Последний Праведник. Часть 2. АНИША. Вернуть свет души

Джулия Рати, 2023

Новый постапокалипсис. Здесь нет места человеческим ценностям, свирепствуют беззаконие, болезни и мутации. Чистая кровь – редкость, еще большая редкость – чистота помыслов.Падальщикам не страшны ни пески пустыни, ни радиация солнца. Все страшное, что могло произойти с ними, уже случилось до рождения. Генетический мусор, что остался после падения цивилизации. Попасть к ним в плен – последнее, что хотят жители уцелевших городов и долин. Но именно это и произошло с Анишей.Мирай – воин с душой праведника, продолжает поиски древнего знания. Друг Игнар сопровождает его в странствиях. Пути побратимов и чистокровной девушки неожиданно пересекаются. Зачем? Окажется ли их встреча значимой для спасения мира?Продолжение истории. Первая книга БЕСПЛАТНО.Это часть получилась немного жёстче. Нам приходится ближе знакомиться с падальщиками, а нравы их жестоки. Но есть много хорошего: верность, дружба, любовь и немного высших ценностей. Приятного чтения!

Глава 04. Разговор

Аниша лежала плотно прижавшись к холодной стене. Сцепленные вместе руки и колени мелко подрагивают. Под бледными веками хаотично двигаются глаза — ей снится отец. Мужчина оторвался от книги и поднял глаза на девочку.

— Всегда слушай свое сердце, дочка, — широкая улыбка осветила серьезное лицо, — и Господь никогда не оставит тебя.

— Но, папа, — девочка упрямо поджала губы, — я ничего не слышу.

— Услышишь, мое солнышко, придёт время, и ты услышишь…

Голос отца стал отдаляться. Он становился все тише и тише, пока совсем не затух. Девушка вздохнула и распахнула веки. Взгляд привычно встретил холод голубых глаз. В последнее время тревожные сны приходили все чаще и заканчивались одним и тем же. Она будто просыпалась и видела своего спасителя. В душе вспыхивала надежда и осыпалась прахом стоило вдохнуть затхлый воздух настоящего. Так и сейчас, сон медленно отступил. Тупая боль в ноющих костях заставила девушку пошевелиться и размять затекшее тело. Дали о себе знать израненные запястья. Сдерживая стон, Аниша осмотрелась. Ненавистный смотритель все еще был здесь. Он заснул, прислонившись спиной к стене. Окровавленный нож лежал около широко раздвинутых ног. Голова свесилось на бок. С тонких губ стекала едва заметная струйка вязкой розоватой слюны.

Девушка вздрогнула и вспомнила пережитый этой ночью ужас. Увидев безумные глаза надсмотрщика, Аниша решила — наконец-то пришел и ее час. Девушка поднялась на ноги, спина уперлась в гладкую стену. Та вибрировала от жутких ударов снаружи и это придало сил. Не все подвластно этим тварям, стихия губительна и для них. Может главарь сгинет этой ночью, а с ним и большая часть банды. Тогда останется только совладать с мерзким смотрителем. Воздух вошел сквозь плотно сжатые губы. Израненные руки сжались в кулаки. Заглушая вопли за стенами, прилила в голову кровь. Аниша подняла глаза на смотрителя, во взгляде отразилась решимость.

Парень медленно подходил к девушке. Из тела ушла былая скукоженность. Обычно шаркающие ноги бесшумно ступали по грязному полу.

Пленница тряхнула головой. Спутанные белые волосы упали на лоб. Убирая назойливы пряди, рука девушки скользнула вверх. Кровь из раны яркой дорожкой по белой коже потянулась к локтю. Глаза смотрителя метнулись следом. Зрачок в блеклых глазах расширился. Он рывком подошел к девушке. Не говоря ни слова, он схватил запястье девушки и подтянул его к себе. Горячее дыхание обожгло кожу. Слизывая вожделенную жидкость, темный язык прошелся по руке. Аниша зажмурилась. Перед глазами встало лицо старшего брата. Как ни старался отец, но нравы в долине приходили в упадок, и брат давал ей уроки самообороны. Отчаяние придало сил. Решимость окрепла. Не давая себе время подумать, девушка отвела ладонь вниз. Вложив всю боль, Аниша ударила смотрителя. Удар получился что надо. Тыльная сторона ладони пришлась ровно в нижнюю часть подбородка. Мужчина вскрикнул. Зубы сомкнулись на языке. Черная кровь смешалась с алой кровью девушки.

— Ах, ты сучка, — Зум отпрыгнул от пленницы и дернул за цепи. Ноги Аниши подкосились, девушка упала на колени, — жить дуре надоело, — слова с шипением вырвались из перекошенного рта, — так это я быстро устрою…

— А что если и так, — собственная смелость затуманила мозг девушки, — тебе то что, — Аниша не узнала осипший от долгого молчания голос, — не боишься, что хозяин за сломанную игрушку отругает?

Аниша хрипло рассмеялась. Надсмотрщик скривился и сплюнул багровой слюной. Боль и слова девушки привели его в чувство. Он, собственно, за этим и пришел. Зверства в бункере не утихали, не ровен час остальные доберуться до любимицы главаря. Но вид свежей крови затуманил мозги.

— Молчи, дура, — узловатая рука стерла текущую по подбородку кровь, — может жива и останешься.

Отойдя от пленницы, надсмотрщик наклонился и ухватился за удобную рукоятку широкого ножа. Аниша благоразумно решила промолчать и лишь смотрела за спокойными движениями слегка сутулой фигуры. Он выглянул в коридор и, не обнаружив никого поблизости, вернулся к девушке. Усмешка застыла в блеклых глазах парня. Вопреки ожиданиям, он бесшумно присел рядом с ней и замер, ловя звуки снаружи.

Надо отдать должное, жизнь в эту ночь смотритель спас пленнице неоднократно. Опутанные безумием падальщики пытались сожрать все живое. Зум хоть и был сгорбленный, но, вступая в бой будто преображался. Уходила скованность движением. Предугадывая движения противников, взгляд замирал на врагах. Все покушения на жизнь пленницы надсмотрщик решал несколькими жесткими ударами. Почему ему удавалось сохранить рассудок, когда остальные впали в безумие? Сложно сказать, может причиной тому была его верность хозяину, а может и впрямь чистая кровь помогла. Ему она перепадала чаще других.

Постепенно затихли раскаты грома снаружи. Стены перестали вибрировать от частых ударов. Внутри воцарилось мрачное безмолвие. Казалось, что падальщики убив немногочисленных пленных, перегрызли глотки друг другу. Анишу колотило, она не хотела засыпать. Столь близкое присутствие смотрителя тяготило. Но усталость взяла свое, и девушка провалилась в тяжелый, тревожный сон. И как бы ей не хотелось задержать видение, дающее надежду, глаза против воли распахнулись, явив настоящее.

Еще раз всмотревшись, девушка убедилась, что Зум спит и тихонько выдохнула. Грудь опять ныла. Развернувшись спиной к парню и стараясь не шуметь цепями, Аниша подняла майку и начала сцеживать молоко. Оно по-прежнему не уходило. Сознание никак не хотело признавать смерть сына. Девушка растерла холодные руки и сдавив грудь плавно прошлась вниз. На ладонь потекла едва заметная белая струйка. Повторив движение несколько раз, Аниша облизала руку и продолжила. Внезапно спину прожег острый взгляд. Боясь обернуться, девушка опустила грязную майку и застыла в неподвижности.

— Ты че, — за спиной раздался скрипучий кашель, — меня стесняться удумала. И похлеще видал…

— Да уж видал, — долго сдерживаемое напряжение прорвалось, и девушка не удержалась от ответа. Развернувшись, она гневно бросила надсмотрщику, — так не смотри, если все видел.

— С чего бы это? — грубый смех вырвался из груди смотрителя, — да ты продолжай… я уже насмотрелся на твои прелести.

Парень, не меняя позы, вновь откинулся на спину и прикрыл глаза. Анишу затрясло. Слезы обожгли глаза. Она отвернулась и уставилась в стену. Трещины проложили себе путь по некогда гладкой поверхности. Ее жизнь треснула в тот самый миг, когда она в последний раз проводила взглядом широкие спины отца и братьев. Она не сдалась тогда, не сдастся и сейчас. Приподняв майку, девушка занялась второй грудью. Вопреки ожиданиям, Зум остался сидеть и даже грубой реплики не последовало.

— Что дети были? — Аниша не сразу поняла, что это был вопрос.

— А откуда еще молоку взяться, — девушка сама не понимала зачем разговаривает с мерзким надсмотрщиком, — был… сын.

— Это хорошо… люблю детей, — Аниша вздрогнула, — ну ты и дура, — смотритель заметил реакцию девушки, — нет, не в этом смысле… тоже хотел детей, — легкий вздох вырвался из груди охранника, — да не получилось. Не могу я их иметь…

Девушка чуть склонила голову и глянула на парня через плечо. Надсмотрщик сидел все в той же позе. Глаза закрыты. Девушка с удивлением заметила, что, если бы не сгорбленная фигура, он был бы значительно выше остальных падальщиков. Кожа была покрыта рваными пятнами ожогов. У остальных падальщиков она выглядит немного по-другому. На одежде темнели пятна засохшей крови. Возможно, он даже ранен… Зум дернул носом, будто принюхиваясь. Аниша спешно отвела взгляд.

— Эй, девка, — пленница замерла, — как тебя там…

— Аниша, — девушка, вдруг поняла, что не хочет, чтоб парень уходил из камеры. Остаться одной, наедине с ужасами воспоминаний, не хотелось. Что-то поменялось в сердце девушки. А ему она привыкла верить.

— Аниссса… вот дрянь пустыни, — рана на языке на давала говорить нормально, — а ладно, девка и девка. Ты это… слышь… дай попробовать, — девушка как раз поднесла очередную порцию ко рту и чуть не подавилась, — тебе что жалко… я ведь и силой взять могу.

— Мог бы — взял давно, — Аниша пришла в себя и нашла силы выдавить ответ, — тебе хозяин не разрешает.

— А кто ему расскажет, — пленница спиной почувствовала ухмылку, она и сама понимала, что никто, — а захотел бы силой взять, давно бы взял. Дура ты, девка. Жалел я тебя… Куски лучшие пожрать приносил.

Девушка поежилась. Этот изверг жалел ее…

— Если, то что ты приносил, было лучшее, — Анишу передернуло, — боюсь представить, чем вы питаетесь…

— Ага, — на изуродованном лице смотрителя мелькнула кривая улыбка, — не представляй…. Или ты может думаешь, хлеб тут легко достать?

Об этом Аниша не думала, где и как падальщики добывают пропитание лучше вообще не знать. Она скосила глаза и посмотрела на надзирателя. Парень все так же сидел в расслабленной позе, лишь усмешка застыла в блеклых глазах. Теперь он вообще не был похож на остальных падальщиков.

— Тебе, конечно, спасибо, — девушка обтянула майку и повернулась, — больше можешь не носить.

— Чего, с голода помереть решила, — смотритель на удивление ловко угадал ход мыслей девушки, — учти, такая смерть достаточно нудная. Уверена, что справишься?

— А ты откуда знаешь, — Анишу передернуло от мыслей о еде, — ты не похож на голодающего…

— Видел, — горькая улыбка скользнула по тонким губам. Зум замолчал и вновь откинулся на стену.

Аниша пару секунд смотрела как грудь парня вздымается в размеренном дыхании. Разговор, особо ни к чему не привел. Вздохнув, она отодвинулась подальше и опять приподняла майку. Грудь все еще ныла. Только девушка решила, что смотритель отказался от своей идеи, как за спиной раздалось:

— Эй, девка, я все еще жду.

— Тебе что кровь надоела? — легкое раздражение пробилось в голосе девушки.

— Нет, — парень облизал сухие губы, — интересно отчего главный наш тащится.

— Он урод, — голос девушки задрожал, — и тащится от уродских вещей… да как и вы все.

Тяжелые воспоминания легли складками между бровей. Девушка замерла, ожидая расплаты за грубые слова.

— Че, ты дура чистокровная, понимаешь, — вопреки ожиданиям, Зум остался спокойным, — вам хорошо, родились здоровыми. Живи не хочу. А таким как я, кто поможет? — вопрос был риторическим, эмоции так и не проявились на обожженном лице, — хваленая медицина городов плевала на нас. Вот и приходиться кровь чистую пить, чтоб свою черную разбавить.

— Бред, — девушка тряхнула головой, — отец всегда говорил — кровь чернеет от темных поступков, а не наоборот. Так ты ничего не исправишь.

— Не сходится, дура, — Зум открыл глаза, уголок губы приподнялся, — я родился с чёрной кровью.

— Сам ты дурак, — майку опять пришлось опустить, девушка потерла ноющие запястья, — ты же не думаешь, что это твоя первая жизнь.

— Ты о чем? — смотритель нахмурился и приподнялся на руках, — я поди не ящерица пустынная — девять жизней иметь.

— Ага, — Аниша пригладила одежду, и с вызовом посмотрела на парня, — миллионы… миллионы жизней не хотел.

— Чето многовато, — парень ухмыльнулся, — мне лучше одну, но как раз длинной на миллион. Да так чтоб здоровья и жрачки побольше. Ну и бабу еще можно…

— Бывают и такие, — лицо девушки стало серьезным, — только ее заслужить надо.

— Ага, — парень решил поддержать игру, — это как?

— Жить надо праведно, — Аниша тяжело вздохнула, девушка опять говорила словами отца, — законам Бога следовать.

— Нет их больше, — смотритель отвернулся от девушки, — ни Бога, ни законов его…

— Если ты чего-то не видишь, — Аниша покачала головой, — это не значит, что этого нет…

— А ты что много видишь, — Зум не дал девушке продолжить мысль, — почему тогда все это дерьмо вокруг творится? Почему Он не приходит на помощь, — смотритель подскочил на ноги, — ты, что, дура, думаешь, Он тебе поможет… сдохнешь тут… как и…

Парень осекся и замолчал.

— Может и сдохну, — тихо сказала девушка, — Господу виднее, что для меня лучше… а у тебя, — взгляд Аниши уперся в бледные глаза смотрителя, — у тебя просто нет веры.

— Вера, — парень подошел к пленнице и навис на ней, — а зачем она мне нужна, — глаза парня налились гневом, — она мне что пожрать даст, или еще что…, — ноздри смотрителя раздулись, он повел носом вдоль девушки, — так что добром дашь…, — Зум подошел почти вплотную и протянул руку, — или силой брать?

— Да, пожалуйста!

Аниша резко встала. Рука дернулась и рана на запястье опять треснула. Свежая кровь выступила из-под оков. Аниша поморщилась. Смотря парню прямо в глаза девушка перелила молоко, что все еще держала в руке, в раскрытую ладонь смотрителя. Зум наклонился и жадно припал к жидкости.

— Ну как?

— Дрянь, — тонкие губы смотрителя разошлись в хищной улыбке, темнота заволокла блеклые глаза, — кровь лучше.

Схватив девушку за запястье прошелся языком по свежей ране. Вторую руку он предусмотрительно завел ей за спину.

…

Корн облизал пересохшие губы. Приятный привкус железа остался на языке. Утерев засохшую кровь с лица главарь падальщиков довольно ухмыльнулся и достал небольшую фляжку. Чтоб выпить Корну не требовался повод, хотя сегодня он бесспорно был. Рейд получился удачным. Броня грузовых транспортеров оказалось разбита, Тяжелые камни, что обрушило небо не пожалели караван. Товары стали легкой добычей. Там было все: еда, оружие, медицинские препараты. Главарь еще разок приложился к фляжке. Сглотнув, он сплюнул в песок. Омрачало одно. Чертовы караванщики засели в канализации, перебить всех не получилось. А это значит, они могут последовать за своим добром. Вероятность была мала. Отряд сильно потрепало и вряд ли их капитан дурак и будет разделять людей, чтоб отправить часть в логово падальщикам. Но… людская жадность не знает пределов. Эту истину Корн знал хорошо.

— Эй, Монт, — главарь обернулся к помощнику, — пора разделяться.

Крупный падальщик молча кивнул и дал знак двоим ребятам. Те, с небольшой группой людей и добра разошлись в разные стороны. Путать следы было привычным делом. В пустыне хватало руин, где они отсиживались после рейда. Корн довольно качнул головой и потянул за веревку. Еще один повод для улыбки. Банда захватила немало тел для кормежки. Даже свезло с одним живым. Баба. Они среди наемников были редкостью и поймать такую живьем было большой удачей. Единственное… Главарь обернулся на новую пленницу и презрительно сморщился. Она была тощей. Еще более тощей, чем его последняя любимица. Во рту непроизвольно выступила слюна. Главарь сглотнул и поморщился. Пора было с этим кончать. Девка начала его привязывать, а привязываться он очень не любил.

…

Солнце перевалило зенит и небо начало покрываться привычными багряными тучами. Мирай накинул капюшон повыше и втянул горячий воздух. Взгляд последовал за охранниками каравана. Удостоверившись, что падальщики ушли, старина Беркли отдал приказ очистить убежище от тел. Теперь наемники сгружали тела в небольшие кучи. Вечером, накануне захода солнца, их сожгут. Торговцу привычка праведника сжигать останки пришлась по вкусу. Запах добычи не привлечет ни хищников, ни падальщиков, а огонь отпугнет даже самых страшных жителей пустыни. Праведник, не дожидаясь погребальных костров, молча опустился на колени, губы привычно зашептали молитву.

Игнар, сидевший неподалеку, поднял глаза и отряхнул руки от деревянной стружки. Шершавая бусина легла между пальцев. Удивление мелькнуло в глазах воина — обычно друг провожал души, когда задерживающие их тела разлетались пеплом над вечерней пустыней. Понимание пришло быстро. Надолго они тут не задержатся. Выдвинуться надо еще до захода солнца. Что хотел успеть праведник? Ответ был один — не потерять след падальщиков.

— А ну отвали, — знакомый рык прорезал тишину и отразился от чудом уцелевших стен развалин, — уйди с дороги.

— Не дури, Кит, — один из командиров Беркли пытался удержать контрабандиста, — нет шансов, что она еще жива.

Парень не стал просить еще раз. Прямым ударом в челюсть он сбил наемника с ног и обойдя тело, направился к побратимам. Игнар, поднявшись на ноги, схватил парня за широкую ладонь и не дал подойти к праведнику.

— Не мешай, — тихие слова слегка остудили пыл контрабандиста.

— Это ты не мешай, — Кит уперся взглядом в молодого воина.

Следом за ним подбежала сестра Пичуги. Красные зарёванные глаза не били жестко, как у парня, но молили о том же.

— Мне нужна его помощь.

— Он уже помогает, — Игнар, видя, что парень немного успокоился отпустил его руку.

— Это как? — взревев будто мотор транспортера, Кит обернулся к Мираю, — мне не молитвы его нужны, а ваша собака, — контрабандист застыл взглядом на крупной фигуре пса. Шорох сидел рядом с праведником. Остро стоящие уши говорили — пес ловит каждый звук, идущий с пустыни, — он ведь сможет повести по следу?

— Сможет, — улыбка коснулась губ Игнара, он посмотрел на собаку, — запомни только одно, — холод вернулся во взгляд молодого воина, — если хочешь последовать за праведником, никогда не сомневайся в его поступках… А что касается молитвы, — усмешка вновь оживила губы парня, — я как-то слышал, — Игнар приподнял брови и многозначительно глянул на контрабандиста, — она может остаться нашим последним оружием.

Молодой воин опустился на песок и повертев деревянную бусину в руках принялся полировать ее небольшим куском шершавого материала. Контрабандист замер рядом. Сестра раскрыла было рот. Но он быстро, одним взглядом, пресек ее мольбы. Ему нужна была помощь, и он принял условия.

Мирай поднялся с колен, слова молитвы закончились. Но было ли верным его решение? Праведник присел и скрестил ноги. Привычно погрузив сознание внутрь, он принялся ждать ответ. Он пришел неожиданно. Что-то привлекло его внимание, там за гранью восприятия реальности, со стороны, куда ушли падальщики, показался свет. Уж, не то ли это свечение чистых душ или священных предметов, о которых говорил древний мистик. В чистом сердце праведника уже был ответ. Да, именно он.

…

Шорох легко взял след. Легкий ветер хоть и заметал следы, но словить дух падальщиков для пса не было проблемой. Шли быстро. Побратимы держались первыми. Сзади чуть прихрамывая не отставал контрабандист. Тяжелое оружие он оставил у торговца. Легкий автомат на спине, пистолет на одном бедре, на втором широкий нож. За ним следовал небольшой отряд наемников. Старина Беркли, не был дураком. Знал — таких врагов за спиной оставлять нельзя. Сейчас шанс добить их был неплохой. После удачного рейда те расслабятся. Ждать погони от ослабленных торговцев не будут. Их вообще редко кто преследовал. Но… Беркли понимал. Перевалочная база разгромлена, транспортеры требуют ремонта. Избавившись от опасного соседства, он получит шанс спасти, все что еще возможно восстановить. Вариант все бросить и уйти его не устраивал.

Пес остановился и принюхался. Большая голова развернулась сначала в одну сторону, потом в другую. Обернувшись, Шорох посмотрел на хозяина. В глазах читался вопрос.

— Они разделились, — Мирай правильно понял знаки пса, — эй, Кит, дай что-нибудь от девчонки твоей.

— Да что я дам? — громила растерялся, — я ее трусики только в первый месяц как сувенир таскал. А ща зачем, поди женаты…

Праведник вскинул брови — об этом он не подумал. Выручил Игнар.

— Путь Шорох самого Кита за наводку берет, — молодой воин опустил платок с лица и широко улыбнулся, — эти двое друг о друга столько терлись — не прогадаешь.

— И то верно.

Праведник дал знак псу. Широкий нос собаки приподнялся и обнажил острые клыки. Морда прошлась вдоль тела контрабандиста. Парень замер, дыхания застыло в груди. Выдохнул он лишь когда пес развернулся и побежал. След вел по центру образовавшейся развилки.

Запутывали следы падальщики ловко. Мест, где они расходились, было еще несколько. Если бы не пес, вряд ли группа смогла бы быстро отыскать берлогу бандитов. Солнце уже начало клонится к горизонту, когда Шорох остановился и лег на пузо. Это означало только одно. Они пришли. Осталось только найти вход. Ну и попасть внутрь было бы тоже неплохо.

…

Корн зашел в бункер и сразу почуял неладное. Охраны на входе не было. Стояла жуткая тишина и запах… знакомый запах остывшей крови. Адреналин мгновенно вытеснил алкоголь из крови. Мозги заработали четко. То, что его схрон кто-то нашел было маловероятно. А вот если вспомнить прошедшую ночь и липкие страхи, что ползли на него со всех углов. Такое на бухло не спишешь. Значит своих и здесь зацепило. Придурки впали в безумие. Осталось узнать насколько…

— Эй, Монт, — главарь подозвал помощника, — разбей отряд на группы. Одна разгрузить добычу. Остальные — проверить помещения. Пленников я посмотрю сам. Выполняй.

Привычно приподняв здоровый уголок губы, парень кивнул. Пару четких указаний и разделенный отряд скрылся в темных коридорах. Огонь никто не поддерживал. Редкими отголосками света в темноте виднелось затухающее пламя. Корн развернулся и проверил дверь бункера. Она осталось неповреждённой. Электронный замок давно не работал, но им хватало обычной механики. Руки коснулись широкого колеса и привели в движение механизм. Прочные штыри вошли в стены, потолок и дверь.

— Вы, четверо, — кивок головы указал на нужных людей, — остаетесь на охране. Остальные со мной.

Тощую пленницу главарь закинул на плечо. Небольшой отряд двинулся вдоль коридоров. Замотанная в тряпье обувь бесшумно ступала по исчерченному трещинами полу. Затухающий огонь не давал света, луч фонаря выводил на стенах ровные круги. На светлой поверхности мелькнули темные разводы. Корн повел носом, запах крови усилился. Главарь поставил пленницу на пол и показал молчать. Благо, девка была разумная и не рыпалась. Мужчина толкнул дверь первой камеры и поморщился. Как и ожидалось, живых тут не было. Обведя взглядом скудные человеческие останки, он вышел из помещения и двинулся к следующему. Везде было одно и тоже. С одной лишь разницей. По мере продвижения начали появляется трупы падальщиков. Что послужило причиной бойни? Нежелание делить добычу или безумие, что перехлестнулось на своих? Это было уже не важно. Бункер вымер от своих собственных рук.

— Гной пустыни, — злоба огненной волной поднялась вверх, кровь ударила в голову, — тупые придурки, — Корн достал фляжку и сделал небольшой глоток. Людей он не жалел, но безумство этой ночью забрало слишком многих, еще и свежее мясо захватило, — уберите здесь… последнюю камеру я сам проверю.

Падальщики, пряча усмешки в грязные тряпки, принялись разгребать останки. Нездоровая страсть главаря к последней пленнице давно стала поводом для пересудов в бункере.

Корн направился к камере сладкой блондинки. Непонятный гнев все больше распалял тело. Со злости он дернул за веревку, на которой шла тощая пленница. Связанные вместе кисти девки дернулись вперед, но пленница, ловко переступая небольшими ножками, подровняла бег под Корна. Это немного успокоило. Ступни девушки повторяя шаги главаря бесшумно ступали по коридору. Луч света уперся в стену и выхватил груду тел около последней двери. Мужчина остановился. Падальщики. Нетронутые. Корн напряг слух — из-за тяжелой двери послышались голоса. Корн подошел ближе. Дверь была открыта. По его приказу все двери, где содержались пленные были переделаны так, чтоб их можно было закрыть только снаружи. Те, кто разговаривал внутри не могли себя запереть. Тяжелый пистолет скользнул в руку главаря. Ствол уперся в прочное покрытие и надавил. В тонкую щель проникли голоса:

— Ну как…, — от сладкого голоса блондинки свело в паху.

При нем эта мелкая зараза ни разу не раскрыла рта, только глазищи свои раскрывала так, будто весь мир поглотить хотела. Корн напрягся и еще чуть надавил на дверь. С кем она могла разговаривать?

— Дрянь, — Корн узнал осипший голос своего слуги, — кровь лучше…

Безумие липкими щупальцами отделилось от темных стен и поползло к сознанию главного падальщика. Что этот щенок удумал делать с девкой? С его, пустыня тебя раздери, девкой!

Дверь плавно скользнула в сторону. Зум стоял лицом к пленнице и загораживал ее своей худой, жилистой фигурой. Обычно сгорбленная до нельзя спина была почти прямая. Одной рукой надсмотрщик схватил девушку за кисть и заводя той за спину прижал к себе. Девчонка, прогибаясь назад, еще больше прижалась к смотрителю. Он ухватил ее вторую руку. Жадный язык прошелся по ярко алой дорожке, стекающей с израненного запястья.

Кровь толчками забила в виски, сознание заволокло бурой пеленой. Гнев, отдавая желчью на языке, выплеснулся наружу. Корн зарычал и навел пистолет на беззащитную спину.