Тень Рассвета

Евгений Михайлович Жданов, 2021

Представьте, что в один момент привычная жизнь с её повседневными заботами меняется стремительно быстро. Существующие права и обязанности, чёткие инструкции перестанут действовать. Жизнь превращается во что-то вымышленное, будто это чья-то фантазия “пишется” на бумаге. Эту историю вы можете увидеть глазами разных людей, переживая события вместе с ними. Главными героями истории будут сотрудник московской полиции и боец ОМОНа. Вы окунётесь в мир настоящий и вымышленный, попадёте в разные реальности. Чтобы узнать больше, начните читать эту книгу и погрузитесь в захватывающую атмосферу произведения. Содержит нецензурную брань.

Глава вторая

Вбежав в вестибюль метро, мы встретили измученного полицейского, которого окружили граждане и что-то кричали ему на ухо, а тот, морщась, записывал в книжку. Увидел нас, и на его лице появилась небольшая, но улыбка. Сказав что-то гражданам, он подбежал к нам.

— Мужики, слава богу, хоть какую-то помощь мне штаб выслал, а тут хрень какая-то творится…

Я, неоднозначно помотав головой, произнёс:

— Дружище, связи со штабом нет, на улице творится чёрт знает что. Нам пришлось применить оружие на поражение в отношении особо буйных граждан. Если хочешь, мы поможем тебе забаррикадировать вход в метро и вместе валить отсюда.

После услышанного сержант изменился в лице, потянулся к оружию и не спеша начал двигаться в сторону выхода из метро.

— Стоять на месте. Вы кто такие? Предъявите удостоверения!

— Успокойся, парень, не нервничай, мы свои! — спокойно произнёс Санёк.

Выглянув на улицу, полицейский обнаружил несколько трупов, лежащих на земле.

— Это вы сделали? — не зная, что делать, парень извлёк из кобуры свой табельный ПМ и нацеливал его то на Санька, то на меня.

— Спокойнее, парень, с этой игрушкой! Не мы твои враги! Ты давай, вернись на землю и убери волыну! А то я нервный! — негромко проговорил ОМОНовец.

Сержант, услышав какой-то крик за спиной, обернулся, в глазах его читался страх, руки дрожали. Спустя буквально секунды в вестибюль метро ворвались обезумевшие люди, двое из них набросились на полицейского, вцепившись своими зубами в его плоть прямо в прыжке. Ещё пяток упырей побежали в нашу сторону.

— Игорян, бери девочку и беги вниз! Быстро!

После этого всё было как в тумане… Я не знаю, сколько боезапаса было израсходовано в магазине после стрельбы очередями, однако в голове были слова «Раз, два, три… Раз, два, три…» Стены были вымазаны кровью… Такого количества адреналина в своей кровушки я никогда не ощущал… Сердце билось, как набат, и самое страшное, что мне доставляло удовольствие стрелять в этих людей… Санёк поливал свинцом во вновь забегавших тварей, хотя уже даже сложно сказать, были ли это обезумевшие люди либо здоровые, но бежавшие от страха и смерти в метро…

Когда последняя гильза упала на мраморный пол, а из дула автомата вышел небольшой дымок, мы посмотрели с Сашей друг на друга. Он подбежал к лежачему полицейскому и хотел взять у него оружие и патроны. Тот начал не спеша вставать, но, подняв голову и потянувшись к Саньку, получил контрольный выстрел в голову из моего ПМ.

К счастью, когда мы спускались вниз в темноту по эскалатору, за нами никто не бежал, видимо, было временное затишье перед бурей. На перроне станции было много испуганных и взволнованных людей, которые смотрели на нас с надеждой: «мол, ужас закончился, можно подняться наверх и вернуться домой». Было очень страшно на это смотреть… К нашему удивлению, включилось аварийное освещение, и перрон заполнил красный мерцающий свет. Однако появившаяся энергия не питала пути, и ни один электропоезд не мог сдвинуться с места. Технически получилось, что мы нашли себе могилу в этом подземелье.

К нам подошёл мужчина лет пятидесяти пяти, он был взволнован:

— Вы нам можете сказать, что происходит наверху? И что нам дальше делать, как быть?

Я отвёл мужчину в сторону.

— К сожалению, мы знаем не больше вашего, связи с руководством нет. На поверхности обезумевшие люди, с которыми мы лично столкнулись и в отношении которых пришлось применять оружие. Необходимо срочно закрыть гермодверь, чтобы обезопасить выживших, и ждать помощи извне…

Мужчина, почесав голову и прикусив нижнюю губу, с горечью произнёс:

— Спасибо, что вы честны с нами…

После этих слов послышался треск, к счастью, это закрывалась гермодверь станции, однако очень медленно и слишком громко. Я услышал голос Санька:

— Женёк, они бегут по лестнице вниз, беги сюда, стреляй в гадов.

Я перевёл взгляд на мужчину, с которым только что вёл короткий диалог, и спросил:

— Стрелять из пистолета умеете?

Он, кивнув, произнёс:

— Я ветеран Афгана!

Без лишних слов я отстегнул пистолетный ремешок от антабки и передал ПМ с дополнительным магазином мужчине, после чего побежал к Саньку, который одиночными выцеливал неприятеля. И всё-таки удача благоволила нам. Эскалатор освещался аварийным светом, из-за чего наши шансы на спасение вырастали. Игорян стоял рядом с нами, в руках у него был пистолет недавно почившего полицейского. Признаюсь, стрелять в бегущую мишень при таком освещении — не самое лёгкое занятие. Глаза слезятся от стрельбы в метро, в ушах звенит. Не могу сказать точно, скольких мы убили и вообще смогли ли кому-нибудь попасть в голову, однако ни одна тварь не смогла пройти через нас.

Герметичная дверь успешно закрылась, и мы выдохнули… Я, облокотившись о спасшую всех нас дверь, съехал по ней на пол, смотря на испуганных гражданских. Честно говоря, я не знал, что дальше делать… В двадцать пять лет становиться мессией и вести народ в земли обетованные в мои планы не входило, так же как и Сашке, и Игоряну. Но так как вооружёнными были в основном лишь мы, люди инстинктивно понимали, что власть у нас, хотя она нам и не нужна была…

Голова была полна разных мыслей, которые перемешались, и вообще, после целого дня, что мы провели на пропускном пункте, сил сейчас хватало только на то, чтобы снять с себя всю одежду, плюс не забывайте, что на улице зима, а мы тут в бушлатах и шапках скачем. В общем, жарко и душно нам было безумно. Как же хотелось проснуться и понять, что всё произошедшее и что нас здесь ждёт — это всего лишь сон, часть моего воображения, а не явь и не моя жизнь. Ко мне подсел Сашка и, достав сигарету, закурил.

— Да, Женёк, вот такой херни я не ожидал… — выдохнув дым, он продолжил: — Я, братан, в смятении. Чего нам теперь-то делать? Хотя радует, что подсумок с консервами у меня с собой…

Я никогда в жизни не курил сигарет, только кальяном баловался. Не знаю, что на меня нашло, но я взял у Сашки сигу, сделал затяг и закашлял, после чего сразу же отдал её смеющемуся надо мной другу.

— Как вы эту дрянь-то курите, — я, сплюнув в сторону, продолжил: — Нам остаётся показывать людям, что мы не напуганы и что всё в порядке и идёт по плану… А так, что делать, воробью «хрен» приделать… Не знаю я… Сидеть здесь и ждать, когда федеральные власти решат проблему с этим вирусом и заражёнными…

К нам подошёл Игорян и сел рядом, в руках у него был пистолет.

— О чём вы тут без меня шепчетесь, чепудоны? Какой у нас расклад, в общем?

Сашка, пожав плечами, произнёс:

— Херовый…

— Ты прямо мистер очевидность, я-то думал, у нас всё, как в сказке, круто, не хватает только единорогов, о которых Жданчик писал в своей книге… — мимику, жесты и тон Игоря невозможно было передать, это надо было увидеть. Однако после этих слов мы засмеялись, после чего я добавил:

— У меня в книге единороги были плотоядными, так что так себе пример…

— Лучше уж плотоядные единорожки, чем зомби, из-за которых разбиваешь свой дорогой кальян. Был бы сейчас кальян, я бы его забил, и все были бы довольны. Взял бы гитарку, сыграл пару песен, и сразу наступила бы благодать… А сейчас все смотрят на нас, и меня это мальца напрягает…

— Иди наверх, возьми гитару и возвращайся, делов-то… — усмехнулся Сашка.

— Ха-ха-ха… Смешно…

— Игорёк, ты ж у нас «миротворец» и «дипломат», иди-ка успокой людей, найди какие-нибудь правильные слова, а то если Санька туда послать, боюсь, после его речи половину инфаркт скосит… А я могу более-менее нормально только на бумаге писать, а вот оратор из меня так себе… — я развёл руками, передавая мифическую корону правления Игорьку.

— Ну и засранцы вы… Ладно, опять всё за вас делать… — наш гитарист, по совместительству кальянщик убыл от нас к толпе взволнованных и перепуганных людей.

***

Не могу сказать точно, сколько времени Игорёк общался с людьми, изолированными от внешнего мира и перепуганными хаосом творящегося на поверхности, но необходимого эффекта его красноречие не произвело… Кого-то он успокоил, кого-то, наоборот, завёл. Все люди разные, а найти слова, которые устроили бы всех, очень сложно в сложившихся обстоятельствах. Люди требовали от нас объяснений в связи с произошедшим, однако нам самим было до жути интересно, что на самом деле стало причиной творящегося сейчас на улицах Москвы.

Смотря на сограждан и на то, как они возмущались и кричали на нашего друга, я начинал задаваться вопросом: а может, и не случайно нас Всевышний наказал? Ведь вместо того, чтобы сплотиться и искать способ выжить, люди выискивали виновных из присутствующих, проявляли агрессию и неуважение друг к другу. Ну а что мы могли сделать? Какое может быть средство для спасения людей от самих себя? От их безумия?

Игорян вернулся к нам, глаза его наливались кровью, он был зол и сел рядом с нами.

— Ну почему люди такие тупые? Объясняешь им всё, успокаиваешь, но нет, всегда найдётся какой-то кретин, который начнёт заводить толпу и тем самым накалять обстановку… Я хоть и миротворец, но был готов треснуть по безмозглой голове вон того кретина, — Игорь кивнул в сторону пятерых людей, которые орали во всю глотку друг на друга, плюясь слюной во все стороны и доказывая свою правоту, при этом не слыша оппонентов.

Санёк сидел рядом со мной и курил уже вторую сигарету, смотря куда-то в сторону и думая о чём-то своём. Я даже не заметил, что рядом со мной сидела маленькая девочка, прижавшись к моей руке и тихо посапывая носиком. Я посмотрел на Игорька, пожал плечами и, закинув голову назад, попытался уснуть.

Прошло не больше четверти часа, как меня кто-то начал будить.

— Женёк, эти глупцы хотят пойти в тоннель метро, нам надо их остановить, — Игорян взволнованно тряс меня за плечо. Оглядевшись, я увидел лежащего на полу в позе эмбриона Санька, прижавшего к себе пулемёт, спящего ребёнка и десятерых граждан, сползающих с перрона на рельсы.

— Дружище, — пробормотал я негромко, потирая глаза, — пускай они идут на все четыре стороны, чего ты волнуешься-то?

Наш дружище-банкир удивлённо посмотрел на меня:

— Но они же там погибнут! Их надо срочно вразумить!

— Зачем тебе это? — я настаивал на своём.

— Мы должны быть едины!

— Это их выбор, хотят идти — пускай идут! Или ты думаешь, они все здесь выживут? — зевая, безразлично говорил я…

— Жень! Я так не могу, это неправильно…

— Пойми, Игорь, чем меньше народу, тем легче будет нам здесь продержаться до прибытия спасательной группы, если таковая будет. Подсчитай, сколько здесь людей и сколько у нас есть еды? Нам повезёт, если в метро есть законсервированные хранилища на случай ядерной войны… А так, у меня есть пара банок тушёнки, и у Санька энный запас… Патронов мы израсходовали уйму, в случае голодного бунта не сможем противостоять разъярённой толпе. Так скажи мне, зачем нам возвращать этих людей обратно? И с чего ты взял, что они неправы?

На какое-то время Игорян задумался и сел снова, разочарованный.

— Жеваный крот… Ты прав… Может, тогда пойдём вместе с ними?

— Я, братан, точно никуда сейчас не пойду… — после этого мы оба замолчали.

Один из мужчин, которые собирались уйти, подошёл к нам.

— Слушайте, мужики, вы же вооружены, сопроводите нас до ближайшей станции или хотя бы дайте оружие…

Я посмотрел на него оценивающим взглядом и хотел уже ответить, как меня опередил ОМОНовец, который грубым голосом сказал:

— Иди отсюда нахрен и не мешай нам отдыхать. Может, мне ещё раздеться и форму тебе отдать?! Собрался идти отсюда, так проваливай и к другим не приставай… — Санёк ответил очень грубо, и человеку это явно не понравилось, хотя я хотел сказать что-то похожее, но более тактично.

Мужик весь вскипел от услышанного и заорал дурниной на всю станцию:

— Что это за произвол, почему у них есть оружие, а у нас нет. Это ни в какие рамки не лезет. Они в любой момент могут его против нас применить.

Вдалеке кто-то начал соглашаться с услышанной речью, однако незамедлительно последовавший удар прикладом по спине вразумил присутствующих на станции, что вякать в наш адрес — это не лучший вариант. Мужчина же упал на кафель, после чего, отряхнувшись и плюнув в нашу сторону, капитулировал, уйдя с группой в тоннель метро.

— Вот как, Игорян, надо общаться с безумными людьми… — сказал Санёк, закидывая свой РПК за спину.

— Дружище, одной силой порядок в обществе не наведёшь… — отрезал Игорь, смотря на Сашу.

— Однако, братан, сейчас надо действовать по закону военного времени. Не будет дисциплины и порядка — настанет хаос. Сейчас нас хотя бы боятся люди… — подытожил я, пожав плечами.

***

Свет в подземке стал всё чаще и чаще мерцать, что нервировало и предвещало что-то зловещее. Час назад ушла группа людей, которая покушалась на наше оружие, однако была по-русски послана куда подальше. За это время мы познакомились с сержантом, который, к счастью для него самого, дежурил на перроне метро, а не в вестибюле. Он не особо был говорливый, да и ничего интересного нам не сказал в итоге. Сержант постоянно находился с гражданскими, ему так было комфортнее, нежели в нашей разгильдяйской компании.

Из ветки метро, куда ушла группа недовольных мужиков, периодически раздавались какие-то хлопки, что-то похожее на крики, точно разобрать было невозможно. Друганы мои лежали рядом с гермодверью, которая вела на поверхность, и похрапывали, однако мне не спалось. Что-то не давало уснуть, какое-то предчувствие не отпускало.

Я встал и не спеша пошёл к заинтересовавшему меня тоннелю. «Кедр» был в руках, приклад я разложил и, глядя по сторонам, шёл по перрону, не спрыгивая на рельсы. Я посмотрел в извилистый и тёмный тоннель, и мне на секунду показался источник света, похожий на ручной фонарик, который сразу же пропал. От увиденного я напрягся, присел на одно колено и взял оружие на изготовку. Кричать Саньку не стал, решив, что мой вопль ввергнет в панику притихших сограждан. Спустя ещё буквально пару секунд я увидел несколько фонарей, освещающих и стены и пол. Начал доноситься звук приближающихся шагов.

По всему телу пошли мурашки, адреналин в крови снова забурлил, страх начал ощущаться в ногах и во всём теле в виде лёгкой дрожи, словно сразу же здесь похолодало.

— Не может же быть такое, чтобы инфицированные шатались по тёмным тоннелям и использовали подручные средства в виде фонарика и тому подобного… — произнёс я вслух, пытаясь подбодрить самого себя. Я нарочно погромче передёрнул затвор и нацелился в сторону раздававшихся звуков. Облегчение настало от услышанной внятной человеческой речи:

— Командир, не стреляй, свои! Поставь оружие на предохранитель, подкрепление прибыло… — после этих слов из тени вышли трое крепких мужчин в чёрной форме. Лица закрывали балаклавы, поверх чёрных бушлатов надеты разгрузки, укомплектованные необходимым снаряжением, начиная с ножа и заканчивая магазинами с патронами. Шеи были перемотаны плотной тканью, на руках тактические перчатки и облегчённые берцы на ногах. Первый был вооружён автоматом «Вихрь», оснащённым глушителем, коллиматорным прицелом и с дополнительной рукояткой на цевье. На разгрузке также закреплён тактический фонарь. Следом идущий боец держал на изготовке в руках АС «Вал», укомплектованный фонарём и прицелом, замыкал боец с АК-103, на который были нацеплены подствольный гранатомёт, фонарик и лазерный целеуказатель. Я опустил оружие, неприлично целиться в людей, а то обидятся, не дай бог, или как-нибудь не так поймут…

На платформу залез мужчина, идущий впереди колонны, плечи его были в два раза больше моих, хотя я сам по себе парень-то немаленький. По комплекции он был даже крупнее моего дружища Тимура, которого Игорян постоянно называет «китайцем», однако в крови у него ничего китайского на самом-то деле, и не было… Не знаю почему, но я сразу обратил внимание на погоны мужчины, на них гордо восседали три звезды. В голове сразу же пронеслась фраза: «Полковник». Никаких опознавательных знаков у бойцов не было, только чёрные звёзды на чёрных фальш-погонах, которые сливались. Полагаю, всё это было не случайно. Двое других были в звании майора и капитана.

Полковник снял балаклаву и протянул мне руку. Я, пожав её, продолжил изучать «подкрепление». Полковнику было лет тридцать пять, лицо покрыто шрамами, ожогами, видно, что прошёл огонь и воду.

Он начал разговор первым, так же неожиданно и быстро, как и появился на станции:

— Тебя как звать, боец?

— Женя! А вас, собственно? — не растерявшись, произнес я.

— Колян! Если что, фамилия Васин. Далее: майора звать Ваня, капитана величай Серёгой. Времени любезничать, братан, нет, поэтому сразу к делу! В тоннеле, откуда мы пришли, через… — выдержав секундную паузу и посмотрев на часы, он продолжил: — Две минуты произойдёт взрыв, и, я предполагаю, сюда хлынет вода, но это в теории. На практике всё может пойти иначе! В любом случае необходимо перекрыть гермодверь!

— Сделаем, мужики. Один вопрос: вы из ГРУ?

Полковник орлиным взглядом посмотрел на меня.

— А ты не дурак… Всё верно, ГРУ, спецотдел, больше не могу сказать, извини, братан…

Не успел я моргнуть глазом, как рядом со мной стоял Сашка.

— Женёк, а это что за хлопцы?

— Подмога, Санёк. Не в службу, а в дружбу: сможешь с кем-нибудь из представителей метрополитена закрыть вон ту гермодверь? — я, пожав плечами, кивнул в сторону тоннеля.

— Да без проблем! Но с тебя поход в КФС, стакашка пива и закусон… — Санёк усмехнулся и убежал.

— Женёк, ты тут старший? — обратился ко мне полковник.

— Нет, у нас тут демократия…

— А-а-а… Короче, анархия, я понял… Извини, дружище, но на правах старшего по званию, по должности и по всей остальной хрени вы переходите вдвоём под моё руководство… Сегодня вы нужны родине как никогда…

— Обычно, когда так говорят, проливается огромное количество крови, причём никому не нужной… — подытожил я слова офицера.

Громко выдохнув, Николай произнёс:

— А что ж делать, братан, ты присягу принимал, так же как и я… Поэтому сильно не серчай! А работа нас ждёт грязная и опасная… Начнём с самого простого. Боезапас к «Кедру» у тебя иссяк или нет?

— Магазин на сорок патронов остался…

Старший офицер окликнул капитана:

— Серёга, выдай бойцу боеприпасы, и ОМОНовцу выдай патроны к его РПК, и по гранате каждому.

Ко мне подошёл наш дружище Игорян, с интересом рассматривающий полковника.

— Дружище, чего здесь происходит-то? Что это за мужики-то?

— Это…

Я не успел толком начать предложение, как меня перебил Николай, протянув руку Игоряну:

— Николай! Мы подмога, не беспокойтесь, я так понимаю, вы гражданский, так?

— Как видите, да, хотя в армии служил. Меня Игорь зовут…

— Армия — это здорово! Армия делает из нас мужчин. Точнее, советская армия это делала, нынешняя со своим годом службы на это не способна, тем более в уставных частях, где дедовщину видели максимум в фильме «ДМБ»… Но это лирика… Я вижу, Игорян, ты парень смышлёный, да ещё и с волыной, замечательно! Я назначаю тебя старшим на этой станции, все должны тебя слушаться, не беспокойся, в этом я тебе помогу, — полковник собрал всех людей на станции. Кто возмущался или орал, быстро были поставлены на место грозным рыком офицера. — Товарищи, я являюсь представителем Министерства обороны, заверяю вас, что всё будет хорошо. Однако я требую от вас полного подчинения приказам как моим, так и людей, которые были назначены мною старшими. Вот мужчина, стоящий рядом со мной, будет представлять мои интересы в то время, пока меня не будет, а я вернусь!

— Это произвол… — раздался голос из толпы.

— Подойди ко мне, смутьян! — не растерявшись, крикнул полковник, в ответ была тишина. — Если этот негодяй снова пискнет, закидайте его камнями, ибо честь свою он уже профукал! Есть ещё борзые или недовольные?

Один мужчина вышел к полковнику, он был на голову ниже офицера.

— Что вы себе позволяете, здесь же женщины, старики, дети!

— Сейчас в стране введено военное положение, а это значит: мои полномочия увеличились в разы, и они неоспоримы, ибо я отвечаю за вашу жизнь! Я не позволю никому наводить смуту, смутьяны будут изолированы немедленно! Поэтому задаю последний третий раз вопрос: есть недовольные моим распоряжением и действием? — в ответ была тишина. — Ну и славненько! Мы ненадолго уйдём прогуляться по тоннелям метро, поэтому советую закрыть все гермодвери, чтобы ни одна тварь не проникла вовнутрь! — после чего он положил руку на плечо Игоря. — Ну всё, друг, береги их, мы вернёмся не раньше чем через сутки. Люди наверняка скоро проголодаются, и возникнут проблемы. На каждой станции метро есть НЗшное хранилище, вскройте его, но расходуйте пищу с умом…

Неожиданно к нам подкрался Санёк.

— Гермодверь захлопнули. И что я тут пропустил?!

— Тебя Саша звать? — уточнил полковник.

— Верно…

— Замечательно, меня Колян. Братан, ты в моём подчинении с Женьком, и сейчас мы выдвигаемся. Ваша задача — прикрывать нас и следить за тылом, втроём мы не сможем выполнить миссию безупречно… При выполнении боевой задачи буду ходатайствовать о присвоении вам государственных наград, однако об этом рано говорить. Но имейте в виду: сегодня вам выпал шанс как повлиять на историю государства, так и изменить свою жизнь и карьеру…

— Это, конечно, интригует, но обычно после таких фраз следует ма-а-аленькое «но»… — сложив руки на груди, с недоверием произнёс Санёк.

— Я думал, тут и так всё понятно… Есть вероятность, что мы все умрём. Как тебе такое «но»?

— Другого я и не ожидал услышать… Когда выдвигаемся? И мы не можем здесь Игорька оставить…

— Братан, не беспокойся, меня тут уже озадачили, я и за малышкой послежу… Всё будет отлично… Хотя оставлять вас одних, чепудонов, ой как не хочу. Опять чего-нить начудите без меня…

— Ну вот и славно… Всё решилось само собой… Собирайте свои манатки, бойцы, выдвигаемся через пять минут… — после этих слов полковник надел балаклаву и спустился к рельсам…

***

Пять минут пролетели незаметно, и мы выдвинулись в тёмный тоннель метро. Где-то в двадцатилетнем возрасте я был бы счастлив поучаствовать в такой заварушке, но в двадцать пять как-то особого желания «идти туда, не знаю куда» не было. Однако другого выхода из ситуации я не видел. Радовало одно, что есть тот, кто мне прикроет спину и не бросит на растерзание судьбы… Сзади донеслось эхо закрывшейся гермодвери, а это означало, что пути назад уже точно нет, бежать некуда… Мне и Саньку новые друзья выдали фонари, которые мы прицепили к одежде. Без них ходить в этих тоннелях — убьёшься сразу…

Идти в тишине — это, конечно, хорошо, однако меня съедало любопытство, и я решил начать разговор:

— Слушайте, так куда мы хоть движемся? Или повышенная секретность не позволяет вам ответить на вопрос?

— А как же в нашей работе без секретности? Но я считаю, что между нами, а мы ведь теперь команда, должно быть минимум секретов, особенно тех, которые могут стать причиной гибели либо ещё какого-нибудь неприятного инцидента. Так вот, Московский метрополитен — это безумно большой организм, в котором находится очень много служб со своими сферами влияния и со своими заданиями. Есть секретная ветка метро для высших чинов, генералов, важных лиц и многих других людей. Есть бомбоубежища, склады с провизией, оружием, техникой и многим другим… Наша цель — одна из лабораторий, в которой происходило изучение вируса. Связь с ней была потеряна из-за сильного электромагнитного импульса на поверхности…

— Так это что получается, что вирус разработало наше правительство? — поинтересовался Санёк, внимательно слушая полковника.

— Вполне возможно, чего ж гадать-то? Причастен Кремль или нет, это никак не должно повлиять на миссию, я надеюсь, мы друг друга понимаем… Мы в первую очередь должны действовать как профессионалы. Чувства, эмоции и осуждение оставьте дома, сейчас мне нужны верные и преданные бойцы!

— Нет проблем, командир… На нас-то никак не повлиял бы тот факт, причастна власть или нет, неохота быть в неведении насчёт происходящего…

— Я вас прекрасно понимаю… И ещё больше за это уважаю…

Тоннель казался нескончаемым, самый настоящий лабиринт с кучей разветвлений в разные стороны. С момента нашего спуска в метро у меня началась мигрень, которая не спеша прогрессировала. Но, с одной стороны, болит голова, и ладно. Выпил таблетку нурофена — и прошла, но тут было что-то другое. И именно сейчас я услышал чей-то голос в своей голове. Возможно, я потихоньку начал сходить с ума от происходящего, однако что-то подсказывало, что дело в чём-то другом. Хотя когда психи признавали себя психами?

«Осторожно, они рядом…» Услышав данную фразу, я произнёс вслух:

— Кто рядом-то? — в ответ я ощутил на себе удивлённые взгляды товарищей… Однако спустя какие-то считанные секунды возглавлявший колонну капитан поднял кулак и присел на колено, после чего все остановились.

— Движение спереди, всем рассредоточиться! — произнёс Сергей, спрятав своё богатырское тело в ближайшем углублении стены. Остальные так же быстро нашли где спрятаться. Мы с Саньком не стали спорить и нашли укромное местечко. Полковник приказал всем выключить фонари, рации и затаиться.

Из-за поворота начали доноситься звуки, а также появился свет от ручных фонарей. Что-то подсказывало, что нужно взять в руку нож и приготовиться к худшему. Спустя ещё пару минут речь неизвестных стала чёткой, однако разговаривали они не по-русски. Английский язык я сразу узнал, не зря всё-таки в школе и колледже посещал уроки иностранного, однако манера произношения была далека от идеала, слышался какой-то непонятный акцент. Когда неизвестные приблизились к нашим позициям, я смог их разглядеть. Эти люди были арабской внешности, вооружённые до зубов, в камуфлированной экипировке. Торс был защищён лёгким бронежилетом, у некоторых на голове были каски, у кого шапки, у кого бейсболки. Обувь также была разношёрстной: берцы, кроссовки, тёплые зимние ботинки. Никаких армейских знаков отличий я не обнаружил, хотя на одежде были шевроны с именами, черепами и другой похожей лабудой, которую прикрепляют на свою форму страйкболисты.

«При необходимости уничтожь угрозу и следуй ко мне…» — опять я отчётливо услышал чей-то голос. На этот раз промолчал, но внимательно осмотрелся. Судя по невозмутимым лицам моих спутников, данную фразу услышал только я… Однако это меня начинало пугать, по всему телу пробежали мурашки, отчего кистью я сильнее сжал рукоять ножа.

Без команды старшего группы я не планировал ни на кого нападать, хотя вкус крови и запах смерти мне начинали нравиться. Не знаю почему, но я всегда кайфовал от запаха пороха после очередных стрельб. А вот чистить ствол — это была та ещё мука, особенно когда спешишь домой и опаздываешь на электричку, зная, что следующая будет только через пару часов.

Арабы оказались очень шумными и невнимательными, видимо, они были уверены, что в этой части метро живых и инфицированных нет. Перебить их можно было легко одними голыми руками, эх, жаль, что полковник не разрешил… Однако командир правильно сделал, что пропустил противника дальше, как-никак радиосвязь у этих негодяев работала на ура, и постоянно была её проверка. Я думаю, не стоит говорить о том, что бы тут началось, не выйди отряд на запланированный сеанс связи.

Когда пятёрка загадочных вооружённых бойцов ушла достаточно далеко, мы двинулись дальше. И всё было хорошо, однако неожиданно для всех я застыл на месте, глаза мои были размером с пятирублёвую монету и смотрели вниз. Внизу не было ни мин, ни растяжек, ничего смертоносного и даже интересного, хотя вода по щиколотку в метро, я думаю, это плохо. Однако я замер из-за очередного голоса в голове. Не мог я к нему никак привыкнуть, да и идея попытаться поговорить с самим собой выглядела как-то не очень, хотя, кто знает, глядишь, внутренний голос и заткнулся бы…

«Зря ты не лишил их жизни, друг. Они стольких убили и перебьют ещё больше… Ты задаёшься вопросом, кто я?! Скоро ты узнаешь, узришь меня».

— Жень, что с тобой? — Санёк похлопал меня по плечу. — Что с тобой происходит?

Покачав головой и улыбнувшись, я произнёс:

— Братан, всё нормально, не кипишуй… — после чего пошёл дальше…

Казалось, что тоннели были нескончаемыми, тьма, рельсы, шпалы и сырость… Сколько мы уже шли, я даже не знаю. Телефон сдох ещё наверху, а наручные часы я давно не таскаю. И вот мы остановились у непримечательной гермодвери. Кстати, таких по пути было много, однако только эта имела номер ноль пять потускневшего красного цвета. У двери был кодовый замок и домофон. Полковник так и не смог ни с кем связаться, после чего ввёл код, предварительно сверив его с имеющимся на персональном коммуникаторе. Щелчок, скрип — и дверь открылась.

— Значит так, мужики, всем надеть кислородные маски. Под нами армейская лаборатория. Так как нас никто не встречает, есть вероятность биологической опасности. Так… — полковник посмотрел на нас двоих. — У вас, хлопцы, противогазы имеются?

Мы кивнули и достали свои противогазы. Полковник, улыбнувшись, продолжил:

— Отлично, сынки, дальше будет веселее, будьте внимательны. Вы замыкаете группу, наши жизни в ваших руках! Так что, братки, не подведите!

Я думаю, кто хоть раз в жизни надевал противогаз, ходил в нём и тем более бегал, знает, насколько это неудобная штука. Воздуха не хватает, маска запотевает, благо на нас не был надет ОЗК, это было бы слишком жестоко… Капитан нараспашку открыл дверь и первым осторожно зашёл внутрь, внимательно и, главное, быстро осматривая каждый сантиметр, водя параллельно дулом своего сто третьего. К моему счастью, внутренний голос, недавно достававший меня, притих, хотя в душе хотелось бы услышать подсказку от него…

За дверью нас ждала лестница под наклоном, идущая вниз. К счастью, лестница освещалась стационарными светильниками, которые через раз мерцали. Не спеша, в полуприседе мы начали спускаться вниз.

***

Взрыв, потом второй, автоматная очередь, крики — так нас встретило подземелье за дверью. Стрельба продолжалась достаточно долго, разобрать крики было невозможно, звуки стрельбы оглушали беспощадно. Может, эти ГРУшники и привыкли к такому, однако мои ушные перепонки как-то не очень, отчего я сразу же приложил ладони к ушам, в которых безумно звенело. Хотя, отстреливаясь от тварей на станции метро, я особо не обращал внимания на звуки стрельбы и их последствия.

Как оказалось после, всё это мелочи по сравнению с тем, что нас ждало дальше. Полковник с капитаном выбежали первыми из прохода, в котором мы отсиживались, ожидая окончания боя, чтобы шальная пуля не попала в нас. Секунд через десять раздался голос: «Чисто», после чего остальная часть группы забежала в тоннель.

Тоннель был таких же размеров, что и в метро, те же рельсы, шпалы, коммуникации. Осматривая периметр, я обнаружил место, откуда доносились выстрелы и крики. Как оказалось, инфицированные смогли прорваться в эту секретную часть метро, что, на мой взгляд, звучало бредово… Однако при более детальном осмотре всё встало на свои места. На шпалах лежали истерзанные тела вооружённых наёмников — не самое приятное зрелище, которое я видел в жизни. Предполагаю, что запашок здесь был ещё тот. Если бы не противогаз, стоял бы я где-нибудь в сторонке, сдерживая рвотные рефлексы. Бездыханные тела, как ни странно, начали подавать признаки жизни. Наверное, если бы я был набожным, глядишь, поверил бы во Всевышнего, однако не тут-то было. Не прошло и пары секунд, как головёнки воскресших были пробиты девятимиллиметровыми пулями. В нынешнем состоянии второй раз воскреснуть им уже точно не получится, и слава богу.

Помимо пяти трупов наёмников, было много трупов людей в белых халатах и в отечественной военной форме. Людей в обычной гражданской одежде не было, поэтому складывалось впечатление, что инфицированные пришли явно не из метро, а из того помещения, куда нам нужно было добраться. Дверь внутрь была раскурочена взрывом, отчего вестибюль загадочного сооружения был изрядно подпорчен.

Полковник внимательно изучил трупы инфицированных сотрудников лаборатории, после чего подошёл ко мне с Саньком.

— Значит так, мужики, дело дрянь. Всё пошло не по плану. Тот связной, с которым мы должны были встретиться, покинул этот бренный мир. Задача значительно усложнилась, изначально я планировал оставить вас здесь вместе с местной охраной, чтобы вы обезопасили периметр, а теперь, как я смотрю, охранять-то особо и некого, — к нам подошли остальные члены группы. Лица их, как всегда, были невозмутимы, хотя в глазах читалось какое-то уныние… — Как ни странно, но основную задачу мы выполнили, причина потери связи с лабораторией налицо, но это усугубляет наше положение. В связи с этим я считаю, что мы должны рассказать нашим новым членам группы небольшие тонкости нашей миссии…

В ответ остальные бойцы лишь безразлично пожали плечами, сказав:

— Решай сам, ты старший…

Полковник перевёл снова взгляд на нас с Саньком:

— Наш связной полковник Кротов, кстати, вон там, в углу, он прилёг с распоротым животом, должен был передать нам документы и информацию, однако при нём её нет… Нам придётся перевернуть всю лабораторию, изъять жёсткие диски и ликвидировать объект.

Один из бойцов засмеялся:

— Так-то я не программист и с железом не дружу! Подорвать лабораторию, перебить неприятелей и даже приготовить покушать — в этом есть весь я! Но компьютеры, хуютеры — это не ко мне, полкан.

Полковник, разведя руками, произнёс:

— На тебя, неуча, особых надежд так-то и не было, я сам дерево. А вот ребятки молодые явно шарят в железе… Ладно, времени мало, ноги в руки, выполняем задачу — и в штаб!

— Погоди, командир, — встревоженно проговорил Сашка, — у нас дружище ещё остался на станции. Мы в любом случае должны будем вернуться к нему…

— Несомненно, так и будет, своих мы не бросаем, всё будет в ажуре! Парни! — обратился к нам полковник и, жестикулируя, продолжил: — Вы, главное, не кипишуйте. Выполним задачу и поможем выйти гражданским с вашим братаном! — заверил полковник, добавив в конце: — Слово офицера разведки!