Пакаль. Сказание продолжается…

Евгений Петров

Продолжение истории о появлении и становлении, пожалуй, самого известного из правителей майя классического периода. И насколько это сочетается с традиционной наукой…

5

— Ну-ка, повтори, что ты рассказывал Ах-Яшуну, — строго проговорил Пакаль, усаживаясь на циновку.

Поодаль стопкой лежали заготовленные для занятий приспособления для письма. Пакаль рассеянно перебирал тростинки кисточек, пытливо вглядываясь в лицо мальчишки.

Хун-Пек затравленно огляделся по сторонам. В глазах его появился страх.

Солнечные лучи чертили на плитах пола изломанные линии сквозь неплотно задернутые занавески входа. Столбики пляшущих пылинок светились в легком полумраке помещения.

Еле слышный гул города проникал с улицы. Изредка слышались неторопливые шаги стражи. Со стороны внутреннего двора доносились звуки подготовки бойцов боевых искусств.

— Не бойся, — мягко произнесла Иш Цак, встав напротив входа, — никто тебя не обидит.

— Ага, не обидит? — совсем как-то по-русски протянул мальчишка, — а Каналь-Кан… — он испуганно прикусил язык, — оп…

— Рассказывай!

— Сам я не видел, — пролепетал Хун-Пек, — только слышал от… а я не знаю, как его зовут… что Каналь-Кан стал верховным жрецом когда убил прежнего…

— Стоп! Давай-ка все по порядку.

— На рыночной площади я услышал:

***

«В ближайшем от Лакам-Ха селении проживал Болон-Те — сын земледельца. Завистливым и ленивым оказался Болон-Те. Но больше всего завидовал Болон-Те батабу селения. Бесконечно мечтал сын земледельца о несметных богатствах батаба.

Однако достать сокровища владыки селения не представлялось возможным. К тому же все жители постоянно находились на виду не только самого батаба, но и остальных. От односельчан не скрыться. Нет, сокровища батаба не добыть.

Да и потом, куда деваться с сокровищами из селения?

Зависть заставила юношу совершить опрометчивые поступки.

Вот тогда-то и задумал Болон-Те пробраться прямо в саму храмовую сокровищницу Великого города.

Легко решить, но не так-то легко сделать. Оставалось придумать как проникнуть в тайные комнаты храма.

Занялся Болон-Те подготовкой. Совсем забросил он работу на участке. Заросли густыми сорняками посевы маиса. Не обращал на это внимания Болон-Те. А все готовился молодой воришка к задуманному…

Настал, наконец, подходящий день.

С утра приказал батаб отправиться в город с тюком положенной владыке Великого города дани.

Бодро отправился Болон-Те в путь. Легла под ноги путнику еле заметная тропинка. Вскоре вывернула тропинка и на Белую Дорогу.

Показались вдалеке пирамиды Великого города.

Звонко шлепали по каменным плитам босые подошвы молодого человека. Тюк с данью все сильнее давил на плечи. Решил Болон-Те бросить тюк около дороги.

«Все равно обратно в селение уже не вернусь», — подумал он.

Налегке вошел Болон-Те в город.

На глаза молодому человеку почти сразу попались носилки Верховного Жреца Лакам-Сака.

— Вот удача!

Болон-Те украдкой двинулся за Лакам-Саком.

У небольшого приземистого, ничем не примечательного здания Лакам-Сак сошел с носилок. Внутрь здания он направился один.

— Туда-то мне как раз и надо, — проговорил молодой воришка, пробираясь следом.

Лакам-Сак исчез среди помещений здания.

Притаился Болон-Те неподалеку. Надо же дождаться, пока жрец покинет сокровищницу. А то, что именно здесь и находится сокровищница, молодой человек не сомневался.

Медленно тянулось время. Удлинились тени на улицах Великого города…

Показалась во входном проеме фигура Верховного жреца.

Озираясь по сторонам, Болон-Те прокрался в сокровищницу.

Щелкнул кремень, высекая искру на промасленный факел. Вспыхнуло мерцающее красноватое пламя.

Потрясенно остановился воришка у входа.

Комната оказалась заполнена всевозможными сокровищами. Нефритовые изваяния стояли вдоль стен. Груды красных, зеленых, синих, черных, желтых и абсолютно бесцветных прозрачных камней громоздились на рельефных блюдах желтого звенящего камня. Целые тюки разноцветных тонких тканей лежали в нишах. Изящные изделия из черного блестящего камня обсидиана и оружие из драгоценного нефрита уютно расположились на резных плитах каменных алтарей. Отдельно стояли, прислоненные к стенам, великолепные копья с полупрозрачными черными наконечниками. Пучки блестящих зеленых перьев священной птицы к'ук» развешены на многочисленных колышках в стенах…

Пальцы жадно впились в кучку красных кристаллов. Камешки, бросая на стены замысловатые лучики, перекатывались в ладони.

Принялся Болон-Те торопливо запихивать камни в извлеченную из-за набедренной повязки сумку горсть за горстью. Постепенно сумка наполнялась тяжестью…

— Еще чуть-чуть, и…

Тяжелые шаги заставили молодого человека остановиться. Выпрямился Болон-Те. Рука ухватила ближайшее копье.

В сокровищнице появились Верховный жрец Лакам-Сак в сопровождении одного из младших помощников Каналь-Каном. Рука Каналь-Кана уверенно сжимала копье.

— Просто так я не дамся, — пробормотал юноша Болон-Те, взяв оружие наизготовку.

— Убей вора! — требовательно махнул рукой Лакам-Сак.

Отступил на шаг Болом-Те. Принялся он беспорядочно махать подхваченным копьем.

— Оставьте меня, — голос молодого воришки неожиданно сорвался на визг, — и я никого не…

В глазах Каналь-Кана сверкнули искры сомнения. Взглянул помощник жреца на приготовившегося к неумелой защите воришку, перевел взгляд на владыку Лакам-Сака.

— Убей вора! — строже повторил Верховный жрец, отходя в сторону.

Крепче, обеими руками, взялся за древко Болон-Те.

Поднял Каналь-Кан копье в положение для метания.

Облизал Болон-Те враз пересохшие губы.

— Нет, не отразить, — еле слышно прошептал он, замерев от страха.

Дрогнул обсидиановый наконечник. Зажмурился юноша.

Вырвалось копье из рук Каналь-Кана. Глубоко вонзилось оно в спину Лакам-Сака.

— Опусти оружие, юноша, — твердо проговорил Каналь-Кан, — теперь я — Верховный Жрец! А ты, — он критически оглядел недавнего земледельца, — ты станешь моим помощником.

Облегченно опустил Болон-Те оружие. Глухо ударилось древко о каменные плиты. Горделиво приподнялась голова молодого человека. Уверенность сверкнула в его глазах…

Мелькнул в свете факела нефритовый топор. Разрубило зеленое лезвие голову несостоявшегося помощника Верховного Жреца.

— Воровство всегда должно караться смертью!»

***

— А потом приказал Каналь-Кан замуровать оба тела в пирамиде в знак добровольного саможертвоприношения…

Пакаль задумчиво смотрел на Хун-Пека. Рассказанное вполне соответствовало недавним представлениям о вероломстве теперешнего Верховного Жреца. Но, как говорилось в далеком прошлом, или будущем, двадцать первом веке: «Слово к делу не пришьешь. К тому же Иш-Сак-Кук полностью доверяет Верховному Жрецу».

— В этом нам еще придется разбираться и разбираться, — наконец выговорил Павел-Пакаль.

— Что тут разбираться? — позволил себе вмешаться Хун-Пек и тут же опасливо прикусил язык.

Разве можно спорить с самим Бакульским владыкой К’инич-Ханаабом?

Иш Цак ласково положила руку на голову мальчишки.

— А от кого все-таки слышал эту историю? — вкрадчиво спросила она.

— Я не могу этого сказать, — поспешно пролепетал Хун-Пек, — я не запомнил этого человека. Разве что могу предположить, что он относился к жреческому сословию.

«Значит надо искать среди жрецов. Но как?»

Павел пристроился к письменному столику. Рука тщательно пригладила верхний лист приготовленной для письма бумаги.

Кисточка неожиданно медленно опустилась в сосуд с краской.

НЕОБХОДИМО СРОЧНО РАЗОБРАТЬСЯ С КАНАЛЬ-КАНОМ

Медленно по-русски вывел Павел. Молодой правитель осторожно присыпал написанное мелким песком.

— Вот именно этим нам и предстоит заняться в первую очередь, — проговорил он, обернувшись к Иш Цак — Сашеньке…