Журавлиный берег детства

Дмитрий Суханов

Мои стихи о том, что прошло через моё сердце и застряло в памяти, найдя себе уголок в моём сердце, и оно от этого всё чаще стало побаливать. Но боль притупилась, стала привычной оттого, что воспоминания и грустные, и радостные. И уже, как обычно, ждёшь и ищешь в осеннем небе улетающих журавлей, связав с ними и жизнь, и любовь, и родину, и родных и близких людей. А когда они по весне возвращаются, то хочется верить, что жизнь ещё не кончилась и я кричу в весеннее, синее небо – будем жить!!!

День Казанской иконы Божией Матери. Ярмарка

Когда мамы были молодые

И горел в окошке лампы свет,

Отмечали праздники святые

В деревнях, которых уже нет.

В те года обычай соблюдали,

Люди кто пешком, кто на коне,

Добирались к ярмарке, хромали,

Даже пусть не в ближней стороне.

В Горках отмечали Вознесение,

В Иловце гуляли на Илью,

А в Бубнове пили на Успение,

Дрались в Богородицу в Клину.

Не боялся наш народ работы,

Но и погулять всегда любил.

Отложив нелёгкие заботы,

Наряжался, пел, плясал и пил.

И однажды, трудно и представить,

До сих пор ту радость сохраня,

Видно не с кем было нас оставить,

Мать взяла на ярмарку меня.

Шли пешком, по узенькой тропинке,

Как бы я сейчас по ней прошёл!

По пути отведали малинки,

Под берёзой три гриба нашёл.

Мама редко улыбалась вволю,

Трудно ей жилось, чего скрывать,

Но тогда смеялась, шла по полю,

Успевая и цветы срывать.

Отмечали, видимо, Казанскую,

Был июль, кончается покос.

Песню разудалую, цыганскую

Ветерок до нас шутя донёс.

Вот и Сопки, церковь с колокольней,

Весело, народ пришёл не зря,

Вылядит сытнее и довольней,

Гармонист играет Скобаря.

Из далёких деревень и ближних

Вкруг поляны веселился люд.

Недостатка не было в солистах,

Что душе угодно пропоют.

Сыпались частушки, пили, ели,

Гармонисты утирали пот.

Помаленьку всё же все пьянели,

Дальше начинался анекдот.

Поначалу мелкие раздоры

Быстро утихали на корню,

Но хмелел народ и чаще ссоры

Превращались в пьяную возню.

Кто хвалился силой несусветной,

У кого-то клинило мозги,

Кто-то был в начале друг заветный,

Стали вдруг заклятые враги.

Кто-то ревновал к столбу хозяйку,

Кто подраться очень уж любил,

Накатив изрядную порцайку,

Просто так у клуба парня бил.

Всё кончалось поголовной дракой,

В ход пускали цепи и колы

И попасть мог в эту бойню всякий,

Не щадящий буйной головы.

Разгонял всё это участковый,

Наставнёв, с усами, на коне,

Уважали, был мужик толковый,

Угощал нагайкой по спине.

Знали все его, не обижались,

В доску свой, но охранял покой,

По канавам пьяные валялись,

Вот проспятся и пойдут домой.

Вечерело, сделалось прохладно,

Мы на память фоткались втроём,

А фотограф помню в куртке ладной,

С аккуратным сизым фонарём.

Где та фотография, не знаю,

Первый раз снимался и замёрз.

Рот открыл, волнуюсь, ожидаю,

Думал птичка вылетит всерьёз.

Шли домой чужие и родные,

Время то уж не воротишь, нет.

Когда мамы были молодые

И горел в окошке лампы свет.