Два месяца в Техасе

Дмитрий Бушный

1995 год. 16-летний московский школьник на два месяца отправляется в Америку, штат Техас, по программе международного обмена. Ему предстоит жить на ранчо в многодетной семье и учиться в американской средней школе. Он окажется в водовороте различных событий: любовная история со сверстницей, противостояние местному школьному хулигану, помощь техасскому рейнджеру в поимке опасных преступников и многое другое. Эти два месяца круто изменят главного героя, став ступенькой во взрослую жизнь.

3. «Франклин Хай», день первый

По коридору туда-сюда сновали пестрые орды громко переговаривающихся, спорящих, гогочущих студентов и студенток. От этого гула было не слышно собственных мыслей.

Вдоль стены тянулись ряды серебристых металлических шкафчиков-локеров. Отыскав свой локер, я достал из кармана бумажку с комбинацией кода. Сверяясь с ней, покрутил колесико замка вправо-влево. Локер не открылся. Я попробовал еще раз. Не открылся. Может, в школьном офисе подшутили и подсунули мне неправильный код?

Возле меня возник незнакомый заспанный парень лет шестнадцати. Клетчатая рубашка с длинными рукавами, мятые мешковатые брюки. Средний палец правой руки загипсован.

— «Плэйбой»¹³ нужен? — приглушенно спросил парень, воровато оглядевшись по сторонам. — Свежий номерок.

Соблазн был велик, но я покачал головой.

— Есть юзанные. Отдам дешевле.

— Спасибо, правда не надо.

Парень осуждающе покачал головой и удалился.

Я продолжил сражение с замком локера. Число предпринятых попыток перевалило за третий десяток, когда наконец локер сдался. Я запихал внутрь пакет со спортивной формой и пакет с ланчем. Захлопнул дверцу, крутанул колесико, запирая замок, закинул рюкзак за спину и отправился на поиски кабинета алгебры.

Просторное помещение, ряды одноместных парт, практически все занятые. Народ общался, смеялся, травил байки. И никто, к счастью, не обратил на меня внимания. Я двинулся в конец класса. Трое парней в ряду у окна ожесточенно резались в карты.

Последняя парта среднего ряда оказалась свободна. Сняв со спины рюкзак, я сел за нее. Вытащил из рюкзака ручку и большую тетрадь в линейку, одну на все предметы — как положено.

На стене под потолком висел флаг США, а рядом с ним — техасский. Вообще, как оказалось, в каждой классной комнате обязательно висели оба эти флага.

Я услышал обрывок разговора двух девушек неподалеку:

–…вчера весь вечер на роликах каталась, — сказала первая.

— А я весь вечер волосы красила. Вон даже руки покрасились, глянь! — отвечала ей на это вторая, азиатоамериканка. У нее на голове высилась эстакада из волос, отливающая всеми цветами радуги.

Раздался резкий, пронзительный звонок на урок, секундой позже в класс неспешно вошел учитель — мужчина лет сорока, блондин с волнистыми волосами. В руке — коричневый дипломат. Учащиеся торопливо попрятали карты, электронные игры и прочее, никак не относящееся к учебному процессу.

— Доброе утро, — произнес учитель, аккуратно кладя на стол дипломат. — Прежде чем начнем урок, попрошу всех встать для произнесения клятвы верности флагу Соединенных Штатов.

Все нехотя поднялись со своих мест. Повернулись к флагам, висевшим на стене, и монотонно стали бубнить вслед за учителем текст клятвы верности. При этом ладонь правой руки прикладывали к сердцу. Я встал вместе со всеми, но ладонь к сердцу не прикладывал, так как не понимал смысла этого жеста. И текст клятвы верности не повторял — не из неуважения, просто сперва хотел разобраться в данном ритуале.

— Садитесь, — произнес учитель по окончании клятвы верности.

Все опустились на свои места.

Далее последовала перекличка. Мою фамилию учитель, на удивление, произнес правильно. Еще приятно, что никто в классе, кажется, не заметил, что я новенький. Или всем было настолько по фигу?

— Помните, какой сегодня день? — бодро спросил учитель после переклички. — Конечно, помните! Уверен, вы с нетерпением его ждали. Сегодня день ЗАЧЕТНОГО ТЕСТА!

По классу прокатился стон недовольства, перемежаемый с сочной, витиеватой бранью. Удачно я попал с тестом. В самое пекло!

— Терпение, мои хорошие, терпение! Сейчас все раздам, — учитель открыл дипломат. — Мисс Нго, вижу у вас новая прическа, — обратился он к азиатоамериканке с «радужной эстакадой».

— Вам нравится, мистер Бэйкер? — живо откликнулась девушка.

— Лучше я промолчу, чтобы вас не шокировать.

Класс довольно заржал. Мистер Бэйкер сгреб со стола стопку бумаг и двинулся вдоль рядов, оставляя на каждой парте лист А-4.

— Напоминаю, работа индивидуальная, а не коллективная. Увижу переговаривающихся — выставляю за дверь! В первую очередь это относится к вам, мистер Кинг!.. Нет, вы гляньте на него! Он и сейчас разговаривает! Мистер Кинг, я вам случаем не мешаю?

— Да не особо, — признался лысый парень в сером спортивном костюме, сидевший спиной к учителю.

— Вы не в баре! Лицом повернитесь!.. Мистер Кинг, вы хоть во сне молчите?

— Об этом надо у Линдси Новак спросить! — раздался глумливый комментарий из класса.

— Придурок! — взвизгнула блондинка на второй парте в ряду у окна.

Все загоготали, кто-то пронзительно засвистел.

— Тихо! — гаркнул учитель Бэйкер.

Дойдя до меня, он остановился.

— Новенький?

Я кивнул.

— Добро пожаловать!

«Подарив» мне листок А-4, учитель Бэйкер продолжил обход.

Я глянул на лист. Задачи по алгебре с вариантами ответов — обычный тест. Задачки легче некуда — в десятом классе они еще только дроби проходили! Мы-то их давным-давно прошли.

— Вопросы? — поинтересовался учитель у класса.

Какой-то парень поднял руку.

— У меня вопрос, сэр.

— Я весь внимание, мистер Бродерик.

— Правда, что Казанова был бисексуалом?

— Да, Казанова был бисексуалом, — невозмутимо ответил учитель Бэйкер. — Однако к алгебре ваш вопрос никакого отношения не имеет, мистер Бродерик. Приступайте к тесту! У вас осталось сорок восемь минут.

Все сидели тихо, морща лбы над вопросами. Может, конечно, притворялись — мне понадобилось десять минут, чтобы разделаться с зачетным тестом. Причем я не сомневался, что успешно ответил на большинство вопросов. Десять минут на тест, а оставшиеся тридцать восемь — унылое ожидание окончания урока.

Я мог бы наслаждаться весенним воздухом, ловить солнечные лучи, а вместо этого впустую протираю штаны на уроке алгебры. Учеба — как работа. Только за работу ты зарплату получаешь, а здесь?..

Какой садист придумал перемену в шесть минут? Как в туалет успеть? Это если говорить, про нужду по-маленькому…

Следующим уроком у меня шла физкультура. Короткая перемена, плохое ориентирование в новой школе плюс еще надо было переодеться в спортивную форму — короче, я опоздал на четыре минуты.

В спортзале №2 уже вовсю шла разминка. Около дюжины парней бегали по кругу, стуча об пол баскетбольными мячами.

— Ага, опоздавший! — радостно воскликнул физрук, увидев запыхавшегося меня.

Я узнал его: это он вчера выбежал из кабинета миссис Уэллс с красным лицом.

— Простите, я новенький, долго спортзал искал, — пробормотал я.

— Новобранец? — рявкнул физрук.

Я испуганно кивнул.

Физрук достал из кармана сложенный пополам листок, рывком развернул.

— Фамилия?

Я назвал.

— Угу, есть такой, — глянув в листок, кивнул физрук. — Двадцать отжиманий!

Я непонимающе таращился на него.

— Двадцать отжиманий! — хмуро повторил физрук. — Скажи спасибо, что опоздание не засчитаю!

Я неохотно принял упор лежа. Стал медленно, мучительно отжиматься. Физрук стоял рядом, бесстрастно наблюдая за мной и ведя счет.

— Два! Не хитри, не выгибай спину! Три! Ниже к полу, ниже! У нас тут группа парней — девочки в другом зале тренируются. Четыре!

К седьмому разу я выдохся, руки и плечи ныли. Не силен я был в отжиманиях.

— Давай, держи темп! Восемь! Меня зовут тренер Атвуд, — вещал тем временем физрук. — Еще раз опоздаешь — будет сорок отжиманий! У нас тут дисциплина как в армии!

Я отжался девятый раз и без сил растянулся на полу.

— В чем дело?? — раздался надо мной раздраженный голос физрука. — И половины не отжался! Продолжать!

— Не могу больше, — выдохнул я.

Физрук с пренебрежением смотрел на меня сверху вниз.

— Да ты слабак, новобранец! Такой мне здесь не нужен! Это твое последнее занятие в этом классе! К остальным — разминаться!.. Слабак! Бегом!

Минут десять мы разминались: бегали, прыгали, кувыркались, выполняли различные упражнения с баскетбольным мячом. Затем по велению тренера Атвуда разделились на две команды и оставшееся до конца урока время играли в баскетбол.

Сперва мне пришлось непросто. Никто в команде меня не знал, и потому не доверяли. Особенно после того, как в начале первого тайма я дал несколько неточных пасов и трижды по глупости потерял мяч. Но вскоре я разыгрался, стал успешно оборонять кольцо, не давая противнику пройти под щит, мешая совершать броски и жестко опекая, ловко перехватывал пасы и выбивал мяч. Я много вражеских атак сорвал. А во втором тайме даже заложил трехочковый.

— Ты не безнадежен, новобранец! — сказал мне по окончании урока тренер Атвуд. — Отжиматься не умеешь, но в баскетболе неплох. Занимался где?

— Да нет… Так, в школе играл, во дворе…

— Рост у тебя не баскетбольный, техника сырая — есть над чем работать. Но как защитник ты дело знаешь. Неплохо блок-шоты ставишь, хоть иногда и с фолами. Подборы почти все твои… Продолжай в том же духе! Так и быть, оставлю тебя в этом классе. На испытательный срок.

Из душевой послышался визгливый хохот:

— Ну у тебя и шланг, Санчес! Сальма, наверное, в восторге, да?

— Завидуй, ушлепок!

В раздевалке было шумно и душно, смердело потом и грязными носками. Кто-то периодически нарочито громко и протяжно рыгал, и каждый раз это встречалось хохотом.

Парень-италоамериканец по имени Рэнди Манкузо демонстрировал присутствующим девичьи трусики, держа их над головой как победное знамя.

— Ты че, девчачьи труселя носишь?! — удивился кто-то.

— Кретин! — оскорбился Манкузо. — Это трофей!.. У меня есть обычай. Каждый раз как пропрессую очередную девчонку, забираю ее трусики.

— Да? И чьи ж это трусишки?

— Келли Томпсон.

Раздевалка взорвалась комментариями:

— Это Четырехглазка из выпускного, что ли?

— Ф-у-у-у!!

— Да ты извращенец, Рэнди!

— Мужики, ничего вы не понимаете! Она же синиор¹⁴! Это ключевой момент, — заявил Манкузо.

–…она без ума от меня, — рассказывал тем временем в другом конце раздевалки высокий коротко подстриженный блондин по имени Чед Мейнард. — Сам поражаюсь, как мне так удалось приручить ее. Ревняшки по каждому пустяку! Серьезно!..

— Кстати! — воскликнул Манкузо, убирая трофейные девичьи трусики в задний карман джинсов. — Новую медсестру видали? Правда на Синди Кроуфорд¹⁵ похожа? Может, попробовать с ней замутить, а? Что скажете?

— Потом нам ее труселя покажешь! — заржал кто-то.

Переодевшись, я поспешил прочь из раздевалки. Забросил физкультурную форму в свой локер. В коридоре был питьевой фонтанчик, я вдоволь напился из него и поспешил на следующий урок — литературу.

Я влетел в класс за полминуты до звонка. Учительница — звали ее миссис Вальехо — уже что-то писала на доске. Я уселся за первую попавшуюся свободную парту. Учительница повернулась. Огромные очки в роговой оправе, черные волосы собраны пучком на затылке, строгое длинное платье дизайна середины прошлого века.

После переклички учительница устало произнесла:

— Сегодня будем говорить о трагедиях Шекспира. Перепишите с доски три периода творчества Уильяма Шекспира. Они принадлежат ко второму периоду его творчества, продлившемуся с тысяча шестьсот первого года по тысяча шестьсот восьмой год. Мы рассмотрим такие великие творения как «Гамлет», «Отелло», «Король Лир» и «Макбет»… Итак… Чего ты тянешь руку, Чан? Выйти хочешь? — обратилась она к благообразного вида афроамериканцу на предпоследней парте.

— Хочу высказаться по поводу «Отелло», мэм.

— Ну, выскажись, — без энтузиазма сказала миссис Вальехо.

— Знаете, не понимаю я его, этого Отелло! Не, ну серьезно! Какого фига он так взбычился из-за этой чиксы?.. Как ее там?..

— Дездемона, — подсказал кто-то.

— Точно, Дездемона! — продолжал афроамериканец. — Наставила она ему рога, большое дело! Да и положил бы на это! По статистике супружеские измены характерны для каждого четвертого брака!..

— Каждого третьего, — поправил кто-то из класса.

— Во-во, точно! Забил бы на нее, да наставил сам — в отместку! Ну, или же развелся на худой конец! На фига он ее пришил, объясните мне! Такое влипалово! И герлуху сгубил, и себя затухлил! Не знаю, какие там у них тогда законы были, но наверняка ему пожизненное влепят! Как минимум!.. А ведь реальный мэн был! Кентовый вояка!.. Прикиньте, как бы сократилось население Земли, если б все мужья со своими женами так поступали! Лично я вот боюсь представить!.. Я все сказал.

— Тебе следует написать трактат о супружеских изменах, Чан. Ты неплохо разбираешься в этом вопросе, — холодно произнесла миссис Вальехо. — Неужели ты «Отелло» читал?

— Я фильм смотрел.

Класс разразился хохотом.

— Продолжаем урок, — процедила миссис Вальехо.

Во время перемены я встретил Мэгги в коридоре.

— Жду после уроков на парковке, — скороговоркой проговорила она и моментально затерялась в потоке студентов.

Я глянул в бумажку с расписанием. Следующим уроком у меня значилась история.

На доске мелом крупными буквами было написано: «BOOBS!¹⁶». Учитель истории, невысокий плешивый мужчина лет пятидесяти, заметил надпись сразу как вошел в класс. Положив дипломат на учительский стол, он взял тряпку и с видом тотального омерзения стер с доски.

— Кто написал эту похабень? — обратился к классу учитель. — Хотя знаю, бесполезно спрашивать. Вы трусы, не сознаетесь! И эта надпись — символ вашего морального разложения! Благодаря субъектам, которые пишут подобные срамности, наша школа стабильно в рейтинге худших школ штата! — учитель достал из шкафа в углу класса карту мира, свернутую в трубочку. — Вы двое! Прикрепите!

Двое учеников, сидевшие в первых рядах, неохотно встали и принялись прикреплять карту кнопками к доске.

— Как вы знаете, я легко простужаюсь, — сказал историк, — так что кондиционер выключаю!

Раздались возмущенные голоса:

— Да вы что, мистер Синклер!

— НЕ НАДО!!!

— Мы тут задохнемся, сэр!

— А если еще Джош пернет!..

— Щас в табло получишь!

Мистер Синклер подошел к панели управления кондиционером на стене. Все, затаив дыхание, наблюдали за ним. Мистер Синклер безжалостно нажал кнопку выключения. Гудение кондиционера под потолком смолкло.

— Проклятие! — прозвучал в тишине афроамериканский бас.

— Вас не беспокоит то, что у нас здесь вчера случилось, да? — обратился к классу мистер Синклер. — Я про беспорядки в коридоре. Это же катастрофа! Апокалипсис! Не хотите обсудить? А надо!

— Можно в туалет? — утомленно спросил кто-то.

— Нельзя!! Это вам не шуточки! Вы еще не доросли, чтобы осмыслить всю серьезность этого инцидента! У вас только сиськи на уме!

— И письки, — раздался тоненький девичий голос.

Класс захохотал.

— Смотрите у меня, с огнем играете! За такие «письки» к директору отправитесь! — гневно заявил мистер Синклер.

Парни, которым велели прикнопить карту к доске, давно справились с задачей. Теперь они были заняты тем, что пародировали учителя, стоя у него за спиной. Получалось у них похоже и синхронно.

— Сели на свои места! — не оборачиваясь, рявкнул мистер Синклер.

Парни, напустив на себя естественный и беззаботный вид, чинно прошествовали к своим партам. Мистер Синклер глянул на криво прикрепленную карту, вздохнул, подошел к ней, выровнял. Как только историк повернулся к карте, за его спиной с трех разных «аэродромов» в воздух взмыли бумажные самолетики.

— Продолжим разговор о Второй мировой войне, — сказал мистер Синклер после переклички. — В прошлый раз мы остановились на событиях тысяча девятьсот сорок четвертого года…

Толстая девушка в цветастом сарафане, сидевшая слева от меня, громко зевнула.

Через двадцать минут дышать в классе стало ощутимо тяжко. Все пыхтели, обливались потом. За исключением мистера Синклера. Он не испытывал ни малейшего дискомфорта.

–…Осенью развернулись бои за Филиппины, — рассказывал мистер Синклер, показывая на карту на доске. — Неподалеку от острова Лейте произошла масштабная морская битва. Закончилась она серьезным поражением японского флота…

Толстая девушка в сарафане, закатив глаза, обмахивала себя тетрадью. Она была близка к обмороку. Парень на задней парте привстал и потянулся, чтобы открыть окно.

— Не сметь! — рявкнул мистер Синклер. — Всего лишь за три дня — за три дня! — японцы понесли значительные потери. Не буду перечислять какие. Большие, поверьте мне! А американцы практически обошлись без потерь.

Девушка на предпоследнем ряду подняла руку.

— Что? — раздраженно спросил историк.

— Мистер Синклер, давайте кондиционер включим.

— Нет!! Далее военные действия начались в зоне Южных морей, авиация стала совершать налеты на Японские острова. Вскоре союзники взяли под контроль все острова в Тихом океане. Ну, если точнее, в центральной и юго-западной его части. Таким образом, к началу тысяча девятьсот сорок пятого обстановка на Тихом океане стала крайне благоприятной для американских войск. Ну, и английских тоже…

Меня похлопали по спине и протянули сложенный вчетверо тетрадный листок.

— Кому? — через плечо спросил я.

— Тебе, — последовал ответ.

Действительно, на листке был указан мой ряд и моя парта — третья с конца. Недоумевая, я развернул листок. Послание на английском было следующим: «Привет. Ты мне нравишься. Хочу познакомиться. Жди меня после уроков. Я к тебе подойду».

Я еще раз перечитал. Смахивало на розыгрыш. Сложив листок, я зачеркнул свой ряд и место, надписал нового адресата — учителя мистера Синклера — и передал записку впереди сидящему. За моей спиной взволнованно зашушукались.

–…на аэродроме в районе Токио началась массовая высадка американских войск. Сам генерал Макартур собственной персоной прибыл в Японию!.. Спасибо! — это на учительский стол легла переадресованная мной записка. — Второго сентября тысяча девятьсот сорок пятого! Пометьте себе дату! Пометьте, говорю! В девять ноль два утра по токийскому времени на борту линкора «Миссури» был подписан Акт о капитуляции Японии…

Поразительно, но за весь урок мистер Синклер ни разу не упомянул про участие СССР во Второй мировой войне. Будто только США и Великобритания воевали!

Мистер Синклер глянул на классные часы на стене.

— До конца урока осталась пара минут, так что разговор о Второй мировой мы закончим в следующий раз. Тогда же начнем новую тему… Поглядим, что у вас за вопросы! — историк взял со стола записку, первоначально предназначавшуюся мне.

В классе воцарилась тишина. Мне показалось, что всем присутствующим, за исключением учителя, известно содержание записки.

Мистер Синклер не спеша разложил листок, медленно водрузил на нос очки. Стал читать. По мере прочтения на его морщинистом лице отразилась целая гамма чувств. От интереса до изумления.

С задней парты раздался истеричный девичий хохот.

После урока истории наступил перерыв на ланч, длился он полчаса. Наконец-то я мог наведаться в туалет!

В туалете у окна задумчиво курил Шелби — парень, с которым я познакомился вчера, в первый визит во «Франклин Хай». Это он подсказал мне, как добраться до автовокзала.

— Привет! — воскликнул я.

— Хауди!

— В школе вроде нельзя курить, нет?

— Нельзя, ага, — отозвался Шелби. — Причем нельзя вообще на всем кампусе. И что, мне за периметр бегать?.. Мужской сортир — самое безопасное место, сюда миссис Уэллс точно не заявится!..

Неожиданно дверь в туалет распахнулась и, тяжело дыша, вбежала беременная студентка.

— Эй, алле, куколка! Это мужское заведение! — сказал ей Шелби.

— Отлепись! — беременная студентка грубо оттолкнула меня, заскочила в кабинку и с силой захлопнула дверь.

— Вот так в нашей чудесной школе порядки уважают! — сказал мне Шелби.

Из своего локера я достал пакет с ланч-боксом и бутылкой газировки, что дала мне утром миссис Палмер. И отправился на поиски кафетерия.

По пути мне встретился заспанный парень (позднее я узнал, что его фамилия Фергюсон).

— «Плэйбой» нужен? — спросил он.

Я решил, что второй раз отказываться от такого заманчивого предложения глупо. Опасливо поглядел по сторонам.

— Сколько?

— А сколько дашь?

— Ну, десятку могу…

Фергюсон вытащил из-за пазухи «Плэйбой». Я протянул десять долларов, дрожащими от волнения руками забрал журнал, поспешно запихнул в рюкзак. Сунув мою десятку себе в карман, Фергюсон заговорщически подмигнул мне.

— Обращайся, — и удалился со счастливым видом.

Кафетерий во «Франклин Хай» походил на мою школьную столовую: просторное помещение с длинными рядами столов, кучей народа и мерзотным запахом еды, мгновенно и напрочь отбивающим аппетит.

Перед кассой, вдоль линии раздачи, тянулась галдящая, словно голодные птенцы, очередь. Выбор блюд был не ахти: пицца, рыбные палочки, спагетти, наггетсы, крекеры и прочая хреновня. Даже чая не было, только молоко и соки. Неудивительно, что многие студенты приносили еду из дома. Мысленно я возблагодарил миссис Палмер за заботу и предусмотрительность.

Между рядами столов с потерянным видом бродили студенты с подносами, выискивая свободные места. А отыскать их оказалось весьма проблематично.

Я обнаружил свободное место за столом между двумя фриковатыми персонажами, извлек из ланч-бокса сэндвич с курятиной. Стал жевать его, запивая газировкой.

И тут я заметил за одним из столов… Сказочную Незнакомку… ту, что так зажигательно танцевала вчера на парковке… В блузке фисташкового цвета, черных джинсах, темно-коричневых ковбойских сапогах, она со скучающим видом попивала сок через трубочку. Я застыл, завороженно глядя на Сказочную Незнакомку. Она была невероятной, почти нереальной…

Мог ли я подойти к ней познакомиться?.. Меня бросило в пот от этой мысли. Вот так прилюдно?? И что сказать?? Ведь нужен повод! Иначе буду выглядеть нелепо и смешно!.. С другой стороны, вдруг другого шанса познакомиться с ней не представится?.. Хотя и ланч надо бы доесть…

Поколебавшись, я поднялся с места, оставив на столе недоеденный сэндвич и недопитую бутылку с газировкой. Закинув рюкзак за плечо, направился к выходу. Но на полпути я — как бы случайно — резко изменил курс в сторону Сказочной Незнакомки.

Преодолевая робость, шаг за шагом я приближался к ее столу… И чем ближе, тем труднее мне давался новый шаг…

Я уже был в паре метров от Незнакомки, когда вдруг к ней подскочила мексиканка — это она вчера танцевала вместе со Сказочной Незнакомкой на парковке — и плюхнулась рядом на свободное место. Я резко остановился.

— Как ты? — сочувственно спросила мексиканка у Сказочной Незнакомки. — Слышала что произошло. Не, ну сволочь какая! Ихо де пута! Увижу — сумкой отлуплю!

Я стоял в растерянности. Все, поезд ушел. А такой был шанс!.. Тут, как назло, произошла еще одна досадность. Видимо, я не до конца застегнул рюкзак, плюс от волнения надел его на плечо вверх тормашками. И вот свежекупленный «Плэйбой» выскользнул из рюкзака и сочно шлепнулся у моих ног. Он раскрылся на развороте, демонстрируя во всей красе обнаженную сисястую девушку месяца. Сказочная Незнакомка и мексиканка заметили это и, ехидно усмехаясь, поглядели на меня. Эпичный провал!

Сгорая от стыда, я поспешно подобрал с пола «Плэйбой», сунул его в рюкзак и в ритме спортивной ходьбы ретировался из кафетерия.

Далее у меня по расписанию шел предмет под названием «Creative writing».

Стоя у доски, один из студентов с серьезным, ответственным видом зачитывал свой труд — рецензию на сериал «МакГайвер»¹⁷. А его приятель, сидя на полу, старательно наяривал на губной гармошке музыкальную тему из сериала.

— «…МакГайвер учит нас тому, что из любой даже самой экстремальной ситуации есть выход. Если тебя заперли в мусоросжигательной печи или в помещении с запущенной часовой бомбой — даже в этих ситуациях! — выход есть. Ум, смекалка и знания все победят! Так что, друзья, никогда не падайте духом! Помните, даже из самой большой ЖОПЫ есть выход! Всегда!»

Все зааплодировали.

— Спасибо, очень емко и темпераментно, — сказал учитель мистер Брест. — Правда вот слово на букву «ж» можно было опустить, без ущерба для содержания.

— Ну, это для экспрессии…

— Я так и понял.

Предмет Creative writing мне сразу понравился. Он отличался от остальных уроков своей неофициальной, расслабленной атмосферой. Тут даже парты стояли не рядами, а полукругом. И фокус занятий был не на классике литературы, как я сперва предполагал, а на творчестве студентов. А учитель мистер Брест больше походил не на преподавателя, а на старшего, мудрого товарища.

Студенты выходили к доске и зачитывали остальным свои творения. Короткие рассказы, эссе, стихи, поэмы и даже песни. Один студент прочитал зажигательный рэп про несвежий фастфуд, а другой — душещипательную поэму про муху, застрявшую в паутине. Время пролетело незаметно, прозвенел звонок с урока. К следующему занятию мистер Брест задал нам написать короткий рассказ или эссе на вольную тему.

— И опять-таки призываю вас, друзья, заведите записные книжки! — сказал напоследок мистер Брест. — Фиксируйте туда все свои мысли и жизненные наблюдения. Пусть, на первый взгляд, вам это кажется малозначительным. Главное, не ленитесь записывать.

Последним уроком на сегодня у меня значился немецкий.

Учительница — миссис Кляйн — выглядела оригинально: одежда из черной кожи, короткие волосы набриолинены и зачесаны назад, агрессивный макияж черно-фиолетовых тонов.

— Я вам сейчас один секрет расскажу. Только никому не сболтайте, это о-о-о-чень личное… — таинственно улыбаясь, сообщила классу миссис Кляйн. — Обещаете? Точно-точно?.. Так вот, я обнаружила… ПОРТАЛ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ ВО ВРЕМЕНИ!.. Да-да, не улыбайтесь, я не шучу! И знаете где? Как думаете, где этот портал находится? Ну? Есть догадки?.. В магазине нижнего белья! В одной из примерочных! Да-да, сама не ожидала! Представляете, зашла ночнушку примерить и — оп-па! — перенеслась в Древний Рим!..

В классе повисла тишина.

— И как там? — наконец спросил один из студентов.

— Где?

— В Древнем Риме.

— А-а! О-о! Чудесно! О-о-о-чень понравилось! Условия для жизни там превосходные!

— Тогда что же вы там не остались, мэм?

— Э-э… — растерялась миссис Кляйн. — Ну, у них там телевидения нет… Новости, сериалы, ток-шоу — не смогу я без всего этого! Особенно без ток-шоу.

Наверное, я что-то не догонял, но вроде как тема урока не соответствовала названию предмета. Хорошо, что не миссис Кляйн вела Creative writing.

Миссис Кляйн с упоением продолжала монолог, от портала перемещения во времени она перешла к теориям заговора. Студенты и студентки один за другим отпрашивались в туалет. И не возвращались. В итоге через некоторое время обнаружилось, что в классе остался лишь я и еще один парень — круглолицый ботан в очках. Самое поразительное, что он внимательно слушал бред миссис Кляйн, открыв рот от восхищения, и — даже! — что-то себе конспектировал.

Наконец прозвенел звонок с урока.

— Благодарю за внимание, все свободны! — сказала нам двоим миссис Кляйн, присев в реверансе.

Ура! Это был последний урок. Я пережил первый день во «Франклин Хай»!

Я вышел из здания школы, спустился с крыльца. На школьном дворе было полно народа: студенты, сбившись в кучки, травили байки. Я остановился, чтобы поправить рюкзак за спиной.

— Привет! — раздался рядом прокуренный голос.

Слева от меня стояла незнакомая девушка в джинсовом комбинезоне, моя ровесница. Пирсинг в носу и нижней губе, волосы синего цвета, татуировка на всю руку — идеальный типаж для молодежного хоррора.

— Здравствуй, — растерянно пробормотал я.

— Я Зулейка, — представилась девушка. — Это я тебе записку на уроке истории прислала… Классно ты ее старику Синклеру переслал!

Я с неприязнью смотрел на это НЕЧТО. ЭТО хотело познакомиться?! Ну почему ко мне не подошла девушка поприятнее!

— Хочешь клево вечер провести? — хитро улыбаясь, спросила Зулейка.

— Мне пора, — заторопился я. — Меня ждут.

Я поспешил прочь, в сторону парковки, к машине Мэгги.

На заднем дворе, между домом Палмеров и амбаром, располагалась просторная беседка, где стоял смокер-гриль черного цвета и коричневый деревянный стол с лавками, так называемая, зона барбекю.

Конструкция смокер-гриля была любопытная: буквой «L» и напоминала паровоз, прежде я таких не видел. У смокер-гриля имелись две камеры: вертикальная и горизонтальная. Горизонтальная, понятно, для шашлыков, а вертикальная, видимо, для копчения? Кроме того, смокер-гриль был оснащен дымовой трубой и датчиками температуры. Крутая штука, явно недешевая. Наверное, чтобы уметь готовить на таком девайсе, надо быть высококлассным спецом.

Налюбовавшись смокер-грилем, я направился к боксерскому мешку, висевшему у стены амбара. Встав в бойцовскую стойку, пару раз от души врезал кулаком по мешку.

— Нравится? — услышал я голос Мэгги.

Я оглянулся на дом. Мэгги высовывалась из окна своей комнаты на втором этаже.

— Ага, славный мешочек! — сказал я. — Я ж каратист в прошлом, профессионально могу оценить.

— Ну да, конечно! Сейчас каждый второй каратист, — усмехнулась Мэгги.

— Серьезно! Два года каратэ занимался!

— Да? Ну, покажи чего-нибудь!

Я встал в бойцовскую стойку и с позерским замахом нанес боковой удар ногой по мешку. Удар, как назло, вышел неудачным — я вскрикнул, отбив ногу.

— Да ты круче Ван Дамма¹⁸! — засмеялась Мэгги.

В этот момент из глубины дома послышалась трель телефона.

— Ой, звонит кто-то! — Мэгги скрылась в окне.

Потирая ушибленную ногу, я обиженно стукнул кулаком по мешку. Привалился плечом к стене амбара и задумчиво поглядел вдаль.

Сказочная Незнакомка из школы… Может, мне все же удастся с ней познакомиться?.. Вдруг в итоге получится?.. И, может, у нас даже будет… ЛЮБОВЬ?..

Я улыбнулся своим мыслям.

Наивным, но таким приятным…

Примечания

13

«Плэйбой» (англ. «Playboy») — журнал для мужчин, издающийся с 1953 года.

14

«Синиор» (англ. «Senior») — студентка двенадцатого, выпускного, класса.

15

Синди Кроуфорд — американская супермодель.

16

«Boobs!» (англ.) — «Сиськи!»

17

«МакГайвер» (англ. «MacGyver») — американский приключенческий сериал (1985—1992).

18

Жан-Клод Ван Дамм — бельгийский актер и мастер боевых искусств. Самые популярные его фильмы: «Кровавый спорт» (1988), «Кикбоксер» (1989), «Самоволка» (1990).