Невысоклики. Грозовой фронт

Дмитрий Вернидуб, 2021

Занятное и весёлое повествование о волшебных приключениях невысокликов вряд ли оставит читателя равнодушным. Представители сказочного и домовитого народца, сталкиваясь с жизненными трудностями и всепожирающим злом, вновь противопоставят им отвагу, взаимовыручку и неподкупность. Книга в обновлённой авторской редакции отличается от ранее попавших в сеть пиратских копий текстов, так и не изданных одним из уже не существующих издательств. Книга состоит из трёх отдельно публикуемых частей.

Глава 3. Большое приключение начинается

То, что происходило вне стен его дома, пугало Олли всё больше. Наполовину затонувший Хойбилон напоминал тылы отступающей армии. Мимо окон пробирались повозки, груженные скарбом обывателей, по уши в грязи сновали вооружённые гномы, проходили, просясь на постой, люди с затопленных равнин.

И надо всем этим полыхали яркие грозовые вспышки. Казалось, высунь нос в форточку — и получишь по нему молнией. Тучи висели такие плотные и чёрные, что даже когда наступал полдень, приходилось брать с собой лампу, чтобы не оступиться во дворе. А дождь не стихал.

Грязные щупальца Дидуина с треском таскали по нижним улицам обломки изгородей и брошенную утварь. Кое-где на волнах покачивались сорванные крыши с орущими котами и нахохлившейся домашней птицей. Причём, кому в данном случае повезло больше, неизвестно.

Домик, в котором жил Олли, находился хоть и не на самом высоком месте, но погружаться пока не собирался. И в нём было, по крайней мере, сухо. На веранде вовсю развешивало вещи семейство кузнеца — человека с Восточного тракта, а в дальней комнате храпела парочка гномов из свиты Магистра Будинрева.

Темнело. Репейник только что ушлёпал в очередной рейд за провиантом и пожитками к своей тётке Зузиле, в доме которой он обитал на чердаке. Олли укладывал поклажу для ослика, купленного накануне у дальнего родственника за символическую плату. Ослик был помещён в сарайчик и сопровождал каждый очередной удар грома испуганным рёвом.

После долгих раздумий друзья решили идти вместе с родом Виндибуров и другими невысокликами на юго-запад, мимо Столбовых холмов, в долину Черед-Бегаса. Эта местность издревле носила имя Желанного приюта.

На восточных склонах Черед-Бегаса, стоящего на пути у морских ветров, жили в основном люди — пастухи. Горцы слыли народом гостеприимным, хотя и не очень общительным. Переселенцы рассчитывали найти здесь убежище, провиант и земли, пригодные для возделывания.

Но для Олли и Пита в этом состояла лишь часть секретного плана.

Никогда ещё Виндибур не покидал собственный дом больше чем на неделю. Даже раньше, уходя в походы по окрестностям на несколько дней, он испытывал угрызения совести.

На свете не было другого такого места, где можно чувствовать себя так спокойно и уютно. Дом защищал, успокаивал, дом лечил. Он надёжно укрывал ранимую душу хозяина плотными занавесками на окнах, давая ей микстуру умиротворения и равновесия. Только в этом ограниченном пространстве не существовало одиночества. Только эти небольшие оконца могли светиться в ночи так тепло и заманчиво. Это был настоящий друг.

Олли казалось, что он привязан к старому дому больше, чем черепаха к собственному панцирю. И вот теперь они расставались. Оглянувшись ещё раз, невысоклик растерянно махнул рукой и, взяв за повод ослика, зашагал вслед за Питом, догоняя растянувшийся на несколько миль караван переселенцев.

Через полдня пути дорога или то, что от неё теперь осталось, пошла немного вверх. Миновав западные пределы Расшира, скитальцы решили разбить временный лагерь и остановиться на ночлег. Пёстрый табор, состоящий в основном из невысокликов во главе с Годо Виндибуром, небольшого количества людей, а также множества вьючных и прочих домашних животных, поспешил укрыться в дубовой роще. Вскоре под каждым деревом у разведённых костерков мычало, хрюкало и бранилось на погоду многочисленное разношёрстное сообщество.

Репейник, предусмотрительно захвативший вязанку сухих дров из сарайчика Олли, устроил очаг и приспособил над ним чайник. Скромный ужин и горячий чай вернули друзьям сносное расположение духа и они, забравшись под ближайшую повозку, достали карту.

Олли предлагал приотстать от каравана после того, как они минуют самый южный из Столбовых холмов, а затем свернуть вправо, поднявшись вверх по ущелью, отделяющему их от горного массива Черед-Бегас. Затем он планировал перевалить в Долину ветров, ведущую к Потерянным гаваням. А там Безымянный остров, должно быть, видно с берега.

На следующее утро кочевье тронулось в путь. Привязав ослика с поклажей к повозке Мэда Виндибура, продрогшие невысоклики, надев под плащи всё что можно, шли широким шагом, пытаясь согреться.

С рассветом дождь понемногу ослаб. Часа через три сквозь завесу стылой хмари начали угадываться Столбовые холмы, на вершинах которых, словно на отдых, расположились клубящиеся лиловые тучи. Олли казалось, что тучи следят за караваном, ожидая подходящего порыва ветра, чтобы сорваться с места и низвергнуть на головы переселенцев очередную порцию воды.

Час спустя, открылось подножие первого из холмов, поросшее редкими соснами. Мэд, сидевший на козлах крытой повозки с семейным скарбом и болтавший с Репейником о том о сём, вдруг заметил, что всегда словоохотливый Пит уже некоторое время не отвечает ему. Обернувшись, Мэд не увидел ни Пита, ни Олли, ни ослика с поклажей. Невысоклик недоумённо пожал плечами и, причмокнув на лошадок, покатил дальше, не придав исчезновению друзей особого значения.

Идти по каменистой тропе было намного приятнее, чем по развороченной повозками раскисшей дороге.

Олли, ведущий за повод ослика, резво переступающего через камни и коренья, то и дело оборачивался и смотрел назад — не идёт ли кто за ними. Пыхтящий Пит, путаясь в длинном плаще, замыкал цепочку.

Путешественники шли к перевалу, направляясь прямо в оседлавшую его тучу. Большая, иссиня-чёрная и жирная как индюшка, туча, свирепо погрохатывала, ощетинясь протыкающими её молниями.

Питти забастовал.

— И не проси, — говорил он, — я туда не пойду. Она нас точно зажарит! Вот и Солист так думает.

— Какой ещё солист? — начал озираться Олли.

— Ну, ослик наш. Я давно его так называю.

И правда, голосок у ослика был дай боже всякому. Иногда, когда он был особенно напуган, его глотка исторгала такие звуки, что шарахались коровы.

— Ну и шуточки у тебя! — Олли покачал головой, посмотрев на животное.

Солист дирижировал ушами и жалобно поглядывал на невысокликов. Вид у него был как у жертвы на заклании.

— Смотри, — сказал Репейник, — уши скрестил, сейчас заорёт!

— Ладно, леший с вами, — согласился Виндибур. — Отойдём вон к тем соснам и устроим привал.

Соорудив из сосновых веток что-то вроде гнезда и даже устроившись в нём с относительным комфортом, друзья решили немного пожевать.

Хлеб с ветчиной да парочка согревающих глоточков — верные спутники сна, поджидающего путешественника на привале. Свернувшись калачиками, Олли и Пит задремали.

Олли проснулся оттого, что шум дождя прекратился. На сосне обрадованно засвиристела какая-то пичуга, а из дупла высунула нос любопытная белка. Невысоклик сел. Вокруг значительно посветлело.

Грозовой фронт уходил вниз по ущелью, прихватывая с собой рваные клочки серых облаков, безвольно проползающих мимо бивуака. Жирная лиловая туча, видимо, не дождавшаяся особого приглашения, нехотя слезла с перевала и, проследовав над головами невысокликов, пару раз грозно рыкнула. Проснувшийся от грохота Пит погрозил туче кулаком.

— Давай, давай, проваливай! — сказал он, сделав страшное лицо.

Вдруг Солист, увлечённо жующий хвою из лежанки, поставил уши торчком, оборотив морду в сторону тропы. Теперь уже и невысоклики смогли различить какие-то звуки. По тропе кто-то шёл.

— В кусты! — шепотом скомандовал Олли.

Молниеносно собрав вещи и схватив за повод удивлённого Солиста, кладоискатели схоронились в ближайших зарослях.

Ожидая увидеть всё что угодно и кого угодно, друзья, тем не менее были потрясены увиденным. Из-за поворота показались девчонки Уткинс. Тина и Пина довольно бодро шли друг за дружкой, неся палку, на которой болтался узелок с пожитками.

— Мы тоже хотим искать клад! — хором выпалили сестрёнки, увидев друзей, выходящих из-за кустов с открытыми ртами.

— Как… Как вы сюда попали? — изумился Олли.

— И кто вам сказал, что мы ищем клад? — подозрительно поинтересовался Репейник. — Может, мы здесь грибы собираем?

— Мы всё про вас знаем! — выпалила Тина.

— Да, да, да. Всё, всё, всё, — закивала Пина.

— И что же это, интересно,"всё"? — Питти так и забегал вокруг.

— И про карту, — начала Тина.

— И про остров, — скорчила ехидную рожицу Пина.

— И про спрятанные сокровища! — хором выдали они.

В конце концов, выяснилось, что любопытные двойняшки подслушали разговор Пита и Олли, когда те разглядывали карту, лежа под соседской телегой, во время остановки каравана на ночлег.

Папаша Уткинс как служащий магистрата, остался вместе с Алебасом Кротлом в Хойбилоне, а дочурок отправил вместе со своей родственницей и племянниками-сорванцами, к Черед-Бегасу.

Как только старая тётка немного отвлеклась, напустившись на одно из своих чад с упрёками и тумаками, двойняшки незаметно улизнули.

Если бы Олли не был так молод, то он, вероятно, смог представить себе всю глубину горя безутешного отца, потерявшего детей, постарался бы догнать караван и вручить беглянок тётке. Но родительские чувства были Олли неведомы, и его совесть балансировала между желанием прогнать девчонок прочь и нежеланием рисковать, раскрывая своё исчезновение. Дилемму разрешил Пит.

— Мы что, так и будем здесь торчать? До темноты осталось часов шесть, а нам надо ещё перевалить на ту сторону.

И в ответ на вопросительный взгляд Виндибура развёл руками.

— А что? Так знают только они, а вернёшь их — узнает весь табор!

Довод показался настолько убедительным, что Олли только согласно кивнул.

Теперь порядок построения отряда был таков: Олли Виндибур впереди, за ним Солист, за ним сестры — сначала Тина, потом Пина, а замыкающим Пит Репейник собственной персоной.

Голый каменистый склон становился круче. Нечастые сосны сменил ещё более редкий кустарник. Ветер усилился, и стало заметно холоднее.

Долина ветров, скрывавшаяся за узким седловидным перевалом, напоминала воронку, чашей обращённую в сторону моря. Дикие морские ветры, облюбовавшие эту часть рельефа, разгоняясь в огромном естественном раструбе, с рёвом и свистом вылетали из его узкой части, распугивая медлительные облака. Похоже, эта забава им очень нравилась, чего нельзя было сказать о невысокликах, идущих к перевалу.

С каждым шагом давление встречного воздуха становилось всё интенсивней. И чем меньше шагов оставалось до верхней точки тропы, тем трудней друзья переставляли ноги. Дальше идти можно было только в связке. Сделав небольшой привал, Олли обвязал к спутников верёвкой вокруг пояса. Теперь ему приходилось не только самому с трудом преодолевать каждый метр, но и тащить за собой двойняшек, рискующих воспарить подобно воздушным змеям. Лучше всех чувствовал себя только Репейник, для надёжности уцепившись за хвост Солиста, справедливо посчитавшего, что в такой обстановке ослиное упрямство — не лучшая черта.

Наконец вереница выбралась на небольшое плато, усеянное огромными валунами. Силы были на исходе, и расселина между двумя глыбами оказалась поистине спасением. Забившись в закуток, продрогшие и оглохшие путешественники завернулись с головой в одеяла и тут же уснули.

Утром несколько подёрнутых инеем холмиков, ставших частью сурового горного пейзажа, начали понемногу шевелиться.

Первым наружу высунул свой нос Репейник.

— У-у-у-й! — вздрогнул он всем телом. — Какая мерзость!

В ответ у холма покрупнее, запирающего собой вход в расселину, выросло два длинных уха. Подняв голову, Солист с надеждой посмотрел на Пита, словно приглашая его поскорее убраться из этого треклятого места.

Тормоша Олли и девчонок, Репейник вдруг понял, что не слышит больше завываний и грохота, с которыми всю минувшую ночь порывы ветра обрушивались на перевал."Монстр выдохся — так ему и надо!" — ехидно усмехнулся он, пытаясь развести огонь непослушными руками. Но костерок не горел.

— Не мучайся, — подошёл Олли, кутаясь в одеяло, — Чем быстрей мы пойдём вниз, тем лучше.

Так и не позавтракав, компания начала спускаться в долину.

Долина ветров встретила путешественников странным настороженным затишьем. Унылый вид лишённых даже кустарниковой растительности склонов навевал тоску, а холод пробирал насквозь. Тропы почти не было. Здесь давно уже никто не ходил. Покрытая инеем трава скользила, и опять пришлось обматываться верёвкой. Поверхность долины словно вылизали огромным языком — ни торчащей скалы, ни деревца.

Путешественники медленно спускались. Невысоклики — хорошие ходоки и достаточно крепко стоят на своих ногах. Но в этот раз им приходилось туго. Не завтракавший и слегка подмороженный невысоклик — лёгкая добыча для всякого рода неприятностей.

Неприятности всегда выслеживают жертву среди тех, чей дух ослаблен лишениями, сомнениями или страхом, выбирая объект позадумчивей.

Не то чтобы Олли Виндибур был совсем уж лакомым кусочком, но уж если приходилось выбирать между ним и Репейником, то беспардонность последнего явно вызывала отторжение у неудач. Злоключению позарез нужно, чтобы его глубоко переживали, постоянно спрашивая себя:"А почему, собственно, я?"Двойняшки Уткинс для этого явно не годились, так же как и Солист. Максимум, что от них можно было ожидать, так это грандиозного рёва. А это уже не так интересно.

В общем, оступиться выпало именно Олли. Покрытая тонкой ледяной корочкой трава как нельзя лучше подходила для того, чтобы, сверзившись, заскользить вниз по склону, увлекая за собой всю вереницу. Верёвка, предназначенная для того, чтобы страховать друг друга, сослужила дурную службу.

Как самый массивный из невысокликов, Олли повалил девчонок, а те, в свою очередь, сдёрнули с места Пита, держащего в руках повод ослика. На этом всё могло бы и закончиться, но проклятая верёвка, которую Солист одной ногой случайно переступил, натянувшись, подставила ему подножку. Не удержав равновесия, ослик совершил кувырок через голову и с рёвом поехал на спине вниз. Так, трубя и вереща, компания полетела по ущелью, судорожно цепляясь за скользкую короткую траву, поднимая снежистую пыль.

Никогда раньше ни один осёл не перемещался так быстро из одного места в другое, не говоря уже о невысокликах. По всей вероятности, истошные вопли Солиста, возглавляющего гонку, можно было услышать аж на побережье. Тина и Пина, уцепившись за тюк с поклажей, вереща наперебой, летели за осликом. Следом кувыркался спутанный верёвкой Пит, а за ним Олли, задом наперёд, проявляя чудеса цепкости, под аккомпанемент кирки, лопаты, котелка, чайника и прочего скарба.

Но неожиданно начавшийся скоростной спуск так же неожиданно прекратился. Не успели друзья достичь более — менее пологого места, как влетевший в долину шквал тёплого ветра остановил их, ударив навстречу и растопив ледяную корку на траве.

"Какой-то заблудившийся, отставший от стада южный ветер", — первое, что пришло в голову Олли, неподвижно лежащему на спине. Он смотрел в небо, где царила полная кутерьма. Клочковатые облака, спотыкаясь друг о дружку, спешили поскорей убраться, вероятно, в надежде быть подхваченными каким-нибудь другим, более покладистым ветром, не якшающимся с грубыми и самолюбивыми тучами. Облака ещё лелеяли надежду стать белыми и пушистыми, где-то там за морем, где светит солнце, весело и ласково играя бликами в пене полуденного прибоя.

Оцепенелое созерцание было прервано стонами Репейника. Спутанный Пит лежал, уткнувшись носом в мокрый лишайник, пятой точкой впитывая приятное тепло. У него так закружилась голова, что он долго не понимал, где у этого мира верх, а где низ и что-то несвязно блеял, растеряв все слова.

Растрёпанные Тина и Пина молча сидели друг против друга с вытаращенными глазами, причём у Пины на правую ногу был обут чайник. На первый взгляд, все были целы. Не было только Солиста.

Едва оправившись после стремительного спуска в долину, проделанного весьма оригинальным способом, путешественники принялись звать невесть куда подевавшегося ослика.

— Не п-п-ровалился же он сквозь з-з-емлю? — предположил слегка заикающийся Пит. Его немного пошатывало, как моряка, сошедшего на берег после длительной качки.

— Мой дальний родственник говорил, что этот осёл большой поклонник капусты, — вдруг вспомнил Олли, — и, кажется, он сказал, что для того чтобы его заставить бежать за собой, нужно произнести это заветное слово.

Тут двойняшки, занятые стягиванием с Тининой ноги чайника, прервались, посмотрели друг на друга, и завопили:"Капуста, капуста, капуста!"В ответ, словно из преисподней, раздалось истошное"Иа!". Трубный глас вопиющего Солиста шёл откуда-то сбоку и снизу. Невысоклики бросились на звук.

Ослик сидел в большой круглой яме, прижав уши, подняв морду, и самозабвенно орал. Почему он молчал до этого, так и осталось загадкой. Яма была глубокой. Вернее, не яма, а воронка. Олли уже видел однажды такие углубления в земле.

Несколько лет назад над Расширом пролетела шальная звезда, и у одного фермера даже сгорел коровник. Небольшой кусок откололся от летучей гостьи, врезавшись в землю у Западных холмов. Тогда вся хойбилонская малышня бегала смотреть на дымящуюся яму шириной шагов в десять, а глубиной с парочку взрослых невысокликов. Воронка, в которую угодил Солист, была как минимум на одного невысоклика глубже.

Вниз решили спустить Пита. Тот обвязал продолжавшего вопить ослика, а затем, встав ему на спину, выкарабкался обратно. По команде"Раз, два, три!"Олли, Репейник, Тина и Пина начали тянуть. Сообразив, что ему собираются помочь, Солист забарахтался и подпрыгнул. Но ничего не получилось. Тогда Олли взял лопату и стал скалывать край ямы, осыпая комья земли под ноги четвероногому узнику. Наконец, сделав подъём более пологим, он снова взялся за верёвку.

— Ну, взяли! — крикнул Виндибур, и друзья потянули что есть мочи. Ещё немного, и попытка увенчалась бы успехом. Но Солист поскользнулся, чуть не затащив за собой спасителей.

— Я думаю, его надо подбодрить, — предложила Пина Уткинс, размазывая по лицу грязь.

Следующий рывок невысоклики сопроводили душераздирающим криком"Капуста!". Ослик подпрыгнул так, как будто под его зад подсунули раскалённую сковородку. Растопырив уши в стороны и выпучив глаза, страдалец замолотил ногами словно землеройная машина. Когда он, наконец,"выдернулся", у него хватило бы"завода"залезть как минимум на дерево.

— Можно было и не копать, — сидя на траве с верёвкой в руках, пробурчал Олли.

Хохот девчонок заставил его обернуться.

— Нет у меня ничего! Тебе послышалось! — отбивался Репейник от совершающего наскоки и бодающегося Солиста. Чтобы отвязаться, Питу пришлось скормить назойливому любителю овощей последнюю хлебную лепёшку, предварительно посыпав её солью. Девчонки же, заливаясь звонким смехом, угрожали Питу повторить трюк с заветным словечком.

Вдруг Виндибур заметил рядом с собой необычный, размером с гусиное яйцо, камень. Очистив находку от грязи, он внимательно рассматривал её. Собственно, это был даже не камень, а кусок оплавленной породы с бирюзовыми вкраплениями."Скорей всего, это тоже осколок той летучей звезды", — подумал невысоклик и, восхищённо покачав головой, положил камень в карман.

Однако через несколько минут после того, как их маленький караван вновь двинулся к побережью, он про находку забыл.

Ветер на этот раз был милостив, и экспедиция вышла к Потерянным гаваням без особых приключений. Вылизанные камни Долины ветров постепенно сменились зарослями колючего кустарника. Иногда даже приходилось прорубаться сквозь них. К вечеру на горизонте путешественники увидели тёмно-синюю полоску залива. Кустарник кончился, но до воды оставалось брести через песчаные дюны еще пару миль.

Дождь почти перестал, и немного потеплело. Лагерь разбили в крайних кустах, натянув тент между ветвей. Своеобразный шалаш укрыл обессилевших путников. Морской бриз действовал успокаивающе, донося запах прелых водорослей и отголоски прибоя. Невысоклики уснули, даже не вспомнив о еде.

Наутро, позавтракав остатками провианта, участники похода устроили совет.

Ещё дома Олли и Пит ломали голову над тем, как они попадут на Безымянный остров. Идея добраться вплавь отпадала сразу, так как нужно было тащить снаряжение, да и расстояние от берега до берега было приличное. Оставалось только два варианта: или найти лодку, или соорудить плот. Первое представлялось невозможным, так как в этой местности давно никто не жил, а для второго надо было свалить несколько деревьев. Но вот беда, как раз деревьев нигде не было видно.

— Ничего страшного, — успокаивал Репейник, — остров всё равно справа от нас — пройдём немного по берегу к устью Жёлтой реки, а там, глядишь, найдём пару сосен.

— Хотелось бы надеяться, — вздохнул Виндибур.

— Еды совсем не осталось, ни кусочка! — состроила обиженную рожицу Тина.

— Да, да, — испуганно округлила глаза Пина, — ни кусочка! Мы скоро погибнем от голода!

— Без паники, с вами лучший охотник и рыболов во всём Расшире! — хвастливо подбоченясь произнёс Пит. — К вечеру я гарантирую вам первоклассную уху.

В ответ Пина наградила Репейника восхищённым взглядом и даже пообещала не вредничать и не дразнить Солиста.

Вдоль побережья вправо и влево, до самого горизонта, простиралась страна песка. Куда не кинь взгляд, везде были дюны, дюны, дюны. Взобравшись на очередной исполинский бархан, друзья остановились, заворожённые открывшейся панорамой.

Залив был прямо перед ними. Отливающую сталью поверхность обрамляло пенистое кружево берегового прибоя. А дальше… Дальше, где в небе над морем проходила граница грозового фронта, солнечные лучи окрашивали волны в родные сине-зелёные тона. Справа, в дымке лежал Безымянный остров.

— Как красиво! — восхищённо воскликнула Тина.

Олли, не говоря ни слова, стал медленно спускаться навстречу океану.

Никогда не видевшие моря обитатели Расшира, побросав пожитки, вприпрыжку устремились к воде, а добежав удивлённо застыли, наблюдая, как солёные языки волн лижут их усталые ноги.

— Смотрите, — показал Репейник, — студень с лапками!

Вытащив из воды желеобразную массу, он внимательно её разглядывал.

— Это медуза, — авторитетно заявил Олли, — я в книжке таких видел. Они ещё жгутся.

— Фи, какая гадость! — брезгливо поморщилась Пина.

После слов Виндибура о том, что можно обжечься, Пит медузу выбросил.

— Вроде ничего, — сказал он, посмотрев на руки.

— Ай, ай! — вдруг подпрыгнула Пина, и все испуганно обернулись.

На пальце у неё болтался средних размеров краб. Разжать клешню обидчика оказалось не таким уж простым делом. Пина хныкала и говорила, что ни за что теперь не полезет в море, раз там водится столько всякой дряни.

Олли же, напротив, поймал себя на непреодолимом желании броситься навстречу набегающим волнам и плыть, плыть, плыть. Разбежавшись и нырнув, он ощутил вкус морской воды, ласково принимающей его в свои объятия. Странно было чувствовать себя частью чего-то необозримого и могучего, барахтаясь в солёной толще качающих вод.

Наплававшись вдоволь, невысоклик выбрался из вяжущего ноги прибоя, плюхнулся на мокрый песок.

— Уф-ф! — только и сказал он, распластавшись на берегу.

— Смотри-ка, — заключил Пит, — такое количество воды и ничего не случилось. Олли Виндибур стал водоплавающим. Просто волшебство какое-то! Бррр!

Олли поднял голову, внимательно посмотрел на Репейника. Он вдруг почувствовал, что ему совершенно не холодно, несмотря на промозглую погоду, совсем не тёплую воду и ветерок. К тому же прошедшей ночью он даже ни разу не поёжился. «Ну, надо же, — подумалось ему, — я теперь морозоустойчивый. И с какой это стати?»

Вдоль берега идти было гораздо веселее. То и дело друзьям попадались забавные морские обитатели, спешащие убраться восвояси при виде чужаков. Девчонки кидали редкие голыши, считая плюхи, Пит гонялся за крабами, а Олли, решив коллекционировать раковины, высматривал их среди нанесённых прибоем водорослей.

Чуть не забыв зачем они здесь, друзья поравнялись с Безымянным островом. Деревьев так нигде и не было. Решив пройти ещё немного по направлению к устью реки, Олли взял с собой Солиста, оставив спутников разбивать лагерь.

На этот раз местечко выбрали очень удачное, у родничка. Родник бил у самого берега, образуя небольшое озерцо, заросшее по краям осокой. Ручей сбегал в море и довольно долго не перемешивался с солёной водой, оставляя на её поверхности серебристый след.

"Безвыходных положений не бывает", — решил Виндибур, поправляя на плече моток верёвки. Кстати, данное утверждение является самой что ни на есть главной истиной подлунного мира. И тот, кто однажды это понял — уже одержал верх над изменчивой судьбой."Ничего страшного, — говорил себе Олли. — Конечно обидно, что я так просчитался, и деревья здесь вовсе не растут. Но я точно знаю: их полно выше по течению, причём по обоим берегам. Не может быть, чтобы непогода, как говорится, не"наломала дров". Пойду, порыскаю в плавнях".

В камышах действительно оказалось полно принесённых рекой стволов. Сделав пару рейсов к устью Жёлтой реки, Олли и Репейник приступили к сооружению плота. Работа спорилась, благо всё необходимое было прихвачено с собой из дому.

Плот получался хоть и немного корявый, но крепкий. При желании на нём можно было плыть гораздо дальше. Единственная проблема заключалась в том, чтобы загрузить на него Солиста. Ослик даже на берегу отказывался ступить на палубу только что народившегося плавучего средства, и упирался как мог.

— Давайте оставим его здесь, у родничка, — неожиданно предложила Пина. — От воды и травы он никуда не убежит.

— Только не привязывайте его! — попросила Тина.

Делать было нечего, и Олли согласился. Подтолкнув плот, он запрыгнул на своё место у правого весла. Слева загребал Пит, у руля стояла Тина, а Пине доверили должность вперёдсмотрящего.

Но не успели друзья отплыть от берега, как Солист заметался по песку и поднял такой истошный рёв, что у колонии чаек чуть не случился сердечный приступ. Продолжая орать, он вдруг бросился в воду и, к всеобщему восторгу, поплыл следом. В конце концов, поймав ослика за повод, Олли привязал его к плоту.

Волнение стихло, и грести стало легче. Плот плавно покачивало. Олли гордо отдавал команды, как заправский капитан. Он вспомнил старого Брю, и ему вдруг захотелось сыпать солёными словечками, произнося что-то вроде"ущипни его краб"или"хрястни моё весло". Он даже пару раз придирчиво осмотрел это самое весло. Но оно ломаться не собиралось, упруго подталкивая"корабль"к загадочным берегам Безымянного острова.