Время одуванчиков

Евгений Гиренок, 2023

Начало 90-х… Убийство библиотекаря в провинциальном городке потянуло цепь событий, которой оказались скованы самые разные люди. Мелкого преступника Джема нанимают отвезти загадочного старца. Они встречают Янку, бывшую наркоманку, пытающуюся изменить свою жизнь. Капитан госбезопасности Степанов идет по следу убийцы, увязая в липкой паутине интриг и секретов. У каждого из них свой путь, но все дороги ведут в Крым, где совершено еще одно похожее убийство. Магические артефакты, тайные общества, древние легенды – каждому герою предстоит прикоснуться к необъяснимому и познать свою суть. Смогут ли они объединиться, чтобы противостоять жестокому убийце?

3. Светлицкий

Самолет мягко коснулся бетонной полосы и покатился, постепенно снижая скорость. Голос стюардессы жизнерадостно зажурчал в динамиках:

— Уважаемые пассажиры! Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Санкт-Петербург…

Минут через пятнадцать Светлицкий уже входил в здание аэропорта Пулково, которое в обиходе называли «Пять стаканов». Почти сразу же к нему проворно подбежал молодой человек в модном двубортном пиджаке с золотыми пуговицами и заулыбался.

— Здравствуйте, Андрей Сергеевич! Как долетели? Давайте вашу сумку. Другого багажа у вас нет? Получать ничего не нужно? Тогда пойдемте, я машину на стоянке оставил.

— Костя, не тарахти так, у меня что-то голова раскалывается.

— Так может таблетку дать? У меня в машине есть…

Андрей Сергеевич только рукой махнул.

— Не надо. Давай докладывай, что нового за эти дни.

Костя мигом стал серьезным и, понизив голос, сказал:

— В Епифани убили вашего знакомого, Берсенева.

— Знаю, — кивнул он. — Еще что?

Костя открыл заднюю дверь темно-синего «Кадиллака» и подождал, пока Андрей Сергеевич устроится на светлом кожаном сиденье, потом обошел машину и сел за руль. Завел мотор и, поймав в салонном зеркале взгляд своего пассажира, сообщил:

— Максу карельскому кто-то звонил, поручил человека забрать из какого-то лесного поселка. Шалговаара что ли, я не очень разбираюсь в этих чухонских названиях.

— А кто звонил?

— Неизвестно. Вроде из Феодосии был звонок.

— Вы телефон Макса слушаете, что ли?

Костя пожал плечами.

— Мы же не можем полтора зеленых «лимона» без присмотра оставить.

— Узнает, предъявит вам. Я отмазывать не буду.

Костя ничего не ответил и включил передачу. «Кадиллак», как большой корабль, медленно выплыл со стоянки и выбрался на шоссе, где резко прибавил скорость. Светлицкий надолго задумался.

Он давно уже убедился, что абсолютное большинство людей не способно выстроить протяженные логические цепочки и путает причины и следствия. Винить их в этом нельзя — против отдельно взятого человека работает мировой механизм, задача которого состоит в стандартизации мышления, его упрощении.

Средний человек убежден, что цель и смысл жизни в том, чтобы обеспечивать продолжение этой самой жизни, но даже не отдает себе отчет — зачем. Он с детства уже запрограммирован своим окружением, в него заложено столько конструктов, что он не в силах в них разобраться. И даже не пытается этого делать, довольствуясь существующим порядком.

Практически все свои усилия он направляет на улучшение материального положения, искренне веря, что в удовлетворении чувственных желаний и есть смысл бытия. Люди тратят время, ресурсы, финансы на то, чтобы обладать как можно большим количеством вещей — но не понимают, что пытаются заполнить бесконечную пустоту. В которую потом и уходят, так и не поняв, зачем они были здесь, но в полной уверенности, что все правильно, что так и должно быть.

Они привыкли ставить себя в центр жизни и все измерять относительно своего ограниченного ума. И не могут осознать такой простой вещи — мир сотворен цельным, законченным произведением Мастера. В нем одновременно пребывают Адам первый и Адам последний. И перед Мастером они стоят здесь и сейчас, как любой другой человек.

Но Мастер спит. Он шесть дней работал, а на седьмой посмотрел на результат и решил отдохнуть. Уснул и спит. До Восьмого дня. В Книге написано это, но мало кто понимает. Все уже здесь — не вчера, не завтра, а сейчас. Одновременно. Время — одно. Относительно спящего Мастера. Он все сделал так, как посчитал нужным. Каждому дал свободу стать Мастером и творить самому. Но люди выбрали рабство и стали тварями.

Много лет Светлицкий не понимал этого. Считал своей задачей хранить время, объединяя прошлое, настоящее и будущее. Пока не пришло понимание, что все на самом деле не так. И теперь он должен поступить в соответствии со своим пониманием. Он не всемогущий. Он всего лишь один из посвященных. Но сейчас он может изменить этот мир и должен это сделать.

Надо просто признать, что Мастер просчитался. Его план был блестящим, намерения — самые лучшие, реализация — безупречна. Но все испортил завистливый подмастерье, когда Мастер уснул. И пока он спит, ничего не изменится. Мастер проснется, если только рухнет этот мир, его творение. Лестница, некогда открывшаяся Иакову, уже давно просто пожарный выход. И свое предназначение Светлицкий видел так — он должен остановить этот безумный бег в пустоту.

Светлицкий знал, что убийство Лонгина — это лавина. Теперь нельзя предугадать, кого она снесет, а кто останется в стороне. По большому счету его это не волновало. Все пришло в движение, и надо что-то решать. Возможно, это именно тот шанс, которого он ждал много лет.

«Кадиллак» почти бесшумно шелестел по Московскому проспекту. Субботним утром не так много машин, народ еще спит после пятничных загулов.

— Костя, есть у нас в Карелии два-три человека, которых мы можем немедленно задействовать?

— Есть. — Костя коротко взглянул на него в зеркало. — Что нужно сделать?

— Посмотреть за Максом. Мне нужен тот, кого он должен перевезти. Этому человеку вред не причинять, аккуратно доставить к нам на базу.

Костя кивнул.

— Хорошо. Что-то еще?

— Вызови Кренделя, пусть ждет нас в офисе.

Костя достал из кожаного подлокотника черный кирпич с небольшой антенной — мобильный телефон, и несколько минут разговаривал с кем-то, раздавая поручения. Они подъехали к неприметному полуподвальному офису в одном из старых домов на набережной Фонтанки как раз в тот момент, когда туда подходил невысокий лысый крепыш в джинсах и синей куртке-ветровке. Светлицкий усмехнулся.

— Крендель легок на помине. Это ты ему дозвонился или он сам пришел?

— Не, Андрей Сергеевич, я только с Петрозаводском успел решить.

В безлюдном офисе за стойкой ресепшена расположился охранник в униформе, напоминающей униформу нью-йоркских копов, и смотрел маленький телевизор. При виде Светлицкого он испуганно вскочил, рассыпав чипсы из пакета — явно не ожидал увидеть начальство в субботу. Но Андрею Сергеевичу было не до него.

Закрывшись с Кренделем в кабинете, он жестом указал ему на кресло, а сам присел на краешек стола.

— Слушай внимательно. В Тульской области есть такой городишко — Епифань. Прямо сейчас выдвигаешься туда. Возьми машину попроще, чтобы не светиться. Там убили библиотекаря. Мне нужно, чтобы ты обыскал его дом.

Крендель спокойно спросил:

— Что нужно найти?

Светлицкий подошел к стене, на которой висела копия картины Брюллова «Последний день Помпеи», закрывавшая небольшой сейф. Отодвинув картину в сторону, он набрал код и, открыв дверцу, достал обломок золотого стержня, который обвивали остатки двух змей без голов.

— Поймешь, если увидишь. Должна быть такая же вещь или ее фрагменты. Тут еще золотые крылья были изначально.

Крендель уточнил.

— Типа жезла, что ли? Я в школе что-то похожее видел на картинках про мифы древней Греции.

— Это и есть жезл. Из Керчи, кстати.

Крендель понимающе хмыкнул. Светлицкий строго посмотрел на него и продолжил:

— Я точно не знаю, есть он там или нет, так что осмотри все. Может, тайники какие-то обнаружишь. В общем, задание творческое. Главное, не засветись. И связь только со мной.

Крендель ушел. Светлицкий устало рухнул в кресло и прикрыл глаза. Все, теперь от него уже мало что зависело. Если ему повезет, то он получит второй жезл. И тогда останется дело только за третьим.