Туман

Диана Курамшина, 2021

Что делать серьёзной эмансипированной барышне конца 19 века, при попадании в его начало? Неужели забыть свою мечту стать врачом? Во времена Наполеоновских войн женщина – доктор, это немыслимо! Всё, что разрешено – дом, дети и церковь. Может получится вернутся назад? Или получить неожиданную помощь из будущего?

Глава 7

Уезжала я в странном состоянии, постоянно оглядываясь. Дедушка смотрел мне в след, прислонившись к подведенному коню и пытаясь не напрягать повреждённую ногу.

Не знаю, о чём он сейчас думал, но мне хотелось развернуть Ветра и вернуться. Я уже как-то привыкла к нахождению рядом молодой и чрезвычайно активной бабушки. Чуть больше двух месяцев, проведенных с ней в этом времени, не давали мне погрузиться в меланхолию или страдания по родителям. Думаю, именно её постоянное присутствие и придавало мне спокойствие и чувство семьи.

Хотя, было странно замечать и ощущать себя более старшей, и ответственной. Ведь именно к ней в детстве я прибегала в поисках утешения и решения своих, казавшихся в то время жизненно важных проблем.

Мария подъехала ко мне поближе и сочувственно прошептала.

— Луиза, тебя так впечатлил господин Рубановский?

— А… нет, что ты, просто задумалась.

— Ну конечно, поэтому ты всё это время оглядываешься на него, — ответила она с улыбкой.

— Я?

— О, да тебя поразил Амур, — бабушка уже открыто потешалась надо мной.

— Мари, прекрати эти романтические глупости, — этот разговор стал меня почему-то раздражать. Для меня, в конце концов, это — мой дедушка!

— Успокойся, — похлопала она меня по руке, — никто ничего не заметил. Ты молодец, что помогла ему. Хотя, лучше бы вас сначала представили. Дождалась бы меня.

Я с удивлением посмотрела на бабушку. Получается, они уже знакомы. Но…

По семейным преданиям бабушка и дедушка полюбили друг друга с первого взгляда и пронесли это глубокое чувство до самой своей кончины. Хм…

Вот так и разрушаются детские иллюзии. Всю свою жизнь я мечтала найти такую же любовь, а не идти под венец по родительскому уговору.

Как мне объяснить ей, что знаю этого, молодого сейчас мужчину со своего рождения. Что яркость и задор в этих глаза сохранится до самой старости. И что этот человек, интерес к которому она мне сейчас приписывает, в скорости станет её супругом. Что эти двое какое-то время в детстве, составляли весь мой мир.

— Так вы знакомы, — ответила я, покачав головой.

— Да, это сын Матвея Львовича Рубановского. Мы познакомились в имении у Голынских. Иван Осипович представил нас с матушкой.

Увидев мой вопрошающий взгляд, Мария пояснила:

— Господин Голынский — наш предводитель дворянства.

— Понятно.

— Павел Матвеевич младший сын. Недавно вернулся из-за границы, где получал образование. Правда, светского лоска в нём нет. Не от мира сего. Молчалив да задумчив. Стихов в альбом никому так и не написал. За ним старшенькая Величко бегала… ту ты должна её помнить, та, которая перьями увешана и всё твердит что «их род славен летописцами»… Так вот, она ему с этим сильно докучала… а он сказал, что «не сочиняет, а чужие переписывать не хочет». Был такой пассаж…

Я с удивлением взглянула на Марию. Бабушка оказалась кладезем местных сплетен. Но неужели он ей даже не нравится? Как же так?

— И ещё, Лизи, он не наследник… младший… — посмотрев на меня, добавила, — не думаю, что матушка согласится рассматривать его для тебя.

— К чему эти разговоры, Мари?

— Он должен решить, чем займётся, пока же родитель выделяет ему лишь небольшое содержание. Поэтому побереги своё сердечко…

Я решила не продолжать этот разговор и замолчала, сердито засопев.

«Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену. Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека после того, как он поселился на новом месте, эта истина настолько прочно овладевает умами неподалеку живущих семейств, что на него тут же начинают смотреть как на законную добычу той или другой соседской дочки.³⁵»

Dieu! Mon dieu! (*О Господи, Боже мой!) Не хватало только мне стать воплощением одной из героинь Джейн Остин. Лет в четырнадцать я зачитывалась её романами. Это же просто смешно. Начав работать с дядей, так отвыкла от бесконечных матримониальных планов. Я с ужасом осознала, что Остин как раз и творила в это время, и писала об окружающей её действительности.

Мария оглянулась на мой тяжелый вздох. Придётся привыкать к тому, что любой мой взгляд, движение, интерес — и я могу быстренько оказаться замужем за прытким молодым человеком. Нет, это просто невозможно. Хоть вообще из имения не выезжай.

Егор увёл нас с ватагой, решившей поохотится на зайцев. Но стрельба меня сегодня больше не привлекала, и мы с Марией просто проезжались от одной группки к другой, здороваясь и обмениваясь впечатлениями.

Местные дамы, как я поняла, вообще воспринимали охоту, как ещё один способ выхода в свет. Стрелять никто не умел, но каждая мнила себя ярой охотницей. Теперь же они нетерпеливо ожидали объявления, что можно ехать к поляне, подготовленной для пикника.

Как я узнала, от вездесущего «учителя», там уже готовился тот самый кабан и расставлены палатки для удобства дам. Как только услышим звук рожка к сбору, можно будет отправляться.

Екатерина Петровна приехала прямо на пикник, чтобы присмотреть там за нами. Взглянув на Марию, она предложила вернуться вместе с ней в карете, если мы устанем. Её сопровождала многочисленная дворня, помогая нам освежиться с дороги в одной из палаток, где мы смогли привести себя в порядок.

Александр Маркович Полторацкий организовал пикник с истинно петербургским размахом. Небольшие столики и стулья для дам были расставлены по поляне в художественном беспорядке. Наверное, чтобы они не скапливались в одном месте, вызывая шум. Для мужской публики скатерти накрывали прямо на траве, так что уставшие охотники моги даже прилечь.

Кроме уже упомянутого кабана на столах и скатертях красовались многочисленные закуски, выпечка, а также фрукты и сладости для дам. Естественно, на мужских «столах» находилась выпивка, женские же столики обносились ароматным чаем.

Организатор мероприятия умудрялся быть одновременно везде, присматривать за официантами, обносящими гостей, давать советы по жарке кабана, шутить с дамами, выпивать с расслабившимися охотниками и распекать проштрафившегося слугу. Казалось, это непрерывное движение доставляло ему явное удовольствие.

К нашему столику решила присоединиться дородная дама. Она несла себя с таким апломбом, что казалось от одного её присутствия, мы должны испытывать непередаваемое счастье. Прибывшая в карете сразу на пикник, она была одета с вычурной пышностью, словно на великосветский приём. Схожая с ней лицом, но молоденькая девица, понурив голову, плелась за ней, как собачка на привязи, которая в её свите прочем тоже присутствовала. Маленькая и злобная фурия успела облаять всех и вся на своём пути. Наверняка одного характера со своею хозяйкою.

— Екатерина Петровна, я присоединюсь к вашему обществу, — произнесла она неожиданно красивым контральто.

— Конечно, Варвара Андреевна, мы всегда вам рады, — ответила «бабушка» с такой «милой» улыбкой, что будь я на месте госпожи Варвары, то уже искала бы себе иную позицию для расположения.

Но дама подобным приёмом ничуть не впечатлилась и постаралась подвинуть своё кресло так, чтобы оказаться поближе ко мне, посадив девушку рядом с Марией. Девица к нашему обществу никакого интереса не проявляла и поймав противно голосившую собачонку устроилась в пол-оборота, рассматривая поляну с отдыхающими охотниками.

— Познакомьтесь, Варвара Андреевна, это моя внучка, Луиза фон Клейст.

— Ах да, дочь Софьи… как же… помню её ещё маленькой. Так семейство вашей Софочки сейчас у вас гостит?

— Нет, — «бабушка» скривилась при слове «Софочка», — только Луиза приехала.

Видя, что никто из слуг не спешит её обслужить, дама сама взяла стоящую на столе чашку с чаем и продолжила:

— Как вам нонешняя охота, Екатерина Петровна?

— Ну, я бы и не ездила, чай в имении дел много. Но вот девочки мои прокатится, изволили. Лизи даже кажется, стреляла…

— Да. Молодежь сейчас не чета нам пошла… стреляет… говорят даже врачует… — произнося это, женщина с интересом поглядывала на «бабушку».

Екатерина Петровна не повела даже бровью. Спокойно сделав небольшой глоток чая, она холодно ответила:

— Да, Варвара Андреевна, сейчас мужчины ищут в женщинах не только красивую внешность. Мишенька утверждает, что не терпит пустых барышень. Хочет найти образованную, чтобы кроме платьев и балов в голове тоже что-то было.

— Так домашних уроков достаточно…

— Вы считаете, — перебила её «бабушка», — Смольный³⁶ институт и Мариинское ведомство³⁷ напрасно трудятся? Или вам пожелания вдовствующей императрицы не нравятся?

Варвара Андреевна чуть посерела лицом и притихла. Допив свой чай, она направилась к другому столику, заявив на прощание, что хотела бы и задержаться с нами, но ей надо ещё пообщаться с другими дамами.

— И чего я ещё не знаю, — спросила Екатерина Петровна, с интересом поглядывая на меня.

Я в ответ только недовольно пожала плечами. Тогда «бабушка» повернулась к Марии.

— Ох, матушка. Когда вепря завалили, то господина Рубановского ранило. Кабан ему ногу располосовал. Кровью всю поляну залило. Так Лизи его лечила. Ох, думаю если бы не она, так и не жилец был бы…

Мои глаза округлились от такого описания. Я аж задыхаться стала от столь наглого преувеличения.

— Мари, ну как тебе не стыдно… какую поляну. В человеке столько крови нет, чтобы поляну залить.

— Ну, так сама расскажи, ведь от тебя и слова не дождешься, — парировала бабушка.

Ко мне обратились заинтересованные глаза Екатерины Петровны.

— Подрал его кабан конечно, — ответила я со вздохом, — промыла рану, да зашила. Всего делов-то.

— Когда хотела со мной говорить о своем лазарете в сенях? — спросила она меня, улыбнувшись.

Я опять тяжело вздохнула:

— Всё никак, к слову, не приходилось.

— Осерчала я сначала на тебя, Луиза, но потом батюшка говорил со мной… Объяснил, чаяния твои. Можешь пользовать дворню, не скрываясь. Но к благородному сословию не подходи. На это лекари есть. Не дело то для молоденькой девушки!

В этот момент я испытала чувство искренней благодарности к отцу Феофану. Зная, что Екатерина Петровна к нему прислушается, он, найдя во мне действительно опытного врача, постарался смягчить «бабушки» гнев. Но смолчать всё равно не смогла, хотя очень старалась, понимая, что это может привести к не лучшим для меня последствиям:

— То есть надо было дать ему истечь кровью? Или подхватить антонов огонь от тех грязных тряпок, что его завязывали? — возмутилась я.

— Ты не понимаешь… если с любым дворовым что случится, так только перед Господом ответ держать будешь. А если тебя обвинят, что ты не так что-то с Павлом Матвеевичем сотворила? Бумаги, что ты практику вести можешь, у тебя нет.

— «Бабушка», моих познания в этом деле по-более, чем у вашего губернского врача!

— Я своё слово сказала, — остановила меня «бабушка».

Примечания

35

Начало романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение».

36

Смольный институт благородных девиц (основан в 1764) — первое в России женское учебное заведение, положившее начало женскому образованию в стране. Было создано для того, чтобы «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Название Смольный происходило от Смольного двора, построенного в 1725 году Петром I близ деревни Смольной. Екатерина, поклонница прогрессивных идей Монтеня, Локка и Фенелона, желала учредить учебное заведение наподобие Сен-Сирского института под Парижем. По уставу дети должны были поступать в заведение не старше шестилетнего возраста и оставаться там двенадцать лет, причём с родителей бралась расписка, что они не будут требовать их назад ни под каким предлогом до истечения этого срока. Императрица надеялась, удалив детей на долгий срок от невежественной среды и вернув туда уже развитую и облагороженную девушку, способствовать смягчению нравов и создать «новую породу людей».

37

Ведомство учреждений императрицы Марии, супруги Павла I, которая с 2 мая 1797 приняла в своё ведение московский и петербургский воспитательные дома со всеми их заведениями. Также включает четвёртое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии — ведомство по управлению благотворительностью в Российской империи.