Уникум. Книга трех

Дмитрий Билик, 2021

Максим Кузнецов – сирота и живёт с отчимом. Он обычный подросток, но однажды к нему приходят люди из МВДО. За обманчиво знакомой аббревиатурой скрывается служба, надзирающая за магией. У Максима зафиксирована сильная вспышка магических способностей. Он уникум, и ему предстоит обучаться в магической школе. А там всё не так просто, взять хотя бы местную золотую молодёжь, которая совсем не рада выскочке. Во второй книге жизнь Максима, казалось бы, начала налаживаться: и первый ранг получен, и с силой совладать становится всё проще, даже плутоватый банник почти «приручён». Но расслабляться рано, ведь у высокородных свои планы и в них герою отведена роль разменной монеты. А он на это ну никак не согласен.

Глава 5

Что может быть лучше прохладного летнего леса в самые ранние часы? Когда птицы только начинают свои перепевы, солнечные лучи осторожно пробираются сквозь листву, а повсюду царит спокойствие и безмятежность. Ответ простой — подушка и одеяло.

Мне даже подумалось, что оказаться в лапах высокородных не так уж и плохо. Зато не пришлось бы вставать в такую рань и плестись собирать росу своими кроссовками. Школьную одежду нам пока не выдали.

Якут появился ровно в шесть, точно пришел заранее, стоял за углом и ждал нужного момента. Байков тоже обладал такой способностью. Но только если дело касалось еды. Димон появлялся, как смерч, стоило тебе откусить пирог, и смотрел с видом обиженного кота. Приходилось делиться. Зато с Байковым хотя бы можно было пообщаться на разные темы. Мой нынешний собеседник не особо любил поболтать. Он лишь махнул рукой, мол, следуй за мной.

Вообще интересно, есть ли личная жизнь у Якута? Он тут и зимой, и летом, так сказать, одним цветом. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Я даже анекдот придумал. Заходят как-то в бар учитель, тренер и суровый наставник, а бармен говорит: «Якут, тебе чего?». Надо рассказать, наверное.

Между тем мы выбрались на полянку, укрытую со всех сторон пышной листвой. Я ее, кстати, узнал. Когда-то тут занимались медитацией второкурсники. Неужели и меня сейчас заставят входить в нирвану? Тогда можно было бы поступить проще и воспользоваться услугами Потапыча. У него всегда в кармане имелось чем расширить сознание.

— Садись.

— Как садиться? Ноги под себя?

— Как удобно, — отозвался Якут. — Ты должен быть максимально расслаблен.

— Ну, наверное, так.

Я сначала просто упал на задницу, вытянув ноги. Потом подогнул их и встал на колени, а скорее все-таки устроился по-турецки.

— Теперь мне надо дождаться просветления?

— Учитывая твою «светлую» голову, — сделал Якут кавычки пальцами, — многие успеют помереть, пока это наступит. Думаю, большая часть нынешнего населения Земли точно.

— Мага каждый может обидеть, — пробурчал я. — Не каждый может убежать.

— Итак, смотри, что от тебя требуется. Представь бескрайнюю пустыню, где ты маленькая песчинка. Огромный океан, где ты лишь капля. Бесчисленное количество звезд, где ты планета. Ты должен отделить себя от всего, что тебя окружает. Вычленить из этого мира. И когда ты сделаешь это в голове, все остальное совершит сила. Понятно?

— Ну вроде как, — кивнул я.

— Хорошо, пытайся. Я скоро приду за тобой.

Больше всего мне не понравилось это «пытайся». Будто заранее известно, что у меня нет никаких шансов. Это мы еще посмотрим! Так, я песчинка в пустыне, капля в океане, лист в лесу. Или как там было? Так, главное — не отвлекаться.

Как оказалось, медитация, ну, или чем я сейчас занимался — дело непростое. Приходилось постоянно переключаться на внешние раздражители. То наглый паук, подгоняемые легким ветерком, шмякнется тебе на лоб, то вероломно, без всякой видимой причины, зачешется нос. Да и желудок оказался категорически против подобного проведения досуга. Он почему-то вспомнил, что его ничем с утра не заполнили. Получается, что бедняга зря проснулся? Вот он и стал урчать на все лады, пугая лесных обитателей.

В общем и целом, это нельзя было назвать даже попыткой. Потому что ровно никакого опыта я не извлек. Разве только, что перед медитацией надо плотно кушать. Тогда один раздражающий фактор можно устранить.

Якут пришел, как мне казалось, часов через шесть. Когда я уже проклял все: и его, и школу, и другой мир. Вот зачем он мне? Плюнуть и растереть. Я про себя почти даже уже отказался от него. Но увидев довольное лицо Якута, передумал. Вот черта тебе лысого, все равно у меня все получится. Не завтра, так через неделю или месяц.

— Как успехи спрашивать не буду. — Он почему-то был чрезвычайно доволен моей неудачей в медитации. — Пойдем, там столы накрывают.

— А второкурсники год назад здесь этим же занимались? Пытались выйти в другой мир?

— Пытались, — с любопытством посмотрел на меня Якут. — Только они не знали, для чего я их собираю.

— И у скольких получилось?

— Ни у кого не получилось. Хотя я взял самых талантливых. Это очень трудная практика. Немногим взрослым она под силу.

— А главы высокородных фамилий владеют этим… навыком?

Якут смерил меня холодным взглядом. И будто бы даже сначала не хотел отвечать. Но все же заговорил.

— Если не все, то многие. Других проводили туда более сильные товарищи.

— Для чего?

— Чтобы показать. Когда ты попадешь туда, то многое переосмыслишь. Перестанешь воспринимать силу как инструмент.

— Тогда до завтра?

— Если ты считаешь это пустой тратой времени, то я тебя вовсе не заставляю…

— В шесть? — сжал зубы я.

— Хорошо, в шесть, — промелькнуло на лице Якута нечто вроде улыбки. Впрочем, все произошло мимолетно. Будто бы мне даже показалось.

Так пошли мои трудовые будни на каникулах. Каждый день начинался с затекания спины и других конечностей. Ой, то есть медитации, как называют ее прочие прогрессивные маги. Я искренне не понимал, почему у меня ничего не получается. Кем себя только не приходилось представлять. И крохотной лодкой посреди армады кораблей, и мелкой щепкой на лесопилке, одинокой снежинкой в сильном буране. Однако результат, точнее отсутствие такового, оставался прежним.

Вот Байков действительно наслаждался последними летними деньками. Разве что жаловался на еду, которая была не в пример скромнее, чем его стол в имении. Даже его пятнадцатилетие мы отпраздновали более чем сдержанно. Потапыч выбил у Петра нечто вроде сухих кексов и настоятельно предлагал свою новую настоечку на травах. Впрочем, на мою днюху пару месяцев назад он был не менее щедр. «Пятнадцать лет раз в жизни», «Лучше пусть с нами попробует, чем в подворотнях», «В старину и раньше выпивать начинали». Но дома было проще: Потапыч нарвался на стену неприятия отчимом зеленого змия. Нет более ярых трезвенников, чем бывшие алкоголики.

Что до дяди Коли, с ним все было хорошо. Я звонил ему почти каждый день — Козлович до начала учебного года разрешил оставить телефоны у себя. Разве что следы магии дядя Коля стал видеть все чаще. К примеру, продавщица в ближайшем магазине оказалась гоблиншей. В принципе, чего удивляться? Она нам и раньше не нравилась. А теперь хоть внятное объяснение подобной неприязни появилось.

Что до магов, способных угрожать жизни отчима, то на горизонте никого не было. По крайней мере, дядя Коля ничего не заметил. Я приходил к мысли, что Уваров выполнил свое обещание по защите. Однако значило ли это, что можно верить ему во всем остальном? Большой вопрос.

Но самым важным для нас стало создание артефакта на основе моего заклинания. Его я назвал Заземление. А что? Простенько и со вкусом. Большая часть урона действительно уходит в землю. Осталось только понять, чего именно мы хотим.

— Здравствуйте, дядя Шамиль, — я приоткрыл дверь после короткого стука. — Можно?

— Я уж думал, не зайдешь, — чуть не на стол вскочил бабай. — Слышал, что приехал. Да ты не один? Заходите, заходите.

Минут пятнадцать у нас ушло на светскую болтовню на тему «Как я провел лето». Точнее, как его провел страшила. Вообще, чтобы прослыть приятным собеседником, нужно всего две составляющих. Первая — больше молчать, вторая — слушать. А не пытаться влезть в очередную паузу со словами: «У меня похожий случай был». К тому же мне и рассказывать нечего оказалось. То, что можно, — оно попросту неинтересно, а остальное нельзя.

Зато после того как я узнал о проблемах Шамиля с родственниками, которые требуют, чтобы тот продолжал династию страшил, о высокомерии домовых по отношению к нему, об игнорировании запросов директору по увеличению объемов схрона, бабая можно было брать голыми руками. Что я и сделал. Точнее, Димон.

— Нам нужна тонкая орихалковая пластина для создания оттиска заклинания, корунд или шпинель для заключения силы и относительно недорогой металл для самого амулета.

— Вы разовый собрались, что ли, делать? — удивился страшила.

— Ну да, — смутился Байков.

— Смысл тогда дорогой корунд брать? Везувиан или хризолит вполне подойдут. Но я бы советовал тебе еще и металл хороший подыскать. И по секрету скажу, есть у меня камень душ маленький. Как своему отдам.

— Чтобы сделать восстанавливающийся! — соглашаясь, кивнул Байков. — А цена?

— Не намного дороже. Но давай по деньгам вместе подберем. Я бы взял турмалин или берилл. Не самые дорогие, но и не дешевка. Против магов средней руки пойдет. А если с магистрами тягаться, то тут даже корунд с алмазом бесполезны.

Если честно, я не понимал большую часть того, что они говорили. Нет, знал и про алмаз, и про магистров. Последние в табели о магических рангах четвертые сверху, я вот, например, занимал четырнадцатую позицию. Ну еще слышал про восстанавливающиеся и разовые артефакты. Одни не тратят силу внутри себя, а заряжаются от магов (но очень долго, насколько мне не изменяет память), вторые разрушаются сразу после использования.

Часто применялись именно разовые. Они были не в пример дешевле, да и, как правильно заметил страшила, против серьезных магов и восстанавливающиеся артефакты были бесполезны. Разрушались они на раз. Выхода два — либо делать их из невероятно дорогих компонентов, либо использовать разовые. Эти хоть не жалко было.

Однако именно сейчас Байков под напором бабая изменил наше итоговое решение касательно будущего защитного артефакта. Хотя мы сразу договорились, что с меня только заклинания и деньги. А всем остальным пусть занимается Димон.

— Макс, еще три золотых надо. Моих денег не хватает, — вернул меня в реальность Байков.

Лучше бы он этого не делал. Потому что я начал немного соображать и сразу выпучил глаза. Девять монет Димона, да еще три моих — это двенадцать! Целое состояние. Ну лично для меня.

— И так кое-что почти задарма отдаю. Придется перепроводить по журналу как списанное, — ответил бабай. — Не жмись, Максим. Если у твоего друга руки из правильного места, хороший артефакт получится.

Байков покраснел, видимо, размышляя, где именно у него начинаются конечности, а я достал монеты. Нет, с деньгами расставаться надо легко. Но как же это непросто, когда их немного, да еще они золотом. Видимо, действительно есть какая-то определенная магия у этого металла.

— Ну все, я в Башню! — Байков рассовал по карманам покупки. — Там подходящие, очень хорошие артефактные верстаки.

— Я с тобой!

— Тут такое дело, — замялся друг. — Я бы с радостью, но тебя попросту не пустят. Защитная магия так устроена. Заклинание я сам на пластину перенесу. Поэтому жди результатов.

И с этими словами Байков убежал наверх. Никогда его таким возбужденным не видел. Ну разве что на Белом балу, когда Димон разглядел фуршетный стол. А что, он прав: заклинание я ему действительно демонстрировал до тех пор, пока Байков не смог его полностью скопировать и воссоздать, попутно делая какие-то записи. Поэтому мавр сделал свое дело. Мавр может побродить по школе.

Я решил тоже отправиться в Башню. А что? Козлович же разрешил. Уж сколько дней прошло, а мне, кроме леса и столовой, побывать нигде не довелось. Даже странно. Колонноподобные здания — вот они, перед глазами, а я старательно их обходил. Будто чего-то боялся.

Маяк, как называли остальные волшебники свою белую Башню, манил меня ослепительным светом. В нем чувствовались некая первозданная сила, необъяснимая мощь. Чем ближе к Башне я подходил, тем явственнее ощущал, как внутри клокочет энергия. Вот, кстати, и ответ на вопрос, почему меня не тянет сюда. Я чувствовал силу не только как источник могущества, но и как нечто, способное меня разрушить. Так бывает, когда на первом году обучения ты несколько раз почти истощаешься.

Арочная дверь из мореного темного дерева легко подалась, стоило едва надавить. Я шагнул внутрь и на мгновение почувствовал силу, которая буквально прощупала меня. Видимо, это и была та самая проверка. Которую я благополучно прошел.

Внутри Башня оказалась огромна. Помещение первого этажа с сужающимися кверху стенами, видимо, отводилось под лекционную. Доска, куча шкафов с книгами, какие-то светящиеся камешки под стеклом, кадки с диковинными растениями. Несмотря на отсутствие окон, света хватало. И дело не только во множестве бра и низко висящих люстр. Посреди комнаты, напоминая бьющееся сердце, находился сгусток силы, искажающий пространство вокруг вспыхивающими протуберанцами. И я мог поклясться, что Это живое. Оно мыслило и чувствовало. Более того, заметило меня.

Сгустки силы поползли ко мне, довольно быстро образуя подобие человека. Внушительных размеров, пусть и с относительно неясной структурой.

— Ты… пришел, — прошептало оно.

— Пришел, — я не стал скрывать очевидное.

— Ты достоин?

— Ну, наверное.

Сначала я подумал, что речь идет об учебе. Однако Нечто явно имело в виду другое. Потому что сходу впечатало меня в открытый шкаф. Захрустели позвонки, посыпались сверху разные свитки и книги. Особенно мне досталось от фолианта «Классический антитезис полного единоверия Циргулу». Я не знал, кто такой Циргул, но претензия к нему у меня была. Например, зачем себя так вести, чтобы про тебя писали книжки, где каждое новое слово начиналось с кованой буквы? Именно они сейчас и отпечатались у меня на лбу, символизируя мою реакцию на произошедшее.

— Слабый, — только и сказал сгусток-человек, отворачиваясь.

А вот теперь стало обидно мне. Во-первых, предупреждать надо. Я тоже могу из-за угла трубой по голове дать, а потом говорить, что спарринг-партнер так себе. Во-вторых, это не соответствует действительности. Застрельщик не даст соврать. В-третьих, кто так начинает знакомство?

Я быстро скастовал две Иглы и метнул в хама. Как оказалось, заклинание одинаково хорошо действует как на магов, так и на бесплотных сущностей. Потому что Нечто зарычало, его руки стали увеличиваться, превращаясь в подобие кувалд, а само оно решило познакомиться поближе.

Не знаю, что двигало мной в этот момент. Наверное, как обычно, сила внутри стала опять все делать сама, желая защитить свою оболочку. Но именно теперь я решил обратиться к силе стихии. Одно «но» — я находился в Башне. И способностей разворотить ее для призыва камней и песка попросту не было. Не профаны же ее создавали.

Сил хватило, чтобы вытащить землю из кадок с растениями. Я успел вытянуть ее ровным слоем и прикрыться, как щитом. При каждом ударе Существа из силы от заслона осыпалась мелкая крошка. А энергия, подпитывающая щит, довольно сильно проседала.

Я трансформировал землю в виде хлыста и перехватил туловище противника. Тот разорвал путы с такой легкостью, точно их и не было. Зато моя сила просела на треть. Так, сам я с ним не справлюсь!

— Дом открываю, тебя призываю, дверь — дверями, петли — петлями… — проговорил я скороговоркой, но ничего не изменилось. Потапыч вновь решил не впрягаться за хозяина. Небось, и сам выберется. Зачем понапрасну свое туловище шевелить? Гад такой…

Я собрал всю силу, которая была, и выставил перед собой. Гигант замер, прощупывая неожиданную преграду. И вдруг… остался доволен.

— Подходишь, — сказал он. — Дело за малым.

За каким таким «малым» дело, я спросить не успел. Потому что мой любезный собеседник расформировался так же быстро, как и впечатал меня в шкаф, вновь обратившись в сгусток силы. Зато появился другой персонаж — Ментор Башни, которого я прозвал Щербатый.

— Бешеный понос, да что тут произошло?

Я обернулся. Ну шкаф сломан, немного книг попадало, пол землицей присыпан. А так, в принципе, полный порядок.

Будто подытоживая мои размышления, одна из пустых кадок с растеньицем грохнулась набок.

— Твоя слава бежит впереди тебя, Кузнецов. Только попал в Башню — и тут же перевернул все вверх дном. Бери метлу в подсобке и наводи порядок.

— Я не виноват. Это сгусток, — указал я рукой.

— Не ври. Оградитель не просыпается без повода. Метла вон там.

— Но…

— Никаких «но», болотная ты лихорадка! Запомни: для каждого волшебника Башня — это в первую очередь дом, а не питейная, где можно все перевернуть и сломать.

— Дом?! — ошарашенно спросил я.

— Именно…

Щербатый говорил еще что-то, а у меня в голове вертелась одна-единственная строчка: «В день, когда сын Гипериона переходит с севера на юг, когда тьма становится равной свету, полдень укажет через ДОМ на часть ключа».