Загадочная русская душа

Диана Луч

Трое русских, находящихся в США, из-за нелепых обвинений попадают за решетку. Совместно им удается разработать план и сбежать из тюрьмы. Скрываясь от полиции, они с невероятными сложностями пересекают несколько штатов и добираются до российского посольства, а там их ожидает самый неприятный сюрприз.

Глава 4

Через две недели после этого состоялось три заседания суда, на которых решилась участь заключенных под стражу русских. Стукнув молотком по столу, судья огласил один за другим вердикты: для Клавдии Петровны — «…за нанесение телесных повреждений и оскорбление личности… пять лет тюремного заключения!»; для Володи — «… за унижение чести и достоинства другого лица, а также несоблюдение правил поведения в общественных местах… пять лет тюремного заключения!»; для Натальи Быковой — «…за намеренное использование допинга на спортивных соревнованиях… пять лет тюремного заключения!». После судебного постановления осужденных русских переодели в полосатые робы и доставили в одну из самых опасных тюрем штата Нью-Мексико.

Когда Клавдия Петровна узнала, где ей придется отбывать срок, у неё случился обморок. Толстая надзирательница быстро привела заключенную в чувство, плеснув в лицо кока-колой и отхлестав по щекам.

— Из Западной Виргинии сюда?! — открыв глаза, возмутилась Клавдия Петровна. — Я — приличная пожилая женщина! Кому это пришло в голову: отправить меня к самым ужасным бандитам?! Неужели в Америке не хватает тюрем?

— На юге их больше, что правда, то правда, — повела плечами надзирательница. — Тебя отправили сюда потому, что тюрьмы в районе твоего проживания переполнены, а еще потому, что сбежать отсюда ты можешь только в пустыню к гремучим змеям или в Мексику. Кстати, я бы предпочла первый вариант!

У Клавдии Петровны было желание ей ответить, но она осеклась и замолчала, понимая, что это бесполезно. Её отвели в камеру, а чуть позже в ту же тюрьму привезли Наталью с Володей.

Первую неделю Клавдия Петровна, Володя и Наташа полагали, что за исключением их самих в этой тюрьме других русских нет. Но однажды в столовой Наташа Быкова, стоя в очереди за едой, услышала громкую речь. Клавдия Петровна в негодовании размахивала кулаком перед носом у раздатчицы пищи:

— Вы уморить нас этой едой решили?! Одни гамбургеры и чизбургеры! Когда будет нормальный суп, салат «Оливье» или на худой конец котлета?

Та показала жестом: «Отходи!»

В ответ Клавдия Петровна сердито хмыкнула и гаркнула на русском:

— Свиней лучше кормят, чем нас здесь!

Услышав русскую речь, Наташа подбежала к Клавдии Петровне.

— Извините, Вы — русская? — спросила она.

Та пожала плечами и без всякого энтузиазма, вяло ответила:

— А кто же, по-твоему?

— Как я рада! — радостно воскликнула Наташа.

— Чему уж тут радоваться, в этих «застенках гестапо»? Ну, рассказывай, что натворила!

— Да ничего, ей богу, вообще ничего!

— И я ничего такого… Подумаешь, врезала одному мужику по уху, не убила его и не покалечила, так только слегка поцарапала! Ладно, красотка, признавайся, чем ты тут занималась, в Америке?

— На соревнования приехала, по легкой атлетике, — ответила Наташа и рассказала Клавдии Петровне свою историю с «допингом».

Та погладила её по руке и вздохнула:

— Вот такие они, американцы, мать ихнюю, американскую, за ногу! Я тридцать два года назад прикатила сюда из России, устроилась служанкой, потом познакомилась с будущим мужем (он — местный, американец, конечно), поженились мы и прожили вместе тридцать лет, пока он не скончался, произошло это полгода назад. Муж работал продавцом в обувном магазине, а я — кассиром в супермаркете. Видишь, детка? Не все за миллионеров замуж выходят! Это же — киношная сказка: уехала на Запад, а там всякие богачи, «рокфеллеры» грохнулись перед тобой на колени, предлагая руку и сердце… Да и не нужны они, ну их к черту! Мы с супругом хорошо жили, душа в душу! Жаль только, детей у нас не было. Вот… А после его смерти ипотеку за дом пришлось выплачивать мне одной, со своей грошовой зарплаты. Дом-то мы купили двадцать лет назад, в нем уже давно пора ремонт делать. В общем, не стоит он тех денег, которые с меня банк берет. А теперь вообще не знаю, что будет с моим имуществом! Долги в банке накопятся за невыплаченную ипотеку — и пустят его с молотка. Выйду отсюда через пять лет — и жить будет негде! Вот такая «веселая» перспектива жизни на Западе!

На глазах у Клавдии Петровны заблестели слезы. Наташа обняла её и спросила:

— А в России у Вас никого нет?

— Как же, есть, — пошмыгав носом, ответила она, — двоюродные-троюродные сестры-братья, племянники разных возрастов, даже внучатые. Мы по праздникам друг другу поздравительные открытки присылаем, недавно общаться стали по Интернет-связи. Эх, вернуться бы в Россию!

— И мне… — грустно сказала Наташа. — А обжаловать решение суда можно?

— Можно, но сложно! — поковырявшись вилкой в еде, ответила Клавдия Петровна. — Ко мне недавно приходил адвокат. Для обжалования можно обратиться только в американский суд. А кто из них нам посочувствует и захочет во всем разбираться? Судьям надо тюряги эмигрантами забивать, а не гражданами своей страны, поэтому…

— Значит, в российское посольство моё письмо отсюда не перешлют? — ещё больше погрустнела Наташа.

— Сомневаюсь! — ответила Клавдия Петровна и, продолжая расковыривать вилкой гамбургер и гарнир из риса, добавила: — Тьфу, какая гадость! Знала бы, что придется есть такую ужасную пищу, никогда бы в Америку не поехала!

Познакомившись, две русские стали держаться вместе. Вскоре за примерное поведение их поместили в одну камеру. И вот однажды на прогулке они, как обычно, разговаривали между собой на русском, и их речь услышал Володя. Предназначенные для прогулок: мужская и женская части тюрьмы отделялись двойной металлической сеткой и коридором шириной в пару метров, что нисколько не мешало заключенным общаться между собой. Чаще всего их общение было направлено на установление близких отношений, учитывая, что тюремное начальство не только разрешало, но и поощряло интим между заключенными. Каждой женщине позволялось проводить пару часов в неделю со своим женихом в отдельной комнате, где не было камер слежения, с установленной там большой двуспальной кроватью.

Когда Володя услышал русскую речь, он тут же окликнул Клавдию Петровну с Наташей, а затем вкратце рассказал им о том, что с ним произошло.

— Невероятно! — заключила Клавдия Петровна. — Похоже, в США всем русским дают минимум по пять лет срока!

Женщины решили познакомиться с Володей поближе. Чтобы не драть глотку, перекрикиваясь через решетку, Наташа с Володей договорились изображать влюбленность. Они стали встречаться в комнате, предназначенной для интима, и там разработали план побега с целью: добраться до российского посольства, чтобы добиться справедливости, отмены судебного приговора и возвращения на Родину.

Клавдия Петровна сумела раздобыть план всех тюремных помещений, стащив его из служебной комнаты дежурной надзирательницы, а Володя воссоздал по нему схему канализационных труб и вентиляционных систем, по которым можно передвигаться внутри здания. В день побега Наташа с Володей уединились в комнате для интима и, сбив решетку с вентиляционного окна в душе, пробрались в пространство между этажами. Оттуда на четвереньках они добрались до камеры, в которой находилась Клавдия Петровна, и прорезали решеткой из душа большую дыру в тонкой стене, сделанной из фанеры. Затем все трое проникли в пространство между тюремными помещениями и по отопительным трубам добрались до канализационного люка. Открыв его, беглецы спустились по лестнице вниз, сбили решеткой от душа замок с металлической двери и проникли в смежную систему подземной канализации.

Когда в тюрьме обнаружилась пропажа заключенных, толстая надзирательница громко закричала в проделанную ими дыру в стене:

— Вернитесь, пока не поздно, идиоты! Куда вы бежите? Что вам на свободе светит?! Нелегальная работа? Прозябание в трущобах? Здесь у вас: еда, вода, крыша над головой, стадион, библиотека, душ, комната для интима с бесплатными и очень крепкими презервативами-и-и!

В ярости она пару раз ударила кулаком по хлипкой стене. Фанера треснула, и на надзирательницу грохнулось тело давно уже умершего заключенного. Надзирательница стряхнула его с себя и криком подозвала напарницу.

— Помнишь, три года назад один мужик из нашей тюрьмы сбежал? Так вот: не сбежал, оказывается, — показала она на труп, пояснив: — То есть сбежать-то он сбежал, но не добежал, куда ему надо было!