По-другому

Дмитрий Александрович Самгин, 2019

Два сюжета переплетены в этой истории, дополняя и объясняя друг друга. Мистические поиски приятелей, живущих в старом доме в начале девяностых, когда хаос в стране был отражением хаоса в головах, подталкивают их к увлечению идеями «4 пути» Георгия Гурджиева. Но поиск одной и чистой истины в стране, где стало разрешено и возможно все, быстро заканчивается за глухим забором секты и, кажется, так ни к чему не привел. Но тот, кто пронес желание и верность «эзотерическому христианству» через всю жизнь, спустя двадцать лет вдруг встречает двух молодых людей, которые объединены одной целью и любовью к истории, а значит, готовы к тому, чтобы обрести путь. А получается ли у них менять свою жизнь и жить по-другому, вы узнаете из этой книги.

Часть 1.

— Вы знаете, я недавно в вашем городе. Он старый и очень красивый. — Сергей налил в стакан горячей воды и открыл крышку маленького чайника с заваркой чтобы убедиться, что вода внутри потемнела и стала душистой и бодрой. Запах отозвался тот который нужен, и прихватив ручку чайника чистым полотенцем Сергей залил заварку в стакан.

— Как мне повезло, что я снял у вас квартиру. — Он положил в стакан ломтик лимона и посыпал на него маленькой ложкой сахар. Лимон перевернулся, сваливая сахар вглубь стакана и еще больше наполнил комнату своим ароматом. — Институт рядом. Дешево живу, да еще и в центре города. Ну почти. Дом, конечно, странный. Александр Иванович, а зимой здесь как не холодно?

— Нет, нормально, — донеслось из соседней комнаты.

— Александр Иванович, а вы давно здесь живете?

— Лет двадцать, — Слышно было, что там не очень желали разговаривать.

— А как вы сюда попали, дом же на самом деле странный? И странным он был, наверное, еще тогда. — Сергей отпивал из стакана и смотрел из окна на пустую дорогу, спускающуюся к набережной.

— Да нет, знаешь уже более тридцати лет здесь живу. Когда поженился, жить было негде, и тетка согласилась нас с женой пустить на время, — Он помолчал, видно чем-то продолжая заниматься там за стенкой. — Потом у нее сын заболел, а жена у меня в медицинском институте училась, ну и помогли мы ей. Ухаживали за ним, доставали что надо, профессорам показывали. В общем, сын вылечился, а позже уехал в Красноярск, а она, чтобы одной не оставаться, прописала меня как родственника. Так мы тут и остались. Думали, вот-вот квартиру получим, или дом снесут как ветхий фонд, а все получилось как-то не так. Перестройка, по-моему, ничего не перестроила, — голос его потемнел, — а разрушила только.

— Но дом же большой, — не отставал Сергей. — Здесь и на первом этаже кто-то же жил, и здесь квартира напротив, где дверь закрыта. Куда все делись?

— А ты, что вдруг заинтересовался? — Из дверей показался мужчина с разобранным телефоном в руках. Даже в домашней футболке он выглядел подтянутым, а из-за сухощавого лица и короткой стрижки ему можно было дать лет тридцать или тридцать пять.

— Сколько же вам лет, если это было 30 лет назад.

— Что ты хочешь? — Надвинулся Александр Иванович на Сергея, слегка улыбаясь.

— Да нет, нет. Я только спрашиваю, — заулыбался Сергей, поднимая навстречу надвигающемуся хозяину обе руки как бы отстраняясь от него. Тот остановился и поднося телефон, который был у него в руках, к сдвинутым на нос очкам развернулся обратно к своей комнате. Продолжая говорить, он исчез, не прикрывая двери.

— На первом этаже директор музея жил. Того, который вверх по улице, видел, наверное. Напротив, Комаровы жили, а как бабушка им дом в деревне оставила они туда уехали. Давно уже. А напротив учитель жил, или преподаватель, не знаю, как правильно. Он кажется, в университете преподавал, историю, наверное, — он замолчал. — А я даже не знаю, что он преподавал. — Александр Иванович вышел в проеме двери держа в руках тот же разобранный телефон.

— Ну и куда он делся. — Не отставал Сергей, допивая чай и поддевая ложкой водянистый кусочек лимона.

–Его нашли мертвым вот здесь, недалеко вниз по улице, где стена кончается и начинается овраг.

— Что, неужели убили? — Сергей сморщился от лимона и поднялся, убирая стакан на кухню.

–Не знаю. — Тихо проговорил хозяин то ли равнодушно, то ли не желая продолжать разговор про это.

— А ты прав, — он повысил голос, — город здесь старый. С 15 века на этом месте люди живут.

— Да уж и прям с 15 века. — Он осторожно поставил помытый стакан на полку и отошел обратно к окну, ожидая ответа из-за двери.

— По верхнему краю оврага пройди. Там стены монастыря и церковь середины 16 века. А они были построены на месте старого монастыря. А вот когда был тот монастырь построен, так это никто не знает.

— Ну, это не сложно узнать, — заговорил Сергей, явно обрадованный разговору. — Город был основан в 13 веке. Построил монастырь, наверное, какой-нибудь купец, он должен был быть местным и разбогатеть здесь. А богатели тогда не в один день как сейчас, а с годами. Копеечка к копеечке. Три шкуры с крестьян драл, да в сундуки складывал.

— Ты ошибся лет на двести, триста. Это в 15-16 веке купцы церкви строили, а до этого всем миром собирались. С каждого двора. И церковь тогда богаче государства была. А ты что так заинтересовался? — Хозяин появился в двери уже с книгой в руках и с интересом глядя на Сергея.

— Так я же из Балахны, а у нас в школе краеведческий музей был. И учитель хороший. Я часто в музее ему помогал.

— Ты, вроде, не на историческом учишься?

— Нет в строительном. Мне просто интересно. — Александр Иванович внимательно смотрел на Сергея.

— Ну, если интересно я тебе потом расскажу, что на этом месте в 15 веке было. Если интересно.

Сергей вышел из дома и огляделся. Он попал сюда несколько месяцев назад, почти случайно. Вернувшись с летних каникул в институт, он узнал, что его бывшие соседи по общежитию, по своим и разным причинам, перевелись на заочное отделение и теперь к нему подселят «не пойми кого». Когда он увидел их первый раз, то сразу решил, что пора менять квартиру. Тем более, что у него появилась подработка несколько раз в неделю и он мог себе это позволить. А еще, он познакомился с одним"балбесом"которого звали Виктор. Сергей сразу прозвал его про себя балбесом, хотя тот был старше его. Причем Сергей не вкладывал в это слово ничего обидного, а даже наоборот оно придавало образу его нового знакомого веселость и бесшабашность. И совсем скоро он даже заметил, что это всего лишь принятая им роль, а на самом деле Виктор был гораздо серьезнее, чем хотел казаться.

Сейчас он вышел из дома зная, что Виктор будет ждать его не вдалеке. А тогда он шел из института и прямо не далеко от этого дома, на столбе увидел объявление. «Сдается квартира. По адресу. Недорого.» Он много раз ходил по этой улице и когда понял в каком доме сдается квартира то очень удивился, и постояв немного сорвал объявление со столба. Сначала он решил зайти завтра, но пройдя мимо и еще раз посмотрев на этот дом в проулке свернул.

Широкая, прямая улица с аккуратными капитально выстроенными купеческими домами по обе стороны и трамвайными путями посередине протянулась километра на три. Иногда, когда он шел вечером вверх по ней, ему казалось, что это и не дома вовсе, а сами купцы стоят в картузах и с окладистыми бородами. Толстые, в кафтанах, с серебряными часами в боковых карманчиках на толстой цепочке, чтобы все видели. С серьезными и спокойными лицами, умные и молчаливые, они оделись камнем, но, если бы им только позволили, они бы вернули свое. Свое, с таким трудом и сладкой жадностью нажитое, свое, это была их жизнь. И она не окончена и ждет и готова вернуться пока стоят дома вдоль улицы. Сергей шел между камней домов, сдвигающихся над дорогой и фантазии его, смешивались с реальностью, превращаясь в фантастический реализм.

Этот проулок был почти не заметен. Когда-то по нему ездили чаще, чем по той широкой, купеческой. Она шла вниз к реке и товар для лавок, что находились в верхней части города, как и повозки из ближних городов двигались по этой теперь забытой улице вниз к баржам. И дом в самом начале, теперь заброшенный, но как оказалось не пустой, приглашал его к себе простым объявлением на столбе. Вот ведь как.

Он стоял теперь и смотрел вниз по улице, где и днем то народ проходил редко, а теперь, когда солнце скрылось за склонами оврага, даже случайному прохожему было не откуда взяться. Снизу в гору идти было нелегко и местные так не ходили, а сверху вниз спускаться было не зачем, так как по будням к набережной погулять ходили мало.

Сергей постоял, и не спеша стал спускаться вниз, туда где края оврага поднимались выше и раздвигались шире и дальше. Не успел он пройти и десяти метров как за спиной раздался свист.

— Балбес. — Сергей улыбнулся и сразу представил, как Александр Иванович услышал свист под окнами и выглянул, увидев прибавлявшего шаг Виктора. Конспиратор. Сергей обернулся навстречу другу и протянул руку, делая шаг вперед.

Познакомил его с Виктором примерно год назад один нумизмат. Сергей всегда интересовался старинными монетами, вещами и безделушками. И вот однажды, проходя по улице, которая каких-то сто лет назад называлась «Полевой» потому, что за ней начинались поля, а теперь она была одной из центральных и известных улиц города. Так вот, проходя по этой улице, он увидел вывеску, небольшую, но аккуратную вывеску «Антиквар», и так как у него было свободное время, то он зашел внутрь. До сих пор, когда он держал в ладонях и рассматривал вблизи какую-то истертую монету двухсот летней давности, то это вызывало у него чувство, как у четырехлетнего пацана лизать мороженое в жаркий летний день. И здесь не только просто вкусно, а волшебно, совсем, и день и весь мир наполнялся только этим счастьем обладания и больше ничем. Так и Сергею рассматривать монеты, уложенные в прозрачные карманчики, было мгновениями прикосновения к счастью. К далеким тайнам тех людей, которые держали их в своих карманах когда-то тогда. Бережно припрятывали в сундуках со старой одеждой или пропивали не заметно и не весело, а горько, и обреченно. Что стояло за этими монетами и пустыми вещами. Может чья-то жизнь, а может и чья-то смерть. Кто теперь скажет. Но это же было. И когда Сергей держал эти монеты в руках и тер их большим пальцем, как он любил, то чувствовал их твердость и прохладу, накопленную веками. Это же было. — И вот теперь я держу их в своих руках. — Иногда думал он. — А значит, что-то от них переходит ко мне. От тех людей, которые прикасались к этим деньгам, что-то проходит в меня, — и ему казалось, что он чувствует тепло их рук или что-то другое, что обязательно должно оставаться. Обязательно.

Он просто стоял и рассматривал монеты, когда хозяин отдела подошел к нему и как-то недовольно спросил. — Что-то конкретное ищите?

— Да, — соврал Сергей. — Мне нужна монета 25 копеек 1856 года.

— У меня ее сейчас нет, — Он с интересом посмотрел на молодого нумизмата, — но, если подождете, достану. Будет стоить около 5000 руб. — Он снова взглянул в лицо Сергея и сразу все понял. Интерес к Сергею у него пропал сразу и почти равнодушно, и пренебрежительно он развернулся и потянулся к своему стулу.

–Дорого, — с сожалением и тихо проговорил Сергей.

–Хочешь дешевле. — хозяин осмотрел стоящего перед ним паренька — Есть люди которые сами капают и ищут монеты, у них можно найти дешевле. — Он замолчал. — Если, конечно, договоритесь. Хотя, стоящих вещей у них редко бывает, но могу дать номер телефона.

— А где же они их берут? — с интересом спросил Сергей.

— Есть специальные приборы, которые позволяют искать предметы на глубине, в земле.

— Металлоискатели? — спросил Сергей.

— Что-то вроде того. — Хозяин написал номер телефона на листке бумаги и отдал его Сергею. — Виктор его зовут. Это мой племянник. Старшего брата сын. Позвони, если хочешь. У него что-то было.

Сергей позвонил тем же вечером и сказал, что хотел бы посмотреть, что у Виктора есть сейчас и готов с ним встретиться.

Когда Виктор открыл дверь, то пахнуло жареной рыбой и сладким запахом дешевого мыла. У Виктора были густые черные волосы, которые он причесывал редко, и как потом оказалось по политическим мотивам. Это было своего рода атрибутом протеста. Но если спросить против чего, то надо быть готовым к длинной и путанной беседе которая затронет все темы, обсуждаемые по телевизору.

— Виктор, — представился он и попятился назад, приглашая гостя. — Ты проходи в комнату. Саша говорил, что тебе телефон дал, и что ты ищешь монеты не дорогие. Проходи в комнату. А я сейчас дожарю быстро. Три минуты. — Сергей прошел в комнату, где стоял стол, кровать и на стене висел телевизор, по которому показывали новости. Потом, когда бы Сергей не входил в эту комнату, по телевизору всегда показывали новости.

— Я вот минтай люблю. — вошел в комнату Виктор, неся перед собой сковороду с горой жареной рыбы. — Минтай и пахнет как рыба и выглядит ка рыба. А то сейчас на придумывали «филе терапия». А разморозишь, вода растает и ничем не пахнет, а на вкус как… Да ни как, нет его, вкуса этого и сравнить не с чем. Бери вилку, — он поставил тарелку с горячей рыбой на стол. — Бери, говорю. Раз в гости пришел, — Сергей заулыбался, взял вилку и снял с края дымящейся горы большой кусок минтая. Перекатил его к себе на подставленную Виктором тарелку, и нажав сверху разделил кусок пополам. Еще одно движение и кость уже лежала в стороне, а две целые не разрушенные половины ароматной рыбы были готовы. Виктор налил в стакан молока и положил рядом кусок ржаного хлеба. Сергей ел минтай с черным хлебом, запивал все это холодным молоком и молчал. Виктор тоже молчал, рассматривая гостя.

— Вот что плохо в рыбе, — заговорил Виктор, вставая, — это то, что быстро кончается. — Он вздохнул, нагнулся к столу и достал альбом в который вместо страниц были вклеены полиэтиленовые карманчики, в которых располагались монеты. — Смотри пока, — он собрал пустые тарелки с костями минтая и скрылся на кухне.

Когда он вернулся в комнату, Сергей спокойно листал страницы альбома, бегло, почти без интереса, пролистывая одну, за одной. Сейчас его больше интересовал хозяин дома со своим и вправду вкусным минтаем. Виктор вошел и сел рядом на стул. Он сразу заметил, что его коллекция не производит должного впечатления и он «пошел с козырей».

— Весной, я тут, у нас не далеко, в районе, нашел «ГЕОРГА 3» и еще несколько экземплярчиков.

— Да ладно, — не поверил Сергей.

— В хорошем состоянии, — Продолжал Виктор.

— И где он. — Не верил Сергей.

— Продал через интернет. Сразу забрали. — Тихим голосом продолжал Виктор, наблюдая за реакцией. — Одной находкой я свой инструмент сразу окупил. — он встал и подошел к шкафу. — Но у меня еще есть.

Металлоискатель оказался легче, чем думал Сергей и немного разочаровал своей примитивностью и самодельным видом.

— Это конечно не последняя модель, но работает, — хозяин, было видно, гордился своей вещью.

— «Георг 3»? — Сергей и правда был впечатлен, — это монета 18 века. Английская монета. Английская монета у нас в Поволжье. Как это могло быть? И где ты ее нашел?

— Весной, пока трава не высокая, поехал я по одной дороге. Зимой, до этого, я посмотрел карты, сравнил ее со старыми и решил, что надо попробовать. Ну и весной поехал, — Виктор чуть понизил голос и интонацией голоса пытался передать значимость процесса и его развития. — Развилка дороги. Как опушка. Остановился. Походил, походил, и в дальнем углу опушки запищало в ухе. Дорога, видно, немного сместилась со временем и там, где сегодня дорога там нет ничего, а дорога то раньше была левее. Там и нашелся. — Виктор был доволен эффектом и понимал, что по-настоящему оценить находку может только знаток этого дела, а так искренне реагировать как реагировал Сергей только хороший человек. Может быть именно в этот момент они по-настоящему поверили друг другу.

— Как английская монета могла здесь оказаться? — Не переставал удивляться Сергей.

— Это да. Да еще в таком хорошем качестве сохранилась. Вот что удивительно. — Виктор наслаждался эффектом и был рад, что, наконец смог поделится своим впечатлением от находки и еще больше рад, что был оценен за это.

По телевизору начались новости, и Виктор повернулся к экрану как бы, не мешая гостю рассматривать альбом. Лицо его сразу стало серьезным и сосредоточенным. Было видно, что это для него не пустяшное занятие, а что-то важное, значимое, прямо влияющее на его жизнь. Сергей полистал альбом и тоже стал смотреть телевизор. Но пока новости не кончились, хозяин молчал.

— Ну ладно, — наконец, начал Сергей вставая. — Это у меня все есть. А чего нет, так не очень и надо.

— Да ладно, — прервал его Виктор — посмотри, там есть кое-что интересное. — он взял было альбом, но Сергей уверенно встал, давая понять, что пора.

— Если что-то стоящее появится, то позвони, а я зайду в выходные еще мне надо про этот аппарат узнать поподробней. — он кивнул на шкаф где лежал металлоискатель.

— Ну вот, — стал подыматься Виктор, улыбаясь — Я что, зря тебе минтая скормил? — Минтай отличный — поддержал его Сергей, — как-нибудь я тебя тоже угощу, будь спокоен.

Он вышел довольный новым знакомством, предполагая в нем не только веселого приятеля, но и полезного в будущем человека. И все-таки английский «Георг 3» прозванный за свой дизайн колесо телеги у нас на опушке леса. Из какого кармана она выпала. Кого убили или ограбили ради этого колеса там, в лесу, в темноте глубокой ночи или сырости осеннего утра судорожно рыская по мешкам лежащих рядом окровавленных тел. Кто были эти люди? Зачем эти английские деньги здесь в местах, которые и сейчас считаются глухими, а тогда, тогда это дорога не вела в большие города, да она, наверное, вообще никуда не вела. Но английская монета на опушке леса. Когда при следующей встречи Сергей поделился своим восторгом с новым приятелем, то Виктор с сделанным равнодушием и не отрываясь от своего дела, и даже с издевкой просто сказал — И что? Вот у меня в кармане 1 тенге есть. Как попала ко мне, даже не знаю. Если я ее сейчас потеряю, а через сто лет ее найдут у нас то, что будут думать, что нас узбеки захватили.

–Тенге, это казахская монета — вставил Сергей, раздраженный тем, что приятель не разделяет его мыслей.

–Да не важно, — продолжал Виктор — Просто случайно наторговал человек на ярмарке денег, ну продал там мёд к примеру. Дали ему монету. Такую же медную как он и ждал. Он и не заметил. Рядом с постоялым двором на ночь встал. Когда вещи с телеги перекладывал деньги и рассыпал. Эта монета в траву и закатилась. И все.

— Нет — уверенно сказал Сергей. — случайностей не бывает. И если эта монета попала в мои руки, то это что-то значит. Значит, по-другому быть не могло.

–Еще как могло — Не соглашался Виктор.

— Нет, не могло, — Думал Сергей, припоминая сейчас этот их разговор и идя в этот вечер вниз по оврагу.

— Значит, этот склон ты хочешь пройти. — Виктор шел рядом и оглядывал склон справа, который подымался все выше и выше, так, что сверху из-за его края было не видно ни чего кроме серого в тучах неба.

— Ты понимаешь, что это историческая часть города и просто так бродить здесь с металлоискателем не дадут. Мало того. Я, наверное, тебя разочарую, но хоть здесь и историческая часть города и просто так здесь не походишь, но тут уже много раз ходили до нас и если что и было, то на поверхности вряд ли что осталось. А глубже не заглянешь.

— Ну мы то с тобой теперь заглянем, — улыбнулся Сергей.

— Ну, я тебя понял уже. Именно для этого мы купили и сделали этот прибор. Я только не понял, что мы искать будем. У тебя же есть какая-то информация. Что мы будем искать, чтобы окупить те вложения. Как материальный, так и по времени. Я надеюсь это не только эмоциональная радость от открытия для человечества новой информации о жизни древних людей, селившихся здесь несколько сот лет тому назад. — Виктор иронизировал.

–Ты правильно понимаешь, — откликнулся на его слова Сергей, — но пока мне надо знать точно на какую глубину видит теперь, после переделки, твой или вернее наш прибор.

— В некоторых случаях, и при не которых условиях прибор способен увидеть определенный материал на глубине до полметра или метр.

— Всего. — Сергей был явно разочарован.

–Всего? Удивился и обиделся Виктор — Это максимум, на который способен прибор такого уровня. И даже больше чем просто максимум.

— Ладно, — разочарованно проговорил Сергей. — Другого все равно нет. Будем пробовать с ним.

— Будем, будем, — заговорил снова Виктор, — или может не будем. Хватить уже темнить, говори, что искать надо, а то я столько времени потратил, а даже не знаю, что ищу.

В середине 16 века Иван Грозный плыл здесь по Волге на кораблях к Казани. Они остановились там внизу, и дружинники обратились к монахам монастыря, который был в то время над этим оврагом с просьбой. Им нужен был ремонт кораблей, продукты и проводники, знавшие дороги и о нахождении близких татар. Племена мордвы, часто язычники, которые жили в ближних лесах, были не надежными и могли спокойно сообщить о приближении московского царя татарам, отряды которых уже могли быть рядом. Монахи знали ближние леса и вызвались проводить в качестве передового разъезда по берегу корабли молодого царя. Продукты из запасов монастыря и мастера плотники позволили не задерживаться долго, и царь, поблагодарив уплыл, пообещав на обратно пути, если все будет хорошо, отблагодарить щедро, по-царски. Царь хоть и был молод, но знал, чего хочет. Казань он взял, показав, что имеет опытных военачальников и храбрых стрельцов. Плывя обратно, царь с приближенными не остановились в городе, и лишь одна ладья пристала к берегу и, выгрузив что-то, уплыла на следующее утро. За помощь царь даровал монастырю землю на другом берегу Волге. И все. А есть некоторые свидетельства, что не все. То, что выгрузили с корабля, отнесли в монастырь. Что там было тогда, мало кто знал, а куда потом делось, забыли. Или сделали вид что забыли.

— И что? — с какой-то горечью спросил Виктор — по этой сказке ты хочешь что-то найти. — Отлично. Полтысячи лет назад корабль пристал к берегу и с него выгрузили какие-то сундуки, а может мешки, а может бочки. И перенесли все это в монастырь. И на этом основании мы сейчас давай сроем этот овраг прямо вот до этого места. Вот до этого. — Он широко расставил руки в стороны показывая то место, до которого он собирался все срыть. — Да? Да может они посуду сдали, которую в монастыре брали для своей армии и все. А ты уже выводы какие-то сделал. Ты что с ума сошел?

— Нет не все. Именно после этого в монастыре стали появляться книги хотя и написанные монахами, но с такой информацией и на такие темы, которых раньше не было. Появились такие рисунки, с такими орнаментами, чего раньше здесь никто не делал. Не могли монахи взять эти знания с неба. И сами открыть не могли. Вот так просто, ниоткуда это не берется. Значит, они пришли к ним из книг. А из каких книг. А из книг, которые из Казани взяли и оставили в монастыре. То ли специально, то ли на время.

— Да ну и что, — Не унимался Виктор. Ему хотелось стопроцентного доказательство, что все его надежды и усилия не напрасны, а их он пока не слышал, и в дураках он оставаться не собирался. Так лучше заранее свалить вину за неудачу на товарища и, если не получится сказать что-то вроде, «а я предупреждал».

— Что искать? Где искать? Ни чего толком не известно. Монастырь горел не раз.

— Известно. — Твердо перебил его Сергей. — Есть карта подземных ходов монастыря. Если мы привяжем ее к местности, то сможем точно определить, где капать.

— Откуда, — уже спокойней спросил Виктор. — Я из Балахны. А в то время Балахна была городом ничуть не меньшим чем этот. И я случайно в музее в старой книге нашел план монастыря с подземными ходами. Я не сразу понял, что это за монастырь, а приехав сюда и посмотрев, меня как осенило. Их два, один выходит в этот овраг, а другой к реке Почайна. Ходы были сделаны вовремя, когда монголы не раз подступали к городу. Чтобы монахи не были взяты в врасплох и могли скрыться или атаковать неприятеля с неожиданной стороны были сделаны эти ходы. — Виктор молчал, ожидая увидеть карту. Сергей понял это.

— Карта не у меня. Она в библиотеке музея. Они не знают, что на карте и давно уже не обращают на нее внимание. Но она там как в банке, а меня там знают, и посмотреть на нее я могу в любой момент. И снять копию если надо. — Виктор молчал. — И что ты видел на этой карте. — Уже спокойней спросил он. — Подземные ходы большие, но там есть еще две комнаты в которые так же можно попасть из этих ходов. Если мы ищем книги и то, что было перенесено с тех кораблей Ивана Грозного, то оно там. И только там.

— С тех пор там столько раз что-то строили, что все обрушилось наверняка там, если конечно, что и было. — Виктору хотелось верить в карту. Но он осторожно позволял себе представить, что там могло быть.

— Да, это не Георг 3.

— Это точно.

Они шли, почти бежали. Если использовать пропорции, то ход выходил наружу в пятой части длинны оврага, начиная от его верхнего входа. Они прошли снизу, насчитав около 2000 шагов, вернулись на 400 шагов вниз. Все это время возбуждение не оставляло их. Они прекрасно понимали, что это настолько приблизительно, что по большому счету не имеет никакого практического значения. Но остановиться в это вечер они уже не могли, хотя прекрасно понимали, что это смешно. Но увидеть то место, встать напротив того места где, наверное, может быть, под несколькими метрами земли, сохранился подземный ход древнего монастыря, они были должны.

— Это где-то здесь, — уверенно сказал Сергей приятелю. Вернее, сказал он это себе, но зная, что Виктор ждал этих слов так же, как и он. Просто склон, поросший травой, напротив разрушенная стена старой забытой постройки. Вокруг, как почти что всегда, здесь ни души. Они стояли и оглядывались, будто видя это место в первый раз. Но теперь они глядели вокруг совсем по-другому.

— Здесь соседа убили, — непонятно зачем вспомнил Сергей рассказ Александра Ивановича.

— Какого соседа, — не понял Виктор. — Да, Иваныч рассказывал, что около этой стены его соседа напротив лет двадцать назад убили. — Они стояли и не знали, что теперь. И делать что-то не торопились. Они еще не устали от работы, и мечта не была съедена сомнениями, а только переливалась возможностями и прекрасными перспективами. Они продолжали ходить от склона к склону то чуть подымаясь наверх и разгребая ногами сухую землю, то спускаясь и с другого склона вглядывались, пытаясь заметить контуры лаза, оставшиеся с того времени. Понимали, что смешно, но остановиться было невозможно.

Александра Ивановича они заметили, когда тот уже был рядом. В одной руке у него было холщовая сумка, а в другой бутылка. Сергей с Виктором кивнули. Они с интересом смотрели на приближавшегося хозяина. Не доходя метров десять, тот поднял бутылку перед собой, — Коньяк. Армянский, — Приятели переглянулись Иваныч подошел ближе. — Ну что?

— Что, что? — Заулыбался все поняв Сергей. Иваныч понял, что его все понимают, но улыбаться и не думал. — Вчера ласточки улетели.

— О как. — Засмеялся Виктор. — Так у нас сегодня проводы — Александр Иваныч был уже немного того. И приятная заторможенность, и плавность движений и мыслей делали все проще и красивей.

— Они всегда улетают примерно в это время. — А через неделю улетят трясогузки, а еще через неделю сойки покинут нас до весны. Да Александр Иваныч. — Не унимался Виктор, — Повод оригинальный. — Сергей смотрел на хозяина и понимал, что что-то тут ни так. И поэтому не улыбался, а ждал.

— Много лет назад, в этот день, от меня ушла жена, — Тихо сказал Иваныч, глядя прямо на Виктора, от чего тот перестал смеяться, — Ну извини, я не знал — он сказал очень искренне отчего все замолчали.

— Да, все нормально. Просто вот этот вечер повторяется уже много лет. Посмотрите, как хорошо. — Он оглянулся с шумом набирая воздух в легкие. — Пошлите со мной. — Ребята переглянулись. От их предыдущего возбуждения осталось мало, и было бы неплохо окончить этот день армянским коньяком.

— А пошли, — загорелся Сергей — только мы пустые. Надо что-то купить закусить.

— Не надо, — остановил его Александр Иванович. — Все есть. Пошли.

— Может на откос. Там столики, лавочки. — Предложил Сергей.

— Три мужика на откосе с бутылкой коньяка. Это как-то не романтично совсем. Пошли за мной. Подержи — Он передал сумку и бутылку Сергею. — Не первый год здесь живу. — Он вытащил из кустов довольно крепкий стол на двух толстых ножках. Оттуда же появились и лавка. Из сумки на газету посыпались помидоры, несколько кусков холодного мяса, бородинский хлеб и майонез. Все в таком количестве, что было понятно — он рассчитывал на большую компанию. — Оп, а вот стаканы я забыл. Сергей сходи в дом принеси фужеры-круглые такие. Коньяк надо пить красиво. — Виктор засмеялся. Они разлили коньяк по круглым на коротких ножках фужерам и молча звякнув, выпили. От горячего коньяка становилось спокойно и тяжело в теле. Говорить не хотелось, и Сергей услышал тишину не только вокруг, но и внутри себя и улыбнулся. — Иваныч, а почему от тебя жена ушла. Голос у Виктора стал тихим и уставшим. — Потому что ласточки улетели. — пошутил Сергей и понял, что не к месту.

— А почему люди вместе вообще живут? — спросил Иваныч жуя кусок мяса. Голос его стал тверже то ли от обиды на вопрос, то ли от выпитого.

— Нет, правда, — продолжил он, разливая коньяк по фужерам. — Как, по-вашему, почему люди живут вместе.

— Веселее, удобней, — подхватил разговор Виктор желая исправить свой глупый вопрос. — Сначала были семьи затем племена, после племена объединились и смогли занять больше территории и отобрать у соседних слабых то, что им было нужно.

–Ты опять в государственном масштабе мыслишь, — заметил с улыбкой Сергей, разливая коньяк по фужерам.

— Ну да, государство объединяет нас. И мы часть его, хотим мы этого или не хотим.

— Выходит, мы живем, чтобы государство было сильным. А оно как бы делает счастливыми нас? Правильно? — Иваныч выпил и откусил кусок мяса.

— Все, выпили, и надо о политике поговорить, — засмеялся Сергей, пересаживаясь в принесенное из дома глубокое кресло. Внутри по телу текли теплые струи армянского коньяка, а ветер с реки обдувал лицо прохладным порывом и марш с причала от которого отходил пароход делал вечер еще мягче и теплее. — Вот только ласточки улетели, — почему-то подумал Сергей.

— Государство, — продолжал Виктор, — дает возможность нам жить, так как хочется. Зарабатывать, делать карьеру, в общем, удовлетворять свои потребности. — Теперь уже Сергей не выдержал,

— Ага, оно сначала создаст эти потребности и, кстати, проблемы, что бы ты их преодолевал и достигал, а потом наградит тебя за достижение результата.

— Государство тебя защищает, оно заботится о тебе и конечно требует определенной службы за это. — Виктор заметно охмелел и горячась откусывал помидор отчего тот брызгал в разные стороны на стол и футболку.

— А по-твоему государство это, что враг. — Спросил Иваныч Сергея.

— Нет, конечно. Оно необходимо. Но когда оно пытается диктовать свое во всем, то кончается плохо. Да и вообще, раньше государства образовывались на основе единой веры людей проживающей на определенной территории.

А сейчас что нас объединяет? Одна история. Память. Культура. Религия, в конце концов. У нас один язык. И государство держится на этом.

— Ерунда, — горячился Виктор — нет, конечно это так, но не будь сильной армии, законов, спецслужб. нас бы по кускам разобрали, а потом рассказали почему так было надо сделать.

–Если люди не воспитаны на одной основе, а основой является культура, то никакое государство их не объединит.

— Ни какая культура и церковь, — горячился и почти кричал Виктор. — не заменит новой модели танка или введенной в строй атомной подводной лодки. — Сергей не хотел больше спорить и решил не отвечать. Спорить без оппонента скучно, и Виктор тоже замолчал.

— Ну что допьем, — Иваныч разлил остатки и подцепил на хлеб последний кусок мяса. — Они выпили. — Все правильно ты говоришь. Государства создавались, чтобы сделать жизнь человека более сытной и безопасной. В итоги, люди добровольно отдавали власть над собой в руки одного человека, и тот делал то, что считал нужным для него, подвергая конечно и себя и других людей опасности и оправдывая это интересами племени или государства. Рядом рождалось еще одно государство, и они начинали взаимодействовать между собой совсем по другим, новым законам. Стала жизнь людей безопаснее и лучше? Нет. Если у тебя что-то и есть, то это всегда у тебя могут отобрать. Все революции совершались с идеей сделать жизнь людей счастливее или хотя бы справедливее, а самих людей лучше. Что это принесло. Смерть и разрушение. А ты значит говоришь, что религия и искусство существует и развивается, делая жизнь людей счастливее и лучше. Удовлетворяет какие-то их потребности. Учения Христа говорило «возлюби ближнего», а под его знаменем люди пролили море крови. Искусство древних создало сфинкса и культуру эллинов и за две тысячи лет привело все к «Черному квадрату» и банкам пепси-колы в качестве шедевров. Якобы наполненных скрытым смыслом. Хорошо развилось. Все делалось для того, чтобы люди менялись и где эти изменения. Что, люди стали лучше?

— Ну и что вы предлагаете, — равнодушно спросил Виктор.

— Любое движение к цели со временем меняет свое направление. Это закон природы.

— Что-то я не знаю такого закона. — Виктор смотрел на Иваныча в упор.

— Это его не отменяет. Но если вы честно посмотрите на какое-нибудь действие достаточно длительное по времени, то увидите результаты этого закона.

— Я не понимаю, куда вы клоните.

— Я клоню к тому, что человек может достичь каких-то реальных для себя результатов только путем самостоятельной работы, основанной на реальных законах.

— Например, — подал голос Сергей. — Какое-то тайное учение?

— Не особо тайное. — Иваныч кажется протрезвел. — Эпизоды его описаны были так часто, что даже удивительно как мало кто заинтересовался.

— Например, — опять спросил Сергей.

–Достоевский «Преступление и наказание», зачем там этот Николенька чужую вину на себя взять хотел.

— Ну и зачем? — не отставал Виктор.

— Почитай. А земляк наш, который по соседству жил, также описывал что-то подобное.

— А Вы, значит, с помощью этого учения сделаете людей лучше и счастливее.

— Нет такой цели.

— А какая цель есть?

— Скажи, что значит для человека стать лучше?

— Это значит, — он запнулся, — это значит, стать сильнее, умнее, крепче как-то.

–Хорошо, — кивнул головой Иваныч, — А по-твоему, что значит стать человеку лучше, — он обратился к Сергею. — Тот несколько мгновений подумал.

— Ну, чтобы люди стали более внимательными, что ли друг к другу. Лучше бы понимали друг друга. Прощали ошибки и справедливо благодарили. И наказывали справедливо.

— Хорошо, а что значит быть счастливее. — Все замолчали.

— Много разного, — неуверенно проговорил Виктор. — Еще коньяка вовремя выпить, — пошутил он.

— Вот ребенком был, знал, — улыбнулся Сергей.

— А ты и сейчас ребенок. И большинство, что вы вокруг видите — дети, только мечты и иллюзии изменились, да злоба появилась, что не по-ихнему получилось. А ведь имел право хотеть, так почему все так. Обидно за это.

— И ты прав, — обратился Иваныч к Виктору. — Если бы не государство передавили бы друг друга. Государство нас от нас самих защищает. Заставляет помнить, что законы существуют. А то человек так свободу захотел, что забыл, что он по природе не свободен и под множеством законов самой природы ходит. Что законы эти внутри него. Забыл он их. И когда так называемые пророки напоминали ему эти законы то он — человек верил, соглашался, хотел, говорил, что вот теперь никогда их не забудет. А потом по закону, о котором я говорил уже, действия меняли направление к цели, и получалось, в итоге, не то к чему стремились. А так как признаться в этом никто не хотел то и признавали, что то, что получилось именно то, что и хотели. Христос говорил, что он дверь, через которую человек войдет в другой мир. А люди вместо того чтобы войти, стоят перед дверью и головой об нее бьются. А боится человек, почему то, не своей ошибки и не этих законов, а законов государства.

— Я, Иваныч, ничего не пойму, что ты говоришь, и к чему ведешь, — Виктор, внимательно смотревший все время в лицо хозяину квартиры с раздражением скривил рот и развернувшись на скамейке оглядел пустую дорогу, спускающуюся вниз. — Какие такие законы.

— Да, все просто Вить. Закон прост, если ты ищешь подземный ход, то надо учитывать не только направление и угол, под которым он отходит от здания, но и расположение здания, и угол, под которым идет снижение. — Сердце Сергея заколотилось, и он машинально поднялся с кресла. Виктор повернулся и уставился на Иваныча.

— Если учитывать только эти законы, то уже можно наделать меньше ошибок. А выход подземного хода находился в подвале нашего дома. Вы ошиблись метров на тридцать. Начинало темнеть, и вокруг было тихо. Сергей услышал резкий свист. — Это ласточки. — Иваныч улыбнулся.