Неодолимая сила обстоятельств

Дядя Саша (Александр Позин), 2023

Роман – нежно любящий супруг и заботливый отец двоих детишек. С женой Ксюшей они знакомы ещё со времён школы и друг в друге души не чают. Однажды, сильно выпив на дне рождения близких друзей, Роман просыпается в объятиях подруги семьи, красавицы-Леночки. Провинившийся супруг очень хочет сохранить семью, и друзья согласны молчать, но скрывать произошедшее становится совсем уж невозможно, когда оказывается, что Лена беременна. Случайная связь закрутила цепь событий – рушится семья, выплывают старые секреты, ломается всё, что казалось незыблемым. Какие ещё тайны всколыхнёт и какие неожиданности подкинет шутница-судьба, чтобы перемешать все планы людей?

Часть 2

Женский день

Глава 7

Три подружки под окном…

Так получилось, что встретиться вместе, старой компанией, друзьям удалось лишь на 8 Марта. Новый год друзья встретили порознь: свои семьи, свои дела, свои планы. Саньки вместе с Данькой уезжали в деревню. Пару лет назад родители Саньки, устав от городской суеты, внезапно решили заделаться дауншифтерами, продали свою трёхкомнатную квартиру и переехали жить в село на берегу Волги. Вот теперь и разрывайся между дачей под городом и домиком в деревне. Ленок, прихватив отпрысков, повезла свой класс в Абхазию на экскурсию. Ну а Ромке от благодарного клиента перепала путёвка на Байкал. Быстро сдав Машу на руки обеим бабушкам (Кирилл ещё раньше уехал в спортивный лагерь), Ромка, взяв в охапку домоседку Ксюшу, махнул с ней смотреть красоты самого глубокого озера в мире. На 23 Февраля мужики вырвались на зимнюю рыбалку, девочки же оставались дома. А вот в Международный женский день, бросив свои дела, все очутились у Саньков на даче.

Весенний день в этом году выдался отнюдь не весенним. Два дня до этого над областью вовсю измывался залётный циклон, навалив вместо скукожившегося чёрного снега свежие до боли белые сугробы. А с утра всё замёрзло, деревья застыли, украшенные волшебными наледью и инеем, и теперь в них причудливо преломлялись лучи солнца, впервые показавшегося из-за туч после метели. Свежий морозец трещал и звенел, не обращая внимания на дату календаря. Пока мужчины колдовали возле жаровни, коптильни и мангала, подруги ожидали в гостиной трапезу, потягивая шампанское и переговариваясь о своём о женском.

Санька на правах хозяйки завладела креслом-качалкой и мерно раскачивалась в нём во время беседы. Ленок, подогнув под себя ноги и укрывшись пледом, уютно расположилась в уголке дивана. Ксюша задумчиво стояла возле окна и, теребя сложенную в три раза горловину свитера, глядела во двор на кувыркающихся в снегу ошалелых детей и занимающихся готовкой мужчин. Она с удовлетворением отметила, что в этот раз Ленок не привезла с собой очередного хмыря (как она говорила, «для равновесия»). Они вечно путались под ногами у знающих дело их мужей, навязывались им в приятели, говорили дамам какие-то странные комплименты, отпускали остроты, непривычные для их компании.

— Ленок, ты сегодня что-то никакого кавалера на презентацию не привезла? — спросила Ксюша, полуобернувшись к девчонкам.

— А, надоело! Надоело делать вид, что такая же, как и вы, и водить на наши посиделки малознакомых мужиков, напрягать всех.

— Ты никого не напрягаешь, — быстро ответила Санька.

— Я ж не слепая. Разведёнка, значит, разведёнка! Появится кто-то серьёзный на горизонте — вам первым расскажу. А пока — голяк, уже несколько месяцев ни мужчины, ни секса, ни месячных. Как старая пятидесятилетняя дева во время климакса.

— А ты не беременна, случаем? — равнодушно поинтересовалась Ксюша, не оборачиваясь от окна.

Она смотрела, как дети играют в снежки, и переживала за здоровье Маши-Маняши. Всё-таки весна, грипп, а Машка совсем недавно выкарабкалась из бесконечных простуд, одолевающих её всю зиму.

— Ага, как же! И не мечтайте. Ко мне уже давно ничего не цепляется, врач вроде про эрозию говорил, — ответила Ленок, подошла к Ксюше сзади, полуобняла за плечи и посмотрела в окно. — За Машу волнуешься?

Ксюша кивнула.

— Не стоит. Ей свежий морозный воздух только на пользу. Дети вообще крепче, чем мы о них думаем. Главное — не переохладиться. Ты немного погодя загони её в дом, пусть погреется, обсохнет, и всё будет нормально.

— Нет, Ленок, ты абсолютно безответственная! — заявила Санька и тоже пошла к окну. Обнять сзади подруг она не могла, ибо была самой маленькой из них, поэтому просто встала рядом. — При эрозии действительно залететь сложно. Но и запускать нельзя, — она вернулась обратно в кресло и, раскачиваясь, продолжила: — А вот то, что месячных нет — плохо, провериться надо. И это, конечно, не климакс. Какой климакс в тридцать пять! Как давно у тебя их нет?

Среди своих подруг Санька слыла экспертом в области женских проблем и болезней. В отличие от Лены и Ксюши, которые обзавелись отпрысками легко и просто, у Сашки с Санькой долго ничего не выходило. Ходили по врачам, сдавали бесконечные анализы, Санька долго лечилась, ну и набралась, конечно, окологинекологических знаний от врачей и из интернета. Её Данька увидел свет, когда у Лены и Ксюши уже были трёхлетние малыши, а Саньки уже было совсем отчаялись.

— Месяца два и нет, — ответила Ленок и тоже села на своё место. — Тут вот какая штука — у меня их нет месяца два-три, а потом хлещет как из ведра пару недель. Ну и как так жить, что-то планировать?

Ксюша потеряла нить разговора: младшая детвора принялась лепить снеговика, а Кирилл и Алина зашли за угол срубной бани, которую Саша поставил летом. Это уже интересно… Видно же невооружённым глазом, что Кириллу нравилась Ленина дочка. Ксюша мать, а матери чувствуют такое.

Когда она вновь включилась в беседу, оказалось, что Санька продолжает втирать свои познания Лене:

— Это эпителий нарастает, а потом матка сбрасывает его. Если организм сам справиться не может, тебе сделают чистку. Так что, чем быстрее пойдёшь к врачу — тем для тебя же лучше.

— А больно? — испуганно спросила Ленок.

— Сейчас вакуумом делают, — блеснула познаниями Ксюша.

— Ой, девочки! У меня же тест есть здесь. Ленок, давай проверишься на всякий случай, — Санька пошла к комоду, набитому женскими вещами, долго в нём рылась, наконец достала заветный тест.

Пока Ленок была в туалете, чтобы сделать тест, в дом ворвалась её заплаканная дочь.

— Алина, что случилось? — поинтересовалась Ксюша. — С Кириллом поссорились?

— Да пусть он катится, ваш Кирилл! — крикнула Алина. — Вместе с вами. И с дядей Ромой. Знать не хочу вашу семейку!

Пока Ксюша собиралась с мыслями, юное создание, отчаянно топоча, понималось по лестнице на второй этаж в свою комнату.

И уже сверху донеслось:

— Лучше за мужьями своими приглядывайте! Ха-ха-ха!

— Пубертат прёт! — спокойно констатировала Санька. — Пора юношеского максимализма.

В сей момент с весьма озадаченным видом возникла Ленок.

— Что-то я ничего не пойму! — заявила она, показывая лакмусовую бумажку Саньке. — Взгляни лучше ты.

— Поздравляю! Ты — беременна!

— Как?!

— Вот, смотри, две красные полосы.

— Санька! Давно у тебя эти тесты лежат? — спросила Ксюша. — Небось, ещё с тех времён, когда над производством Данилы трудились?

Санька кивнула в ответ:

— Точно!

— Ну вот! Нечего раньше времени волну гнать. Что там со сроком хранения?

Ленок опять отправилась в сортир, взглянуть на упаковку. Оказалось, что срок хранения истёк почти десять лет назад.

— И что делать, девочки? — спросила Лена. — Что-то меня это мало успокоило.

Инициативу в свои руки снова взяла самая боевая из них, Санька:

— Завтра, только обязательно завтра, купишь тест в аптеке и повторишь. И смотри, я проверю. Твоя легкомысленность тебя не спасёт. А уж по результатам и думать будем.

Тут в гостиной снова дохнуло морозом — в дом ворвался Ромка.

— Девчата! Кирилл не заходил? — и, услышав отрицательный ответ, добавил: — Пропал, мерзавец!

Глава 8

Кирилл

Им, конечно, казалось, что родители о влюблённости Кирилла в Алинку ни сном ни духом. Подросткам часто и дела нет до мира взрослых. Они и не подозревали, что со стороны всё видится так прозрачно. Хотя взаимная симпатия возникла постепенно. Поначалу, как и все дети взрослых друзей, они просто терпели друг друга, играя и дружа по необходимости — во время встреч взрослых: родаки вместе чем-то там занимаются, а детям что делать прикажете? Вот и играли вместе, больше просто не с кем было. А вне родительских контактов старшие дети Ксюши и Лены не общалась: у каждого своя школа, свой круг приятелей, свои интересы.

Но со временем всё постепенно стало меняться. Кириллу изначально повезло, что у маминой и папиной подруги была такая весёлая и компанейская дочка. Это ведь сплошь и рядом бывает: взрослые дружат, а их дети друг друга на дух не переносят. В общем, годам к тринадцати Кирилл разглядел, что Алина — классная девчонка. Виделись они по-прежнему редко, но созванивались и болтали про свои школьные дела постоянно. Родители поначалу и не замечали, что у их детей началась своя параллельная жизнь: Роман был весь в работе, для Ксении же было важным, чтобы дети были здоровы, одеты, накормлены и обихожены. Лишь Лена о чем-то догадывалась — она была всё-таки педагог и педагог очень цепкий, наблюдательный.

Однако время тикало, мальчик и не заметил, что в свои пятнадцать его накрыло первое чувство. Первая любовь приносит не только радость и счастье просто оттого, что ты любишь, но и первые страдания. Алинка, которая вроде бы тоже поначалу разделяла с Кириллом этот восторг от нахлынувших эмоций, вдруг как бы охладела, отстранилась. Первой уже не звонила, в их разговорах пропала лёгкость и радостное удивление с её стороны. Но отвертеться от встречи родителей на даче девочка никак не могла, чем и решил воспользоваться Кирилл. На 8 Марта он приготовил для неё свой личный, особенный подарок, и был полон решимости расставить все точки над «и» в их отношениях.

* * *

Все складывалось удачно. Алина в связанной его мамой лыжной шапке была волшебно красива своей юной свежестью. Даже погода была на его стороне — накануне метель навалила снега, как будто зима только вступила в свои права, а солнечный день и лёгкий морозец создавали непередаваемое настроение, которое бывает только зимой. Сначала вся детвора — и старшие, и младшие — устроили в сугробе большую кучу-малу. Потом принялись носиться по двору в догонялки, одновременно от души осыпая друг друга градом снежков. Кирилл не мог налюбоваться на Алину: девушка разрумянилась, кокетливо выглядывающие из-под шапочки косы разметались, из полуоткрытых алых губ звучал задорный весёлый смех.

Кириллу казалось, что Алинка смотрит на него призывно, поощрительно. Потому он, преодолев свою робость, взял девушку за руку.

— Пойдём, погуляем?

— Ага, сейчас, только малых пристроить надо, — ответила Алина.

И принялась деятельно организовывать лепку снеговика. Вскоре Маша с Артёмом настолько увлеклись процессом, что и не заметили, как Алина и Кирилл, взявшись за руки, скрылись за углом дома. Оставшийся не у дел Данил пошёл к отцам — помогать жарить мясо на углях, словом, заниматься настоящим мужским делом. С малышнёй было неинтересно ему, а взрослеющие Алина и Кирилл его самого считали ребёнком.

— А, Данила-мастер пришёл к нам, мужикам! — Саша был доволен, что сын пришёл помогать, он хотел воспитать из него настоящего мужчину. — Ну давай, присоединяйся.

А тем временем пара голубков прогуливалась вдоль дома и мило разговаривала обо всяких пустяках. Кирилл и боялся объясниться, и хотел. Наконец решился — увлёк Алинку за баню и прижал спиной к срубу. Девушка не сопротивлялась, а стояла, ждала. Их лица были близкоблизко, Кирилл неотрывно смотрел то в глаза, то на призывно полураскрытые губы.

Но когда он неловко попытался поцеловать девушку в алые губы, из них вдруг раздался звонкий смех:

— Мы будем, как наши папа с мамой? Да?

— Как это? — юноша был раздосадован и ничего не понимал.

— А так! Любовники это называется.

— Мой папа и твоя мама? Врёшь! — у парня рухнул мир.

Только что такое милое лицо Алинки теперь показалось ему омерзительной гримасой.

— Я сама их видела в маминой спальне, голых. — Лицо девочки и впрямь исказила гримаса, он ненавидела сейчас себя за то, что говорит это Кириллу. — Я потому и не хотела разговаривать с тобой. Я не должна была это тебе говорить, маме обещала. Но я подумала, что прежде чем у нас с тобой что-то случится, ты должен узнать про наших родителей.

Она говорила, а перед её глазами стояла картина того страшного дня, когда она узнала жестокую правду.

Мама кричала и уговаривала, сулила всяческие блага за молчание и угрожала, рыдала и умоляла, уверяла, что это было случайно и лишь один раз, просила прощения у дочери. И Алина сдалась, ведь она была ещё ребёнком и любила свою маму.

— Когда? — спросил Кирилл, хотя уже знал ответ.

Юноша и был в шоке, и почему-то поверил сразу.

— После днюхи у тёти Сани. Мама говорит, что это один раз было и вышло случайно.

— Мама! — передразнил Кирилл и выдал: — Мой папа — хороший. Он никогда не стал бы обманывать маму. Это все твоя мама! Мужиков она любит. Вот и затащила папу. Шлюха она! И ты такой же будешь. Все вы шлюхи! — последние слова он выкрикнул прямо в лицо Алине.

«БАХ!» — искры посыпались из глаз Кирилла.

— Это тебе за маму!

«БУМ!» — прилетело с другого бока во вторую щёку.

— А это тебе за меня! — отозвалось Алининым голосом. — Дурак!

Когда Кирилл открыл глаза, Алины не было, только щёки горели от двух её пощёчин.

* * *

— Кирюха! — окликнул отец, увидев выходящего из-за угла сына. — Пойдём к нам, мясо поможешь жарить. И дров для камина ещё нарубить надо.

— Не хочу!

— Как не хочешь? — Рома опешил и почувствовал, как в нём начинает закипать и подниматься волна. — Почему?

— Потому! — ответил сын, явно нарываясь на конфликт. — Не хочу и всё!

— Да ты!.. — волна возмущения захлестнула Ромку, и он, забыв всякую педагогику, пошёл на сына.

Единственного средства, способного утихомирить Романа — Ксюши, рядом как раз не было.

Не дойдя пары шагов до сына, он был остановлен вопросом в лоб:

— Пап, а вы с тётей Леной любовники?

Роман смешался. Он тысячу раз в уме прокручивал разговор с женой, а приходится оправдываться перед сыном.

— Знаешь, сынок…

— Значит, правда! А я, дурак, думал… — в глазах Кирилла было такое отчаяние, что Роману до слёз было жалко сына.

Какие слова-то подобрать?

— Сынок, я люблю только маму. А там было всего один раз, случайно… И больше не будет. Клянусь! Давай побережём маму, не будем её расстраивать, договорились?

Губы мальчика задрожали, лицо исказила гримаса:

— Я думал — мой папа самый честный, самый лучший. А он… обычный. Ты же сам учил меня не врать, быть честным перед людьми!

По лицу Кирилла, уже ничем не сдерживаемые, текли слёзы.

— Кирилл!.. Сын!..

— Я её так любил!.. А ты с её мамой… Я теперь даже смотреть на неё не могу, брезгую.

— Сынок! Кирюша!..

— У-у-у, ненавижу!

Бросив в лицо отцу это страшное слово, Кирилл побежал к высоким кованым воротам с калиткой, намереваясь уйти куда глаза глядят.

Глава 9

Алинка

Наплакалась Алинка всласть. Обида, горечь, раздражение — всё было в её слезах. Но, как ни странно, всё это выплакалось вместе со слезами и ушло. Таково свойство молодости — эмоции очень сильны, но быстро преходящи. Вообще, мало того что женская психика более устойчива к нервным потрясениям, девочка и так больше видела, больше испытала, ко многим вещам относилась проще, чем Кирилл. Она искренне не понимала, с какой стати шашни взрослых помешают им с Кириллом. И ещё, вспомнив, что она высказывала маме в тот день, какие слова ей говорила, она отчасти поняла юношу, более того, даже пожалела его. Поэтому, смахнув остатки слёз и посмотрев на себя в зеркало, она отправилась на поиски друга.

* * *

Они с Кириллом были ровесниками физически, но суровое детство Алины сделало её старше духовно. От отца в её памяти осталось смутное воспоминание. Она помнила постоянный плач мамы и беспробудный сон отца. Редкие минуты просветления папы были счастьем для Алины: папа играл с ней, покидывал в воздух.

А потом он шарил по сумочкам, рылся в вещах или, вытащив что-нибудь с серванта, подмигивал ей и говорил заговорщическим тоном:

— Мы маме ничего не скажем. Пусть это будет наш маленький секрет.

И исчезал на несколько дней. А они с мамой в любую погоду тащились в милицию или больницу и забирали папу домой до следующего раза. Пока в один момент он не пропал вообще, навсегда.

Вскоре появился папа Вова. Папа Вова поначалу показался Алине хорошим и весёлым человеком. Он искренне любил маму и дарил подарки ей, Алине. Он увёз их в большой дом за городом. Но это было недолго. После рождения Артёма папа Вова тоже стал пропадать, а мама плакать. Он рылся в маминых вещах и нюхал их, разбивал её телефон, заставил уволиться с работы. Алинка постепенно перестала любить своего нового папу. Он постоянно выспрашивал удочери, что делала мама, приставил охрану и не выпускал их из дома. Начал бить маму, таскать её за волосы и обзывать нехорошими словами. А мама, когда папа Вова уезжал на работу, свернувшись в клубочек вместе с Алиной и маленьким Артёмкой, беззвучно плакала.

Уже позднее они поселились втроём в отсуженной у папы Вовы квартире. Вот тут Алину накрыло острое чувство неполноценности, ущербности: Артём приносил им хорошие алименты, позволяющие вполне безбедно существовать, а она была как бедная сиротка. Лене потребовалось изрядное количество времени, чтобы дочь стала уверенной в себе, весёлой и самодостаточной особой, в которую влюбился Кирилл.

Тогда же в маминой жизни стали появляться другие мужчины. Некоторые оставались ночевать, и девочка с ними сталкивалась по утрам на кухне и возле туалетной комнаты. В такие дни мама появлялась из спальни со счастливыми, но одновременно виноватыми глазами. Мужчин было не так много, но они были.

И хотя мама потом проводила долгие нравоучительные беседы с дочерью, в том числе и опираясь на собственный пример, как на отрицательный, Алинка привыкла к их существованию. Потому произошедшее между мамой и дядей Ромой для неё не стало таким шоком, как для Кирилла.

* * *

В доме стояла странная тишина, лишь в кухонной зоне слышалась какая-то возня. Девочка пересекла гостиную, и перед её взором предстали Артём и Маша, сидящие на полу возле холодильника. Они были заняты важным делом — поглощением эклеров, доставаемых из недр холодильника.

Конец ознакомительного фрагмента.