Шедевры остроумия

Дмитрий Дриаев, 2016

В этом сборнике историко-литературных анекдотов представлены блестящие остроты и шутки знаменитых исторических личностей разных эпох и народов от античности до наших дней – от Диогена и Цезаря до Уинстона Черчилля и Иосифа Сталина. Содержит нецензурную брань.

Г

* * *

Двоюродные братья князья Гагарины, оба красавцы в своё время, встретились после очень долгой разлуки в доме своих общих знакомых. Они, разумеется, постарели и друг друга не узнали. Когда хозяин назвал их по имени, бросились они во взаимные объятия.

— Грустно, князь Григорий, — сказал один из них, — но судя по впечатлению, которое ты на меня производишь, должен казаться я тебе очень гадок.

* * *

За храбрость, проявленную в битве с врагами Рима, консул Гай Марий, по своему усмотрению, без санкции сената, предоставил права римских граждан одной тысяче италиков, союзникам римлян. Это нарушение закона вызвало негодование сената. Тогда консул заявил:

— Из-за звона оружия я не слышал голоса законов.

* * *

Некоего ювелира, продававшего фальшивые драгоценные камни, римский император Галлиен приговорил к смерти на арене — его должны были растерзать дикие звери.

Настал день казни. Под рёв переполненного амфитеатра служители вывели приговорённого на середину арены и поставили напротив закрытой львиной клетки. Несчастный с замиранием сердца ждал неминуемой и ужасной смерти. И тут дверь клетки распахнулась и из неё вышел… цыплёнок. Не выдержавший страшного напряжения ювелир потерял сознание. Когда зрители вдоволь насмеялись, Галлиен повелел объявить:

«Этот человек обманывал, поэтому и его обманули».

Затем ювелира привели в чувство и отпустили на все четыре стороны.

* * *

Гамалея Николай Фёдорович (1859–1949), академик.

Где-то в середине сороковых годов проходит защита диссертации. Диссертант с жаром аргументирует:

— И тысячу раз была права покойная Гамалея, которая ещё в 1920 году писала…

Скрипучий голос из зала:

— Ну, во-первых, покойная Гамалея — это я, а во-вторых в 1920 году она была мужчиной!

* * *

Буфетчица Московского Дома литераторов жалуется:

— Какие писатели необразованные! Говорят “одно кофе”, а ведь кофе мужского рода. И один только Расул Гамзатов сказал: “Дайте мне один кофе…”, — и добавил: — “И один булочка”.

* * *

Немецкий физик Рихард Ганс свою лекцию о происхождении Земли заканчивал следующими словами:

— Как видите, с возрастом Земли дело обстоит точно так же, как с возрастом женщины — ни то, ни другое невозможно определить с желаемой точностью.

* * *

Великий испанский зодчий Антонио Гауди строил очень неторопливо: знаменитую скамейку в парке Гуэль в Барселоне — 7 лет, сам парк Гуэль — 14 лет, а собор Святого Семейства он строил в течение всей своей жизни (и достроить не успел).

Однажды, когда зодчего упрекнули в медлительности, он сказал:

— Мой заказчик — Господь Бог, а он никуда не торопится.

* * *

Дирижёр Александр Гаук руководил репетицией оратории на библейский сюжет. Вместе с симфоническим оркестром в репетиции участвовали хор и солисты, которые изображали, соответственно, евреев и филистимлян. Закончив очередную сцену, он обратился к исполнителям: “Так! Евреи свободны, филистимляне остаются”. Вся струнная группа оркестра встала и принялась зачехлять инструменты.

— Куда!!! — возмутился Гаук.

— Маэстро, но вы же сами сказали, что евреи свободны…

* * *

Великий немецкий философ Гегель, лёжа на смертном одре, сказал:

— На всём белом свете меня понял только один человек.

Но тотчас вслед за тем раздражённо добавил:

— Да и тот превратно.

* * *

На торжественном обеде, посвященном открытию нового университета, известный естествоиспытатель XIX столетия Эрнст Геккель оказался соседом по столу служителя церкви. Когда тот после обеда вынул сигару, Геккель любезно предложил ему огонь, но сделал это так неловко, что зажженная спичка, как только очутилась в руках священника, потухла.

— Смотрите, — проговорил священник с насмешливой улыбкой, — свет науки погас.

Геккель утвердительно кивнул:

— Ничего удивительного. В руках церкви это не впервые.

* * *

Знаменитый немецкий учёный Герман Гельмгольц был обладателем многих почетных званий. В один прекрасный день он узнал, что его удостоили звания вице-канцлера капитула прусского ордена “За заслуги”. Будучи человеком чрезвычайно добросовестным, Гельмгольц отправился к канцлеру капитула графу Менцелю и осведомился о своих обязанностях.

— Ну что ж, — ответствовал Менцель, — могу лишь повторть то, что сказали мне, когда я стал вице-канцлером: единственная ваша обязанность — ждать, когда умрёт канцлер, чтобы занять его место…

* * *

Английский король Генрих VII после смерти своей жены Елизаветы Йоркской, решил вступить в брак с юной неаполитанской принцессой. Не вполне доверяя слухам о красоте и уме принцессы, король направил в Неаполь послов и велел составить для него отчёт о достоинствах предполагаемой невесты. Послы недурно справились с возложенной на них миссией.

Вот содержание их доклада:

“Ваше Величество! Принцесса красива и не подкрашена. Глаза у нее карие, кожа свежая, нос правильный. Вокруг рта нет ни единого волоска. Руки у нее красивые, пальцы длинные, дыхание свежее. Фигура у неё хорошая, шея длинная, бюст в самый раз, а рост довольно высокий. Вина она потребляет умеренно и не объедается на пиршествах. Характера хорошего — она весела, любезна и при этом рассудительна.

Но людей без изъяна не бывает, поэтому и у принцессы есть мелкие недостатки, как, например, упрямство. Эта упрямица вбила себе в голову, что никогда не выйдет замуж за Ваше Величество. Но если бы не это — она идеальная кандидатка в супруги…”

* * *

В 1968 году вспыхнул бурный роман между актрисой Ириной А. и знаменитым кинорежиссёром Сергеем Герасимовым. Но сердце красавицы очень быстро остыло…

На одной из киношных тусовок поклонник спросил актрису:

— Ирина, почему вы бросили Сергея Аполлинариевича? Ведь Герасимов — классик советского и мирового кино, исполинская фигура! Мэтр!

Красавица фыркнула:

— Да какой там метр? От силы сантиметров десять…

* * *

Служил в армии в советские времена подполковник Юрий Герасимович. Мужик крупный — под 2 метра ростом, большой любитель выпить. И вот однажды, при очередном посещении московского ресторана, после изрядно принятой дозы, он углядел непорядок в зале ресторана — пальма в кадке чахнет и стал ее поливать. Администрации ресторана такое вмешательство в её хозяйство, вероятно, не понравилось, была вызвана милиция и в конце концов дело о недостойном поведении офицера попало в часть. А поскольку он, естественно, был членом Коммунистической партии, то сначала партия и разбиралась.

Идёт заседание партийного комитета. Секретарь спрашивает:

— Сколько же вы, товарищ подполковник, выпили?

Тот отвечает:

— Ну, литра два водочки, не больше.

— Два литра, — с возмущением говорит секретарь, — я и воды не выпью.

На что сразу последовал ответ подполковника:

— Воды два литра — и я не выпью…

* * *

Зиновий Гердт встретил своего старого знакомого, с которым давно не виделся.

— Зиновий Ефимович, а вы не меняетесь.

— Я бы поменялся, но ничего лучшего не предлагают, — последовало в ответ.

Гердт как-то при встрече сказал Григорию Горину:

— Видеть тебя, Гриша, одно удовольствие, а не видеть — другое.

Зрителям на своем творческом вечере, сочувствовавшим его хромоте и предложившим ему присесть на стул на сцене, Гердт ответил:

«Ничего, ничего… Вы сидите за свои деньги, а я стою — за ваши».

Подпись под очень вежливым посланием негодяю: «Искренне преданный Вами Зиновий Гердт».

Встретившись со своим тезкой Зиновием Паперным: «Сколько лет, сколько Зям!»

Два брата-актера сожительствовали с театральной гримёршей. Гердт их прозвал «Братья Гримм».

В связи с 80-летним юбилеем Гердта наградили орденом. Зиновий Ефимович показал его родным, приложил к груди и сказал:

— Вот. Орден «За заслуги перед Отечеством». Третьей степени.

Помолчал и добавил:

— То ли заслуги мои третьестепенные, то ли Отечество…

Собрание акционеров и менеджеров некоего крупного бизнеса в Санкт-Петербурге. Всё происходит в кабинете Генерального директора. На заднем фоне вещает телевизор.

Повестка дня:

1) Итоги работы за год;

2) Распределение прибыли между акционерами.

Обсуждение первого пункта повестки дня проходит бурно, иногда повышаются тона, фигурирует ненормативная лексика. Основные препирательства происходят между Мажоритарными акционерами и генералитетом, Миноритарный акционер молча ждет, когда перейдут к разделу прибыли.

Проходит час, второй…

По телевизору начинается фильм «Золотой теленок» с великим Зиновием Гердтом в роли Паниковского.

Миноритарий, потеряв терпение, начинает регулярно встревать в разговор с целью перевести его ко второму вопросу повестки дня. Его просят помолчать. Атмосфера накаляется до предела. В какой-то момент фонтан красноречия участников диспута иссякает и в кабинете воцаряется тишина. Когда миноритарий, решив воспользоваться моментом, открывает рот, чтобы еще раз потребовать справедливого раздела денег, из телевизора раздается голос незабвенного Гердта:

"Остап Ибрагимович, когда же мы будем делить НАШИ деньги!!!"

Повёл как-то раз Зиновий Гердт свою маленькую внучку в зоопарк. Показывал ей разных зверей, рассказывал о них, что знал. Перед клеткой со львом внучка просто остолбенела — такое он произвёл на неё впечатление! Она стояла и смотрела на зверя, как завороженная, а счастливый дед заливался соловьем, сообщая девочке все сведения о льве, какие только помнил… А когда лев зевнул во всю огромную пасть, она взяла деда за руку и очень серьёзно сказала:

— Если он тебя съест, скажи мне прямо сейчас, на каком автобусе мне надо ехать домой?

* * *

Коммунистическое руководство Польши в 1956–1970 годах проводило политику изгнания евреев из страны. Пришедший ему на смену Эдвард Герек заявил как-то на заседании политбюро партии польских коммунистов:

“Мы напрасно выдворили евреев из страны. Теперь, в трудное время, нам не с кем посоветоваться и не на кого свалить вину”.

* * *

Рассказал кинорежиссёр Алексей Герман, сын писателя Юрия Германа.

Когда папе дали квартиру на набережной Мойки, дом 25, возле Пушкинского дома, он часто шутил, что боится: вдруг войдёт Александр Сергеевич и спросит: «А ты что тут делаешь? Пшёл вон…»

* * *

Американский теннисист Витас Герулайтис 16 раз подряд проиграл своему знаменитому соотечественнику Джимми Коннорсу. Обыграв его, наконец, в очередной встрече, Витас заявил:

— И пусть это будет всем уроком! Никто не может выиграть у Витаса Герулайтиса семнадцать раз подряд!..

* * *

Когда у Герцена спросили, верит ли он в возможность дружбы между мужчиной и женщиной, он ответил:

— Верю, конечно. Но от этого рождаются дети.

* * *

В 1932 году президент Германии фельдмаршал Гинденбург был категорически против назначения Гитлера главой правительства. Презрительно заметил:

— Этот богемский ефрейтор желает стать рейхсканцлером? Никогда! Я дам ему должность почтмейстера. Пусть лижет мне зад на почтовых марках.

* * *

Наблюдения за зрительным залом привели знаменитого английского актёра и режиссёра Алека Гиннеса к неутешительному заключению:

«Лишь немногие из тех, кого мучает кашель, идут к врачу; остальные идут в театр».

* * *

У античного гения Гиппократа как-то спросили, не считает ли он, что гениальность является болезнью. Отец медицины ответил:

— Безусловно, это болезнь. Но очень редкая и абсолютно не заразная.

* * *

После бракосочетания со своей пятой женой, Саша Гитри сказал новоиспечённой супруге:

— Другие были всего лишь моими жёнами, а ты, дорогая, будешь моей вдовой.

* * *

Поэта Николая Глазкова однажды чем-то обидел Лев Ошанин, а Лев Озеров тогда же взял под защиту. Творческим результатом события явились стихи Глазкова о львах:

Львы — это двойственная штука,

Львов чтит по-разному народ:

Так Лев Ошанин — это сука,

Лев Озеров — наоборот!

* * *

Подмосковье. Санаторий для ветеранов сцены. Вновь прибывший 85-летний актёр Алексей Глумов после регистрации доверительно шепчет дежурной медсестре:

— Очень прошу вас — никому не говорите о моём возрасте.

— Милый, — получает он в ответ, — кому тут скажешь, здесь никто не слышит!

* * *

В юности Шарль де Голль учился в коллеже иезуитов, и был там у него друг — ну, полная его противоположность. Де Голль был высокий и худой, а друг его — маленький, толстый и очень красивый. За это его даже дразнили девчонкой.

Случилось так, что им обоим понравилась одна и та же девушка, и они на этой почве повздорили и перестали общаться. Прошло пятьдесят лет. За это время де Голль стал президентом Франции, а его бывший друг — одним из самых высоких духовных лиц страны.

И вот как-то де Голль собирается ехать в провинцию. Совершенно пустой перрон. Охрана. Стоит поезд из нескольких салон-вагонов для президента и сопровождающих его первых лиц государства. Де Голль в знаменитой фуражке с большим козырьком в ожидании отправления прогуливается по платформе.

И вот президент видит, что к поезду спешит маленький толстенький человек одних с ним лет в длинной — до пят — кардинальской мантии. Он так торопится, что не замечает де Голля и чуть не утыкается ему в живот. Кардинал поднимает глаза, узнаёт своего однокашника и, решив подшутить, спрашивает:

— Жандарм, вы не знаете, где стоит мой поезд?

На что де Голль отвечает:

— Не могу знать, мадам. — И, выразительно оглядев его округлую фигуру, добавляет, — но стоит ли в вашем положении путешествовать?

* * *

Великий оперный дирижер Борис Покровский пришёл впервые в Большой театр, когда там царствовал Николай Голованов — главный дирижёр.

— Ну вот что, молодой, — сказал Голованов, — тебя всё равно никто слушать не будет, так что ты сиди тихо, а если какие замечания будут — скажи мне, а я уж сам.

Репетировали “Бориса Годунова”. Полная сцена народу. Покровский шепчет на ухо Голованову:

— Николай Семёныч, скажите, хору, чтобы они: “Православные, православные!!!” — не в оркестровую яму пели, а в зал, дальним рядам. И руки пусть туда же тянут.

— Правильно! — стукнул кулаком Голованов и заорал на хористов:

— Какого чёрта вы в оркестр руки тянете??? Где вы там православных увидели???

* * *

Рассказал режиссёр Борис Голубовский.

В 1967 году меня пригласили в Ашхабад поставить спектакль к юбилею Октябрьской революции. Работать с туркменскими актёрами было легко и приятно. Только несколько смущала их манера разговаривать. Многие говорили, например, не «кино», а «кино-мино», вместо «колхоз» — «колхоз-молхоз» и так далее. При случае я спросил у министра культуры Туркмении, почему у них такая манера разговаривать. Он объяснил:

— Культур-мультур не хватает.

* * *

Советский писатель Гонтарь в 1949 г. был арестован по сфабрикованному делу Еврейского антифашистского комитета. В суде, когда его оповестили, что он как английский шпион приговаривается к десяти годам заключения, Гонтарь потребовал:

— Дайте мне справку, что я английский шпион.

— Зачем?

— Когда кончится срок заключения, я потребую у английского правительства деньги за проделанную работу.

* * *

Блестящие писатели-сатирики Григорий Горин и Аркадий Арканов были не только соавторами, но и близкими друзьями. Как-то после совместного застолья в Центральном доме литераторов Арканов вышел ловить такси. Горин остался в ресторане. Монументальный Аркадий Михалыч стоял десять, двадцать минут в хрестоматийной позе Ленина, весь заледенел — такси пролетали мимо. Когда через полчаса он превратился в страшную сосульку, из дверей выбежал Горин, взмахнул рукой — и остановил машину.

Арканов долго помнил эту историю и через несколько лет, когда Горин отдыхал в Крыму, послал ему телеграмму:

«Гриша, срочно приезжай, не могу поймать такси».

Незадолго до смерти (он скончался от сердечного приступа), рассматривая свою последнюю кардиограмму, Горин сказал:

— Вот этот зубец мне особенно удался.

Рассказал Григорий Горин.

Как-то в сезон 1983 г… я был в театре им. Евг. Вахтангова на премьере спектакля “Анна Каренина” в постановке знаменитого Романа Виктюка. Спектакль был очень длинный. Где-то на четвертом часу сидевший в соседнем кресле пожилой человек повернулся ко мне и сказал:

— Я никогда ещё так долго не ждал поезда.

* * *

Известный итальянский шут XV-го века Пьетро Гонелла составил список всех наиболее известных дураков своего времени.

Однажды герцог Д’Эсте, при дворе которого шут находился, узнал, что и его имя стоит в этом списке. Гонелла объяснил разгневанному герцогу, что он был внесён в этот список после того, как отдал большое количество серебра какому-то проходимцу-алхимику, обещавшему превратить его в золото и бежавшему из страны.

— Но, может быть, он, если даже не выполнит обещанного превращения, все же вернет мне моё серебро, — сказал герцог.

— Тогда я вычеркну тебя из списка глупцов и внесу того алхимика, — ответил шут.

* * *

На всякий случай напомним, что кремний для компьютерных плат добывается из обыкновенного песка.

Один из основателей корпорации Intel Эндрю Гроув на встрече с соискателями работы в своей компании однажды сказал:

“В сущности, для выпуска нашей продукции нужны только песок и мозги. Так вот: песка у нас достаточно!”

* * *

Однажды при Игоре Губермане известная писательница Дина Рубина посетовала, что вот, мол, получила личное приглашение на вечер малоинтересного писателя и теперь придётся идти и терять время.

Игорь заметил на это:

— Да, он и меня пригласил. Но, к счастью, я в тот день страшно занят. Правда, пока ещё не знаю чем…

Сын Игоря Губермана с раннего детства стал оправдывать свои гены.

Как-то Милька получил двойку по физике. Когда жена сообщила Игорю это печальное известие, он подозвал сына, протянул ему руку и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказал:

— Ну, здравствуй, сын!

Милька живо спрятал свою руку за спину:

— Отцам двоечников руки не подаю!

Рассказал Игорь Губерман.

В Одессе накануне своего 70-летия я получил замечательный подарок. Я шёл по Дерибасовской, меня обогнал мужичонка лет сорока, узнал, остановился и сказал:

— Я извиняюсь, вы Губерман или просто гуляете?

* * *

Запутавшись в противоречивых рекомендациях своих экономических советников, президент США Герберт Гувер попросил помощника:

— Пожалуйста, найдите мне одноглазого экономиста. А то я только и слышу: «Если посмотреть с одной стороны…», «Если посмотреть с другой стороны…»

* * *

На лекции «Прогрессивный паралич» известного советского психиатра М.О. Гуревича демонстрировалась больная этим тяжело ослабляющим ум заболеванием. Она не могла назвать ни своего имени, ни времени года, ни места жительства, но на вопрос, кто её привёз в больницу, с неожиданно осознанной злобностью ответила: “Жиды”.

Профессор повернулся к аудитории и заметил: “Вот видите, как мало нужно ума, чтобы быть антисемитом”.

* * *

В день выхода в свет романа “Отверженные”, Гюго, желая узнать, как идет распродажа, послал издателю открытку, на которой стоял только один знак: “? “

Издатель не ударил в грязь лицом и ответил в письме не менее коротко и выразительно:”! “