Двойная ошибка

Дмитрий Борисович Пасека, 2022

Вернувшись в родной Париж после двухлетнего отсутствия, Филипп понимает, что многое упустил, в отличие от своего давнего друга Кристофа: тот успел написать роман и встретил девушку, на которой готов жениться. У самого Филиппа тоже есть подруга, но ему сразу же приглянулась избранница Кристофа, и мысль увести ее у приятеля не вызывает у него отторжения. А тогда почему бы не ограбить приятеля полномасштабно, украв заодно и его роман? Поддавшись соблазну, Филипп попадает в тупиковую ситуацию, выходом из которой может быть разве что смерть. Вопрос – чья именно?

Глава 4

Филипп проснулся ближе к обеду и не сразу поднялся, а позволил себе поваляться в чистых обнимающих шелках. Он давно ждал этого момента, когда, оказавшись дома, в своей небольшой, но уютной квартире, сможет просто выспаться. Спать, спать — и чтобы ничто и никто не смог помешать это сделать. Ему нравилась его большая кровать. Ему нравилось красивое постельное белье. И не только нижнее, которое можно разглядывать, трогать и медленно стаскивать с женского тела, но и простое постельное, в котором можно иногда утонуть. Всей кожей ощущал он это нежное прикосновение, и ему хотелось продлить такие минуты. Зачем спешить в душ, который проводит окончательную черту между ночным покоем и наступающим днем? Пусть еще немного ночной сказки спокойствия побудет в тебе. Впереди натиск дня, его многотонный пресс — лавина нового дня, сенсации, сплетни, тусовки, пустая болтовня и горькая правда.

Он вспомнил вечер, прогулку по ночному городу и слова Мари. Ее монолог не выходил у него из головы. Он должен был принять услышанное, но сознание противилось, оно не желало принимать действительность, ему хотелось верить в чудо. Либо жить по своим правилам и убеждениям. Но где-то своим мощным дремучим глубинным разумом он понимал, что она права. Любовь не терпит слов и объяснений. Ей нужны поступки.

Филипп отправился в ванную комнату и зашел в кабинку, включил душ. По телу побежали потоки горячей воды. Она лилась и смывала остатки всего старого и ненужного из вчерашнего дня. «Привет! Я дам тебе свежесть, дам надежду, дам прекрасный и новый день», — так она говорила с ним. Ему нравилось это состояние, и он пробыл в душе больше обычного, минут десять. Будто хотел очиститься от всего старого и ненужного. Он уже здесь. Он снова в строю. Он принимает любой вызов.

Филипп спустился и купил в пекарне пару рогаликов с марципаном и багет. Он часто брал выпечку в этой булочной. Это шло из детства — запах хлеба, булочек в тесной кухне и запах маминых теплых нежных рук, которые знают, что и как делать. Когда и как замесить тесто, когда открыть духовой шкаф и вынуть ароматные изделия, а когда и слегка поддать тряпкой назойливым детям, ожидающим свежей выпечки. Когда утренние часы наполнялись этими чудесными запахами, казалось, что в их дом приходила сказка. Воспоминания не отпускали его, и хотя связь была очень тонкой и ранимой, все же он держался за них. Это была нить с детством, с семьей. Мысли часто переносили его туда, в то далекое время, когда эмоции брали верх над здравым смыслом. Ну и что здесь такого? Это пора юности, время дерзких и смелых поступков, время первых чувств и нелепых ошибок — то, за что мы любим данное время порою всю жизнь. И многие вновь хотят стать детьми. В детстве, наоборот, нам хочется поскорее стать уже взрослыми, независимыми и важными людьми. Детям кажется, что лучшее время там, впереди.

Филипп одним махом преодолел три этажа и открыл входную дверь. Уже через несколько минут аппарат закончил урчать и выдал ему свежий кофе. Это был поздний завтрак, но сегодня пусть все идет как идет. А завтра все станет на свои места. Так он решил.

Он не любил телевизор. Все новости старался брать из редакционных разговоров, в курилках и в кабинетах. Тогда они были для него истиной, чем-то непреложным и правильным. Пока же он был не у дел, поэтому включил телевизор, чтобы не отстать и быть в курсе, как говорят — бери, что дают. Монотонное чтение диктора не особо впечатляло, он переключил канал, другой. Повсюду — обычные истории нашего времени: там поймали взяточника, там муж застрелил жену и ее любовника, там очередной скандал в парламенте, здесь — наводнение и затопленные поля, короче, все как обычно — череда фантазий, невразумительных событий и показных раздутых сенсаций, каждодневные краски на холст жизни.

Филиппу захотелось услышать ее голос. Допив кофе, он набрал Мари:

— Салют, как ты?

— Салют, в норме. Чуть позже встала, но выходной позволил расслабиться. Голова немного болит после вина, похоже, я выпила лишнего.

Он почувствовал, что, разговаривая с ним, Мари улыбалась. Ему стало приятно. Что-то доброе и нежное охватило его. Он сразу вспомнил вечер, прогулку по ночному городу; это пробудило в нем нечто нежное, вроде какое-то тепло побежало по его телу, раскачивая задремавшие чувства и эмоции. И он сам улыбнулся в ответ.

Почему мы гонимся за большими и несбыточными мечтами, в то время как земное и доступное счастье проходит рядом незамеченным? Или это расплата за творимое человеком зло? В чем же заключен смысл жизни? Не в том ли, чтобы отдать всего себя и получить заслуженную награду — любовь и счастье? Зачем мчаться за кажущимися нам ценностями — иллюзией материальных благ и сытостью?

— Не хочешь с нами за город? Мы едем с подружками на пикник и хотим покататься на лошадях. Нам необходим трезвый водитель.

Ее дружелюбный голос настраивал на позитив.

— Почему бы и нет. Я свободен эти дни и с удовольствием составлю вам компанию. Буду ждать звонка.

— Отлично, мы заедем за тобой через пару часов. Выйдешь к «Балажо»?

«Балажо» был известным старинным ночным клубом. Местная молодежь до отказа заполняла его практически ежедневно.

Что-то подсказывало Филиппу, что это будет приятный, как минимум, вечер. «Все-таки судьба иногда благосклонна и отдает долги», — подумал он.

Филипп пошел в магазин и купил сыра, оливок, паштет и 3 бутылки игристого «Мондоро». Его любила Мари, он это знал и хотел сделать ей приятное. Одну он оставил в холодильнике — какая-то смутная надежда на возможное продолжение будоражила его воображение. А что если он прав, и Мари захочет возобновить отношения? Было бы так здорово. Он в глубине души надеялся на это, и что-то жило у него в сердце. Странное чувство — щемящее и греющее одновременно.

Они заехали немного позже. В городе привычные будничные заторы повсеместно сковывали квартал за кварталом. Филипп жил недалеко от площади Бастилии, в глубине улицы Лапп, одной из самых излюбленных улиц ночного Парижа. Туристы и местные гуляки — завсегдатаи местных баров и кафе, которые десятками расположились вокруг.

Филипп вышел из дома, пересек внутренний дворик и оказался у машины Мари. В «Пежо» сидели ее две подруги. Одну из них он знал, это Изабель, другая была незнакома. Ее первой и представили после короткого приветствия.

— Это Жюли, знакомьтесь. — Мари кивнула в сторону пассажирского сиденья.

— Филипп, — бодро отреагировал он.

— Мы едем в Сен-Дени. Хотим посмотреть на конкур, там показательная выездка. Потом расположимся неподалеку, немного расслабиться. У Жюли сегодня именины.

— Поздравляю от всего сердца, — Филипп сказал это искренне.

— Спасибо, — поблагодарила именинница.

— Хорошо, что я взял игристое, — добавил он, — придется кстати.

— Да, отличная новость. Мы тоже запаслись, но лишним не будет. — После этих слов Изабель засмеялись подруги.

— Я пока поведу машину, — предложила Мари. — Ты меня сменишь на обратном пути?

— Конечно, без вопросов, — ответил Филипп.

Путь им предстоял не очень далекий, в район Синарского леса. Там недалеко от поместья Монжерон находилась конюшня, где можно было взять для прогулки по окрестностям лошадей. Там отлично за ними ухаживали, лошади были отменные, здоровые, сытые и излучали счастье.

— Чем ты занимаешься? — спросила Жюли.

— В данный момент нахожусь компании прекрасных женщин, — быстро среагировал Филипп. Все засмеялись.

Филипп умел задать легкость беседе или разрядить возникшее напряжение. Этому его научил театральный кружок в университете. Там ставили сценическое мастерство, учили быть естественными и легкими, но в то же время уверенными в себе. Преподавателем был профессиональный актер, решивший сменить театр на обучение молодых ребят. На его потоке было несколько любимчиков, одним из которых стал Филипп. Трудолюбие и упорство, заложенные родителями, помогали ему. И даже чрезмерная импульсивность делала его непохожим на других сокурсников, только подчеркивая индивидуальность.

Время в дороге пролетело незаметно благодаря принужденной беседе, тон которой задавал Филипп. Минут через сорок они были на месте. Девушки пошли к управляющему уточнить возможность аренды лошадей для прогулки. Филипп и Мари остались наедине.

–Какие у тебя планы? — Она поправила волосы, обвивавшие ее прелестную шею.

— Сегодня или вообще? — улыбнулся он.

— Ты, как всегда, вопросом на вопрос, — игриво парировала Мари.

— Сегодня я отдыхаю в компании прекрасных женщин, одна из которых как никогда красива. — И он посмотрел ей в глаза.

— Филипп, ты невыносим, — она ткнула его в грудь, но сделала это не резко, и он успел взять ее за руку и приблизиться.

— Как же я могу думать сейчас о другом, когда ты рядом, — он придвинулся к ней так, что услышал стук ее сердца. Она не противилась, и они поцеловались, впервые за два года. Филиппа охватила страсть, и желание близости на миг накрыло его.

Ее глаза говорили: «Да!» Филипп понял это мгновенно. Иногда мы любим одной лишь надеждой, иногда плачем всем, кроме слез. Но мы никогда не прощаем себе собственные ошибки, пускай даже сделанные из наилучших побуждений.

Несколько секунд они были поглощены друг другом. Их можно было принять за влюбленных, наслаждающихся каждым мгновением, каждым взглядом и каждым вздохом партнера. Но это была другая история, она уже закончилась. И только тлеющие угольки страсти порою вспыхивают и заставляют перевернуться внутри всему твоему естеству. Ты еще помнишь нежность поцелуев, страстные объятья и жаркие ночи, но в тебе уже есть легкий холод расчета и мешающий эгоизм сознания, говорящий на другом языке. Языке разума, а не сердца. Или, может, ты живешь страхами, претензиями и эгоизмом, тебе понятней своя позиция, а опыт горьких ошибок держит тебя и не дает снова броситься в круговорот безумства.

Немного смущенная, она отошла и задумалась. Что это было — секундная слабость или вернувшиеся чувства? Мари до конца еще не поняла свой порыв и явно замешкалась. Как продолжить, и вернутся ли былые отношения, надо ли это ей? Противоречивое состояние не отпускало ее. Способен ли Филипп на что-то большее, новое и надежное или это простое влечение, страсть и игра гормонов?

— Мари, здесь не лучшее место для разговора, давай обсудим возможность вернуться мне в игру позже? А сегодня просто проведем этот день вместе, как сложится, без претензий на будущее, — как бы ответил он на ее мысли.

— Хорошо, да, это лучшее решение. Пусть все идет своим чередом, без выяснений и обязательств. Мы с тобой просто хорошие друзья-приятели.

— Которые имеют право на ошибку, — перебил ее Филипп и улыбнулся.

— Ну да, пускай так, — ей немного полегчало.

Они увидели Жюли и Изабель, которые что-то горячо обсуждали, возвращаясь из конторы.

— Все лошади уже бронированы! Это первый раз, никогда раньше такого не было, — начала Жюли. — Несколько пар разъехались и будут только вечером, — разочарованно закончила она.

— А я так надеялась на прогулку. Нам остается только отъехать на поляны и просто расположиться там. Проведем хоть нашу вечеринку на природе, подышим свежим воздухом, — продолжила Мари.

— И все это произойдет отличным образом и в приятной компании, — сразу отреагировал Филипп, пытаясь разрядить обстановку.

— Хорошо. Да, давайте уже, поехали, — бодро подвела итог Изабель. — Не будем расстраиваться из-за пустяков. Лошади отдохнут от нас, — и она засмеялась.

Место для пикника было выбрано не случайно. Кто знает толк в загородных пикниках, считает это место очень привлекательным. Расположено оно в живописном предместье Парижа. Большие луга и поляны, нетронутые сельским фермером. Кругом неасфальтированные земельные дороги, которые еще не просохли от вчерашнего дождя, повсюду видны неглубокие лужи. Правда, они не причиняют хлопот даже невысокому седану Мари.

Отъехав с полкилометра от поместья, они остановились на живописной лужайке. Расстелив пледы, достали из корзин игристое, закуски, и не прошло и получаса, как история с лошадьми была забыта. Зазвучали тосты, поздравления имениннице, пожелания всех благ, здоровья и счастья. Компания веселилась, как могла. Преобладание женского пола нисколько не смущало Филиппа, напротив, он был даже счастлив, что окружен столькими привлекательными женщинами. Ему казалось, что он будто император среди наложниц. И все потакают ему, окружают вниманием, заботой. Голова кружилась от воздуха и иллюзий. Вот она, бренность бытия. Он быстро захмелел, вчерашнее вино еще играло в крови и расслабляло настолько, что он позабыл обо всех проблемах и отдался этому моменту целиком. Голова его лежала на коленях Мари. Он был счастлив.

Вскоре солнце начало падать к краю горизонта. Ветра не было, но прохлада быстро наполняла воздух свежестью. Пришла пора собираться. Жюли настаивала на продолжении в городе. Ее звали на вечеринку, и она говорила об этом без умолку.

— Мы должны продолжить наш вечер! Возражения не принимаются. Мы едем в «Монтану». Мне с трудом достали «проходки».

Надо сказать, что клуб Le Montana открылся пару лет назад и сразу стал местом, куда стремится богема: актеры, модели и другая известная публика. Попасть туда непросто. Клуб небольшой, уютный, но от него веет изыском и шиком.

Филипп вел машину достаточно быстро. По дороге без умолку болтали обо всем, что лезло в одурманенные воздухом и алкоголем головы, но Филипп был явно увлечен мыслями о предстоящем вечере с Мари. В голове проносились яркие моменты из прошлого, они кружили его голову не хуже алкоголя Так что путь пролетел незаметно. Мари сидела рядом, он чувствовал ее присутствие и, похоже, ловил ее посылы, ей тоже не хотелось идти в шумное место, она желала побыть наедине с ним.

— Мы, пожалуй, не пойдем с вами. Я устала за два дня и хочу тишины, а с вами этого не получится, — она игриво пыталась уйти от предложения и не обидеть подругу.

–Вы такие милые предатели! Но я не обижаюсь на вас, нам ясно, что вы хотите другого, — она весело разлила смех вокруг.

Вскоре они были в районе Сен-Жермен и подъехали к клубу. Подруги вышли из машины и обнялись.

— Чао! Пок, Филипп, ты очень симпатичный воришка, и нам жаль, что твой улов сам отдается в руки. — Изабель потащила Жюли за руку в сторону дверей клуба.

Мари послала воздушный поцелуй в сторону удаляющихся подруг и села в машину.

Филипп приблизился к ней и поцеловал ее в губы. Она ответила так же страстно, как и в самый первый раз. Это было как наваждение, как поток свежести и дурмана.

Вечер накатил мгновенно. Город был в огнях, витрины, проплывающие мимо, зазывно смотрели на них, маня своим блеском, как огонь зовет мотылька. Они ехали молча, но внутри у Филиппа клокотало. Нахлынувшие чувства обжигали и дразнили каждую клеточку тела. Это был зов плоти, еще не забывшей всю негу от прикосновений, объятий и движения тела. Страсть, что может быть противоречивее ее? Она сводит с ума и делает тебя безумным, заставляя бросаться в этот омут с головой, не думая о последствиях. Нет объяснений, нет причин и следствия. Из труса она делает героя, а из самого тщедушного создания — безумного мачо. Вокруг пустота, а в голове только объект желания.

Они быстро поднялись к нему и, не включая свет, устремились в спальню, натыкаясь по дороге на мебель. Они целовались и стягивали друг с друга одежду, раскидывая ее куда попало. Кровать приняла их полуголые тела, которые уже слились в одно целое. Вокруг звучала мелодия страсти и бурного желания. И вот настал тот момент, когда мир замолчал на мгновение, и апогеем действа эмоций стал выброс тысяч искр удовольствия. Потом они лежали и наслаждались отголосками, звучащими изнутри, бурными волнами, идущими от тел, которые все отдали, но также и получили сполна. Филипп обнял Мари, прижался к ней и нежными поцелуями скользил по ее шее к плечам. Она вздрагивала всем телом, и оно покрывалось мурашками до кончиков пальцев рук. Им обоим была приятна эта нежная близость. Они получали огромное удовольствие от каждого прикосновения партнера. Возбуждение нарастало, и они снова слились воедино. Только ближе к полуночи они угомонились и, утомленные такими порывами, быстро уснули, обнявшись.

Утро пришло лучами весеннего солнца, скользнув с подоконника и пробежавшись по полу прямиком к кровати. Оно коснулось их тел, лежащих рядом. Мари лежала, слегка прикрытая одеялом, а Филипп был оголен и, уткнувшись носом в ее шею, почувствовал эту игру света и первым открыл глаза. Нежно поцеловав ее в затылок, он встал и пошел в ванную. Открыл воду в душевой и стал жадно впитывать влагу всем телом, как засохшая губка. Выйдя, он увидел Мари за столом. Она сидела, подогнув под себя ноги, и пила кофе. Вторая чашка стояла рядом.

— Доброе утро! — сказал он и обнял ее.

— Доброе. Я немного проспала. Сейчас допью и лечу в офис. Какие у тебя планы? — спросила она.

— Выпить кофе и проводить тебя, — ответил Филипп, улыбаясь.

Они вышли на улицу через полчаса. Солнце светило ярко, воздух уже был пропитан всеми запахами весеннего периода. Это было так здорово. Свежесть, яркость и молодость. То, что заставляет жить.

— На связи. Мари, спасибо тебе за прекрасный вечер. И…

— И ночь, — перебила она, рассмеявшись. Затем прижалась губами к его губам, на секунду задержалась и, оторвавшись, продолжила: — Это было здорово. Можешь не говорить и не беспокоиться ни о чем. Мы взрослые и свободные.

— Но я хотел… — начал он.

— Не спеши, подумай хорошо, — снова перебила она его и пошла к машине, — на связи, Филипп. Звони, чао!