Цена твоей беременности

Ева Ройс, 2020

Меня предала лучшая подруга, причем подставила так, что я оказалась в тупике. Однако мой босс, Дмитрий Воскресенский, вместо того, чтобы уволить и сдать полиции, сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться. "Ты родишь мне наследника или окажешься за решеткой", – сказал он. И у меня просто не осталось выбора, кроме как согласиться. Но почему это все происходит со мной? Просто случайность или за всем кроется очень запутанная история? Содержит нецензурную брань.

Глава 4. Клетка.

Виктория Солдатова

Когда открыла наш общий с девочками шкаф, то поняла, что ничего у меня нужного, кроме нижнего белья, и нет. Никаких памятных безделушек — у нас в семье никогда не было денег на них, поэтому привычки захламлять пространство вокруг у меня не имелось. Никаких подарков — мне ничего не дарили. И одежды в принципе тоже почти не было — я думала, что с первой зарплаты куплю.

— И все? — босс удивленно приподнял бровь, увидев меня лишь с сумочкой, в которую я поместила и белье, и зубную щетку.

— Ну, я бы взяла с собой и кровать, но вы на ней сидите, — крайне вежливо ответила я.

Мне неожиданно улыбнулись. Я изумленно посмотрела на босса. Он и улыбается? Причем не насмешливо, не скалится, а просто… улыбается.

— Если ты об эротическо-пружинном массаже печешься, то он того не стоит, честно. Вот сидел и на себе пробовал — ничего особенного, — Дмитрий Сергеевич легко поднялся с моей заправленной постели и указал на книгу: — Увлекательное чтиво. Берешь?

— Конечно, — а про себя добавила"буду учиться на ошибках героев и мастерски спрячу ваш труп, дорогой босс. Ну, или труп таракана".

Всю дорогу до его дома я смотрела в окно, наблюдала за огнями никогда не спящей Москвы и напряженно думала. О том, к чему мне новое имя, что боссу нужно от меня и, собственно, еще один вопрос: а почему я? Почему среди сотен работников и полсотни девушек-стажерок он выбрал именно меня? Для чего? Я особо не обольщалась: я не неземная красавица с веером вместо ресниц, обладательнице"золотых волос"и"голубых глазок"я не являлась — я обычная шатенка, разве что зеленоглазая. А в своей потрепанной юбке и слегка помятой блузке и подавно выглядела убого на фоне шикарного кожаного салона авто и его водителя — собственно, Дмитрия Сергеевича, одетого с иголочки. Ему шли деловые костюмы, особенно тот, что был сегодня на нем — темно-синий, в мелкую вертикальную полоску. В полумраке сверкали его запонки — самые простые, но изысканные, из белого золота.

— Ну как я тебе? — внезапный вопрос от мужчины, который не отрывал свой взгляд от дороги, застал меня врасплох. — Ты так пристально меня изучала. Понравился?

— Никак. Не понравились, — мрачно ответила я, снова отворачиваясь к окну.

— Да брось, мышка, — он хмыкнул. — Такие взгляды я расшифровываю как"трахни меня". К слову, нам обоим понравилось то, что произошло сегодня днем, не отрицай.

Если бы босс до этого не заблокировал двери, я бы попыталась выбраться из машины. Мое умиротворение испарились, и пришли мысли одна другой хуже.

— Что, мышка, боишься? Совершенно зря: что страшного в том, что ты получаешь удовольствие?

Он издевается или действительно не понимает?! Да, утром было хорошо, но моему телу, а как же разум?

— Хватит игр, — устало попросила я. — Давайте начистоту?

И мужчина, не скрывая того, что действительно играет, произнес:

— Так будет скучно, мышонок.

— Я не мышонок! — мне надоело дурацкое прозвище.

— Нет, самая настоящая мышка, — он оторвался от дороги и несколько секунд смотрел на меня, снисходительно улыбнулся. — Пытаешься казаться сильной, самостоятельной и храброй, а у самой хвост дрожит. Серая мышь, но что-то в тебе есть.

Я не стала спрашивать, что есть во мне, просто решила молчать, раз ответов никаких не получаю.

Примерно спустя час ползания по пробкам и парочку крепких матерных выражений от Дмитрия Сергеевича, он заехал в подземный гараж фешенебельного жилого комплекса, полностью огороженного со всех сторон и окруженного охраной.

"Ну, вот в таких домах и прячутся те самые миллионеры-принцы из любовных романов до встречи в метро с наивной героиней, — отнюдь невесело усмехнулась я.

Я рассматривала убранство подъезда с затаенной горечью. Все было вычурно, громоздко, но так… сказочно. И высокие резные арки, и мраморные широкие лестницы, и лепнина, и каменный пол, наполовину спрятанный дорогим ковром. Я будто бы, как Золушка, вырвалась из хлева в королевский замок.

Большая трехярусная квартира была подстать окружающему экстертеру: тоже величественная, изысканная, но уже более современная. Но только имелось одно"но". Едва Воскресенский открыл входную дверь, пропустил меня вперед и запер за нами, мы услышали стремительное цоканье каблучков по паркету и нежный, переливчатый голос:

— Дорогой, ты вернулся?

Прекрасная женщина в легком шелковом халатике влетела в прихожую, улыбаясь. И по мере приближения у нее эта самая улыбка таяла. Она увидела, что этот самый"дорогой"не один.

— Вернулся, дор-р-рогая, — последнее слово босс буквально прошипел, окатив девушку таким презрительным взглядом, что меня даже перекосило. А неизвестная мне держалась — ни один мускул на ее лице не дрогнул. — Что ты здесь делаешь? И как вообще попала на МОЮ территорию?

— Я на НАШЕЙ территории, — невозмутимо ответила она. — И делаю здесь свои обязанности — я твоя жена, смею напомнить.

— Ты моя ошибка молодости, — Дмитрий Сергеевич сжал челюсти.

Я, под прожигающим насквозь взглядом его жены, от греха подальше спряталась за спиной у босса и прижалась к двери, дабы если что — сбежать первой от разъяренной фурии. Мне же лучше будет. Вдруг она поможет супругу встать на сторону перевоспитания и вообще вправит мозги?

— Аделия, милая, — тон босса мне совершенно не понравился, — прогуляйся пока по квартире и выбери себе комнату, я тебе чуть позже присоединюсь.

"Не надо присоединяться!", — мрачно подумала я, а вслух же:

— Может, я…

— Может, ты пойдешь уже? — на меня зло посмотрели, и я, поежившись от двух не самых влюбленных взглядов, обращенных на меня, решила не спорить и идти туда, куда сказали. Всегда ведь мечтала в незнакомых домах гулять да комнаты себе подбирать.

И я пошла в сторону предполагаемой гостиной, спиной чувствуя те же взгляды. Конечно, ни гулять, ни выбирать я не собиралась — тупо боюсь потеряться в огромном доме. И… И любопытство — болезнь каждой женщины, поэтому я, каким бы не был мой поступок неправильным, далеко не ушла и осталась стоять за аркой холла. В моем случае любая информация имеет ценность. Примерно как вода в пустыне.

— И как ты таких находишь? — насмешливо спросила женщина, которая мне нравилась, но аккурат до этого момента. — Вкус у тебя окончально испортился, дорогой.

Как удачно я устроилась! И вид на супругов открывался отличный, и акустика меня радовала. Жаль, попкорна нет. Или же запасной двери, из которой можно по-тихому сбежать к себе.

— Да что ты говоришь, Ангелина? — притворно удивился Дмитрий Сергеевич. — Ужас какой. Но оставим лирику: ты приехала сообщить мне лишь то, что по твоему мнению, у меня испортился вкус?!

— Не только, — ничуть не испугалась жена босса.

— Тогда просвяти же меня, — Воскресенский будто бы выплюнул эти слова.

— Я решила, что нам пора наладить наш брак, тем более что… — Ангелина запнулась и возмущенно прошипела, когда он внезапно обхватил ее подбородок рукой, вглядываясь в глаза женщины: — Ты что это делаешь? Отпусти меня!

— Вроде зрачок в норме — травку не курила, перегаром не несет — не пила. Странно… — и босс, словно бы брезговал ее даже трогать, убрал ладони и отошел от нее. — С отцом поссорилась? Любовник бросил?

— Дима, я просто хочу начать все сначала, понимаешь? Я поняла свои ошибки, я исправлюсь…

— Замолчи. Не зли меня еще больше, Громова. Сейчас я вызову такси, и ты уберешься туда, откуда пришла.

И Дмитрий Сергеевич даже открыл дверь, недвусмысленно указывая, что ей следует сделать. Но Ангелина Громова явно не из тех, кто так легко сдается, потому что в ход пошла тяжелая артиллерия в виде слез и жалобного:

— Я соскучилась…

Я уже подумывала убраться подальше, потому что сцену их бурного примирения наблюдать не было никакого желания, но нет. Ничего не произошло. Мужчина разозлился еще больше.

— Вот как, значит, — медленно протянул босс. — Я рад за тебя, но ты как-то опоздала — у меня уже есть женщина.

— Она?! — от визгливого хохота жены Воскресенского у меня чуть ли не заложило в ушах. — Ты слышишь себя, Дима? Ты и это… недоразумение в юбке? Шутка не удалась, дорогой.

Я поправила свою оскорбленную юбку. Нормальная она, и я вроде ничего.

— Что ты, дорогая, роль клоуна в нашем разговоре принадлежит только тебе. Это ты не слышишь себя и навязываешься. Убирайся, пока я не дошел до точки кипения и не вызвал охрану. А еще, — он усмехнулся, — поищи себе хорошего адвоката. Помнишь про сорок второй пункт брачного договора?

— Ты не решишься! Ты же… ты! — кажется, супруг нашел прореху в броне Ангелины.

— Я, — Воскресенский ухмыльнулся. — А теперь вон из моего дома.

— Я у тебя все до последний нитки заберу! Я тебя голым оставлю! Я тебя…

— Вон!

— Я так просто это не оставлю! — и она, даже не заботясь о том, что в одном халате, что-то подобрав со столика, ключи, наверное, ушла, хлопнув дверью.

Но не успела я облегченно выдохнуть, как случилось страшное — Дмитрий Сергеевич меня заметил.

— Я тут… сережку потеряла, — выдала свою самую лучшую улыбку я. — Не видели?

— Сейчас вместе поищем, — мрачно ответил он, стремительно пересекая расстояние между нами.

— Знаете, я уже нашла, не надо мне помогать!

— Только без истерик, — он поморщился. — Я сейчас закажу нам поесть, мы в тишине едим, а после идем спать. Ты спишь со мной.

Мне в плане понравилось все, кроме последнего предложения!

— Давайте я себе комнату выберу? Вы же…

— Поздно, мышка, уже поздно. Ты будешь спать со мной на моей постели. Что-то еще?

— Да, — кивнула и выдохнула: — У меня, кажется, бессоница.

— И давно? — участливым тоном поинтересовался босс.

— Очень, — он видит, что я нагло вру, но я продолжаю: — Так я иду искать комнату?

— Игры закончились, мышка, — холодно сказал мужчина и, взяв меня за руку, повел куда-то… К счастью, на кухню.

"С его-то фантазией, возможно, что и не к счастью", — возникла глупая мысль, но я быстро ее отогнала. Ну не будет же он приставать ко мне прямо во время ужина? Мама говорила, что во время еды мужчины думают только о еде.