Мой первый мужчина. Цена одной ночи

Диана Фад, 2023

– Ты дочь очень влиятельного и богатого человека, а кто я? Никто. Что я могу тебе дать? Ничего. У меня ничего нет, понимаешь? Только я сам и все, – начинает заводиться Ринат, – Мне тоже нужно было просить денег, чтобы расстаться с тобой или сколько бы Никита мне предложил тогда? А?!– Что? – меня всю трясет, я не понимаю, о чем он и это очень обидно и больно, слышать такое, – Ты бы отказался от меня из-за денег?– Я отказался от тебя из-за тебя самой, – уже спокойно говорит Ринат, – Я ничего не могу дать такой, как ты. Мы из разных социальных слоев, мы как небо и земля, я по сравнению с тобой просто нищий. Всегда будут все считать, что я с тобой только из-за финансов твоего отца, не более. Откровенно. СТРОГО 18+

Глава 8. Полина

Стоим с братом, смотрим, друг на друга, тяжело дышим, кажется, что готовы убить друг друга. Никита убирает руку с моего лба и отпускает.

— Ты — придурок, — говорю ему, потирая затылок, — Сила есть — ума не надо? — возмущаюсь, а у самой до сих пор ноги дрожат. Если честно испугалась, такая сила в этих руках, глаза злые, но понравилось, как он бросился мать защищать.

— Сама виновата, — ворчит он и отходит от меня, — Я сейчас не в том настроении, чтобы нянчиться с тобой. Давай так или ты принимаешь меня, как своего брата или нет. У меня никогда не было сестры, а я всю жизнь хотел, чтобы была. Сейчас мне очень трудно и я не согласен терпеть еще и твои капризы. — Никита отходит к кровати и садится, сжимает свою голову руками, словно она у него болит.

Отрываюсь от стены, хочу выйти из комнаты, но что-то останавливает. Подхожу к Никите и сажусь рядом на пол, сидим молча, даже не знаю, что спросить у него, но вижу, что ему плохо и больно.

— Что случилось у тебя? — спрашиваю нехотя, словно меня это не волнует, да и не должно волновать. Он мне по сути чужой человек, какой он мне брат, если я узнала про него чуть больше недели назад.

— Ты сейчас реально, мелкая? Хочешь знать, что случилось? — убирает руки от своего лица Никита и поворачивается ко мне. Красивые губы чуть кривятся в улыбке, а глаза печальные, тоска в них такая, что жалость проявить хочется. Поднимаю руку, хочу тронуть его за плечо, успокоить, но тут же сжимаю кисть в кулачок и опускаю.

— Не хочу, — отвечаю ему, хотя вру сама себе. Человек явно страдает, а меня не должны волновать его печали и радости.

Поднимаюсь с пола и все-таки иду к дверям. На пороге оборачиваюсь, смотрю в глаза якобы брата.

— Я не хочу, чтобы вы с матерью жили здесь, в этом доме. Я знаю, что мой отец изменил моей матери с твоей, и я считаю это предательством. Прости, но принять это мне сложно, как и тебя, — говорю все честно, не скрывая своих чувств.

— Я тебя понял, мелкая, — улыбается Никита и тут же его глаза становятся серьезными, — Но оскорблять мою мать не позволю. Как будет возможность, мы уедем из вашего дома, но так получилось, что твой отец теперь и мой, а обратно уже ничего не вернуть. Прошлое не изменить.

— Ты прав, но я не хочу, чтобы это прошлое каждый день напоминало мне, что человек, которого я, можно сказать, боготворила, оказался простым смертным и к тому же предателем.

— Отец не предавал, — морщится Никита, — Ты еще жизни не знаешь, а делаешь выводы и судишь чисто по пунктам своей придуманной нормы и правил.

— Это не мной придумано, женился — соблюдай верность, — начинаю снова заводиться я.

— Полинка, тебе, сколько лет? — вдруг спрашивает меня Ник.

— Девятнадцать, а какое это имеет значение? — удивляюсь я.

— Глупенькая ты еще, — улыбается Никита, а я возмущенно фыркаю.

— А ты умный больно.

— Получается, что нет, — улыбка сползает с лица Никиты, но тут же глаза зажигаются лукавым блеском, — Поедешь со мной кататься?

— Куда? На чем? — удивляюсь я.

— Одевайся, покажу, — встает парень, — Куртку, джинсы, ботинки.

— Звучит отвратительно, — морщу я свой нос, а он смеется.

Пытаюсь скрыть улыбку. Выхожу из его комнаты, направляюсь в свою спальню. Парень остается у себя, открывает шкаф, что-то достает. Может и правда посмотреть, что он задумал? Захожу к себе и быстро переодеваюсь, достаю из шкафа черную кожаную куртку и выбегаю в коридор, где уже ждет Никита. На нем черные джинсы, высокие ботинки со шнуровкой и обалденная мотоциклетная косуха, от которой я просто в восторге. В руках держит черный шлем с красной полосой.

— Ты серьезно?! — восклицаю я, уже понимая, куда меня Ник позвал.

— Да, мой конь ждет вас, миледи, — улыбается Никита.

Я, кажется, издаю восторженный визг и бегу впереди него по лестнице и первая выбегаю во двор, где стоит мотоцикл. Черный, словно покрытый лаком, сияющий хромом, на боку написано «Kawasaki»

— Это твой? — трогаю восторженно руками и тут же говорю, — Хочу научиться!

— Без проблем, — улыбается Никита, — Только шлем нужно купить, без него нельзя.

— Купим, тут недалеко магазин есть, — соглашаюсь я, — Там есть один такой, красный, я видела.

— Красный, так красный, — соглашается Никита и легко садится на сидение, — Залезай.

— Вау! — сажусь позади него и обхватываю за талию, — Поедем?

— Полетим, — смеется тот и надевает свой шлем.

Я чувствую, как подо мной заводится, рычит мотоцикл, и просто тащусь от восторга. Все время мечтала научиться и гонять на мотоцикле, только отец мне не разрешал.

— Я с тобой хочу заключить сделку мелкая, — кричит Никита, чуть повернувшись ко мне головой.

— Какую? — кричу в ответ, я сейчас согласна почти на все.

— Ты больше никогда не говоришь ничего плохого про мою мать, а я учу тебя ездить на мотоцикле, по рукам?

— А про тебя можно говорить плохое? — спрашиваю я, хотя чувствую, что улыбаюсь, мне нравится этот парень.

— Что угодно и кому угодно, у меня шкура, как у буйвола, хрен пробьешь, — кивает Никита и срывается с места. Я кричу в полном восторге, обнимая его крепче, чтобы не слететь. Ничего не слышу и почти не вижу, чувствуя, как ветер бьет в лицо и рвет мои волосы.

— Быстрее! — ору я и Никита прибавляет газ, когда выезжает на МКАД. Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух, что становится ужасно плотным вокруг. Меня чуть не срывает с мотоцикла, и я цепляюсь за Никиту, который почему-то ржет, чувствую это руками, как содрогается его тело и кричу: — Быстрее!