Служба мечты

Дина Зарубина (2024)

Что делать, когда нет денег, зато есть куча младших братьев и сестер, серьезные проблемы с матерью, которая не видит лучшей доли для девушки, чем уборщица и нянька. Тордис давно опостылело быть служанкой, она сбегает из дома. Девушку обкрадывают в первом же городе, и кто знает, что бы с ней случилось, если бы не набор в личную гвардию принцессы — Зеленый Легион, в котором служат исключительно девушки. Тордис предстоит вызвать гнев королевы, поссориться с принцессой, узнать тайну своего рождения и все о королевском проклятии. В столице Тордис ждет любовь, новые друзья, враги и множество приключений.

Глава 11.

Уже прошло три недели, а я все еще не определилась с выбором.

Долго выбираю, переживала я. Мне же не замуж, надо брать того, кто просто подвернется под руку, чтоб не слишком противный был, и достаточно. Вдруг с ним придется в людном месте оказаться, обняться, или там липким поцелуйчиком обменяться. Критерии от «не тошнит» до «и так сойдет», разве я много хочу?

Ан нет, только я намеревалась познакомиться с симпатичным гвардейцем, ноги отказывались приближаться. Ладони потели, сердце подпрыгивало к горлу, а язык становился огромным и неповоротливым настолько, что простые слова застревали и не хотели выговариваться. Я боялась. Безумно боялась мужчин и того, что они могут сделать. Играючи сломать жизнь беззащитной одинокой девушке. Пришлось признаться себе в своем страхе, но легче моя задача не стала.

Помогла Бертиль. Когда я мялась у канцелярии, раздумывая, пойти гулять или остаться в лагере, Бертиль подошла с двумя гвардейцами. Быстро познакомила нас, а когда мы оказались за воротами, отпихнула меня в сторону, подмигнула и удалилась со своим кавалером под ручку. Поставив перед фактом. То есть, перед сероглазым блондином, который стоял постукивая носком сапога по мостовой, с независимым видом заложив большие пальцы за ремень.

— В погребок по стаканчику за знакомство или в кафе? — осведомился остроухий гвардеец.

Рамиэль. Я же просила Бертиль — никаких эльфов! Да у этого и имя коротковато для чистокровного, но расовые признаки налицо. Уши, чуть раскосые глаза, точеные скулы. Красивый мужчина всегда вызывает зависть и желание его отбить или хотя бы попользоваться. Мне бы пострашнее кого.

— Не пью, — сухо ответила. — И не голодна.

— В ювелирный приглашать считаю преждевременным, — показал острые зубы Рамиэль.

— Мне ничего от тебя не нужно! — ответ прозвучал резко. Так же резко я развернулась и пошла прочь вверх по улице.

— Постой! Ну, куда ты? Пойдем вместе, видишь, мой друг закрутил с Бертиль, а одному скучно, — догнал меня остроухий.

— Угу, — ответила я. Нашел клоуна, веселить его.

— Бертиль не говорила, что у нее подруга такая бука, — рассмеялся эльф. Смех у него оказался очень приятный, мелкий, рассыпчатый и очень добродушный. К которому хочется присоединиться, даже если смеются над тобой. Обаятельный, зараза, и отлично знает об этом. Впрочем, изображать интерес к такому мужчине будет совсем не трудно. Он примет это, как должное. Я захлопала ресницами и застенчиво улыбнулась.

— Так намного лучше, — покровительственно заметил эльф. — Ты очень хорошенькая, когда улыбаешься.

Дело на мази! Он уже считает себя вправе давать советы и высказывать свое суждение. Такому легко подыгрывать, надо только его заставить говорить о себе и вставлять восхищенные междометия. И классику «вы такой умный», «вы столько знаете», «ах, как интересно!».

Но мне даже притворяться не пришлось.

Рамиэль оказался уроженцем Алакара́ны и знал такие места, в которые приезжие не попадут даже с картой. Знал проходные дворы, узкие кривые переулочки, неожиданные арки и изящные мостики через каналы.

Возле нашего гарнизона были домики бедные и невзрачные, через четыре квартала они стали побольше и поаккуратнее, а через полчаса мы дошли до потрясающе красивых особняков, не похожих один на другой. Столица! Сразу видно! Кружевные, будто вырезанные ножницами, а не вытесанные из белого камня виллы, строгие лаконичные серые дома, но с неожиданно круглыми окнами, устремляющиеся вверх угловатые черные башни и красная черепица особняков прошлого царствования радовали взор.

Я не могла насмотреться на зелень скверов, прозрачные струи фонтанов и яркие клумбы площадей, выложенных разноцветной плиткой, нарядную публику в выходных нарядах, гувернанток с детьми, и даже блестящие лакированные магомобили, или попросту мобили, появившиеся совсем недавно. Мне даже немного стало неловко из-за моего платья, уж очень оно было простенькое, не соответствующее духу столицы. И никто не спешил, никто не бежал сломя голову, даже мобили ездили плавно и неторопливо, сверкая блестящими выпуклыми боками.

— Как красиво! — вздохнула я очередной раз, когда Рамиэль, хитро улыбаясь провел меня через арку большого доходного дома и вывел во двор, где совершенно неожиданно за кованной решеткой стоял дом необыкновенной прелести. Совсем крошечный по сравнению с нависающей громадой доходного дома. Выложенная плиткой дорожка вела к белым двустворчатым дверям. Два узких полукруглых окна с частым переплетом справа и слева от двери составляли весь фасад. Узкие пилястры обрамляли вход и шли до карниза, где своими кудрявыми капителями встраивались в лепнину фронтона. Над дверью на втором этаже располагался балкон с затейливой решеткой, по обе стороны которого были высокие двойные окна.

«Наверняка там очень солнечно и светло», — подумала я. — Хотя комнат вряд ли больше четырех-пяти, и те не слишком большие».

Круглые окошки в декоративном фронтоне с волютами на крыше свидетельствовало о наличии комнат на чердаке. Высокая четырехскатная крыша с флюгером довершала облик здания. Вокруг на заросшем травой газоне цвели розы.

— Не мешало бы подстричь газон, — заметил я, с сожалением отрываясь от решетки ограды. — Малость запущен дом, а так словно игрушечка.

— Хозяин умер, а у нового руки не дошли, — пояснил Рамиэль. — Позади дома сад и пруд есть.

— Красивый домик, сразу видно, хозяин его очень любил.

Я посмотрела на ограду с табличкой в кованной рамке с растительным узором. «Кипарисовая,15».

— Почему Кипарисовая? — удивилась я. Кипарисов в столице я еще не встречала. Рамиэль указал рукой вправо. Действительно, между домами темнел ряд мохнатых кипарисов.

— Они так нравились предыдущему владельцу, что он добился от короля запрета на вырубку и строительство рядом. Единственный дом, который успели построить, вот этот. А сразу за ним разбили Цветочный бульвар. Отличное место! И не скажешь, что через три дома шумная главная площадь, остановка дилижансов и летние рестораны с полосатыми тентами.

Я облизнула пересохшие губы. Но Рамиэль повел меня куда-то вниз по довольно неудобным высоким ступенькам. Уже в подвальчике, пропитанном запахом печеного мяса, над тарелкой я вспомнила, где видела этот адрес. В бумажке, которую сожгла. Это мой дом!

Мой будущий дом! Я так счастливо улыбнулась, что Рамиэль закашлялся, приняв на свой счет.

— Сказала бы раньше, что проголодалась, — смущенно пробормотал он. — Никогда не видел, чтоб девушка так радовались еде!

— Ты такой заботливый и чуткий, — тут же похлопала глазами я. Мужчины же любят, когда их хвалят.

Поверенный сказал, что я могу вступить в наследство только через три месяца, от которых осталось два с хвостиком. Как раз успею закончить учебу и пройти практику. От этого домика я точно не откажусь! Недвижимость в Алакаране, да я о таком и мечтать не могла!

Меня прокатили на колесе обозрения и угостили сахарной ватой. Я так благодарила Рамиэля, что он покраснел и смутился. Но ведь именно благодаря ему я узнала, где буду жить после учебы. Когда бы я смогла еще попасть в это место? Проводник по столице очень нужен, и я ласково улыбнулась эльфу при прощании.

— Ну как? — подлетела Бертиль.

— Потрясающе, мы в таких местах побывали! Я пожалела, что в платье, Рамиэль сказал, что весь центральный район можно пройти поверху по крышам, и виды оттуда изумительные.

Бертиль нахмурилась.

— Вы что, просто гуляли? — с ужасом спросила она. — Дал же Всеединый такую дуру в подруги! Рам тебе что, не понравился?

— Очень понравился! — вскинулась возмущенно. Да он просто идеальный! Целоваться не лез, за руки не хватал, в декольте не косил, вкусно накормил, ни одного пошлого анекдота не рассказал.

— Когда парень очень нравится, с ним идут в гостиницу! — наставительно сказала Бертиль. — Тут по кладовкам ютиться неудобно!

— Прям так сразу в гостиницу как-то… — засомневалась я.

— Ой, да ладно тебе, будто ты благородная, живем один раз, зачем время терять?

— Так может, я ему не слишком приглянулась?

— Чтоб нельзя было завалиться в постель в законное увольнение? Тут и рябая, и косая, и хромая сгодится! — засмеялась Бертиль.

— Ну, спасибо! — прошипела я, хватая подушку. — Значит, я хуже рябой и косой?

Подруга взвизгнула, схватила вторую подушку, и несколько минут мы гонялись друг за другом, мутузя подушками.

— Дура, — Бертиль, запыхавшись, легла на спину. — Он знаешь, сколько за мной бегал, упрашивал познакомить?

— Он что, сам не мог подойти?

— Неприли-и-и-ично! Надо, чтоб его представили! Он не из простых, хоть и смесок. Заморочки воспитания. И знаешь, — Бертиль посмотрела серьезно. — Он не женится. Его семья не примет человека. Хоть какой ты мощный мог, а не примет. У них же расовые предрассудки. Традиции рода и все такое.

Об эльфийском высокомерии в иным расам даже пятилетний Тим знал, только у моей маменьки было не высокомерие, а неразборчивость.

Но это же хорошо, что не женится! Мне замуж совсем неохота, у меня жизнь только начинается! Для встреч он отлично подходит, не занудный, с ним легко. Красивый, опять же. А потом, когда мы расстанемся, я так буду страдать! И вообще, помнить его до конца жизни! Это очень благородно и возвышенно. О, я так буду страдать, что никогда не выйду замуж и не заведу детей! Замуж еще куда ни шло, вдруг захочется? Но детей — точно ни за что!

Ура! Решено, отныне Рамиэль — мой возлюбленный. Надо побыстрее ему в любви объяснится, чтоб быстрее бросил. Они обычно очень боятся, когда им в любви объясняются. Серьезные чувства их пугают. Несерьезных для наслаждения жизнью вполне достаточно.