Причудливые страхи

Дмитрий Валерьевич Мечников

Какие удивительные страхи порой овладевают человеком, как меняют его желания, взаимоотношения с людьми близкими и не очень. Одних людей страхи загоняют в угол, другие становятся одержимыми желанием докопаться до причин появления страха, третьи стараются одержать над страхом победу. Впрочем, есть и те, что желают достичь процветания, намеренно навязывая страх другим…

Сердце — треугольник

— Доктор здравствуйте. Я пришла! — провозгласила вошедшая пожилая пациентка, в голосе которой одновременно чувствовались нервозность и самоуверенность.

— Здравствуйте. Я тоже пришёл! — в тон ей откликнулся сидящий за столом в ординаторской доктор.

— Это у вас дневной стационар, да? Меня впервые сюда направили. Мне сказали, чтобы я пришла к вам в отделение. Вы не хотите узнать зачем? Не хотите ли поинтересоваться причиной? — в голосе вошедшей слышался вызов, непонятно из-за чего возникший.

— Я не любопытен, возможно, от природы — скромно с иронией ответил доктор, испытующе глядя на пациентку.

— Как? Вы не любопытны? Такого быть не может. Все врачи любопытны. Я знаю. Это у вас профессиональное. Ведь стоит только переступить порог любого врачебного кабинета, как тут же начинается обстрел вопросами: «Что у вас?», «Вы прошли ДВН?», «Вы сдали мочу?», «Кто вас направил?», и тому подобное.

— Зачем обстрел? Я никого вопросами не обстреливаю. Скорее наоборот.

— Вас обстреливают? Так?.. И правильно делают. А то от вас правды вовек ни за какие коврижки не услышишь!

— За банальные коврижки от многих не услышишь, — с ещё большей иронией откликнулся врач.

— Или такое скажут, что пожалеешь, что спросила… Вот. Меня сюда прислали прокапаться, чтобы вылечить голову. Болит, шатает, стоит только повернуться. Ну ещё давление скачет. Скачет то почему? — внезапно, будто о самом важном, спросила больная.

— Потому, что может скакать. А раз может, значит сосуды эластичные да гибкие. Признак молодости, одним словом.

— Чьей молодости? Моей? Мне уже семьдесят шесть. Если вас, врачей, то есть, вывести из состояния равнодушия, то вы либо грубите, либо делаете пустые комплименты. Побойтесь бога! У меня же давление страшно скачет! Туда-сюда, взад-вперёд, вверх-вниз. И всё от пугающих мыслей, я так думаю. Они то и дело в голове рождаются. Бывает, попадётся на глаза какая-нибудь совсем никчемушная хрень, никто на неё внимания не обратит, а у меня мысли, понимаешь, появляются, вопросы. А ответов на них не доищешься. Отсюда и страхи, ужасы, кошмары! И все в голову, в голову лезут и лезут. Ну и давление потом прёт и только от клофелина снижается… Вот и сегодня…, перед тем как меня сюда направили, вопрос важный такой меня одолел. А никто ответить не может. А глянь, так в домах у врачей на полке дипломы да грамоты стопками пылятся, поди!

— Tempo presto! У меня в сутках только двадцать четыре часа. Но так и быть. Выкладывайте свой вопрос!

— А вы всё — таки готовы выслушать мой вопрос? В поликлинике то, вчера не готовы были. — подхихикивая произнесла пациентка.

— А вы готовы воспринять мой ответ? Не у каждого, знаете ли, это получается, — в тон ей ответил доктор.

— Вот он! Вопрос! — дама состроила на лице торжественно-требовательную мину, вынула из сумки плёнку электрокардиограммы, украшенную малопонятными врачебными каракулями и пододвинула её доктору. Доктор наполовину прочёл, наполовину угадал каракули и разочарованно произнёс:

— Это ответ. Я его уже прочёл, буквально у вас на глазах. Вопрос то мне предъявите, или нет?

— Да вы прочтите, вслух прочтите! Вопрос из текста следует. Из закорючек этих.

— Вслух? Чай не песня. Ну, чего тут читать? Я такие письмена читаю ежедневно. Вслух ей приспичило, понимаешь! — проворчал доктор и прочёл: «Синусовый ритм, отклонение электрической оси влево»…

— Дальше не надо, дальше меня не интересует. Смысла нет, — перебила настырная пациентка. — Ну?

— Что, ну? — спародировал интонации настырной пациентки врач.

— Ну вот же вопрос: «Синусовый ритм». Не понимаю, как можно прочитать вопрос и не видеть, что это вопрос? — задиристо спросила дама.

— А я тоже не понимаю, как можно, зная, что прочитал ответ, видеть в этом ответе вопрос. Да ещё и навязывать подобное мнение медицински здравомыслящим людям? — не менее задиристо возразил доктор.

— Потому, что «синусовый ритм». Слово «синусовый». Да знаете ли вы вообще, что это такое?

— Знаем. Туманные воспоминания.…Со школьной скамьи, так сказать.

— Нет. Не знаете. Ни со скамьи, ни без неё. И докторица в поликлинике не знает. Иначе не писала бы такой глупости. Я как прочла её заключение, так сразу поразилась его абсурдности. Решила уточнить. Подошла к докторше, которая кардиограммы расшифровывает, и подаю ей эту вот кардиограмму. Ну и стою. Жду, что она мне ответит. Жду и смотрю, как она работает. А она серьёзная такая, в чью-то кардиограмму внимательно глядит и чего-то прозрачной линейкой в ней измеряет. Наконец подняла голову, посмотрела на мою кардиограмму и сказала:

«У вас нет ничего страшного. Я всё написала». А я ей и говорю:

«Как же ничего страшного? А синусовый ритм»? Докторица посмотрела ещё серьёзнее и ответила:

«Это норма. Не беспокойтесь». Ясно, отвертеться хочет, но меня-то не проведёшь! И я спросила:

«Как же это может быть нормой, если описывается функцией синуса угла? И вообще, как ритм может быть синусовым»?

«Да обыкновенно. Может. Я повторяю — это норма. Что вам не понятно? Не загружайте голову. Просто верьте, что это норма», — очень серьёзно и сочувственно проговорила докторица и вновь уткнулась в свои бумаги. Этого издевательства я уже стерпеть никак не смогла. Я обрушила на неё град несомненно ужаснейших для неё вопросов:

«Синус — это тригонометрическая функция? Да, или нет? То есть выполняется в прямоугольном треугольнике. Так? Когда вы учились в школе, то видели там прямоугольные треугольники. В школе их много. И даже настолько много, что их может заметить каждый. Особенно, если пороется в собственном портфеле… Вы знаете, что такое синус? Не знаете? Тогда я вам скажу. Это отношение противолежащего катета к гипотенузе. То есть вы просто должны разделить этот самый катет на гипотенузу, успокоиться, и ждать следующего задания от учительницы. Правильно? Но вы применяете функцию синуса к моему сердцу, не правда ли? Что-то не слышу ответа. Отмолчаться хотите?… Но вы не учли сущего пустяка, что молчание — знак согласия. Отвертеться не получится. Вы только что написали „синусовый ритм“ в заключении по кардиограмме. Следовательно, у меня в сердце находится прямоугольный треугольник? Такой деревянный и большой. Так, или не так? А если так, то возникает вопрос, как он туда попал? Я что, его как-то ненароком для себя проглотила? Может мне его вшили инопланетяне, незаметно дав наркоз? И как сердце может биться, если внутри себя имеет деревянный треугольник»? — пациентка величественно перевела дух и уставилась на доктора немигающими глазами. Затем решила завершить свою страшную историю:

— Вот что я у неё спросила. А ответов то не последовало. Она только смотрела на меня, как будто я по халатности медицинского персонала из дурдома сбежала. Небось, вздохнула с облегчением, когда я гордо покинула её кабинет! Но теперь я у вас, доктор. И теперь вам предстоит держать ответ. Скажите, а вы знаете, что синус угла есть отношение именно противолежащего катета к гипо…

— Знаю, — перебил доктор и добавил:

— Я даже знаю, что косинус угла — это отношение прилежащего катета к гипотенузе.

— Ай, неужто вы знаете про косинус! — засияло надеждой лицо необыкновенной до странности пациентки.

— И про тангенс с котангенсом. Про секанс с косекансом тоже, если со словарём, конечно.

— Но, в таком случае, вы должны сказать…

— И скажу вам совершенно по секрету, что синус тридцати градусов равен одной второй, и косинус шестидесяти градусов тоже одной второй, тангенс сорока пяти… — доктор почувствовал, что исчерпал запасы своей тригонометрической осведомлённости и решил в качестве компенсации перескочить на формулы приведения — вещь более надёжную. Кто знает, что захочет проверить такая требовательная особа. В крайнем случае, таблица умножения уж точно не подведёт. В этом доктор ничуть не сомневался. Но в этот момент учёная пациентка улыбнулась очень хитро и съязвила:

— Не надо считать меня большей дурой, чем я есть на самом деле, доктор. Я отлично вижу ваше желание уклониться от существа вопроса за всеми этими тригонометрическими ужимками.

— Как вы могли вообразить подобное? Просто ваша захватывающая и неповторимая история расшевелила, так сказать, мои тригонометрические недра, и я решил…

— Не надо ничего решать. Просто ответьте на мучающий меня вопрос, — непреклонным тоном завзятого школьного завуча потребовала пациентка.

— Ещё какой-то вопрос остался? Мне казалось, что после того, как мы незаметно пробрались от синусов к косекансам, никаких вопросов уже не осталось, и можно заняться назначением лекарств, необходимых для вашего здоровья. Я на это надеялся…

— Не морочьте мою, и без того замороченную голову. Докторицей из поликлиники и замороченную. Скажите прямо и без обиняков: есть ли у меня в сердце прямоугольный треугольник? Да, или нет?… И если есть, то как он туда попал? И вообще, что мне теперь с этим добром делать?

— Что ж? Вы сами этого хотели. Да, у вас в сердце действительно есть треугольник. Но не пугайтесь. Этот треугольник не деревянный, не железный и не пластмассовый. Он не материальный, одним словом. Его нельзя определить на ощупь. Он воображаемый, если точнее. Придумал его один учёный чудак. Вы про него не слышали. Эйнтховен, его фамилия. Когда-то давно Эйнтховен этот треугольник и придумал, я даже не помню, когда. Он необходим для определения электрической оси сердца. — осторожно ответил доктор.

— Вот, значит как! Воображаемый треугольник. Но для определения чего?

— Для нужд кардиологии, для определения электрической оси сердца. Она, ось эта, может изменяться при некоторых заболеваниях, — понизив голос заговорщицки проговорил доктор.

— И как эту ось измерить? — с удивлением спросила оригинальная пациентка.

— Вам когда-нибудь приходилось заниматься сложением векторов? — спросил доктор.

— Разумеется, приходилось… Так вот откуда взялся этот «синусный ритм». Медицинский мираж тригонометрии. Как хорошо, что вы мне про это рассказали. Спасибо.

— Пожалуйста. Если надо, мы ещё про что-нибудь можем рассказать.

— Не надо. И этого вполне достаточно. Я, пожалуй, пойду. До свидания! — и пациентка довольно бодрым шагом направилась к выходу. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем доктор спохватился и крикнул:

— А лечение? Как вам лечить голову, если вы решили покинуть нас? Она ведь «болит, шатает, стоит только повернуться. Ну ещё давление скачет», — процитировал доктор.

— Кто нуждается, тот пусть и лечится. А у меня уже никаких жалоб на самочувствие не осталось. Забыла! Мысли пропали! Бывайте!