Темная сторона Земли. Дела давно минувших дней

Евгений Петрович Гончаров

СССР, 1970-е годы, холодная война, вражеские радиоголоса и глушилки. Школьник Гоша Коноплев впервые слышит песню «Девушка» группы «Битлз». С этого момента он становится внутренним эмигрантом, каких было немало в Советском Союзе.

Стиляга Валет

Мой папа подрабатывает на дому — шьет брюки всем желающим. Шьет он без патента, что считается нарушением закона и наказывается большим штрафом. Но у него есть смягчающее обстоятельство — он инвалид войны с ампутированной по колено ногой. Да и участковый милиционер дядя Коля, тоже фронтовик, иногда после службы, переодевшись в штатскую одежду, заходит к нему в гости, чтобы вместе под немудреную закуску — соленые огурцы-помидоры и жареная картошка — выпить поллитровку беленькой.

Мне довелось водить знакомство с Валетом — одним из последних стиляг Приморска. По-настоящему его звали Валерой, было ему лет двадцать пять от роду, жил он по соседству — в таком же, как и наш, доме с коммунальной квартирой. С той лишь разницей, что их коммуналка состояла не из четырех, а из шести комнат.

Единственное окно Валериной комнаты выходит во двор. С начала мая по конец сентября окно это распахнуто, на подоконнике стоит динамик и оглашает окрестности звуками стиляжьей музыки.

— Валет! — кричат возмущенные соседи. — Дай поспать после ночной! Ребенка разбудил! Да выключи ты свой джаз!

Но Валера знает постановление горисполкома о соблюдении тишины. Какофония из его окна замолкает ровно в 23 часа 00 минут.

А мне, хоть я и не знаю ни слова по-английски, эти песни нравятся.

Как-то я встретился с Валетом во дворе.

— Пойди сюда, шкет, — позвал меня он. — Говорят, твой батя брюки шьет?

— Спроси у него сам, — ответил я.

Мне и сестре отец строго-настрого запретил говорить кому-то о своем незаконном промысле.

На следующий день Валера зашел к нам. Между ним и отцом состоялся такой разговор:

— Вы брюки мне пошьете?

— Заходите к нам в ателье, там и выполним ваш заказ.

— Нет, мне надо по модной выкройке — брюки-дудочки.

— Такие не шьем, но для опыта можно попробовать. Снимайте плащ, я сниму с вас мерку.

В то время портным в ателье индпошива разрешалось шить брюки и пиджаки только по утвержденным лекалам. Положена ширина штанины понизу 35 см, и ни сантиметром в большую или меньшую сторону.

Через пару дней Валера зашел на примерку, а еще через день — забрать готовые брюки.

Валет — стиляга, и для него такие модные брючки — в обтяжку и по щиколотку — как военная форма для солдата. В дополнение к брюкам-дудочкам — артельные туфли на толстой подошве «манка»*, яркая рубашка, галстук-селедка, клетчатый однобортный пиджак на одной пуговице и с широкими прямыми плечами, а на голове — прическа с «коком»**.

*В 1950—60-е годы обувь на «манке» — подошве из микропористой резины цвета манной каши — обувной промышленностью СССР не выпускалась, умельцы из артелей наваривали «манку» на готовые полуботинки.

** Зачесанный назад и взбитый чуб.

Если есть спрос, то возникает и предложение — это главный закон рынка. Благодаря стилягам в СССР появилась теневая сфера обслуживания. У стиляг — свои портные, сапожники и парикмахеры. А поскольку в Советском Союзе была плановая социалистическая экономика, в ней не находилось законного места всем эти мастерам-надомникам.

Когда Валера уже уходил, я попросил его:

— А можно послушать на вашем патефоне это?

И показал ему свою единственную пластинку.

— У меня не патефон, а электрорадиола, — поправил он. — Заходи когда угодно.

Уходя, Валет заинтересовался пианино, стоящим в общем коридоре. Это было трофейное пианино Otto Günther, оставшееся от старого еврея Каца, дававшего на дому уроки музыки. Марк Моисеевич умер, новые хозяева комнаты выставили пианино в коридор, где оно с тех пор и стоял мертвым грузом.

Валет открыл крышку инструмента, провел рукой по клавишам, оклеенным пластинками из слоновой кости, одним пальцем сыграл «Чижика-пыжика», сказал задумчиво:

— У нас дома тоже было такое.