Королева мутантиков

Дмитрий Емец, 1998

Нелегко жилось миролюбивым шерстюшам и лобастикам в соседстве со злобными и тупыми реакторными карликами. Рыжая Карла, королева карликов, вознамерилась поработить всю Страну Мутантиков. Скоро состоится новый завоевательный поход. Но сначала Карла отомстит Пупырю и его семейке – своим злейшим врагам, не раз срывавшим ее коварные планы. И рыжая королева похищает Трюшу, единственную дочь Пупыря и Мумуни. Бедная девушка билась и кричала в когтях у Черного Герцога, гигантской летучей мыши. Карла верно рассчитала свою месть. Для шерстюш, которые живут дружными семьями, нет ничего страшнее разлуки. Горе охватило родителей и влюбленного в девушку Бормоглотика. Что с несчастной Трюшей? Жива ли она или хищник растерзал ее? Как бы там ни было, Бормоглотик решил искать свою любимую до конца…

Глава 3

Второй камень

Если вы такие умные, то почему книг не едите?

Бубнилка

Не только шерстюши после нашествия реакторных карликов остались без крова. Та же участь постигла и лобастиков. Районная библиотека, в которой они жили и кормились не одно поколение, была сожжена воинами из отряда Бешеного Блюма, и их книжные запасы, находящиеся в ней, сгорели.

Но лобастики не отчаивались.

— Не из таких сложных положений выходили! Где наша не пропадала! — воскликнул дедушка Умник, самый старший и самый мудрый из мутантиков, когда они съели последнюю оставшуюся книгу.

Умник был так стар, что передвигался еле-еле и поэтому ездил на скейте, которым управлял с помощью мысли. Кроме обычной для лобастиков способности читать чужие мысли и передавать свои, дедушка мог усилием воли, не прикасаясь к ним руками, передвигать небольшие предметы. Эта способность называется телекинезом.

— «Полные кранты!» — как говорил Вильям Шекспир. Или придется питаться занавесками и старыми тряпками, или нужно найти другую библиотеку, — произнес Отелло. — И перестаньте на меня так смотреть, как будто я что-то не то сказал!

Отелло, взрослый, серьезный мутантик, единственный из всех лобастиков любил читать. Когда он был маленьким, мама часто ругала его за дурную привычку читать во время еды. «Это вредно для пищеварения», — говорила она. «Ты не понимаешь, ма, — возражал ей сын, — я ведь читаю те книги, которые ем, а ем те книги, которые читаю. Пока не прочувствуешь книгу желудком от корки до корки, не поймешь, какие мысли автор хотел в ней выразить».

Когда Отелло вырос, у него проявился вкус к классической литературе и филологическим трудам. На завтрак он любил есть романы Пруста, на обед — Джойса, на ужин — Гомера, а закусывал чем-нибудь попроще, вроде греческой грамматики или докторских диссертаций кафедры истории русской литературы. А еще Отелло был ужасным, просто патологическим ворчуном.

— Что за кашепотарелкеразмазительство? Чем говорить, давно пошли бы и нашли! — воскликнул третий лобастик Хорошист.

Хорошист любил поедать школьные учебники, причем предпочтение отдавал руководствам по точным наукам — математике, физике, химии, геометрии. Выражался сложно и витиевато, придумывая совершенно немыслимые слова, вроде: книговарение, обдурительство, ушековыряние, безобразничество, грязнулики-пачкулики и другие.

— Папусик, а папусик!

— Чего тебе?

— У нас больше не осталось детских книжечек с картинками, а то я все свои съела? — застенчиво пожаловалась Бубнилка, дочка Хорошиста.

Малышка, когда играла, постоянно шептала что-то себе под нос, да так тихо, что можно было только разобрать бу-бу-бу, что и послужило причиной, чтобы ее назвали Бубнилкой. По вечерам она любила забраться куда-нибудь в уголок и мастерила из тряпочек куколок.

Бубнилка была наполовину сиротой. В раннем детстве она лишилась матери, которая пропала, когда пошла в лес за подорожником. Лобастики: и дедушка Умник, и Отелло, и папа Хорошист, которого малышка называла папусиком, — любили Бубнилку и старались, чтобы она не чувствовала себя одинокой.

Маленькой девочке трудно было расти в обществе одних мужчин, которые часто не знали, о чем можно поговорить с ребенком. Отелло читал ей вслух какие-то занудные книги, от которых Бубнилку сразу начинало клонить ко сну, дедушка Умник был молчалив и нелюдим, а папа Хорошист плохо играл в прятки и часто произносил такие слова, о значении которых можно было только догадываться. Попробуй, например, пойми, что такое влобополучательство, шишкообдверенабивательство и начхательность.

Лобастики вышли из покосившегося и почерневшего после пожара здания библиотеки. Чудо, что она вообще устояла, когда карлики обстреливали ее из катапульт зажигательными горшочками и выбивали двери таранами.

Сейчас лобастики находились в центре поселка, примыкавшего окраинами к уничтоженному землетрясением Старому городу. Только в поселке оставались строения, сохранившиеся от предыдущей цивилизации. Лобастики были знакомы с расположением домов и улиц и знали, что другой библиотеки поблизости нет и искать ее бесполезно.

Умник, сидя на своем скейте, ехал впереди всех. Колеса скейта ритмично пощелкивали в выбоинах асфальта.

— Дедушка Умник, а дедушка Умник… — окликнула его Бубнилка.

— Чего тебе, внученька?

— Дедусик Умнюсик, давай с тобой подружимся, а потом поссоримся, опять подружимся и снова поссоримся…

— С чего ты, внученька, со мной ссориться собралась? — удивился тот.

— Просто так. Когда поссоришься, тогда и дружиться интереснее, — надула губы девчушка.

Порой у нее возникало капризное настроение, особенно когда ее вовремя забывали уложить спать или не кормили перед сном цветными книжками с картинками, которые малышка вначале долго рассматривала, а потом съедала.

— Я хочу кушать… — сказала Бубнилка.

— Как говорил Вильям Шекспир: «Мечтать не вредно!» — проворчал Отелло.

Хорошист покосился на него, но ничего не сказал. Из всех лобастиков Отелло был самым ворчливым, с тяжелым характером, но переделывать этого старого холостяка уже бесполезно.

После долгих поисков мутантикам удалось найти универсальный магазин, в котором среди прочих товаров продавались и книги. Витрина магазина была разбита, очевидно, здесь похозяйничали реакторные карлики во время нашествия на поселок. У входа стояло помятое ведро с химической солью, которой карлики засыпали добычу, чтобы она дольше сохранялась.

Внутри магазина все было перевернуто вверх дном, а наиболее ценное, что могло заинтересовать карликов — зеркальца, дешевая бижутерия, бусы, кошелечки, иголки, булавки, теплая одежда, — все это исчезло и наверняка спрятано в глубоких норах и подвалах под атомной станцией. Книги завоевателей не заинтересовали, и целые пачки их лежали на полках и под прилавком.

— Нашли! Теперь мы не умрем с голоду! Триумф и восторгание! — радостно закричал Хорошист, и лобастики бросились к книгам.

В основном это были приключения и фантастические боевики, то, что так любил поглощать дедушка Умник на завтрак, обед и ужин. Несмотря на свой преклонный возраст, он был энергичным стариком и книги предпочитал с захватывающим сюжетом. Конечно, бумага в них порядком пожелтела и загнулась по краям, но можно было найти немало съедобных страничек. Лучше всего сохранились детские книжки, потому что они обычно печатались на плотной белой бумаге, которая почти не подвержена времени.

— Папусик, ты вжял Лунный камень или не вжял? — шепелявя, спросила Бубнилка, набив рот страничками географического атласа.

— «Много будешь знать — скоро состаришься», — как говорил Шекспир. И не болтай, когда ешь! — вместо отца откликнулся дядя Отелло.

— Ты же сам разговариваешь во время еды, Отелло! — возмутилась девчушка.

— Я не болтаю, а делаю тебе замечание… Кхе-кхе… А-а-пчч! — ворчливый лобастик закашлялся, поперхнувшись вторым томом Блока.

— Стихи не в то горло попали. Вечно ими давишься, — проворчал он и, отложив Блока, подыскал толстенный справочник по пунктуации.

Хорошист достал из кармана Лунный камень, маленький, молочно-белого цвета. Внешне он не выглядел волшебным, но в руке менял температуру и становился то ледяным, то теплым — в зависимости от того, злой или добрый человек держал его.

Неожиданно Хорошист вскрикнул и стал перебрасывать камешек из руки в руку. Он выронил его на газету, и та сразу почернела и стала сворачиваться, как от огня.

— Кипятение и обжигание! — воскликнул мутантик. — Он вдруг раскалился, никогда не видел его таким горячим!

Умник сокрушенно покачал большой головой:

— Дурной знак. Опал предупреждает о какой-то опасности.

Умник верно истолковал странные изменения, происходившие с камнем. К магазину на цыпочках подкрадывалась Требуха. Жирная карлица была неглупа и понимала, что искать лобастиков следует где-то возле книг. Она обошла все здания поселка, где, по ее предположению, могли быть книги, пока через разбитую витрину универсама не увидела лобастиков.

«А вот и наш клуб любителей словесности! Сейчас я им устрою критический разбор! Распатроню, век помнить будут!» — подумала она злорадно.

Толстуха незаметно проникла в магазин и спряталась за прилавком. Зная, что лобастики могут прочитать ее мысли и таким образом обнаружить ее присутствие, Требуха предусмотрительно обвязала голову тряпкой, пропитанной раздавленными ягодами красной смородины. Карлики давно применяли этот способ, когда нужно было подкрасться к лобастикам незамеченными. По неизвестным причинам сок красной смородины мешал мутантикам вовремя почувствовать близость врага.

В щель между прилавками Требуха рассмотрела на ладони у Хорошиста волшебный камень, и ее маленькие заплывшие глазки хищно сузились. Раздумывая, как ей подобраться поближе к лобастикам, она превратилась в толстенный словарь и стала понемногу подползать к ним.

Требуха была неграмотна, и все буквы в словаре она перемешала и перепутала так, будто он был составлен каким-то ненормальным ученым. Толстуха надеялась, что лобастики не обратят на словарь внимания, и она сумеет остаться незамеченной.

Но все произошло не так, как ожидала жирная карлица. Еще не насытившийся Отелло, предпочитавший словари справочникам, увидев на полу большущую книгу в твердом переплете, поднял ее и положил на прилавок.

— Уф, и тяжелая! Чуть грыжу не сорвал! — пропыхтел он. — Как думаешь, отец, вкусная она или невкусная?

— Чего гадать? Давай попробуем! — отозвался дедушка Умник.

Примериваясь, лобастики открыли словарь где-то посередине — из-за этого бедной Требухе пришлось изогнуться под таким немыслимым углом, что она икнула.

Отелло уставился на страницу, и глаза у него полезли на лоб.

— Что такое? — изумился он. — Тыры-гыры-быры-мыры… Какое-то бестолковое нагромождение букв!

— Не придирайся. Это опечаточки! Давай скорее есть! — облизнулся дедушка Умник.

— Нет, стой! Так много опечаток не бывает, — начал спорить Отелло.

— Может, составители словаря решили сделать издание потолще и вставили в него побольше запасных буковок на случай, если какая-нибудь из них потеряется, — предположил Хорошист.

Вечно чем-то недовольный Отелло хотел возмутиться, но вмешалась Бубнилка:

— Дедусик-ворчусик, хватит читать словарь! Давай лучше его скушаем! — И малышка несколько раз щелкнула острыми зубками.

Требуха не на шутку перепугалась. «Допрыгалась! — подумала она. — Сама всех всю жизнь ела, а тут не хватало, чтоб меня саму сожрали».

В этот момент Бубнилка вцепилась в словарь зубками, и карлица пронзительно завизжала. Поняв, что рассекретила себя, Требуха приняла свой нормальный вид, на глазах у остолбеневших лобастиков схватила с ладони Хорошиста Лунный камень и, выскочив через разбитое стекло, помчалась к атомной станции.

— Держи ее! Она украла волшебный кристалл! — засвистел в два пальца дедушка Умник.

Он первым пришел в себя и на скейте устремился в погоню за Требухой. Но толстуха оказалась хитрее. Она бросила под колеса скейта сухую ветку, и дедушка Умник на полном ходу слетел с него.

Воспользовавшись суматохой, Требуха нырнула в ближайшую подворотню и превратилась в выброшенный чугунный унитаз, пережидая, пока мутантики пробегут мимо нее.

Напрасно попетляв по улицам поселка и никого не обнаружив, лобастики вернулись к дедушке Умнику. Около старичка сидела Бубнилка и помогала ему подняться.

— Как ты, дедусик? Не ушибся? — с тревогой спрашивала она.

— Я-то нормально. — Дедушка Умник, кряхтя, вскарабкался на скейт. — Но волшебные камни вновь у Рыжей Карлы. А это означает: спокойная жизнь для нас закончилась.