвонил сотовый, и Ева вздрогнула. Надо было оставить телефон в сумке, но последнее время она держала его рядом — вдруг сообщат об отце.

Телефон лежал на краю ванны. Бросив взгляд на экран, Ева увидела имя Норы. Плохо с отцом? Ева вытерла полотенцем руки и прочитала сообщение.

Какое облегчение! Это просто приглашение на праздник Хеллоуина. Смешно. Она измученная, заработавшаяся женщина. Вполне подойдет, если она появится в пижаме и без прически.

Ева быстренько отослала сестре ответ, что придет. Спрашивать, мог бы Грэм прийти как ее пара, глупо. С чего это ей пришло в голову, что она может пойти с ним куда-нибудь? Она не пара, они…

Ева уронила голову на подушку для купания и застонала. Она не знала, кто же они. Ее жизнь вся обозначена цветными табличками, подсказывающими ей, когда и где ей быть и что делать. Она гордилась своим умением все планировать, и точно знала, что ее ждет.

Вот что она не спланировала, так это страстное влечение к Грэму Ньюпорту. Пара взглядов, потом флирт, который было не остановить, когда возникли подозрения, что ее отец имел связь с его матерью. Стоило им узнать, что Саттон не отец Грэма, как все, что их сдерживало, исчезло, и все предупреждения от семей были забыты.

Ева с трудом дождалась, чтобы они с Грэмом остались наконец одни в ту их первую ночь после гала-приема по сбору средств для детской больницы. А то, как он буквально сорвал с нее платье, подтвердило, что влечение было обоюдным.

И именно тогда она забеременела. Ева лишь за неделю до этого перестала принимать противозачаточные таблетки, решив, что это ни к чему, раз она ни с кем не встречается. Они с Грэмом настолько обезумели от страсти, что когда подумали о презервативе, то она заверила его, что принимает таблетки. И оба тотчас про это забыли.

Ева понимала, что в беременности он будет винить ее. Это ведь она сказала, что они в безопасности. Да пусть винит сколько угодно, только бы на этого ребенка не обрушился гнев Ньюпортов.

Снова зазвонил телефон. Ева скосила глаза на дисплей — на этот раз Грэм — и прочитала сообщение:

«Приезжай ко мне в пентхаус. Через полчаса».

Ева рассердилась. Если кто-то и соглашается на требовательный тон, это точно не она. К тому же она устала. Хорошо бы заснуть в теплой пене и при этом не утонуть.

Она ничего не ответила. Конечно, нет смысла притворяться, что мысли о Грэме ее не возбудили, но следует вести себя разумно. Она ждет ребенка, и ей предстоит битва за своего отца. Секс не может стать главной нитью, связывающей их с Грэмом.

Ева прикрыла глаза — нужно отключиться от всех страхов, всех проблем, просто успокоиться. Врач сказал, что она должна постараться по возможности больше отдыхать. Даже пять минут раз от разу пойдут на пользу ее здоровью и здоровью ребенка. Она будет думать о приятном. Интересно, у нее будет мальчик или девочка? И будут ли у малыша поразительные аквамариновые глаза Грэма и ее медовые волосы? В одном она была уверена: этот ребенок будет упрямым, настырным, со всеми другими качествами, которые есть у нее и Грэма.

Она представила себе детскую — Нора и Грейс помогут ее обставить. Можно нанять декоратора, но детская — это не кухня или ванная. Нет, она сама приложит руки к оформлению.

Вода остыла, но вылезать не хотелось. Тишина дома принесла хоть временное, но облегчение. Весь день она провела на совещаниях, приняла множество решений по филиалам компании в нескольких странах. Она не любила лодырничать, но сейчас ничего не делать было приятно.

Да, следует прислушиваться к своему телу, а она устала и нуждается в передышке.

— Ева…

Она вздрогнула, и вода выплеснулась на пол. Ева открыла глаза и увидела Грэма — он стоял у двери, ведущей из спальни в ванную. У нее сердце едва не выскочило наружу, так он ее испугал.

Ева растерянно моргала — она, оказывается, заснула. Вода совсем остыла, и ей стало холодно. Она вылезла из ванны и сдернула полотенце с горячей сушки.

— Что ты здесь делаешь? Как ты вошел?

Грэм пожирал ее глазами, и она задрожала уже не от холода.

— Я ждал, что ты приедешь ко мне еще час назад.

Завернувшись в полотенце, Ева заткнула концы на груди. Она так долго проспала? Наверное, устала сильнее, чем думала.

— Во-первых, я не давала согласия встречаться с тобой по твоему требованию, — отрезала она и выразительно на него посмотрела, когда он уставился на ложбинку у нее на груди. — Во-вторых, ты не ответил, как попал в мой дом.

Он оказался почти вплотную к ней, пальцы води ли по ее голым рукам. Молча, он наклонил голову и провел губами по ее лицу, по скулам, по подбородку. Сильная дрожь пробежала по телу Евы, она стиснула ладони и прижала руки к бокам, борясь с желанием уступить ему.

— Ты восхитительно пахнешь, — прошептал он, продолжая гладить ей кожу. — Я забеспокоился, когда ты не появилась.

Ева откинула голову, наслаждаясь лаской и презирая себя за это. С этим мужчиной она себе не принадлежит. То, что он забеспокоился, приятно, но все равно они с Грэмом не влюбленная пара, и их разговоры не выглядят разговорами близких людей.

— Грэм, — Ева толкнула его в грудь, — не надо…

Его это не остановило, он обнял ее и заглянул в глаза.

— Знаешь, мы с Бруксом поняли друг друга.

Ева недоверчиво сощурилась:

— И он откажется от расследования моих семейных дел?

— Пока что он прекратит публикации. Но я не склонен говорить сейчас о моих братьях или о твоем отце. — И призывно покусал ей губы. — Ева, поверь мне. Я не стану тебе вредить.

Поверить ему… О, как бы ей этого хотелось! У нее есть секрет, о котором она еще не готова ему рассказать. Может, он и не намерен навредить ей, но уничтожить ее отца он намерен, а это нанесет удар ей.

Грэм дернул полотенце, и оно упало на пол. Ева не успела ему помешать. Все их прежние интимные общения — это натиск, неистовство, сброшенная в ярости одежда. А это медленное обольщение в ванной кажется даже более сексуальным.

— Не надо ни о чем думать, — раздался требовательный шепот Грэма. — Ты просто чувствуй. И все.

Можно подумать, что у нее есть выбор…

Примечания

3

Бурбон — сорт виски.