Тридцать второе июля

Ева Авер, 2020

Вы когда-нибудь хотели получить шанс исправить некоторые свои поступки? Наверное, хотя бы раз в жизни об этом задумывался каждый из нас. Однажды обычная девушка Тэра просыпается в своём «вчера». Ей дана возможность исправить ошибки предыдущего дня и обрести свою большую любовь. Но ни в этот день, ни в следующий ей не удаётся достичь желаемого. А петля времени упорно не хочет отпускать девушку. Тогда возможно, цель вовсе не та, какой казалась вначале? Но что же делать, если спросить совета не у кого, а всё происходящее больше смахивает на сон? Сумеет ли Тэра разобраться в себе и в своей жизни и выбраться из заколдованного круга?

Глава 1

Пятничным утром тридцать первого июля я просыпаюсь от звука будильника. Отключив его и сладко потянувшись в постели, треплю за ухо своего рыжего кота Лимона, как всегда уютно примостившегося у меня под боком. Он растопыривает уши, позволяя погладить себя по голове, и начинает умиротворённо мурчать.

Телефон пиликает, привлекая моё внимание: пришло напоминание о необходимости пополнить баланс — как всегда в последний день месяца. Быстро совершаю необходимые манипуляции и откладываю мобильник на прикроватную тумбу.

На улице светит яркое летнее солнце, ветер шелестит листвой деревьев, весело щебечут птицы, радуясь теплу и свободе.

Почему-то от этой мысли что-то непроизвольно сжимается внутри, некий смутный намёк на желание чего-то иного. И хотя я довольна своей жизнью, своей работой, иногда ловлю себя на мысли, что мне не хватает свободы. Приходится преодолевать какое-то внутреннее сопротивление и убеждать себя в необходимости идти трудиться. И это несмотря на то, что я не связана жёстким рабочим графиком.

Делаю глубокий вдох и поднимаюсь с постели, с завистью глядя на трогательный пушистый рыжий комок, сладко дремлющий на моём одеяле. Потягиваюсь и раздвигаю занавески, впуская в комнату яркий солнечный свет. Мимоходом отмечаю, что во дворе стоит какой-то незнакомый фургон с яркими надписями на бортах. Раньше я его здесь не видела.

— Лимон, пора завтракать!

Кот радостно несётся на кухню и принимается тереться своим мягким тельцем о мои ноги. Выкладываю ему содержимое последней пачки влажного корма, мысленно отмечая, что после работы надо обязательно заскочить в магазин. Быстро поджариваю себе яичницу из двух последних яиц, обнаруженных в холодильнике, и снова напоминаю себе о необходимости посетить супермаркет.

Позавтракав, наношу повседневный макияж, натягиваю любимые тёмно-синие джинсы и лёгкую летнюю бардовую блузку. На сегодня дождя не обещали, поэтому можно обуть удобные белые босоножки на невысоком каблуке. Чмокнув провожающего меня Лимона в полосатый лобик, выхожу на улицу.

На крыльце встречаю свою соседку, живущую подо мной, — элегантную старушку по имени Йори, любительницу цветов, шляпок и ранних прогулок.

— Доброе утро! — приветствую я её.

— Здравствуй, Тэра!

На морщинистом лице отражается неподдельное дружелюбие, а выглядывающие из-под широких полей шляпы глаза — когда-то, видимо, зелёные, но теперь покрытые мутной пеленой, скрывающей истинный цвет, — светятся теплом и добродушием.

— Как ваше здоровье, Йори?

— Сегодня всё хорошо, детка. Спасибо, что интересуешься. А ты на работу бежишь?

— Ага!

— Ну, удачного тебе дня, моя дорогая!

— Спасибо, — улыбаюсь я, преодолевая последние ступеньки. — И вам всего хорошего!

Старушка машет мне рукой и скрывается за входной дверью. А я, обогнув угол дома, выхожу на свой привычный маршрут, ведущий вдоль дороги прямиком до издательства.

Как и всегда, здесь практически нет ни машин, ни пешеходов. Лишь по противоположной стороне улицы молодая мама за руку ведёт нарядно одетую малышку лет пяти, в пухленьком кулачке которой зажата ленточка от порхающего рядом и жаждущего устремиться ввысь воздушного шарика.

Я живу на окраине города. Люблю этот район за его тишину, не очень интенсивное движение на улицах, малоэтажные уютные дома и обилие растительности. В центре города ничего этого нет.

Офис издательства, в котором я работаю, находится в паре кварталов от моего дома; и те пятнадцать минут, что занимает у меня дорога, я наслаждаюсь прогулкой, утренней прохладой, пением птиц и чистым воздухом — благодаря близко расположенному лесу. Почти сразу за зданием издательства раскинулся пустырь, плавно переходящий в холмистую лесную местность.

Я люблю периодически совершать туда прогулки. У меня даже есть любимое тайное место, с которого открывается потрясающий вид на город.

Погружённая в свои мысли, я вздрагиваю и резко останавливаюсь, когда внезапно прямо передо мной из-за угла дома выбегает чёрный кот, на секунду замирает, окидывает меня любопытным взглядом ярко-зелёных глаз, а затем деловито продолжает путь по своим важным кошачьим делам, направляясь на противоположную сторону улицы. Замечаю, как на дороге тормозит синий автомобиль, не желая пересекать траекторию движения кота. Водитель в красной кепке выжидающе следит за моими действиями. А меня разбирает смех. Мысленно благодарю кота и двигаюсь дальше с улыбкой на лице. Никогда не понимала, почему люди так боятся чёрных кошек. Наверное, из-за своего невежества. Мало кто знает, что перебегающая нам дорогу кошка расчищает наш путь от неприятностей, а не привносит их в жизнь. К тому же люди сами просто обожают создавать себе всевозможные проблемы, и винить в этом несчастных животных просто глупо.

Благополучно добираюсь до офиса и захожу внутрь. На первом этаже меня как обычно встречает наш охранник.

— Привет, Вэн!

— Здравствуй, Тэра! — он широко улыбается своей по-детски открытой улыбкой.

Его ясные наивные глаза и довольно юный возраст вызывают умиление. Он всегда такой приветливый и доброжелательный.

Поднимаюсь на второй этаж. Прямо напротив лестницы — огороженная зона отдыха с выходом на балкон. Там всё время кто-нибудь зависает. Вот сейчас там ребята из юротдела что-то оживлённо обсуждают, эмоционально жестикулируя. Поприветствовав их сквозь стеклянную перегородку, заворачиваю и прохожу в дверь, ведущую в офисные помещения. Справа вдоль всего длинного коридора — окна, выходящие на дорогу, а слева — офисы, в одном из которых работаю я и ещё пара младших редакторов, в остальных — специальные редакторы, корректоры, маркетологи, дизайнеры, менеджеры и другие специалисты. Длинный коридор, заканчивающийся входом в фотостудию, поворачивает налево, где располагаются наши юристы, финансисты, бухгалтеры и в самом конце — кабинет нашего шефа, Дана. Ещё несколько офисов находятся на первом этаже. Там сидят лингвисты, переводчики, программисты и прочие компьютерщики.

Вхожу в ближайшую дверь, ведущую в мой кабинет. Из трёх находящихся здесь рабочих мест моё — самое дальнее, у окна. Прямо напротив двери стол Кайи, которая ещё не успела прийти, а за третьим столом раньше сидела Маяра, но уже второй месяц она работает дистанционно после того, как сломала ногу. И я не уверена, что она вернётся, привыкнув к свободному графику. Дан — наш главный — лояльно относится к удалённой работе; у нас в штате много специалистов, работающих дистанционно, большинство из которых, правда, из других городов. Мне тоже необязательно каждый день приходить в офис, главное — выполнять определённый объём порученных заданий. Можно было бы спокойно трудиться из дома (что я, кстати, иногда и делаю), но домашняя обстановка сильно расслабляет в плане самодисциплины, и в итоге рабочий процесс занимает весь день, растягиваясь зачастую до самой ночи. Кроме того, здесь иногда бывает весело: местные креативщики любят иногда добавить драйва в чью-нибудь жизнь.

— Салют! — в дверь входит Кайя, вырывая меня из задумчивой погружённости в воспоминания о недавнем розыгрыше нашего завхоза.

Кайя как обычно в приподнятом расположении духа. Никогда не видела, чтобы она грустила. И как ей удаётся всё время сохранять хорошее настроение и лучезарную улыбку? Кайя — ходячий заряд позитива, у неё и внешность под стать характеру: она невысокая, очень фигуристая, даже слегка полноватая, с огненно-рыжей кудрявой шевелюрой на голове. И всегда в какой-нибудь яркой одежде с глубоким вырезом, чтобы привлечь внимание как можно большего количества представителей сильного пола. Сегодня на ней розовое платье в белый горошек. Терпеть его не могу: мало того, что оно само по себе дурацкое, так ещё ни капельки не идёт Кайе, превращая её в какую-то пустоголовую куклу. Но я, конечно же, никогда не скажу ей об этом, чтобы не обидеть. В конце концов, о вкусах не спорят, а я не люблю навязывать кому-то своё мнение.

— Привет! — отвечаю с улыбкой.

— Не забыла, что у нас сегодня корпоратив? — спрашивает Кайя, поправляя волосы перед зеркалом и корча рожицы своему отражению.

Чёрт! Я и правда забыла! А ведь шеф упоминал об этом на еженедельной планёрке несколько дней назад. Меня нельзя назвать заядлой тусовщицей, не люблю шум и толпы людей, особенно не очень трезвых; а на корпоративах таких как раз полно.

Кайя видит в зеркале, как я морщусь и, повернувшись, вопросительно смотрит на меня. Ей не понятна моя любовь к тишине и покою, она просто обожает тусовки, общение, сплетни, громкую музыку и всё то, что позволяет ей флиртовать и быть в центре внимания.

— Может, сбежать с работы, пока шеф не видел? Скажу, что приболела, — без особой надежды бормочу я и печально вздыхаю, понимая, что уже обречена тащиться на это неизбежное мероприятие.

— Не выйдет, — весело смеётся Кайя. — Я сама сдам тебя шефу!

— Ну спасибо, — бурчу я, напуская обиженный вид.

— Да это для твоей же пользы! Тебе надо немного развеяться, потусить, глотнуть жизни!

— А я люблю её глотать в тишине.

Моя весёлая коллега скептически фыркает, недоверчиво глядя на меня, наверное, сомневаясь в здоровом состоянии моего рассудка.

Ладно. Придётся идти.

До самого обеда мы молча работаем, уткнувшись в свои компьютеры. Кайя всегда работает в наушниках, из которых периодически в моменты полной тишины до меня долетают звуки тяжёлого рока. Она болтает ногой в такт музыке. И как ей удаётся сосредоточиться на редактуре, когда в уши безостановочно льётся мелодия, да ещё такая громкая?

Меня же успокаивает и заставляет сосредоточиться на работе шелест листвы, колышущейся на тёплом ветру за открытым настежь окном. Под нашими окнами целый маленький парк с большим количеством акаций, вязов, берёз, тополей и клёнов. А вдали сквозь них можно разглядеть хвойный лес на холмах, окружающих эту часть города. Тот самый лес, в котором я так люблю иногда гулять.

Обычно я беру с собой пару бутербродов для обеденного перекуса, но сегодня решаю составить Кайе компанию и пообедать с ней в кафе неподалёку. Она каждый день нахваливает это заведение, восторгаясь его кухней. И к концу обеда я понимаю причину её энтузиазма. На протяжении всего проведённого там времени она не перестаёт флиртовать и всячески привлекать внимание администратора заведения. Он невысокий, плотный, коренастый и довольно презентабельный симпатичный мужчина лет тридцати с небольшими карими глазами, чуть заострённым носом и немного пухлыми губами. Аккуратно подстриженный и вообще довольно ухоженный. На нём серый элегантный костюм, соответствующий занимаемой им должности, из-под которого видна идеально выглаженная белая рубашка. Судя по надписи на бейдже, его зовут Китиал. Парень выглядит добродушным и приветливым. И хотя администратор кафе и должен быть таким, но мне почему-то кажется, что его радушие не наиграно, не продиктовано лишь служебными обязанностями. И, думаю, именно своим природным обаянием и некоторой застенчивостью Китиал и покорил мою любвеобильную коллегу.

А ещё он так забавно смущается и краснеет всякий раз, когда Кайя обращается к нему со всякими глупостями в попытках обратить на себя его внимание, что я непроизвольно умиляюсь столь трогательной реакцией. Наблюдаю за Кайей и понимаю: в её поведении есть нечто, указывающее на то, что она тоже испытывает волнение от общения с администратором. Это не просто привычный для неё флирт. Она и в самом деле увлечена парнем. И перед тем, как уйти, Кайя чрезмерно эмоционально выражает Китиалу свой восторг заказанным ею овощным салатом.

На обратном пути я не могу сдержать смех. Кайя вопросительно смотрит на меня:

— Овощной салат — просто объеденье, — передразниваю её.

Девушка выглядит удивлённой, но я замечаю тень смущения на её лице, когда она пытается оправдаться:

— А что? Он и правда был вкусный!

Румянец заливает веснушчатое лицо.

— Ага! — продолжаю смеяться. — Ты бы ещё сказала, что у них самая вкусная фильтрованная вода в городе!

Она тоже начинает хохотать и слегка толкает меня в бок. А потом, посерьёзнев, неуверенно спрашивает, слегка закусив губу:

— Думаешь, я вела себя как полная идиотка?

Я пристально смотрю в ярко-зелёные глаза Кайи.

— Обалдеть! — медленно произношу я. — Неужели наконец-то нашёлся мужчина, который тебе действительно нравится?

Она молча пожимает плечами, театрально закатывая глаза, пытаясь скрыть за усмешкой своё смущение.

— О! Да ты, похоже, влипла по уши!

— Да брось ты! Что за ерунда? — Кайя пытается придать своему тону лёгкость, но, видимо, понимает, что безуспешно.

— Ну не то чтобы прям по уши… — вздыхает девушка, когда мы поднимаемся к нашему офису. — Ну ты же видела, какой он потрясный! Думаешь, у меня есть шанс?

— Думаю… — начинаю я и не успеваю закончить.

Впереди по коридору в нашу сторону направляется Дан, беседуя о чём-то на ходу с высоким плечистым молодым человеком. Я узнаю спутника нашего главного и, подталкивая Кайю к двери в наш кабинет, стараюсь побыстрее прошмыгнуть незамеченной.

— Ты чего? — шепчет Кайя и переводит взгляд с меня на молодого человека. — Ты что, знаешь его?

Я молча стараюсь скорее протиснуться в офис, но не успеваю — парень меня замечает.

— Эй, Тэра! — он машет мне рукой. — Привет!

На его лице как всегда широкая добродушная улыбка.

— Привет! — натянуто улыбаюсь я и машу ему в ответ.

И пользуясь тем, что он всё ещё занят разговором с Даном, прошмыгиваю в свой кабинет.

— Ну и что это за красавчик? — тут же накидывается Кайя с расспросами. — И почему ты, скажи на милость, прячешься от него?

Вздыхаю, садясь за свой стол.

— Да так… Один знакомый по университету… Морфей…

— Морфей? — хихикает Кайя. — Серьёзно? Это что, его имя?

— Да нет. Так… Приклеилось со времён студенчества.

Мне почему-то не хочется ничего объяснять ей.

Мы с Морфеем учились в одном Универе, но на разных факультетах. И ни разу не пересекались до третьего курса, когда нас и ещё нескольких человек с разных факультетов собрали для участия в региональном конкурсе — не то историческом, не то литературном, уже не помню.

Помимо различных викторин одним из этапов этого состязания была театральная постановка на историческую или фольклорную тему. Не припомню, как так вышло, но мы тогда решили быть оригинальными и в своей постановке собрали и переплели персонажей и из мифов, и из сказок, и даже из некоторых религиозных учений. Мы, кстати, выиграли тот конкурс. Так вот Морфей как нельзя лучше подошёл на свою роль. Его светлые, слегка вьющиеся на уровне ушей волосы, высокий рост, атлетическое телосложение вполне соответствовали образу мифологического Морфея.

Он казался мне очень славным, умел рассмешить и покорить своей широкой улыбкой, открытым взглядом серых глаз, юношеской неуклюжестью, широкими взмахами рук во время жестикуляции, чистотой своих побуждений, абсолютным отсутствием эгоизма и обидчивости. Я бы хотела иметь такого друга, тем более что мне тогда было весело и интересно общаться с ним. Вот только с самого начала я чувствовала, что Морфей неравнодушен ко мне. На протяжении всей подготовки к состязанию он постоянно проявлял свою симпатию. Однако я совершенно не видела в нём мужчину. Он ассоциировался у меня с огромным лохматым добродушным псом, беззаветно преданным своему хозяину, доверчиво заглядывающим ему в глаза и без конца навиливающим мохнатым хвостом.

Но к моему ужасу, после конкурса Морфей пригласил меня на свидание.

Состязание проходило в соседнем городе, и когда мы возвращались оттуда на автобусе, он сел рядом со мной. Сначала мы весело обсуждали все этапы олимпиады, делились впечатлениями и размышляли над допущенными ошибками. Потом просто болтали на отвлечённые темы. И под конец пути он набрался смелости: сделал глубокий вдох и, слегка покраснев, смущённо спросил, не хотела бы я пойти с ним на свидание.

Я до сих пор помню, как меня раздирали тогда противоречивые чувства: с одной стороны, было безумно жаль отвергать его, словно я предавала верного и надёжного пса, но в то же время я не могла дать ему то, чего он хотел. Он всё понял без слов. Сказал, что всё хорошо и что он не обижается, отчего у меня на душе стало ещё сквернее.

Парень был таким добродушным, искренним и чистым, что мне не хотелось давать ему ложную надежду. Именно поэтому я не могла позволить себе тешить собственное самолюбие за счёт чувств Морфея. Мне казалось нечестным так поступать с ним.

Впрочем, не все девушки со мной согласились бы. И одна из таких — по имени Вагутьера — как раз училась в параллельной группе. В ней не было ничего особенного: среднего роста, заурядного телосложения, крашеная брюнетка с бледно голубыми водянистыми глазами, не отличавшаяся ни красотой, ни вкусом, не блиставшая ни интеллектом, ни талантами. Но было в ней нечто такое, что цепляло парней. Может быть, это была искренняя уверенность в себе, а возможно, что-то незаметное — исходящий изнутри посыл, приманивающий податливых представителей сильного пола.

Среди её ухажёров из числа студентов были юноши из разных групп, факультетов и даже курсов. Кроме того, каким-то образом ей удалось покорить ещё и одного из молодых преподавателей нашего Университета. И эта толпа бесчисленных поклонников, хвостом увивавшихся за ней, готова была в полном составе куда угодно мчаться по первому писклявому зову своей возлюбленной. А она без зазрения совести пользовалась этим.

Ни с одним из них Вагутьера, конечно, не встречалась, но зато откровенно флиртовала с каждым, давая всем воздыхателям одинаково призрачную надежду на возможные отношения в неопределённом будущем.

С некоторыми парнями я была хорошо знакома, и мне было больно наблюдать за их страданиями и бессмысленными попытками доказать неприступной покорительнице сердец свою любовь и преданность.

Любые внушения с целью открыть слепцам глаза, достучаться до их сознания были, разумеется, бесполезными. Они стремились к ней, словно мотыльки на обманчивое пламя свечи. Вагутьера всё это видела и прекрасно понимала, бесцеремонно пользуясь в своих корыстных интересах чувствами доверчивых парней и наслаждаясь пребыванием в центре избыточного мужского внимания.

Поэтому неудивительно, что мало кто из наших девушек относился к ней хорошо. Одни недолюбливали её из зависти, мечтая иметь такую же популярность у ребят, другие же — те, чьи парни умудрились попасть в сети Вагутьеры, — откровенно ненавидели разлучницу и устраивали ей всевозможные козни. Ну а я презирала её именно за пренебрежительное отношение к чувствам других людей. Мне почему-то всегда казалось, что это — хрупкая и ранимая часть души, случайно повредив которую можно не только коренным образом изменить характер человека, но и повлиять на всю его дальнейшую жизнь. Я не желала становиться причиной подобных преобразований для кого бы то ни было. Тем более — для Морфея. Не хотела подпитывать его напрасных иллюзий. И поэтому после окончания конкурса я решила, что будет правильнее держать его на расстоянии и по возможности избегать…

Мне в жизни встречалось очень мало людей, с которыми бы меня связывали общие интересы, похожие взгляды на жизнь, схожее мировоззрение. Людей, общение с которыми доставляет искреннее удовольствие, потому что с ними легко не только разговаривать, но даже молчать, с которыми ты находишься словно на одной волне. Морфей был одним из них… Поначалу я даже скучала по нему, по нашим непринуждённым беседам, весёлым шуткам, по его добродушному чувству юмора, но постепенно за ежедневной суетой, новыми проектами и знакомствами эта тоска незаметно сгладилась…

С тех пор мы несколько раз пересекались с ним, и каждый раз я старалась побыстрее отделаться от парня, ссылаясь на чрезмерную занятость. Последний раз я видела Морфея примерно полгода назад. Здесь, у нас в издательстве. У него тогда тоже были какие-то дела с Даном. Судя по всему, Морфей представляет интересы рекламно-информационной организации, сотрудничающей с нашим издательством.

— Так я не поняла, у вас что, что-то было? — не унимается Кайя.

Я закатываю глаза:

— Да ничего у нас не было! Просто учились в одном Универе.

— Ага! И поэтому ты так стреканула от него!

Я ничего не успеваю ответить, потому что дверь открывается, и в проёме показывается бритая голова Дана с неизменной обаятельной улыбкой на загорелом лице.

— Девчата, привет!

— Привет! — киваю я.

— Салют! — машет рукой Кайя.

Дану уже лет сорок, а возможно, и больше. Но он терпеть не может всяких церемоний и всегда настаивает на неформальном виде общения. Он и одежду предпочитает молодёжную. Ни разу не видела его в деловом костюме. С Даном очень легко и просто общаться. Он очень душевный для руководителя. Мы все его за это любим и уважаем.

— Не забыли, что сегодня корпоратив? Явка строго обязательна!

Он подмигивает нам и уже собирается исчезнуть за дверью, как вдруг Кайя его останавливает. Глядя на меня, она обращается к шефу:

— Дан! Слушай, что это за Аполлон был сейчас с тобой в коридоре? Он женат?

— Это наш деловой партнёр, — голос шефа становится делано суровым. — Кайя, даже не думай!

Он предостерегающе грозит ей пальцем.

— Да я не для себя, я для Тэры, — хихикает девушка.

Дан переводит взгляд на меня, секунду всматривается в моё растерянно-ошарашенное лицо, издаёт какой-то невнятный звук и скрывается за дверью.

— Кайя, я тебя убью, — спокойно заявляю я, выдыхая.

— Да ладно! — машет она рукой в мою сторону. — У тебя и сил-то не хватит.

Она снова хохочет, и я тоже улыбаюсь: на Кайю невозможно злиться всерьёз.

Переключаю внимание на монитор компьютера в надежде, что моя весёлая коллега тоже займётся работой, но видимо, её рабочий настрой на сегодня уже исчерпан.

— Эй, ты мне так и не рассказала, что там у тебя было с… нашим деловым партнёром, — последние слова она произносит, подражая манере Дана. — Кстати, как его на самом-то деле зовут?

Я вдруг понимаю, что не помню его настоящего имени. Каждый раз при встрече я называла его Морфеем. Как-то это прозвище сроднилось с ним. Безуспешно напрягаю память. К моему облегчению, снаружи раздаётся стук, избавляя меня от необходимости отвечать Кайе. Но облегчение оказывается недолгим, потому что в дверь заглядывает Морфей. Он радостно улыбается мне широкой улыбкой, даже не обращая внимания на мою коллегу. Проходит к моему столу и садится напротив. А я чувствую, как внутренне напрягаюсь.

— Решил зайти, спросить, как дела.

— Да всё отлично! — выдавливаю из себя улыбку, кивая на компьютер. — Вот только уйма работы.

— Ну ладно, — немного печально произносит Морфей. — Не буду мешать.

Он встаёт и направляется к двери, оборачиваясь на ходу:

— Увидимся вечером!

— Вечером?

— Ну да, — беззаботно произносит он, улыбаясь. — Твой шеф пригласил меня на ваш корпоратив. Мне надо будет его кое с кем познакомить, а этот человек приезжает только вечером. Ну… до встречи!

— Видела бы ты сейчас своё лицо, — выдавливает сквозь смех Кайя, едва за Морфеем закрывается дверь. — Похоже, твой Аполлон даже не заметил, что здесь есть кто-то ещё. Глаз с тебя не сводил!

Стряхиваю с себя остатки оцепенения после слов Морфея и перевожу взгляд на Кайю.

— Ну теперь мне всё понятно! — пожимает она плечами.

— Что тебе понятно?

Девушка улыбается, привычным движением вставляет в уши белые динамики наушников и, глядя в свой монитор, отвечает:

— Да то, что ты балда неисправимая, вот что!

Вечером дома перебираю гардероб, прикидывая, что бы надеть. Не очень-то люблю платья и поэтому останавливаю свой выбор на тёмно-зелёной трикотажной блузке с очень короткими рукавами и гипюровыми вставками по плечам и спинке, чёрных свободных брюках и лакированных изящных туфлях на платформе и высоком каблуке. Собираю волосы в слабый полухвост, освежаю макияж и оцениваю своё отражение в зеркале. Сойдёт!

Корпоратив в честь дня рождения предприятия как обычно проходит в ресторане «Сириус», расположенном на другом конце города. Такси уже ждёт на улице. Бросаю взгляд на телефон, чтобы проверить время. Немного опаздываю, но это не страшно.

Дорога занимает чуть больше получаса. Наконец, мы подъезжаем к ресторану, у ворот которого маневрируют, разворачиваясь, другие машины такси, доставившие сюда кого-то из моих коллег. Приближаясь к крыльцу, замечаю нескольких человек, оживлённо беседующих на улице и, несмотря на вечернюю духоту, не желающих заходить внутрь. Прямо над крыльцом — огромная веранда с парапетом в виде фигурных колонн. Там тоже собрались сотрудники издательства, разбившись на небольшие компании по интересам. У парапета появляется Дан и обращается сразу и к тем, кто ещё на улице, и к находящимся на веранде:

— Ребята! Давайте-давайте! Заходим! Живее!

Он суетливо машет руками, жестами приглашая всех пройти внутрь. Бегу к двери, учтиво открытой Гардо — нашим внештатным фотографом. Он — как и всегда — выглядит стильно и элегантно. Светлая льняная рубашка с отложным небрежно распахнутым воротником и закатанными до локтей рукавами, молочные облегающие джинсы и грязно-белые — под цвет рубашки — мягкие летние туфли придают его стройной фигуре неподражаемый шарм и изящество. Он немного выше меня, но сейчас, когда я на высоких каблуках, мы с ним практически одного роста. Его русые, по-пижонски небрежно уложенные волосы с выстриженными дорожками на висках и светящиеся лукавым блеском серо-зелёные глаза могли бы свести с ума любую девушку. Но, к несчастью для прекрасной половины человечества, женщины его не интересуют.

— Привет, Гардо! — радостно восклицаю, взбегая по ступенькам.

Он искренне улыбается и тоже приветствует меня, пропуская вперёд и проходя следом.

— Слушай, Тэра! Та последняя книга, которую ты мне скинула, просто потрясная! — восторгается он, пока мы поднимаемся по лестнице на второй этаж.

— Знала, что тебе понравится.

Мы с Гардо давно сдружились. И общаемся хоть и редко, зато с удовольствием. Он — один из самых интересных людей, которых я встречала в жизни.

— На следующей неделе загляну к тебе, покажу отпадные фотки, — интригующе обещает Гардо. — Мой приятель путешествовал по восточным заповедникам, нащёлкал почти террабайт снимков.

— Ого!

Мы уже входим в зал, и Гардо, слегка обняв меня одной рукой за плечи, шепчет:

— Позже поболтаем!

Я улыбаюсь и киваю. Он уходит к компании дизайнеров, а я направляюсь в сторону Кайи, зазывающей меня энергичными взмахами рук. Её ярко-красное платье, алая помада и копна огненно-рыжих волос, собранных в высокую причёску, не могут не привлечь внимание. Она заняла нам удобные места: за нашими спинами — окна, выходящие за ресторан, на противоположную от крыльца сторону. И хотя изнуряющий зной по-прежнему висит пеленой марева за стенами здания, но у открытого окна, впускающего робкие порывы тёплого ветра, всё же лучше, чем в ещё более душной середине зала.

Через некоторое время, после заунывной речи Дана и дюжины преувеличенно торжественных тостов, постепенно все разбредаются и объединяются в небольшие компании по интересам. Выхожу из душного зала и направляюсь на веранду — немного проветриться. Там уже тоже полно народу, разбившегося на группы по три-четыре человека. В самом дальнем углу замечаю Гардо, увлечённо спорящего о чём-то с Ширтом — одним из наших дизайнеров. Он невысокий, примерно моего возраста, с коротко стриженными тёмно-русыми волосами и чрезмерно выпуклыми ярко-голубыми глазами на довольно смазливом лице.

— О, Тэра! — замечает меня фотограф.

Ширт тоже поворачивается в мою сторону и поднимает руку в знак приветствия. Киваю ему в ответ, неспешно приближаясь.

— Ну-ка, помоги нам разобраться, кто прав, — просит Гардо. — Мы тут поспорили… Ширт утверждает, что если сбросить отсюда вниз любой предмет и не смотреть, как он падает, то существует одинаковая вероятность, что он упадёт на землю и что он не достигнет земли.

— Ну, помнишь тот парадокс про кота Шрёдингера? — вставляет Ширт.

— Я ему пытаюсь объяснить, что Шрёдингер со своим котом тут не при чём… Здесь другие законы, — продолжает Гардо.

— Какие другие? — возмущается дизайнер, ещё сильнее распахивая и без того готовые вылезти из орбит глаза. — Пока мы не открыли ящик с котом, он одновременно и жив, и мёртв. Так?

— Так, — кивает Гардо. — Но…

— Ну вот и здесь то же самое, — перебивает Ширт. — Пока мы не смотрим, падающий предмет одновременно и достигает земли, и вместе с тем не достигает…

— Ага! Где он, в воздухе повис, что ли?

— Мальчики, похоже, вы слегка перебрали, — смеюсь я.

Они поворачивают на меня сердитые лица.

— Ну ладно-ладно, — я поднимаю руки вверх, давая понять, что отступаю. — Может, наоборот — недобрали…

— Да скажи ты ему, что он не прав, — требует Гардо.

— Ширт, ты не прав, — покорно повторяю я.

Парень тут же набирает в лёгкие воздух, чтобы продолжить спор, но я его опережаю:

— Я тебя огорчу, но кот тут и в самом деле ни при чём. Ты забыл, что в описании парадокса речь шла о пятидесятипроцентной вероятности наступления неконтролируемого, — делаю ударение на последнем слове, — события, которое могло привести к гибели кота. Но я поняла твою мысль. Ты имел в виду, что если у некоего объекта есть выбор, и ты не знаешь, каким он будет, то — до тех пор, пока ты в неведении, — одновременно происходят все возможные последствия.

— Да! — радостно восклицает Ширт.

— Другими словами, — продолжаю я, — до того момента, пока ты меня сейчас не увидел на этой веранде, я одновременно и находилась здесь, и отсутствовала, ведь ты же не знал, решу я выходить сюда или нет. Правильно я поняла твою идею?

— Именно! — ликующе вскрикивает дизайнер, переводя победный взгляд с меня на растерянного Гардо.

— Постой, Ширт, — охлаждаю его пылкий задор. — Ты всё равно ошибаешься.

— Почему это? — возмущается парень, поднимая вверх брови и готовясь до последнего отстаивать свою правоту. А Гардо, затаив дыхание, ждёт моих пояснений.

— Дело в том, — мягко улыбаюсь я, — что у меня был выбор, идти на веранду или нет. И вся суть твоей логической идеи в том и заключается, что ты не знаешь о моём решении. Но у брошенного тобой предмета выбора нет — наблюдаешь ты за его полётом или нет, на него всё равно в любом случае действует сила земного притяжения. Понимаешь?.. Ну если, конечно, исключить из спора те частные случаи, когда ты можешь бросить, например, подхваченное ветром пёрышко или наполненный гелием воздушный шарик…

Ширт смотрит на меня, пытаясь переварить услышанное. А Гардо чуть ли не подпрыгивает от распирающего восторга:

— Умничка! Всегда восхищался твоим умением формулировать мысль!

Он сжимает меня в объятиях и чмокает в щёку. Ширт, похоже, расстроен.

— Надеюсь, вы не на деньги спорили, — смеюсь я.

— Не, не на деньги, — беззаботно отвечает Гардо.

— Лучше б на деньги, — мрачно бубнит Ширт и отворачивается к парапету. Хлопаю его по плечу и тихо произношу:

— Главное, что не на поцелуй!

Подмигиваю Гардо и возвращаюсь внутрь. В зале организована фуршетная зона вдоль противоположной от входа стены. Свет ещё не приглушили, но некоторые гости уже танцуют, а кое-кто продолжает трапезничать у вытянувшихся в ряд столов, переполненных спиртными напитками, закусками и фруктами.

В дальнем углу зала замечаю высокую плечистую фигуру Морфея. Вот досада! А я и забыла про его намерение прийти! Он стоит в компании Дана и ещё какого-то мужчины, лица которого мне не видно: он повёрнут спиной. Решаю скорее смыться, пока Морфей меня не заметил, но вдруг незнакомец, стоящий рядом с ним, немного поворачивается, и я замираю на месте, а заодно замирает и всё вокруг меня. Сердце начинает бешено колотиться, пытаясь выпрыгнуть через уши. Я не могу отвести взгляд от высокого красавца-брюнета с аккуратной бородкой, придающей ему брутальности. Я узнаю его. Это Декель — моя большая школьная любовь. Он был круглым отличником, усваивал любую информацию буквально на лету. И в него были влюблены все девчонки нашего класса.

Я его ни разу не видела после школы. Знаю только, что он живёт и работает в столице.

— О, Тэра! — подбегает ко мне Кайя и выводит из оцепенения. — Ты сейчас такое пропустила! Помнишь блондинку из финотдела? Ну, новенькую…

Я всё ещё не могу унять внутреннюю дрожь, охватившую меня при виде Декеля, и не особо вслушиваюсь в болтовню Кайи, пытаясь перевести дух и унять сердцебиение. Но краем сознания машинально фиксирую поступающую информацию: новенькая — блондинка из финотдела (имя проскочило мимо ушей) — только что была застукана на веранде кем-то (видимо, её парнем) с кем-то (наверное, любовником), в результате чего разразился скандал (свидетелями которого, судя по всему, стала добрая половина коллектива издательства) с последующим мордобоем (кому-то сломали нос) и разрывом отношений.

Кайя всё продолжает что-то говорить, когда я ловлю на себе взгляд Морфея. Он расплывается в улыбке, машет рукой и направляется в мою сторону. Бежать поздно, но я уже и не собираюсь уходить — хочу пообщаться с Декелем. Хотя от одной мысли об этом зубы начинают отстукивать чечётку, а все внутренности отчаянно пытаются вывернуться наизнанку. Видя мою не особую заинтересованность, Кайя убегает дальше разносить важную новость тем, кто пропустил «такое».

А я наблюдаю, как Дан что-то говорит Декелю — не похоже, что он в восторге от этого общения, — а потом отходит от него. И за секунду до того, как Морфей приближается ко мне, я ловлю взгляд Декеля. Он задерживается на мне буквально на мгновение, а затем отворачивается. Как же так? Он не узнал меня? Неужели я настолько сильно изменилась?

В этот момент гаснет основной свет и включается клубная подсветка.

— Привет! — радостно произносит Морфей уже второй раз за день. — Отлично выглядишь!

— Спасибо!

Он хочет что-то сказать, но я опережаю, указывая движением головы в сторону Декеля:

— Зачем он здесь?

Морфей, проследив за моим взглядом, оборачивается к нему.

— Кто? Декель?

Я киваю, не сводя глаз со своего бывшего одноклассника.

— Он представляет интересы столичного издательства. Попросил помочь в организации встречи с Даном, — Морфей, кажется, рад зацепиться за любую возможность поболтать со мной. — Они договорились с твоим шефом встретиться завтра в офисе… Но мне показалось, что он не очень-то обрадовался этому…

— А ты откуда его знаешь?

Из-за громкой музыки Морфей немного склоняется ко мне, чтобы было лучше слышно:

— Моё агентство как-то сотрудничало со столичным издательством в рамках продвижения в нашем регионе. Они связались со мной и попросили выручить. Я не вдавался в подробности, но они сказали, что дело очень важное. И я решил: почему бы не помочь, раз у меня есть такая возможность.

Как похоже на Морфея — бескорыстно помогать ближнему, ничего не требуя взамен, даже объяснений. В этот момент Декель, стоящий у фуршетных столов, поворачивается в нашу сторону, и я встречаюсь с ним взглядом.

Морфей склоняется к моему уху:

— А ты с ним знакома?

— Мы в школе вместе учились, — отвечаю, не сводя глаз с Декеля.

От мысли, что он всё-таки узнал меня, дыхание учащается.

— И я целых три года была в него влюблена, — тихо добавляю, не сразу понимая, что сказала это вслух.

Ахаю, поднимая глаза на Морфея. Может, он не расслышал из-за шумной музыки?

Нет… Кажется, расслышал…

На его лице больше нет улыбки, а внимание приковано к приближающемуся Декелю, который целеустремлённо движется, не отводя от меня взгляд, отчего я чувствую, как всё внутри каменеет, а руки становятся ледяными. На нём тёмные облегающие брюки, белая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами, поверх которой — идеально сидящий кожаный пиджак, ещё больше усиливающий и без того фонтанирующий шарм.

— Здравствуй, Тэра!

Он не обращает внимания на присутствующего рядом Морфея и продолжает пристально смотреть мне в глаза. А затем окидывает меня оценивающим взглядом и с полуулыбкой произносит своим тягучим бархатным голосом:

— Ты почти не изменилась.

Мне тяжело дышать от переполняющих эмоций.

— Спасибо! — стараюсь улыбнуться, но чувствую, что мышцы лица застыли от напряжения.

Боковым зрением замечаю, как Морфей переминается с ноги на ногу.

— Ну я тогда… Ладно… В общем… Увидимся позже…

Он уходит, а Декель опирается плечом на выступ стены рядом со мной и скрещивает руки на груди, продолжая гипнотизировать своим пленительным взглядом.

— Ты тоже отлично выглядишь, — выдавливаю из себя и сглатываю образовавшийся в горле комок.

— Значит, ты работаешь в издательстве?

Я киваю.

— А ты какими судьбами у нас?

Он пожимает плечами:

— Я работаю в очень известной юридической конторе. Ваши столичные конкуренты — наши клиенты. Представляю их интересы…

— Что за интересы? — любопытство помогает немного расслабиться.

— Это коммерческая тайна, ты же понимаешь? — он подмигивает, а потом делает неопределённый взмах рукой. — На самом деле, ничего особенного…

В этот момент мимо нас проходит та самая блондинка из финотдела, подробности личной жизни которой несколько минут назад стали достоянием широкой общественности. Декель переводит на неё взгляд и, скользя глазами по её фигуре, следит, как она удаляется. Между прочим, фигура очень даже ничего! И я вдруг отчётливо понимаю, что у меня — как и в школьные годы — нет абсолютно никаких шансов покорить сердце такого шикарного мужчины, как Декель.

Он загадочно улыбается, глядя мне за спину. Оборачиваюсь и обнаруживаю, что эта финансовая блондинка уже строит ему глазки. Поджимаю губы, чувствуя, как меня заполняет раздражение. Неужели она не видит, что он разговаривает со мной?

— Тэра, а тебе не тесно в этом городе? — раздаётся над ухом голос Декеля.

Я поворачиваю к нему лицо, и от его горячего взгляда вся моя раздражительность бесследно улетучивается. Чувствую, как таю, растворяясь в чёрных жгучих глазах.

— Мне кажется, ты достойна большего, — продолжает он. А затем снова переводит взгляд на блондинку и на мгновение забывает обо мне, растягивая губы в самодовольной улыбке.

— А мне здесь нравится, — сердито отвечаю, пытаясь вернуть его внимание к себе.

Похоже, срабатывает — его глаза вновь устремляются на меня. Но улыбка немного меркнет, когда он произносит:

— Если хочешь, могу помочь найти достойную работу в столице.

Секунду его взгляд сосредоточен только на мне, а затем опять переключается за мою спину. Это уже не смешно! Мне непреодолимо хочется толкнуть его в бок и заставить смотреть только на меня. Оборачиваюсь и вижу, как блондинка подмигивает Декелю, томно улыбаясь и медленно провожая в рот какую-то закуску.

Делаю глубокий вдох и заставляю себя отвернуться от этого мерзкого зрелища… Чтобы вновь встретиться с чёрными усмехающимися глазами.

— А как у тебя на личном фронте? Замуж не вышла?

Его пламенный взгляд, обаятельная улыбка и особенно интерес к моей личной жизни заставляют забыть о негодовании. Если его волнует, замужем я или нет, может быть, я всё-таки могу надеяться на то, что хотя бы чуть-чуть небезразлична ему.

— Нет, — отвечаю с замиранием сердца, — не вышла.

— И я тоже абсолютно свободен. Какое совпадение, верно?

Но я не успеваю обрадоваться этому совпадению, потому что его взгляд в очередной раз уплывает за мою спину. Не замечаю, как с моих губ срываются ядовитые слова:

— А знаешь, эта белобрысая фифа уже целых пятнадцать минут тоже абсолютно свободна… Может, это знак? Не хочешь проверить, а?

Декель смотрит на меня так, будто размышляет над брошенными в пылу гнева фразами, а затем игриво изгибает бровь, склоняется ко мне и шепчет в самое ухо, обдавая жаром своего дыхания:

— Похоже, кое-кто меня чертовски ревнует…

Он отстраняется, демонстрируя самодовольную ухмылку и горящий победным огнём взгляд.

На мгновение я теряю дар речи, задыхаясь от ярости, но заставляю взять себя в руки и сдержанно процедить:

— Похоже, у кого-то слишком раздутое самомнение…

Он продолжает пристально смотреть на меня, только теперь к ехидству добавляется ещё и явное сомнение. Очевидно, он ни капельки не поверил моим словам. Но я совершенно не хочу, чтобы он видел мои чувства! Поэтому приходится добавить:

— Ты, возможно, привык, что женщины терпят пренебрежительное отношение к себе, только ради того, чтобы постоять рядом с тобой. Но я точно не из их числа! Вообще-то здесь целая куча людей, с которыми я могу провести время с большей пользой!

Он меняется в лице, стискивает зубы и, секунду поиграв желваками, склоняется ко мне:

— Я тоже найду, с кем провести время…

В моих ушах ещё звучат эти тягучие слова, когда он огибает меня, намеренно задев плечом, и направляется прямиком к пустоголовой чертовке.

Поверить не могу! На глаза непроизвольно наворачиваются слёзы. Направляюсь к двери и боковым зрением замечаю, как Декель ведёт эту смазливую финансистку на середину зала, крепко обхватив рукой за талию. Резко втягиваю воздух, чтобы не поддаться эмоциям, и последнее, что вижу перед тем, как опрометью выскочить из зала, — их тесно прижавшиеся друг к другу фигуры, двигающиеся в танце под медленный ритм звучащей мелодии.

Выбегаю на улицу и позволяю вечерней прохладе немного остудить себя. Слава Богу, на крыльце и на площадке перед ним никого нет; хотя на веранде над своей головой я слышу гомон множества голосов. Но оттуда меня не видно. Делаю несколько глубоких вдохов и быстро направляюсь к воротам. Но едва я их миную, как прямо передо мной тормозит автомобиль. Водительская дверь открывается и… О, Господи! Только этого мне не хватало! Из машины выходит Морфей, обходит её и открывает пассажирскую дверцу:

— Садись, — он смотрит на меня не то с жалостью, не то с грустью. Никогда не видела его таким. Без привычной добродушной улыбки его лицо кажется другим — более мужественным.

— Ну же, Тэра! Я просто отвезу тебя домой, — он терпеливо ждёт, слегка склонив голову набок.

Тяжело вздыхаю и сажусь в машину. Не считая его вопроса о том, куда ехать, и моего короткого ответа, всю дорогу мы молчим. И я очень благодарна ему за понимание: он ничего не спрашивает и не пытается утешить. Впрочем, я даже не знаю, видел ли он всё, что происходило во время моего разговора с Декелем, и — если видел — насколько правильно всё понял. Хотя… Разумеется, он всё видел и всё понял, иначе бы он на меня так не смотрел… и не молчал бы на протяжении всего пути… И когда он только успел так быстро покинуть ресторан и подогнать автомобиль к воротам?

Остановив машину у моего крыльца, Морфей поворачивается ко мне и прежде, чем я успеваю открыть дверцу, произносит:

— Тэра, он просто кретин! Не переживай так… Хорошо?

Я смотрю на него и слабо улыбаюсь.

— Спасибо, что подвёз, Морфей.

— Да не за что, — отзывается он.

Его взгляд и крепко обхватившие руль пальцы выдают волнение. Словно он хочет что-то сказать, но не решается. А потом вздыхает и всё же добавляет:

— Тэра, если ты вдруг захочешь поговорить… Я не имею в виду… В общем, я хочу сказать… О чём угодно… Я просто хочу, чтобы ты знала…

Я сжимаю пальцами его руку, отчего он мгновенно замирает, и, глядя в серые искренние глаза, тихо произношу:

— Я знаю. Спасибо тебе ещё раз.

Быстро выхожу из машины и, не оборачиваясь, взбегаю по ступеням крыльца.

Ночью лёжа в постели никак не могу перестать думать о событиях сегодняшнего вечера. Меня переполняет чувство сожаления, которое сменяется злостью и на себя, и на Декеля, и ещё больше на распутную финансистку. Сначала я жалею, что вообще поехала на этот дурацкий корпоратив; потом прихожу к выводу, что надо было больше времени уделить своей внешности — возможно, тогда я смогла бы удержать на себе ускользающее внимание Декеля.

Снова и снова прокручивая в памяти произошедшее, не могу отделаться от мысли, что на какую-то долю секунды я уловила взгляд Декеля, брошенный им украдкой в мою сторону, когда он танцевал с блондинкой — прямо перед тем, как я выскочила из зала. А вдруг он просто хотел вызвать мою ревность? Может, его задели мои слова, и он всего лишь желал таким образом уколоть меня? Понимаю, что утешаться подобными иллюзиями очень глупо, но не могу заставить себя смириться с тем, что всё так, как есть.

Надо было взять себя в руки и сделать вид, что мне безразлично, на кого он там смотрит и кому строит глазки. А теперь, когда я так позорно сбежала оттуда, он точно уверится в своём предположении о причине моего буйства. Впрочем, вряд ли он не догадывался о моих чувствах ещё в школе, ведь по нему сохли все девчонки.

На мгновение в моём уставшем сознании мелькает мысль вернуться в ресторан и дать понять Декелю, что он вообще мне мало интересен. Пусть не думает, что он такой уж неотразимый!

Господи! Но ведь он и впрямь обалденный! В моей памяти всплывает его образ: чёрные обжигающие глаза, манящая игривая улыбка, стильная брутальная бородка, модная стрижка, его статная фигура в облегающих брюках и кожаном пиджаке, запах дорогого одеколона и тягучий медовый бархатный голос.

Снова и снова часами прокручиваю в голове слова и поступки сегодняшнего дня. Десятки, а может, сотни раз мысленно редактирую всё произошедшее за этот вечер.

Ах! Если б можно было отмотать время назад и переписать все события заново!

С этой мыслью уже, видимо, под утро проваливаюсь в сон.