5
— Где ты был? — таким вопросом меня, вернувшегося чуть ли под вечер, прямо с порога встретила мама.
А что я мог ответить?
Купаясь, мы совершенно забыли о времени. Оно-то как раз и понятно: мы стремились урвать как можно больше последнего солнечного тепла.
А по квартире разносились вкусные запахи стряпни. У мамы так классно получаются всякие там пирожки и булочки. Интересно, что у нас за праздник. Я машинально сглотнул слюну. К сожалению, сделать тихо это не получилось.
— Что молчишь? — посмотрел на меня, оторвавшийся от книжки папа, — смелости сознаться не хватает?
И снова уткнулся в чтение. Ну да, книжка-то ему гораздо важнее…
— Мы, — я запнулся. Что бы такое простенькое придумать? — мы… ходили на Каму купаться.
И почему язык сработал раньше мозгов? Как вообще можно было об этом говорить, когда мне это было запрещено, особенно в одиночку. Но, как говорит папа: «слово не воробей…». Какая-то старая пословица. Но вот, что там дальше, ни разу как-то не приходилось слышать, а папа не договаривал. Он вообще редко договаривал пословицы и поговорки. Подразумевалось, что я и без того сам должен их знать.
Мама нахмурилась. Руки ее спрятались в карманы халата. На лбу показалась суровая складка. Глаза угрожающе сузились.
Действительно. Что это я? Теперь точно, попадет.
— Мы? — ага, мама все-таки решила докопаться до истины, — опять с Пеннером?
Отпираться бесполезно. И как я забыл, что мамы наши когда-то в одном классе учились?
— Придется с Аллой еще поговорить, — решительно произнесла она.
Этого я никак не мог допустить. Года два назад она вот так же «переговорила» с Аллой — мамой Витьки. Его потом целую неделю из дома не выпускали. Так и сидел бы он взаперти, если бы не одно «но». Оказалось, что ключи от наших квартир были абсолютно одинаковыми. Мы с ним тогда этим неплохо пользовались. Но всему свое время. Теперь уж такое не пройдет: в обеих квартирах замки поменяли. Жаль. В случае чего, помочь уже не получится.
Теперь же неплохо бы и Витьку предупредить о готовящемся. Ему обычно от родителей сильно достается.
— А ты еще с ней не говорила?
Но мама не ответила. У нее уже поменялось настроение. Меня всегда поражала эта способность мгновенно переходить с одной темы к другой.
— Мы с папой ждем тебя вот уже пять часов, — продолжила мама, — собирались же отпраздновать твой первый учебный день…
Тоже мне праздник. По мне бы лучше конец учебного года отмечать, а никак не начало.
Хотя, как сказать?
Впереди же меня ждет лагерь на черном море. А где начало — там ожидается и конец…
— Так это ж хорошо, — преувеличенно бодро воскликнул я, стараясь как можно больше отвлечь маму от предстоящего разговора с игоревой матерью. — Давайте уже начинать. Шибко скусно пахнет…
Мама рассмеялась и, взъерошив мне волосы, направилась на кухню.
Надеюсь, что и про свой разговор с мамой Витьки забыла.
— Переодевайся и мой руки, — голос мамы сразу утратил строгость.
Вот то-то же. Еще бы я не знал, как заставить маму смягчиться.
Однако с папой такой фокус не пройдет.
— Так что же вас потащило на Каму? — проговорил он, усаживаясь за столом.
Причем спросил таким тоном, словно сам никогда молодым не был. Никогда не поверю, что когда-то и ему не приходилось бегать купаться в неположенное время и в неположенном месте.
Но, что же ему все-таки ответить?
***
Весело отражается солнце от зеркальной глади, создавая яркую дорожку на поверхности реки. Мы все вместе бросаемся в воду в обрамлении множества хрустальных брызг. На несколько мгновений над нами вспыхивает радуга. Ритмично поднимаются тонкие загорелые руки. Камская волна ласково плещет в лицо.
Своеобразное соревнование.
Кто там первый, кто — последний? Еще не видно. И какая, в сущности, разница. Во всяком случае, для меня. Но вот Витька…
Для него — это дело принципа.
Расплескивается вода под ударами рук.
Все ближе кусты, взятые по негласному решению компании за линию финиша.
Невдалеке медленно проходит бело-голубой речной трамвайчик. Полощется на легком ветерке флаг с крупными буквами КРП. Папа в детстве, смеясь, расшифровывал: «Курите, Ребята, Папиросы».
Всплеск, неожиданно громкий, разносится над Камой.
Что-то плюхается в воду…
Громко разносится серена.
— Человек за бортом!
Красным кольцом пролетает спасательный круг. Но он слишком далеко от тонущего.
Конец ознакомительного фрагмента.
