Созвездие рыжего ангела

Диана Елизарова

Они могли бы стать идеальной парой, но стали лучшими друзьями… по переписке через Интернет. Но однажды они встретились в жизни. Что ждет их обоих? Перевернет ли эта встреча их жизнь или окажется, что дружба сильнее?..

Мачеха — мама

Памяти моей мамы посвящается

— Боже мой!

Снежана схватила утюг, но в новой блузке уже зияла прожженная дырка. А ведь именно эту блузку с черной юбкой Снежана хотела надеть вечером в театр.

— Что случилось? Что-то горит?

Ее муж Михаил заглянул в комнату. Снежана расстроено показала ему блузку.

— Я, похоже, забыла его убрать, когда отошла к телефону. Прости. Это ведь твой подарок.

Миша нахмурился.

— Не думаю, что ты могла забыть. Я поговорю с ней.

— Не надо! Пожалуйста.

— Но это уже не в первый раз.

— Давай я сама?

— Тогда мы опоздаем. Тебе надо переодеться.

— Не опоздаем. Я могу надеть синее платье, его и гладить не надо, там материал не мнущийся.

— Ладно. Я пока выпью кофе.

Михаил вышел из комнаты, а Снежана грустно посмотрела на фотографию на полке. Да, первая жена Миши была очень красивой. И умерла совсем молодой, оставив дочку. Снежана прекрасно знала — она лишилась новой блузки потому, что разбила сегодня рамку у фотографии. Конечно, не нарочно, рамка выскользнула из ее рук, когда она убиралась в шкафу и протирала пыль. Но Юля, дочка Миши, ей не поверила. Прожженная блузка была местью. Так же, как разбитые горшки с цветами были местью за разбитую кружку.

Снежана вздохнула и подошла к двери в Юлину комнату.

— Юля? — она приоткрыла дверь и заглянула. — Можно к тебе?

Черные глаза исподлобья уставились на нее настороженным взглядом. Совершенно дикие глаза. Разлохмаченные волосы были приглажены ободком, который Юле совершенно не шел. Мятый халатик на девочке был с оторванной пуговицей. Стоптанные тапочки валяются у кровати, на которой сжалась в ожидание выговора девочка-подросток. Словно настороженный зверек, который ждет, что его ударят. «Господи, — мелькнуло в голове у Снежаны, — неужели она думает, что я её убью из-за какой-то тряпки?»

И снова встретив настороженный дикий взгляд, Снежана вспомнила другую картину…

…Телефонный звонок заставил ее выйти из комнаты, но ответить на него Снежана не успела.

— Да? — резкий голос ее собственной мачехи, как всегда, неприятно резанул слух. — Её нет. Не знаю.

И тут же трубку бросили на аппарат.

— Но это мне звонили!

— Я думала, ты занята.

— Так неужели спросить нельзя было?

— Буду я бегать.

— А кто звонил?

Мачеха пожала плечами.

— Надо будут — перезвонят, — равнодушно бросила она, делая ударение на букву «о», и Снежана поникла. Не в первый раз она слышала, как отвечает ее мачеха по телефону. Да и если бы только по телефону. На кухне, все, что готовила Снежана, убиралось в холодильник, а через пару дней выбрасывалось, мол, испортилось. К телефону ее не пускали и не спрашивали, что передать. Не раз она слышала, как мачеха поливала ее грязью перед своими подружками, мол, ничего не делает, не помогает, хотя Снежана всегда убиралась и делала свою работу по дому. Она пробовала протестовать, но мачеха игнорировала ее. Зато при посторонних мачеха была необыкновенно ласкова к ней. И потому, когда Снежану в очередной раз спросили:

— А за что ты мачеху не любишь? Она так хорошо к тебе относится! — у девушки началась настоящая истерика. А потом она просто замкнулась в себе, научилась молча переживать боль и обиду. Особенно, чтобы не расстраивать отца, которого очень любила. И про себя Снежана поклялась, что если ей когда-нибудь придется стать мачехой для чужого ребенка, то никогда не допустит такого отношения, потому что по себе знает, как это больно…

Почти так все и случилось. Снежана и Михаил встретились через год, после смерти его жены, попавшей в аварию. Снежана и Юля быстро нашли общий язык, но едва Михаил и Снежана решили оформить отношения, как Юля стала избегать ее. Они просто расписались без торжеств, и Снежана решила, что пора налаживать испортившиеся отношения с Юлей. Но девочка воспринимала в штыки все ее попытки сблизиться. Снежана слишком хорошо понимала, что чувствует девочка и никогда не жаловалась Мише. Так и в этот раз — Юля сожгла новую блузку, и теперь мрачно ждала взбучку.

— Юля, — Снежана подошла к девочке. Той едва минуло тринадцать лет, почти, как ей самой, когда не стало ее мамы. В глазах девочки она увидела свою собственную боль.

— Что? — ответила девочка, сжимаясь, как пружина.

— А почему ты не одеваешься? Ты же любишь ходить в театр.

— Не хочу.

— Тебе не нравится спектакль?

— Нравится.

— Тогда почему ты сидишь в халате?

Юля молчала. Только в глазах предательски заблестели слезы. И тогда Снежана все поняла.

— Юль, а если я останусь дома, ты пойдешь с папой? Я могу сказать, что заболела.

В глазах девочки блеснуло недоверие.

— Хочешь?

Юля опустила голову и упрямо помотала ей.

— Я лучше дома останусь, — тихо сказала она.

— Юля, а давай мы с тобой сходим за новой рамкой? Выберешь самую красивую, и снова поставишь фото на прежнее место.

— Ту рамку еще мама покупала, — грустно произнесла Юля.

— Понятно. Прости, пожалуйста.

Девочка опустила руку на покрывало и стала обводить пальцем узор.

— Я не хочу идти вдвоем с папой. Вернее, хочу. Но он будет переживать, что ты дома. И ты будешь дома, когда придем. Поэтому пойду я или нет, ничего не изменится. Как прежде, уже не будет.

Снежана почувствовала комок в горле.

— Юля, я очень люблю твоего папу. И к тебе я очень привязалась. Я понимаю, что ты чувствуешь. Моя мама тоже умерла, когда мне было столько же, сколько и тебе.

— Ты не жила с мачехой, — грустно сказала Юля, и Снежана дернулась от слова, которое сама ненавидела.

— Жила.

— Врешь. Твой папа один живет. Он мне нравится.

— Моя мачеха умерла за несколько месяцев до того, как я встретила твоего папу. Она меня ненавидела.

— А что она делала? Откуда ты знаешь, что ненавидела? — недоверчиво вскинула голову Юля.

— Никогда не звала к телефону. Могла сказать моим друзьям, что я дома не живу. Никогда не ставила на стол то, что я готовила. Могла со мной не разговаривать весь день, а я не могла вести себя так же нагло.

— Почему? Ты же была у себя дома.

— Да, у себя дома. Просто меня всегда приводит в ступор подобная наглость.

— Дура твоя мачеха была.

— Её уже нет. Послушай, Юля. Твой папа тебя очень любит. И ты его тоже любишь, я знаю. Мне нравится смотреть, как вы вместе собираете пазлы или играете в бадминтон. И ты всегда будешь самым главным человеком. Намного важнее меня. Только я не хочу, что бы из-за меня ты чувствовала себя обделенной его вниманием. Именно потому, что я понимаю твои чувства, я не хочу стоять между вами. Юля, если тебе плохо оттого, что я теперь живу с вами, я могу уйти.

Конец ознакомительного фрагмента.