Китайский капкан

Дмитрий Кодарский

Начало 2000-х годов, режимный объект Минобороны, укрытый от любопытных глаз в сибирской тайге. Начальник отдела опытных исследований новейшего вооружения подполковник Белов завербован китайскими спецслужбами. Мощная резидентурная сеть Поднебесной, казалось, поймала крупную рыбу и вот-вот завладеет сведениями о перспективной разработке под названием «Кираса»… Шпионский детектив Дмитрия Кодарского – это история о предательстве и неизбежном возмездии в отношении того, кто переступил черту.

9

Ранним утром следующего дня в доме Ивана Шаталова раздался телефонный звонок. Иван соскочил с кровати и быстро побежал в прихожую, где в кармане ветровки пиликал старенький мобильник. В такую рань ему никто никогда не звонил кроме них.

В спешке достав телефон, Иван встревоженным голосом спросил:

— Алло?

— Это… я, — с выдержанной паузой ответил уверенный голос.

— Да, да, я понял! — волнуясь, произнес Шаталов.

— Через два часа, — сказал абонент и отключился.

На ходу затолкав в рот глазированный пряник и запив холодной водой, Иван быстро собрался и выскочил во двор, где стоял старенький праворукий Ниссан.

— Опять? — строго спросила его жена Татьяна.

— Опять.

Он завёл машину и выехал на улицу. На крыльце, набросив поверх ночной рубашки старенький халатик, его с тревогой в глазах провожала жена.

Урча добротным полуторалитровым мотором, иномарка выскочила на трассу. От Лысых Сопок до Рудногорска было чуть больше сотни километров — полтора часа езды. «Главное, не опоздать» — думал Шаталов.

Подгадывая время, немного покружив по городу, он оставил машину в двух кварталах, и пешком направился на встречу. Через десять минут он подошёл к старой хрущёвской пятиэтажке, коих в этом районе настроили в советские времена штук двадцать, расположив их как костяшки домино. Зашёл в обшарпанный, исписанный скверными словами и рисунками, заваленный пустыми бутылками и использованными шприцами подъезд. Прислушался. В подъезде никого не было, из квартир через двери доносились глухие голоса, ругань, детский плач. Контингент, населявший этот район, в большинстве своём был далёк от культуры и в основном состоял из опустившихся алкашей и отморозков.

Иван быстро поднялся на третий этаж и своим ключом открыл облезлую дверь с нацарапанной кем-то надписью «Светка сука». Задвинув массивную щеколду, прошёл в комнату, где в кресле сидел его куратор.

Он глянул на наручные часы:

— Молодец, не опаздываешь.

Шаталов кивнул. Этого человека он знал уже более десяти лет. Знакомство с ним произошло в начале девяностых, когда Шаталов ещё работал на Иркутском авиазаводе.

Тяжёлое экономическое положение в стране, постоянные задержки зарплаты на предприятии заставили его заняться нелегальным семейным бизнесом. С трудом собрав деньги на простецкую швейную машинку «Brother», Иван занялся пошивом пуховиков. Распорол свою старенькую демисезонную финскую куртку, купленную ещё в давние времена по «подтоварке». Жена Таня, внеся небольшие коррективы, сделала выкройки по размерам. Получилось недурно. Так продолжалось почти год. Днём Шаталов уезжал на работу, Татьяна носилась по магазинам, закупая сырьё, а вечером вместе шили пуховики. Дети росли сами по себе, ходили в школу и учились как попало.

На удивление, бизнес пошёл. Раз в неделю партию готового товара Иван увозил на местную «шанхайку», где уже знакомый китаец Володя, как он просил его называть, скупал их по сносной цене. На месте он цеплял на них яркие этикетки, заворачивал в красивые пакеты и вывешивал в торговых рядах, выдавая за фабричный продукт. Раскупались пуховики лихо, несмотря на то, что были немного дороже подпольного китайского хлама. В таком же пуховике ходил и сам Иван.

В доме завелись деньги, и семья могла позволить себе покупать практически любые продукты и кое-какие вещи в коммерческих магазинах, благо их развелось в городе тьма тьмущая. Скопив небольшую сумму и продав машину, Шаталов решил попробовать себя в челночном бизнесе. Съездил в Манчжурию, за три дня истратил все деньги и вернулся домой с двумя туго перемотанными скотчем клетчатыми баулами типа «китайская радость», где компактно лежал весь его товар, побывавший под многотонным прессом. Татьяна встала за прилавок на той же «шанхайке», где первое время китаец Володя по старой памяти помогал ей раскручиваться, учил основам рыночной торговли, объяснял различные тонкости. В обмен на консультативную помощь он просил брать на себя часть груза, который вывозил из России в Китай. Ездить Иван стал чаще, а вскоре — передал эстафетную палочку своей жене. Два-три раза в месяц она моталась в Китай вместе с Володей, перетаскивая на себе детища конверсии российской оборонки — от алюминиевых кастрюль и подносов до советской оптики и электробритв. В Китае Володя помогал Татьяне быстро закупать новую партию кустарно изготовленных шмоток и оформлять груз на таможне.

Ещё через год Шаталовы набрали приличные обороты и уже не таскали тюки через границу, не стояли в жару и холод под деревянным навесом на китайском рынке, навязывая прохожим свои товар. Госпожа Татьяна Шаталова приезжала на Пекинский рынок с сумкой налички, где её уже знали многие поставщики и радостно встречали как постоянного крупного покупателя. В Поднебесную она пёрла машинами перекупленные у посредников станки и оборудование с иркутских заводов карданных валов и «Эталона». Володя крепко вошёл в доверие и практически стал членом семьи Шаталовых. Он никогда не подводил, мог при необходимости занять любую сумму денег, и даже ездил с ними на дачу, где иногда ковырялся в саду. Ему наивно доверяли, несмотря на то, что не знали о нем практически ничего. Он не любил рассказывать о своём прошлом, ссылаясь на неприятные воспоминания, и неподдельно радовался тому, что здесь, в России, он обрёл замечательных друзей.

Иван, имея налаженный бизнес, всё же не стал бросать работу на авиазаводе. Исправно выполнял свои обязанности, постепенно осознавая, что эта работа уже стала не средством для заработка, а своего рода хобби. У начальства за свои морально-деловые качества он пользовался заслуженным авторитетом, а коллеги по цеху уважали за человеческое отношение к ним. В трудную минуту он никогда не отказывался помочь им, понимая бедственное положение с выплатами заработной платы, всегда давал деньги взаймы и на любой срок.

Однажды к Ивану подошёл его давний товарищ Алексей и попросил занять довольно крупную сумму, чтобы завершить свой долгострой — двухэтажный дом в пригороде Иркутска. Иван знал его со студенческой скамьи, откуда они вместе попали по распределению на авиазавод и долгие годы плечом к плечу стояли у соседних станков. Потом Алексей перепрофилировался и стал заниматься сборкой электронных блоков бортовых вычислительных машин для выпускаемых летательных аппаратов, а Иван стал неплохим специалистом гидравлических систем. Несмотря на некоторое расхождение профессиональных дорог, дружескую связь они всё же не потеряли.

Алексей никогда не обращался попусту, и сейчас Иван понимал, что товарищу действительно нужна помощь. Однако сумма, которую назвал его друг, для Шаталова была неподъёмная — все деньги были вложены в бизнес. Объяснив ситуацию, Иван пообещал достать деньги, и вечером, встретившись с партнёром Володей, обратился к нему со своей проблемой. Володя, знавший Алексея по рассказам Ивана, отреагировал на просьбу спокойно и пообещал решить вопрос положительно. Спустя три дня китаец пригласил Шаталова в ресторан «Шеньян», где их уже ожидал незнакомец представившийся господином Ли Бэем. Для простоты общения он предложил называть его Леонидом. До краёв набравшись тёплой китайской водки, Володя вышел на улицу подышать свежим воздухом, а Леонид перешёл к делу. Заявив, что является представителем национальной освободительной армии Китая, а иначе Министерства обороны КНР, он напрямую предложил оказать «почти безвозмездную» финансовую помощь его другу в обмен на «всего лишь» принципиальную схему секретного блока распознавания «свой — чужой». Свой интерес он объяснил тем, что Минобороны России запросило за схему слишком большую сумму, а благодаря посредничеству его друга китайское руководство сможет заметно сэкономить. При этом всем участникам сделки обещано щедрое вознаграждение. Шаталов, не сильно разбиравшийся, что и почём сейчас продаётся, согласился. Как ни странно, согласился и его друг, очевидно движимый желанием воплотить свою мечту в реальность. На следующий день, сделав из старой светокопии¹⁰ бумажные обувные стельки, Алексей, вдохновленный своею мечтой, без колебаний прошёл контроль на проходной завода. На стоянке он передал «стельки» Шаталову, и, получив наличными заветную сумму «честно заработанных» им денег, галопом помчался домой. Чуть позже, в ресторане «Шеньян» Иван передал две половинки схемы Леониду. Володи на этой встрече уже не было. После совместной трапезы Леонид предложил Шаталову пройти в подсобку, где ему показали шокирующий короткометражный блокбастер «Передача секретного документа гражданину КНР». Так Иван Шаталов стал агентом китайской разведки.

За долгие годы он так и не узнал ничего больше о господине Ли. Отношения были исключительно деловые: никаких отвлечённых разговоров, личных вопросов, только дело, за которое Ивану отстёгивали приличные суммы. По заданию иностранной спецслужбы он незамедлительно менял места жительства, профиль работы, машины, явочные квартиры, и лишь его куратор оставался бессменным, только с годами покрывавшийся сединой и редкими морщинами.

Он сидел перед Иваном и холодно смотрел ему в глаза. Одетый сейчас под китайского рыночного торгаша в дешёвые «треники» и несуразный свитер — в китайской действительности он был значимой фигурой, упакованной в дорогой костюм и разъезжавшей на шикарном автомобиле. Но Иван этого никогда не видел, встречи с куратором всегда проходили в России, в Китай после вербовки Иван перестал ездить.

Из кармана трико Леонид достал пачку тысячных купюр и кинул её на лакированный стол желтушного цвета с паутинкой мелких трещин. Это был второй и последний предмет мебели в холодной квартире с прокуренными стенами и серым потолком. Новые яркие бумажки смотрелись в интерьере нелепо.

— Сейчас едешь в Иркутск, — сухо произнес китаец, — на входе в китайский рынок найдёшь павильон, где торгуют нашей электроникой. Спросишь у продавца «два телефона с круглыми кнопками без букв». Это условная фраза. Купишь.

Китаец залез в другой карман трико, достал две сим-карты компании «Мегафон» и так же небрежно бросил к деньгам. Затем, уже бережно, положил рядом небольшой брусочек металлического цвета.

— Установишь и жди звонка. По флэш-карте, — он показал пальцем на узнаваемый предмет, — получишь отдельные инструкции.

Леонид встал и направился к выходу. Проходя мимо, добавил:

— Уйдёшь через десять минут. Ключ положи в почтовый ящик. Здесь мы больше не встречаемся.

Иван остался один в квартире, где проходили явки с Леонидом последние два года. Встречи были нечастые, но Иван всё же успел привыкнуть к этой занюханной хате, неуютной, неприветливой. Привык и к району, в котором он быстро изучил всё до мелочей, разработал для себя подходы к дому и легенду посещения.

Странное чувство, будто прощаешься с родным человеком, вдруг нахлынуло на Шаталова. Осмотрел ещё раз квартиру, на выходе в углу увидел паука, освещённого тусклой лампочкой, застывшего в центре своей паутины — единственного жителя этого мрачного места.

Иван вышел в подъезд. Внизу на площадке между первым и вторым этажом слышалась какая-то возня. Тихо переступая по ступенькам, он спустился на этаж ниже и посмотрел через перила. Прямо под почтовыми ящиками сидели два наркомана в замызганных спортивных костюмах, приготовившие один шприц на двоих. Первый перемотал себе руку и уже целился в вену, второй дрожащей рукой только закатывал рукав.

— Эй, парни! — вдруг позвал их Иван.

— Иди стороной, мужик! — не поворачиваясь, ответил один из них.

— Слышь, мне что-то хреново, выпить надо. Давайте я вам штуку дам, сгоняйте за пузырём, сдача ваша, — в такую глупость, выдуманную на ходу, поверить мог только идиот. Но надо было спасать положение. Ключ от явочной квартиры нужно положить в почтовый ящик во что бы то ни стало.

К счастью, это предложение наркоманам понравилось. Аккуратно надев колпачок на иглу, первый прогнусил:

— Давай бабосы, мы быстро.

Иван протянул ему зелёно-голубую бумажку. Через две секунды наркоши выскочили на улицу. Естественно, мчаться за водкой они даже не думали. Скорее всего, несостоявшиеся гонцы забежали в соседний подъезд, чтобы проткнуть себе вены и вволю посмеяться над лохом, который подарил им тысячу рублей на очередную дозу дряни.

Иван же сейчас испытывал чувство удовлетворения — цель была достигнута. Он бесшумно положил ключ в ящик и, осмотрев двор через окно, так же незаметно вышел из подъезда.

Ещё час — и он уже подъезжал к центральному иркутскому рынку, перед которым, оккупировав большую площадь, плотно стояли контейнеры, самодельные навесы с полиэтиленовыми крышами из вещевых тюков и редкие павильоны. Маленький Китай в самом центре областного сибирского города. Маленький анклав, схожий с сотнями таких же рынков по всей стране, стремительно догоняющий московский «Черкизон», со своими законами и порядками.

Припарковав в узкой улочке своего неприметного «японца», Иван наугад пошёл вдоль периметра рынка, быстро заглядывая в проходы в поисках ларька с китайской электроникой. То ли случайно, то ли намеренно, такой павильон у многочисленных ворот оказался один. Войдя в душное помещение, где топтались любопытные обыватели, он сразу подошёл к продавцу.

— Мне нужен телефон… два. С круглыми кнопками и без букв. Есть такие? — спросил Иван и уставился на продавца, удивляясь про себя изобретательности китайцев на условные фразы. Действительно, ни один нормальный русский никогда не задаст подобный вопрос, в первую очередь, из-за нежелания быть засмеянным окружающими.

— Есь. Восемь тысясь за один. Два по семь писот забилай, — спокойно ответил продавец.

— Покажи.

Китаец достал из-под прилавка чёрный кирпич с монохромным экраном и положил его на прилавок. С виду неприметный мобильник, образца девяностых годов, которым и кинуть в кого-нибудь можно, и длинной антенной в ухе поковыряться. Скудное меню на ломаном русском языке, отсутствие даже признаков СМС-сервиса и телефонной книги. Для полного «счастья» не хватало дискового наборника. И только одна, утопленная в боковую стенку аппарата, продолговатая неприметная кнопочка с рельефным рисунком в виде ключика, отличала его от техники прошлого века.

Кто-то хихикнул за плечом: «Надо же, кому-то ещё нужен такой хлам… Да за такие деньги…».

За такие деньги Шаталов забрал два аппарата с функцией кодированной связи гарантированной стойкости, на расшифровку которой в современных условиях, возможно, понадобилось бы лет двадцать. Он быстро рассчитался с китайцем, сложил аппараты в чёрный пакет и бодрым шагом направился к машине.

Примечания

10

До эпохи копиров типа «Xerox» для создания дубликатов документов в Советском Союзе использовали технологию светокопирования. Оригинал накладывался на лист бумаги, пропитанной светочувствительными химикатами, на некоторое время над ними включался направленный свет, и копия «проявлялась» в специальных реактивах, по методике схожей с печатью фотографий.