Рассказы старого гусара. Елисаветградский гусарский

Евгений Петров

История России напрямую связана с историей отдельных полков российской армии. В каждом из них есть свое герои, есть свои памятные даты, есть то, что и не выносилось за пределы полка…

Елисаветградцы

Елисаветградский пикинерный

Розовые мраморные ступени Польской лестницы монотонно отвечали на звук шагов. Башмаки сенатора Петра Ивановича четко печатали шаг по широким ступеням дворца рядом с постеленным ковром. Мерно стучали каблуки по мрамору. Укоризненно взглянул на брата Никита. По лицу скользнула гримаса. Никита демонстративно промокнул потное лицо надушенным платочком.

— Не пора ли оставить солдафонские привычки, — небрежно проговорил он, обращаясь брату.

— Как-нибудь постараюсь, — буркнул генерал-аншеф², ступая на ковер.

Теперь толстые ковры заглушали шаги.

— Вот, то-то же…

— А ты что, опасаешься вновь в немилость попасть? — со скрытой улыбкой добавил Петр.

Никита молча покачал головой.

Братья двинулись дальше.

Золоченые решетки потянулись мимо, сверкая в лучах многочисленных свечей. Бесшумно открылась под воздействием невидимых рук широкая дверь.

Перед сенаторами предстал просторный зал, обрамленный гладкими колоннами. Огромные люстры с немыслимым количеством свечей словно давили на вошедших. Но братья Панины старались не замечать тяжеловесности золоченых сооружений.

Многочисленные портреты и статуи провожали степенных сенаторов удивленными взглядами. Остановиться бы и рассмотреть. Но некогда. Спешные дела заставили братьев обратиться к самой императрице.

В залах императрицы копошились слуги, старательно натирая протопленные печи льдом.

Никита Иванович понимающе хмыкнул. Ясное дело. Не терпела Екатерина горячих печей. Требовала, чтобы в помещении было тепло, а стенки печей оставались холодными. Вот и приходилось слугам трудиться.

У входа в тронный зал сенаторов остановил офицер.

— Господа сенаторы, императрица ждет вас в кабинете. Я провожу.

— Не стоит, братец, — возразил генерал, — мы найдем.

Екатерина сидела за столом в простом наряде, без всяческих атрибутов власти. Перед императрицей россыпью расположилось множество бумаг. Слышалось негромкое шуршание перебираемых документов.

Никита Иванович еле слышно кашлянул, стараясь привлечь внимание Императрицы. Екатерина подняла взгляд на вошедших.

— С чем пожаловали, господа?

— Прожект у нас, — деловито шагнул вперед Петр Иванович, — государыня.

— Прожект? — Екатерина приподняла правую бровь. — Докладывайте.

Петр вытащил из-за борта мундира пачку бумаг.

— Извольте взглянуть.

Он шагнул к столу. Положил перед императрицей пакет. Женщина осторожно раздвинула документы, давая место для бумаг Панина.

Императрица погрузилась в чтение.

Екатерина прочитала вслух: «О именовании Новосербского селения Новороссийскою Губерниею; о поселении в оной полков, о планах раздачи земель к их заселению. С приложением штатов Правления Губерний и вышеозначенным полкам».

Екатерина прихлопнула бумаги ладонью, устремила на генерала строгий взгляд.

— Поясните.

— По нашему пониманию, южные границы государства Российского следует укрепить поселенными полками, — тяжеловесно заговорил генерал, — такими, какие приняты во многих европейских армиях. Для этого нужно переформировать Новослободский казацкий полк, при предоставлении ему дополнительного вооружения в виде пики, и назвать его уланским по сходству других европейских подобных полков. Уланский полк первоначально имеет сочиняться из поселившихся там из разных мест казаков…

— И что?

Вперед выступил Никита.

— Предлагается во вновь созданной Новороссийской Губернии приступить к раздаче казенных земель и их заселению, — произнес он, — проживающим в Польше и других государствах Российским подданным, так и Запорожцам, записавшимся в полки по 12 рублей без возврата. Все военнослужащие должны избавляться от налогов и получить определенную часть земли в вечное потомственное владение.

— Остановись, Никита Иванович, — приказала императрица.

Она придвинула поданный документ ближе.

Перо окунулось в чернильницу.

— Только одно мне не по нраву в сем документе.

Он ткнула пальчиком куда-то в написанное.

— Не нравится мне это название — УЛАНСКИЙ. Чем-то от него веет иноземным, не русским.

Перо поднялось над бумагой. Императрица самолично изволила написать:

Считать Новослободский казацкий полк пикинерным.

— Сформировать его в крепости святой Елисаветы из поселённого казачьего Новослободского полка под названием Елисаветградского пикинерного.

Она вновь посмотрела на обоих сенаторов.

— А кого вы предполагаете назначить командиром переформированного полка?

Братья переглянулись.

— Есть у нас подходящий полковник, — выговорил генерал-аншеф с легкой заминкой.

— И кто?

— Мы предлагаем, — Петр искоса взглянул на брата. Тот согласно кивнул, — оставить нынешнего полковника Новослободского полка Николая Степановича Адабаша…

Он украдкой выдохнул, не зная, как к этому назначению отнесется государыня императрица.

Екатерина задумчиво провела опахалом пера по щеке. Она отложила перо в сторону. Медленно поднялась со стула. Тут же поспешно вскочили и сенаторы.

— А не тот ли это Адабаш, — повернулась к ним императрица, — что несколько лет назад доложил о готовности турок к войне?

— Он самый.

Екатерина вновь опустилась на стул, откинувшись на спинку.

— Та-а-ак… так…

Зашелестел доставаемый генералом проект приказа. Петр Иванович осторожно положил лист перед императрицей.

Перо вновь оказалось в руках Екатерины.

Широким взмахом императрица поставила свою подпись.

— Пусть служит, — милостиво проговорила она…

Тяжело в ученье…

Лишевьский внимательно рассматривал новую форму. В глазах его явно сквозило недоумение.

— И що это деется? — недовольно бурчал он.

— Что тебе не нравится? — нахмурился полковник.

— Так, як, що? — возмутился штабс-ротмистр, — вон же билый.

— Ничего особенного, — задумчиво выговорил Николай Степанович, — зато красиво и можно легко отличить один полк от другого.

— Ну, мы ж все-таки казаки…

— Теперь уже нет. И о казачьей вольности придется забыть!

— Как забыть?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Согласно воинскому уставу Петра I, принятому в 1716, генерал-аншеф — главнокомандующий, равный фельдмаршалу, хотя на практике стоял ниже его. В Табели о рангах 1722 оно соответствовало II классу.