Татарская пустыня

Дино Буццати

«Татарская пустыня» – самый известный, великолепно экранизированный роман Д. Буццати, включенный Борхесом в его легендарную «Личную библиотеку». История молодого офицера, получившего назначение в крепость, затерянную в бескрайней пустыне. История людей, которые год за годом ждут нападения врага и надеются выполнить свое великое предназначение, вопреки неспешному и неумолимому отсчету времени…

VIII

А вот и новые друзья Дрого — лейтенанты Карло Морель, Пьетро Ангустина, Франческо Гротта, Макс Лагорио. В этот свободный час они собрались все вместе в столовой. Кроме них здесь был только прислужник, подпиравший притолоку дальней двери, а из полумрака с развешанных по стенам портретов взирали на офицеров старые полковники. Восемь бутылок чернели на скатерти среди остатков закончившейся трапезы.

Все были слегка возбуждены — то ли от вина, то ли оттого, что час такой поздний. Когда они умолкали, с улицы доносился шум дождя.

Отмечали отъезд графа Макса Лагорио, который отслужил два года в крепости и завтра должен был ее покинуть.

— Ангустина, — сказал Лагорио, — если ты тоже решишь ехать, я тебя подожду.

Сказал он это, как всегда, шутливо, но чувствовалось, что намерение свое готов выполнить.

Ангустина тоже отслужил два года, но уезжать не собирался. Он был бледен и сидел с отрешенным видом, словно никто здесь ему не нужен и попал он сюда совершенно случайно.

— Ангустина, — повторил Лагорио, почти срываясь на крик, так как был сильно навеселе, — если ты тоже решишь ехать, я могу тебя подождать. Хоть три дня.

Лейтенант Ангустина промолчал — лишь принужденно улыбнулся. Его голубой, выгоревший на солнце мундир отличался какой-то неуловимой небрежной элегантностью.

Лагорио, положив правую руку на плечо Ангустины и призывая на помощь остальных — Мореля, Гротту, Дрого, — сказал:

— Повлияйте на него хоть вы. Ведь в городе ему будет лучше.

— Что значит — лучше? — спросил Ангустина, изображая заинтересованность.

— Я хотел сказать, что в городе ты себя будешь лучше чувствовать. Как, впрочем, и все мы. Так я считаю.

— Я чувствую себя прекрасно, — сухо отозвался Ангустина. — И в лечении не нуждаюсь.

— А кто говорит про лечение? Я сказал, что жизнь в городе пошла бы тебе на пользу.

После слов Лагорио стало слышно, как на дворе льет дождь. Ангустина разглаживал двумя пальцами усики; разговор этот был ему неприятен. Но Лагорио не унимался:

— О матери, о родных ты не думаешь… Представляешь, как твоя мама…

— Моя мама не пропадет, — ответил Ангустина тоном, в котором сквозила горькая усмешка.

Лагорио, заметивший это, переменил тему:

— Подумай сам, ведь послезавтра ты мог бы встретиться с Клаудиной. Уже два года, как она тебя не видела.

— Клаудина… — вяло отозвался тот, — какая еще Клаудина? Что-то не помню.

— Ну как же, не помнишь! С тобой сегодня просто невозможно разговаривать! Надеюсь, я не выдал никакой тайны? Вас же постоянно видели вместе.

— А-а! Теперь припоминаю, — просто из вежливости ответил Ангустина. — Нашел о ком говорить. Да она, должно быть, и думать обо мне забыла…

— Ну, это ты брось, нам-то известно, что все девчонки от тебя без ума, нечего строить из себя скромника! — воскликнул Гротта.

Ангустина посмотрел на него в упор долгим взглядом: такая пошлость была ему явно не по душе.

Конец ознакомительного фрагмента.