Я научу тебя летать

Ева Ночь, 2018

Он – харизматичный негодяй, циник и бабник. Завидный жених с элитной невестой в довесок. Я – обычная училка, которую бросил… (запикано цензурой: как ни назови – выходит ругательно). Более непохожих людей найти трудно. Но, может, всё дело в притяжении противоположностей? Потому что только рядом с ним у меня вырастают крылья и хочется летать!

Глава 10

Варя

Вот так встреча! Будь я менее сдержана, запрыгала бы на месте, как девчонка.

— Ва-а-аря-а-а, — смакует он радостно моё имя, и в глазах его зажигаются огоньки. — Как ты выросла, девочка! А ну, покрутись! — приказывает полушутя, но я не жеманничаю, а, счастливо смеясь, делаю медленный поворот вокруг своей оси.

Сергей Александрович с удивительно вкусной фамилией Шорох. Когда-то я произносила её на все лады, прислушиваясь к завораживающему звучанию: шорох, шурх, ш-ш-ш…р-р-р… Что уж греха таить: примеряла в детских мечтах, как каждая девчонка примеряет на себя фамилию своего избранника, как фату. Сергей Александрович Шорох — моя первая любовь, принц моих девчоночьих грёз, недосягаемая звезда, до которой я однажды поклялась достать.

Он с такой нежной бережностью сейчас держит мои руки, что хочется расплакаться. Сколько прошло лет? Четырнадцать! С ума сойти! Мне было тогда, как Ваньке. А Шорох казался взрослым и недосягаемым, как небесное светило. И только сейчас я понимаю: он был молодым студентиком, мальчиком практически. Сколько ему сейчас? Тридцать два-тридцать три? Всего каких-то семь лет разницы. Почти стёртая граница. Наверное, он тоже об этом думает.

— Надеюсь, теперь ты перестанешь называть меня по имени отчеству. Нужно однозначно выпить на брудершафт. Ты так и не ответила, как попала сюда.

Ответить я не успеваю.

— Варвара Андреевна — моя учительница, ясно? — Ванька Драконов, мой персональный кошмар последних двух лет, резко выбивает из больших ладоней Шороха мои заграбастанные руки. — Мой репетитор по русскому, понятно?

Сергей Александрович в комическом ужасе поднимает вверх обе руки, давая понять, что сдаётся.

— Вы простите, — извиняюсь я дополнительно ещё и взглядом, — но брудершафт и шампанское когда-нибудь потом. Сейчас мне нужно идти.

— Ну, зачем же? — стреляет мне в спину холодный Драконовский голос Ивана Аркадьевича. — Оставайтесь, Варя, на ужин. Вы почти что член семьи теперь.

Я растерянно оборачиваюсь. Не слишком ли стремительно я стала «почти членом»? И пока я придумываю достойный ответ, чтобы отказаться, Сергей Александрович решает меня добить окончательно:

— Кстати, Варя, — спрашивает он в абсолютной тишине, где слышно только, как рассерженным ёжиком сопит мой ученик Ванька, — ты ещё не передумала выходить за меня замуж?

Я краснею, как ошпаренный рак, со свистом хватаю открытым ртом воздух, слышу, как одновременно вскрикивают Ваня и почему-то Илья — средний Драконов, на которого я стараюсь не смотреть с тех пор, как он беспардонно зажал меня в коридоре.

— Замуж? — хищно поводит носом папуля Драконов. — Тогда вы обязаны остаться на ужин, Варя. Заодно я хочу услышать историю, почему или как вы до сих пор не окольцевали Сергея, гкхм, Александровича.

У меня голова кругом. Я уже ничего не понимаю.

— Что здесь происходит? — спрашиваю слабеющим голосом, полностью дезориентированная и растерянная.

— Семейный ужин, — разводит руками Сергей Александрович.

— А вы тоже часть этой семьи? — как-то не укладывается ни одна шпала в моей голове.

— Часть, часть, — зловеще и даже с затаённой угрозой подтверждает Илья. — Он тоже Драконов.

Драконов?.. А как же Шорох?..

Наверное, все вопросы у меня на лице написаны. Сергей Александрович снова разводит руками и комично ломает бровь.

— Я всё объясню вам, Варя, — вздыхает он сокрушённо и снова берёт меня за руку. — Оставайтесь. Будет весело.

Я уже хохочу. И больше всего мне не хочется оставаться в этом доме. Сбежать — самая трезвая и правильная мысль. Но мнения у меня уже никто не спрашивает. С двух сторон, оттеснив Ваньку, берут моё тело в оборот Иван Аркадьевич и Сергей Александрович — два высоких широкоплечих шкафа. Сзади вышагивает немного проигрывающий им в росте Илья. И хвостом плетётся Ванька.

В таком составе мы и вваливаемся в столовую или как там называется этот почти тронный зал. Да почему почти? Тронный и есть: во главе стола вполне себе царственное седалище с высокой спинкой, резными подлокотниками.

Драконовская жена, Александра Николаевна, покрываясь красными пятнами, кидает на меня пламенные взгляды, но то ли вежливость не позволяет ей нескромные вопросы задавать, то ли в зобу дыханье спёрло от моей вопиющей наглости. Поверь, дорогуша, я б сюда ни ногой, если бы не почётный эскорт, который приволок меня не спрашивая, хочу ли я ужинать и хочу ли вообще находиться в этой сумасшедшей семейке.

— Отца не будет, — сообщает Сергей Александрович и ловит сухой кивок Драконова-старшего, который занимает почётное хозяйское место во главе стола.

Боже, какие понты. Как бы не заржать в голос. К сожалению, Драконов смотрится величественно. Ему идёт роль царя.

— Я так понимаю, вы знакомы? — начинает светскую беседу-допрос глава семейства, пока накрывают стол. По правую руку, не поднимая глаз, сидит его жена. Рядом с ней крутится, не в силах усидеть на месте спокойно, Ванька.

По левую руку от отца вальяжно развалился на стуле Илья. Я невольно кошусь на него. Сильное, уверенное в себе тело. Он какой-то неправильный. Всё в нём — от стрижки с бритыми висками до одежды — отличается от консервативного духа этого дворца. Он и на Драконова не очень похож. Даже глаза у него не такого замороженного оттенка, как у папы. Живее, что ли, ярче, выразительнее. А вообще у него на лбу написано: Плохой Мальчик. Бунтарь. Бабник.

По таким экземплярам плачут девчонки в школе. Тянет их за собой, как наркотик, невыносимая харизма подобных раздолбаев. И каждая мечтает, что станет его звездой. Может, и станет. На час. Я давно уже утратила иллюзии по поводу очаровательных хулиганов. Да и насмотрелась на них в «образцово-показательной» гимназии: среди папенькиных сынков харизматичные негодяи встречаются не так уж и редко. А может, и почаще, чем в обычных школах.

От таких, как Илья, я стараюсь держаться подальше. Втрескаться в такого труда не составит — у него там обаяния хватит на батальон баб. И он легко пройдёт по бездыханным телам, оставляя после себя разбитые сердца. Быть «одной из» я не желала. Поэтому — лучше на расстоянии. Желательно, я на земле, а такие, как он, пусть осваивают стратосферу и выше — им всё по плечу. И выбор широк.

— Знакомы, — уверенно и спокойно звучит голос Сергея Александровича, что сидит слева от меня. — Мы с Варей очень давние знакомые.

— Насколько давние? — у Драконова разве что из ушей не лезет какой-то жёстко-жадный интерес.

— Ну, лет пятнадцать, кажется, уже прошло.

Я так и вижу, как все занялись подсчётами. Даже Ванька глаза закатил. Первой хмыкает Александра Николаевна. За ней прячет весёлые глаза Илья.

— И сколько вам было лет, Варвара Андреевна, когда вы замуж собрались за Сергея, напомните нам, пожалуйста? — голос у Драконова почти нейтральный, но я чувствую шкурой лёгкую, тончайшую насмешку.

— Двенадцать, — признаюсь я, просверливая взглядом дырки в белой тарелке, что стоит передо мной.

Выдох. Собственно, что я так переживаю? Сто лет прошло.

— Я предложила ему жениться на мне, когда вырасту, — улыбаюсь, виновато разводя руками. Давая понять, что чего не скажешь в детстве. Но в этом сумасшедшем доме почему-то так не считают.

— И что он вам ответил? — у Драконова глаза-шпильки. Ему бы бабочек коллекционировать.

— Я сказал, дядя Ваня, что обязательно женюсь, как только она повзрослеет.

— Гкхм, гм, — прочистил горло «дядя Ваня» глубокомысленно. Но лучше бы он молчал, честное слово! — И, как ты считаешь, Варвара Андреевна достаточно повзрослела? Вы же не замужем, насколько я знаю?

И в этот момент я поняла, что ничего не понимаю. Напрочь. Окончательно. Это что, у них тут шуточки такие?!