Купальская история

Дина Соловьева, 2021

Жених медленно приподнимает кружево и отбрасывает назад. Макс видит свою рыжую ведьмочку – девушку, с которой они провели Купальскую ночь, и всё обрывается. Он искал её год, потом сдуру женился и вот сейчас всматривается в невесту. Содержит нецензурную брань.

Погрызенный карандаш

Просторная квартира в хорошем жилом комплексе с минимумом соседей. Здесь в основном бываю только я, Оля не любит, потому что я не даю ей возможности навести здесь свои порядки.

Дина с удивлением осматривается:

— Квартира почти стерильна, ты уверен, что здесь живешь?

— Да. Так и задумывалось, она безликая, в ней хорошо думается, ничто ничего не навязывает.

— Можно я включу музыку фоном?

— Давай попробуем, но есть вещи, которых я на дух не переношу, — сразу предупреждаю ее.

— Если будет мешать или не понравится, выключи.

Вскоре ненавязчиво зазвучали кельтские мотивы. Интересно. Можно послушать. Делаю громче, не люблю промежуточных вариантов, музыка или должна звучать, или лучше не включать ничего вовсе. Дина довольно улыбается.

Она накладывает кадры друг на друга, выбирая из каждого нужные части: с одного дуб, с другого лес, а потом начинает рисовать то, что, по ее мнению, должно было быть в кадре, но не может существовать по определению. Шумит ноут, нелегко этому старичку общаться с современными графическими программами, собираются, подчиняясь общему замыслу, беспорядочные линии, добавляются незначительные детали, ритмичные узоры соединяются вместе, создавая иллюзию движения, и вот, кажется, что за дубом, облокотившись на него, спрятался раненый, трепещущий в ужасе… А нет, он не ранен, он кого-то кушает, а ошметки плоти и слюны летят на багровые листья. Какая-то тварь регулярно столуется у дуба. Какая же Дина милая девушка!

У меня появляется желание тоже что-нибудь нарисовать. Например, разложить текстуру осиновой коры на фасад. И фасад нарисовать, да, примерно знаю, что должно быть. Но здесь, в этой квартире, в которой есть все, нет ни моих угольных карандашей, ни шероховатых листов бумаги.

Слоняюсь из угла в угол. Раньше у меня был ритуал — я пил кофе, убирал со стола всё лишнее, расставлял книги и вещи по местам, потом выкуривал одну или две сигареты, настраивался и начинал набрасывать ровные и плавные линии будущих зданий.

Жалуюсь Дине.

— Это не проблема, — Дина сует мне погрызенный грифельный карандаш, скетчбук и отправляет меня рисовать.

— Ничего не выходит, — опять жалуюсь я, — в голове пустота, не за что зацепиться.

— Придумай дома для моих дриад, а то им жить и кушать негде, видишь, какая проблема.

Вспоминаю Динины рассказы про дриад и фавнов, духов леса и тотемных животных. Именно они глядят с ее картин.

— А кушают они человечинку?

— Ха-ха. Пусть будут сочные гранаты.

Ладно, так проще. Есть заказчик, у него есть проблема — нужно расселить лесных нимф, встроить быт в деревья.

Я пытаюсь рисовать, но не получается, неверный нажим, четкость линий страдает, руки дрожат, я злюсь. Не могу перенести на бумагу то, что придумал.

Подходит Дина, забирается ко мне в кресло. Это кресло, как и прочие его собратья, предназначено для одного человека, но она умудряется устроиться так, что мне не мешает.

— Чего злишься?

— Не выходит, не смотри.

— Глупости. Ты можешь не смотреть, а я буду, — повторяет мои слова, я говорил ей это в кафе.

Пробегается пальцами по краю моих волос. Целует виски. Приятно, сразу же просыпается желание. Сейчас мы, Дина, порисуем, а как же… я же чувствую накатывающее желание рисовать, конечно.

— Что ты делаешь?

— Делаю то, что надо. Возбуждение, гнев, вдохновение — отменный рецепт, если пропорции выверены. Теперь твоя очередь довериться мне.

Берет мою руку в свою, целует ладонь, пальцы, вкладывает в них карандаш.

— Закрой глаза, Макс, и рисуй. Пусть получается плохо, сейчас не важно, представь то, что ты хочешь нарисовать. Зайди в этом дом, принюхайся, какой там запах? Что едят на ужин? Скрипит ли пол, когда заходишь? Ты же это знаешь, умеешь. Давай.

Конец ознакомительного фрагмента.