Под защитой бандита

Дина Данич, 2023

Моя жизнь оказалась под угрозой, и я сбежала от мужа-тирана вместе с девятимесячной дочерью в ночь, не имея ни гроша в кармане. Единственный, кто может нас защитить – мой бывший. Тот, кому полтора года назад я оставила прощальную записку, прежде чем уехать.Теперь он – моя последняя надежда не только спрятаться, но и спасти жизнь нашей дочери. Ведь именно он отец моей малышки, и этот секрет я должна сберечь любой ценой.

— 3 Нина —

Это меняет все…

Три слова звучат для меня как приговор. Выходит, я зря пришла к нему. Зря рискнула остаться в городе. Надо было бежать сразу же. Тогда был бы хотя бы минимальный шанс, что мы скроемся от погони. А теперь время упущено — наверняка цепные псы Рязанова уже рыщут по городу. Без денег, без вещей — как долго мы с Дашей сможем прятаться?

— Нина!

Вздрагиваю, невольно вжимаю голову в плечи. Неспециально, но эта привычка уже стала частью меня. Живя рядом с Николаем, по-другому не получается себя вести.

— Посмотри на меня, — чуть мягче добавляет Паша.

Поднимаю взгляд, и слёзы отчаяния все же скатываться по щекам.

— Помоги, Паш, — шепчу едва слышно. — Я прошу… Я на что угодно готова… Только спаси ее.

— Он тебя бил?

— Что?

— Рязанов бил тебя?

Мне так стыдно отвечать. Отворачиваюсь, стирая дорожки слез со щек. Говорят, жертвам насилия стыдно рассказывать о том, что с ними было. Говорят, что это неправильно. Что в этом нет их вины.

Наверное, так и есть. Я не должна стыдиться. Это был не мой выбор.

И все же мне стыдно. Стыдно перед мужчиной, чувства к которому я заперла где-то глубоко в сердце. Я не хочу, чтобы он видел меня такой жалкой и поломанной, чтобы считал окончательно униженной.

— Это неважно…

Резкий звук отодвигаемого стула, а в следующее мгновение я тоже уже стою на ногах. Не сама. А потому что Паша меня буквально силой держит.

— Неважно? — цедит он, нависая надо мной. — Ты правда считаешь, что придя сюда за помощью можешь не отвечать на мои вопросы?!

Его агрессия пугает, и во мне срабатывает условный рефлекс, выработанный за эти полтора года, когда муж вот точно так же злился и орал на меня.

Сжимаюсь и замираю. В голове только одна мысль — переждать. Надо просто переждать вспышку. И не усугубить.

— Нина! Нинель!

Так звал меня только он…

— Ты меня слышишь?

— Да, прости, — едва шепчу. — Я больше так не буду. Я исправлюсь. Ты прав.

Заученные фразу привычно слетают с губ. Я будто снова стою перед Николаем, когда он ругает и готовит наказание.

А потом происходит странное. Паша громко чертыхается и обнимает меня. Я оказываюсь прижата к его груди, и впервые за полтора года ада, в котором единственный светом была дочь, я дышу. Не пытаюсь урвать вдох, пока хищник не видит, а именно дышу.

Соблазн плюнуть на предосторожности и рассказать всю правду становится практически осязаемым. И мне приходится буквально причинять себе боль, чтобы отрезвить.

Князев тоже мужчина. И тоже умеет мстить. Он тоже сильнее меня, и неизвестно, как поведёт себя, когда все узнает.

Поэтому я молчу.

— Я больше не буду, — бесцветно повторяю, сознательно отстраняюсь, удерживая между нами расстояние.

— Не будешь, — соглашается Князев. — Сейчас ты расскажешь мне все как есть. Я должен понимать расклад от и до.

Он, наконец, отпускает меня, отходит к окну.

— Ты поможешь?

— Помогу.

Всего одно слово, но оно словно возрождает меня.

— Я помогу тебе, Нина. — Затем оборачивается в сторону двери. — Помогу вам.

— Мне нечем тебя отплатить… Но после развода я смогу вернуть хотя бы часть акций фирмы отца, и тогда…

— Твою плату обсудим позже, — довольно резко перебивает меня Паша.

Киваю обреченно. Он в своём праве. Ведь это я пришла к нему за помощью. Ему и назначать, что именно он хочет. При этом его взгляд немного меняется, и меня пронзает нехорошая догадка.

— Или ты хочешь, чтобы я…

Князев молчит и в этот раз перебивать меня не торопится. То есть, выходит, он и правда хочет мое тело?

Это… страшно. Да, мы уже были близки с Пашей. Но сейчас, после всего, что со мной делал муж, одна только мысль о том, чтобы лечь в постель с мужчиной, вызывает неконтролируемую тошноту. Я стараюсь дышать медленно, понимаю, что любая ошибка может стоить мне и дочери спасения. Но пока я придумываю, как принять мысль, что мне придётся спать с Пашей, он ошарашивает меня новым вопросом.

— Как тебе удалось сбежать, Нина? Твой муж параноик. Наверняка он приставил к вам охрану.

— Да…

— Так как же вышло, что ты смогла не только уйти сама, но ещё и дочь забрать?

По голосу я понимаю его намёк. Неужели Паша и правда думает, что я ему вру?

И робкая надежда, которй я совсем недавно обрадовалась, снова оказывается под ударом…