Вернуть или вернуться?

Дмитрий Соловей, 2020

Россия. Конец XIX века. Не гремят ещё революции, жив Александр III, Лев Толстой уже написал «Войну и мир», а Рудольф Дизель ещё не запатентовал свой двигатель… Главный герой, поддавшись на уговоры друга, покупает дом в старой части Краснодара и… открывает временной портал в 1887 год. До Октябрьской революции ещё тридцать лет. Есть время что-то изменить в истории.

Глава 8

До вечера и встречи с Серёгой я много чего успел сделать. Прежде всего прикрутил на свой сундук навесной замок, обнаруженный в ящике с инструментами из XXI века. Защита так себе. Но случайно в него нос уже не сунешь. А то Павлина Конкордиевна намекала, что готова переехать в дом, в спальню Ивана Григорьевича. Пока я отговаривался, что нужно бы всё отмыть, очистить и выкинуть перину. По поводу вонючей перины поднялся крик. Как же! Это же целое состояние! Маруська обещала выстирать. Только попозже. Сейчас не та погода, чтобы сушить перо. И перина купца продолжала вонять на весь дом.

В общем, пока вопрос со спальней и переездом экономки из флигеля оставался открытым. Флигель был довольно большим строением. Вполне приличный дом. Только деревянный. Он имел одну общую стену с конюшней, но если сравнить с тем, как жили сейчас в станицах, то очень достойное жильё. Павлина Конкордиевна желала просто повысить свой статус. Если бы не портал в подвале, я и возражать не стал бы. Сейчас же имел другие планы. А ещё очень волновался по поводу назначенной встречи с Серёгой.

Просто не мог дождаться, пока все уснут. Засов на дверях открыл ещё днём. И, когда стемнело, вылез через окно спальни, пользуясь тем, что меня не видно из флигеля. Конечно, если бы кто-то пошёл в туалет, то заметил бы моё странное поведение. Но в этот поздний час желающих посетить удобства не было.

К моей огромной радости, Серёга уже был на месте и даже какие-то тюки успел перебросить через границу портала.

— Привет, — обрадовался он моему появлению. — А я тут будильник допотопный раздобыл, выставил на нём время и решил оставлять рядом записку. Чтобы ты знал, когда приду. Только время местное.

— Два часа дня, — отметил я. — Здесь около десяти вечера.

— Ты чего так рано пришёл? — тут же сообразил Сергей.

Я объяснил почему.

— Я так и подумал, что ты будешь волноваться, потому ещё кое-кого припас.

Выскочив на улицу, он вернулся буквально через минуту, неся картонную коробку с дырочками.

— Кота поймал бездомного, — выудил Серёга животное из коробки. — Сейчас проверим.

Я не ожидал, что Серёга сразу кинет мне его. Кот и так уже был ошалевший от долгого пребывания в коробке, а тут его ещё куда-то швырнули. Котяра мявкнул, оцарапал мне руку и рванул обратно.

— Что и требовалось доказать, — резюмировал Сергей и переступил границу портала.

— Ты чего?! — задохнулся я от возмущения.

— Как видишь, хожу в обе стороны без проблем, — продемонстрировал Сергей ещё несколько раз свои возможности.

— Тебе-то зачем сюда? — не понял я.

— Микола, — усмехнулся Серёга и выудил из пакета две банки пива, — садись, поговорим за жизнь.

Пиво я взял и пристроился рядом на ступеньке.

— Мы же теперь с тобой, как Властелины мира. Знаем будущее наперёд. Я вчера радовался возвращению ровно до того момента, пока дома не включил телевизор. А потом… Мы хотели здесь заработать бабла и срулить в «тёплые края». Теперь появилась возможность многое изменить.

В этом плане я был с ним согласен. Вернее, у меня возможности выбора были ограничены. Снова напомнил Серёге, что зарождающееся революционное движение остановить не получится.

— Можем сместить акценты, — не согласился Сергей. — Я вчера почти не спал, в Интернете сидел. Кубань и Дон были вполне благополучными районами России. Да и Дальний Восток тоже. Вся буча закрутилась вокруг Питера, Иваново и рядом. Вот этих рабочих и нужно переориентировать на своих собственных заводах. Дать им такую жизнь, чтобы о восстаниях и думать не смели.

— Впереди Русско-японская война и Первая мировая, — сказал я. — А как мы знаем, основной причиной Первой мировой стало стремление европейских правительств к переделу мира.

— Что-то сумеем сделать в любом случае, — возразил Сергей. — Даже если Николай II снова отречётся от престола, то тебе очень пойдёт роль главы Временного правительства. Керенский в своё время профукал удачную возможность предотвратить выступления рабочих.

— Не можешь предотвратить пьянку — возглавь её? — усмехнулся я, допивая пиво.

В целом я был согласен с другом. Даже если не справимся, то собрать манатки и сбежать в благополучную страну всегда успеем.

— Я тут распечатки подготовил по кладам, — придвинул Сергей мне листки. — И ещё открытия в области медицины. Аспирин, как ты и хотел.

— Для начала нам нужны деньги, — заметил я.

— И не только здесь, но и там, — кивнул Серёга на противоположную сторону от портала. — Может, я кубышку купца выкопаю и продам?

— У тебя есть знакомые в этой области? — усомнился я.

— Дядю Артёма спрошу.

— Спроси, конечно, — не стал возражать я ни против продажи, ни против извлечения кубышки. — Но лучше пока возьми мою банковскую карточку. Пусть российские банки снимут какие-то проценты, но это для нас не так важно. Жаль, других средств нет и моё имущество ты продать не сможешь.

Дав указания Сергею, что купить в первую очередь, я попрощался и понёс тюки вначале во двор, а затем снова в подвал, только через люк в коридоре. В двух больших тюках была ткань на продажу, а в маленьком — коробка с лекарствами и прочие предметы гигиены, включая туалетную бумагу.

Разбираться с этим у меня не было сил. Спать хотелось неимоверно. Я же вторые сутки на нервах, а впереди суматошный день с поминками. И на кладбище надо сходить, и принять гостей, кто зайдёт на девять дней со дня смерти Ивана Григорьевича. Специально звать не принято. Люди сами должны вспомнить. А то, что соседи не забудут и придут на дармовую еду, я ничуть не сомневался.

Маруська с утра отправится на рынок, купит пару петухов. Своих кур резать мы не хотели. Тесто было ещё с вечера поставлено. Рыбу почистит и пожарит Катерина. Особых разносолов не планировалось, но поесть люди любили. Только спиртное я решил ограничить, нечего пьянку устраивать.

Когда вернулись с кладбища, я сразу извлёк приготовленные бутылки и ведёрный бочонок с вином.

— Павлина Конкордиевна, вот это всё вы выставляете и ни стаканом больше, — предупредил я экономку.

— Обчество не поймёт, — покачала головой женщина.

— Иван Григорьевич был непьющим, не думаю, что он одобрил бы пьянку на своих поминках, — ответил я.

В любом случае выбора у Павлины Конкордиевны не было. Ключи я и не думал ей возвращать, сообщив, что теперь у меня в подвале хранится ценное имущество.

Гости шли в течение всего дня. Даже когда поняли, что здесь уже не наливают, всё равно приходили на халяву поесть. Откуда-то снова паломники забрели. Я скрипел зубами, но не выгонял этих ходячих рассадников инфекций и вшей. Успокаивал себя тем, что Серёга достаточно антибиотиков, шампуней от вшей и моющих средств передал. Не так, конечно, много, как хотелось, но он за день и так много чего успел купить. В ближайшее время я планировал устроить дезинфекцию дома.

Пока женщины суетились и ухаживали за гостями, я успел поспать. Последних гостей выпроводил за ворота уже затемно. Помог деду убрать во дворе и сел у себя в комнате, ожидая назначенного времени встречи.

Ожидание немного затянулось. Маруська с Катериной ещё долго возились на кухне, потом дед Лукашка шастал в туалет. Никак переел на поминках. Только к полуночи народ угомонился, и я смог выбраться в подвал. Сергей не просто ждал, а уже перетаскал весь груз, заполнив площадку.

— Что-то ты много всего приволок, — заметил я.

— Думаю, завтра вернусь «домой», — сообщил Серёга. — За кладом нужно в Московскую область ехать. Здесь поблизости ничего толкового не возьмём.

— А документы? — напомнил я.

— А фотошоп? — покрутил у меня перед лицом бумагой Серёга. — Скачал в Интернете образцы документов этих лет. Имя удалил, своё вписал.

— Печать на принтере, — скривился я.

— На лазерном принтере. Плюс чуток помял лист, где-то капнул свечой, где-то грязными пальцами взялся.

— Всё равно можно распознать подделку, — не одобрил я.

— Позже сделаем нормальные документы. Пока мне и этого «Билета» хватит.

Товары для продажи мы перенесли в подвал и пока демонстрировать их кому-либо не собирались. Только личные вещи. Серёга прикупил себе более-менее приемлемое из вещей. Пальто хоть и было пошито в другом веке, но смотрелось вполне органично — стильно и богато. А что по фигуре, так это портной хороший был, из Франции.

Спать этой ночью мы не стали. Занавесили в доме поплотнее шторы, заперли двери, зажгли фонари и начали везде брызгать спреями от насекомых. Только столовую оставили на потом. И просидели в ней до утра, перебирая распечатки, сделанные Серёгой.

— Однозначно выбираю дизельный мотор, — сообщил я, когда прочитал, что ещё пять лет до того времени, как Рудольф Дизель оформит патент. — Серёга, хочешь стать нефтяным магнатом? Мне для мотора солярка потребуется.

— Пока обойдёшься растительным маслом. Сам Дизель представил на Всемирной выставке в Париже модель, работающую на арахисовом масле. Будем рапс выращивать и из него масло отжимать.

— Всё равно надо бы Майкопскую нефть под себя подмять, — не согласился я.

— Николай, не гони коней! Не успеем мы всё сразу и бегом. Вначале мне нужно нормально легализоваться. Откроем пару заводиков «лёгкой промышленности», а потом уже начнём активную деятельность.

— Но патенты нужно сразу оформить. Время идёт, настоящие изобретатели буквально на пятки наступают, — хохотнул я.

Утром Серёга изобразил «возвращение домой». Как он принёс все те баулы, которыми была заставлена столовая, вопросов не возникло. Все посчитали, что Серёге кто-то помог. А я только рано с утра встретил. Серёга душевно поздоровался с Павлиной Конкордиевной, подарил ей шикарную шаль в тёмных тонах, но такой богатой расцветки, что поразил даму в самое сердце.

— Ещё привёз французский препарат от вшей, клопов и прочих насекомых, — продолжил Серёга. — Так что сегодня будем дома прибираться. Павлина Конкордиевна, большая просьба не распространяться соседям о моём предпринимательстве.

Перину Ивана Григорьевича наконец снесли на конюшню. Я и свою вынес туда же, но Маруська её быстро прибрала. Кровати и сундуки тоже вынесли пока во двор. Ещё ночью мы из сундука Ничипора вынули его личные вещи и выкинули через портал. Серёга сообщил всем домочадцам, что Ничипор получил расчёт и нанялся к другому купцу, отправившись с ним в Темрюк. Ничипора в доме Ситникова не очень любили и горевать о потере помощника никто не стал. Правда, мне задали вопрос об открытии лавки для торговли.

— Как только Сергей Павлович закончит свои дела в столице, купим заведение поприличнее, — сообщил я. — У нас будет совместное владение магазином.

Павлина Конкордиевна недоверчиво покосилась на Серёгу, но не осмелилась сказать что-то против.

Я же ринулся отмывать комнаты от грязи и трупиков насекомых. Вычищали дом до самого вечера. Сергей ватных одеял принёс четыре штуки и постелил их вместо перин на кроватях. Сам он устроился в комнате Ивана Григорьевича. Спать в моей спальне на сундуке Серёга больше не хотел. Объёмные купеческие подушки тоже перенесли во флигель. Снова женщины хотели что-то сказать против такого «кощунства», но, рассмотрев постельные принадлежности, которыми мы застелили кровати, сразу примолкли. Меня же привычного размера подушки более чем устраивали. И главное, в доме больше ничем не воняло. К вечеру Маруська ещё протопила печь, и стало совсем хорошо.

На следующий день Серёга продолжил «устанавливать свои порядки».

— Кофию я приучен пить по утрам, — ошарашил он Маруську. — В первый раз покажу сам, а дальше изволь мне заваривать его перед завтраком.

— Так завтрак… — начала было Маруська.

— Яичницу с беконом, — перебил Сергей. — Деньги за постой я Николаю Ивановичу выделил.

Вместе с ковшиком для варки кофе Маруське был передан казан и несколько кастрюль из тех, что валялись в доме в другом времени. Деваха от обилия такой шикарной посуды обомлела и кинулась выполнять поручение.

— К кофе сервиз нужен другой, — заметил я Серёге чуть позже.

— Буржуй, — усмехнулся он. — Пей из того, что дали.

После завтрака я велел деду запрягать бричку. На вокзал за билетами мы не собирались идти пешком. Серёга ещё раз уточнил, точно ли он нигде не влезет в грязь, и нацепил щегольские ботинки. Где только купил такие? А уж когда надел пальто, фетровую шляпу и выудил из баула трость, дар речи и я потерял. Потом опомнился и попенял Сергею, что он мне обуви нормальной не купил. Моя старая велика на три размера.

— Куплю, когда вернусь, — заверил Серёга и велел «подавать экипаж».

Кажется, все, кто наблюдал, как Серёга загружался в бричку, решили, что всё это время здесь жил инкогнито какой-то ревизор. По крайней мере, финальную сцену этого бессмертного произведения народ воспроизвёл очень достоверно. Я в своей купеческой одежонке, в картузе и сапогах смотрелся на фоне Сергея мальчиком на побегушках.

Дед Лукашка тоже долго пялился, не веря, что в бричку сел тот самый парень, который предыдущим днём ползал по полу, отмывая углы. И чтобы совсем «добить» в придачу и своих соседей, Серёга вынул из портфеля перчатки, надел их и со словами «Трогай, голубчик» похлопал деда по спине.