Многоточия

Доктор Разгон, 2017

Бывший предприниматель, обанкротивший фирму с крупными долгами, вынужден восстановить свой медицинский диплом и работать врачом, дабы не существовать совсем уж по маргинальной схеме. Помимо резкого падения уровня жизни, он ощущает дискомфорт оттого, что выглядит чужеродно среди новых коллег. У него много ценных качеств: изворотливый ум, авантюризм, навыки подкупа, готовность рисковать здоровьем и деньгами, умение организовывать людей… но эти качества, необходимые в бизнесе, хуже подходят для врачебной деятельности. Он не вписывается в новые условия, постепенно теряет связь с реальностью, что создаёт проблемы не только для него, но и для окружающих… Содержит нецензурную брань.

Пролог

[Из заметок врача‑невролога приёмного отделения больницы скорой медицинской помощи]

…В приёмном отделении я принимал 25‑летнего пациента с направительным диагнозом «Состояние после впервые возникшего эпилептического приступа». Согласно должностной инструкции, я был обязан осмотреть его, сделать компьютерную томограмму головного мозга для исключения инсульта или опухоли, после чего, при исключении угрожающих жизни состояний, направить в лечебно‑профилактическое учреждение по месту жительства. После тщательного сбора анамнеза выяснилось, что парень прибыл из Калмыкии, ему негде жить, и он кочует по больницам, умело изображая приступы потери сознания с судорогами, что называется, профессиональный больной. Несколько дней назад, например, он был выписан из КБ № 16. Получалось, что, если в тот день и был некий приступ, то далеко не первый, и показаний для госпитализации сына степей в нашу БСМП не было никаких.

Установив всё это и выполнив компьютерную томограмму головного мозга, я пришёл в смотровой кабинет и сказал пациенту, чтобы он встал с лежачей каталки, забрал свои вещи и покинул наше медучреждение. Он приоткрыл рот, обнажив выступающие вперёд, как у кролика, два верхних резца, посмотрел на меня долгим немигающим взглядом, закатил глаза и сделал вид, что отключился. Что произошло потом, я не помню, и, сколько бы ни пытался восстановить по памяти ход событий, у меня ничего не получалось. Припоминаю, как обнаружил себя в ординаторской со следами крови на костяшках пальцев, как долго мыл руки и замазывал тональным кремом ссадины. Потом пообедал, осмотрел нескольких пациентов, а в конце дня, когда расписывался в журнале за отказы в госпитализации, моя медсестра попросила дооформить историю болезни калмыцкого пациента. Тут я вспомнил про него и поинтересовался, где он, — я же не видел его в смотровой после того, как велел ему убраться. И она рассказала следующее: с ним случился настоящий судорожный приступ, в результате чего он упал с каталки лицом вниз и разбил себе нос, кроме того, выбитыми оказались два верхних резца, которые так портили прикус. После чего ему сделали повторную томограмму и передали нейрохирургам.

Я невольно посмотрел на свои руки и спросил:

— А что, были свидетели? Кто‑нибудь видел приступ?

Медсестра ответила:

— Нет, никто. Я зашла в смотровую, вижу, лежит на полу в луже крови. Позвала санитаров.

— А что нейрохирурги?

Она пояснила, что дежурный нейрохирург отписал его, то есть, обработав рану, и, не выявив показаний для экстренной госпитализации в своё отделение, выпроводил его, порекомендовав обратиться в отделение челюстно‑лицевой хирургии ЛПУ по месту жительства.

Я осведомился, возмущался ли пациент, остался ли недоволен нашим приёмом. Медсестра пожала плечами и сказала, что парень ушёл, не дождавшись выписки с результатами исследований и рекомендациями:

— Он просто исчез…

Удовлетворившись таким ответом, я стал закрывать его историю болезни — оформлять выписку, в которой были указаны его паспортные данные, протокол отказа в госпитализации, эпид. анамнез.

…То, что случилось и чего я был свидетелем и участником, долго не доходило до моего сознания, хотя я помнил все подробности событий… за исключением обстоятельств падения пациента с каталки. Мне как‑то не думалось об этом; и всякий раз, когда я пытался восстановить этот день, у меня в памяти всплывал яркий визуальный акцент — кроличьи зубы больного, а также его имя: Валерий К.