Там, где сердце

Евгений Плотников, 2019

«Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:19-21) Честная, пронзительная, глубокая история о жизни и любви молодого человека-сироты и девушки-музыканта, чьи судьбы тесно переплелись после встречи в детском доме. Их история была полна радостных и непростых событий, эмоций, стихов и искренних писем, пока девушка не услышала страшный диагноз, поставивший под вопрос ее жизнь. Юноша находит единственно верный выход… Мы молимся за то, чтобы эта история повлияла на сердца читателей.

Глава 1.

«Браво! Браво!» — Сильные хлопки зрителей раздались в маленьком помещении концертного зала.

Уставшая красивая девушка поклонилась шумному залу и заметила каплю пота, сбежавшую с ее щеки. Она улыбнулась, довольная, что выложилась на все сто процентов. Публика в очередной раз восхищалась выступлением молодой исполнительницы. Когда она выпрямилась после очередного поклона, в ее глаза попал свет прожектора, и глаза засветились светом полярных звёзд. Окинув взглядом зал, в первых рядах она увидела лица родных: мамы, отца, сестры и брата. Эти близкие ей люди стали свидетелями ещё одного триумфа этой молодой леди, но пора было покидать сцену, чего ей так не хотелось, ведь это было так приятно. В такие вечера ее душа наполнялась и заряжалась светом. Музыка была ее главным занятием в жизни. Зал не переставал осыпать овациями молодую исполнительницу. Она понимала, что пора бы уже зайти за кулисы, но почему-то оставалась на сцене. Только тихие «спасибо» слетали с ее пересохших губ. Посмотрев налево за кулисы, она заметила своего учителя по фортепиано Евгения Брониславовича. По выражению его лица она поняла, что он доволен своей воспитанницей. Окинув взглядом зал в последний раз, она вернулась за кулисы.

— Молодец, Элечка, — сказал учитель и приобнял за плечи.

— Спасибо большое, Евгений Брониславович.

— Ты моя звезда, Элина, мы добьёмся с тобой признания во всем мире.

— Я верю в это, учитель, — с улыбкой сказала Эля.

В коридоре, ведущем к выходу, ее ждала семья, а в зале еще гремели аплодисменты.

Немолодой учитель всё ещё стоял за кулисами и вспоминал родную Литву, свои гастроли и такие же бурные овации. Эля поспешила в объятия семьи.

— Молодчина, милая, мы гордимся тобой! Уверен, твой дед тоже! — сказал отец.

— Малышка, ты молодец, — сказала мама и обняла их обоих.

В стороне стоял Элин брат, он говорил по телефону. На выступление сестры он пришёл только потому, что отец обещал дать ему мотоцикл на вечер. Младшая сестра не любила людные места, но сегодня у нее было хорошее настроение и она решилась сходить на концерт.

— Да, Эль, было круто, — сказала сестра.

— Спасибо, ребята, — послышался тонкий голосок откуда-то из объятий матери.

Мама так сильно обнимала Элю и мужа, что уже и отец стал нервничать из-за опасения за свою жизнь. Казалось, ничто на свете не сможет разорвать эти семейные объятия, кроме вопроса про деньги на поездку в Москву от неожиданно появившегося педагога Элины.

— Евгений Брониславович, рад вас видеть, с радостью обсужу с вами данный вопрос! — отец Эли был рад, как никогда, избавиться от объятий жены, даже ценой потраченных денег. В данный момент он был готов заплатить за свое спасение от сдавливающих объятий жены, а не за поездку дочери.

Элине повезло меньше — мама еще обнимала ее со всей своей любовью.

— Ой, мамочка! Пойдём домой, хотелось бы отдохнуть.

— Пойдем, деточка, пойдем.

Как только семья пошла к выходу, маму позвал учитель.

— Ольга Викторовна, можно вас на секунду?

— Конечно, Евгений Брониславович!

Пока родители обсуждали условия поездки дочери, дети пошли в машину…

— Дима! Ключи у тебя? — спросила Эмилия.

— Да. У меня, — не отрываясь от телефона, сказал брат.

— Ну что, ребята, вам понравилось, как я выступила?

— Конечно, Эль, ты молодец! — сказала Эми. — Но есть одно «но» — ты думаешь, твоя музыка понравится деду, когда в следующем году ты полетишь в Германию? Дедушку впечатлить будет посложнее, чем этот сброд.

— Как грубо, Эми. Я знаю, что до уровня дедушки не то что мне — и всей России далеко, но я туда лечу не только из-за обучения музыке. Я туда лечу и как внучка, а тем более, я думаю, он всему меня научит, — беззаботно улыбнулась девочка.

Подойдя к машине, брат наконец оторвался от телефона и стал ощупывать карманы в поисках ключей.

— Стоп, народ! Похоже, я ключи-то у бати не брал.

— Я же спрашивала, у тебя ли ключи?! — с раздражением в голосе, чуть ли не крича на Диму, сказала Эми.

— Не ори, пожалуйста, Эми, вот уже родители идут, — тихо и спокойно произнесла Эля.

— Так! По местам все, по местам! — крикнул радостно отец, открыв машину. — Едем за тортом — семья Вебер сегодня празднует.

Машина тронулась в путь.

Такие радостные вечера считались праздничными, а праздники традиционно отмечали дома в полном составе. Происходило это аккуратно, с правильной раскладной всех действий по полочкам. Сначала без исключений все направлялись в супермаркет. Отец и сын сразу выдвигались в район мясных изделий, так как считалось, что мужской пол знает толк в мясе и с чем это мясо подать на стол, а мама и девочки закупали всё остальное. Как правило, никто им в корзину не заглядывал, и из супермаркета в квартиру приезжала не только еда, но и предметы личной гигиены, бижутерия, книги, тряпки, посуда, сувениры разного характера и размера.

После того, как все предметы быта и еды были куплены, семья снова встречалась возле машины. Обычно отец и сын тратили ещё час или полтора в ожидании членов женской половины семейства, после чего их нелегкое праздничное путешествие продолжалось. Традиционно в такие дни отец ехал по окружной дороге, был еще и быстрый путь, но в праздники он позволял себе прокатиться чуть дольше. Это путешествие можно было назвать праздничным. Оно проходило мимо лесного массива, за которым в вечернее время начиналась сказка: лучи солнца срывались с крон деревьев, отражались от реки и как райский свет освещали дорогу, направляя проезжающих людей еще к более прекрасным местам. С левой стороны дороги находился луг. На закате животные часто ходили к реке погреться и испить воды, почему-то именно там было теплее всего, будто райский уголок для животных перед холодной ночью — крайняя остановка, так сказать, перед ночлегом. Скорее всего, из-за отражения солнца от реки создавалось теплое волшебство, непонятное для людей, а известное только Богу и благосклонное к животным. Дальше после моста через реку, направо от луга, начинался лесной рай. В машине царила тишина — все семейство любовалась матерью-природой, а Эля, не замечая того сама, начинала петь будто по часам в каждой такой поездке. Отец в такие моменты был очень счастлив, а самое главное — благодарен Богу за свою семью. Даже брат постоянно вынимал наушники из ушей, чтобы насладиться пением и увиденным. Что уж говорить о матери, она всю дорогу плакала от радости, начиная от супермаркета, когда муж объявлял, что поедет по праздничному пути. Двенадцать километров счастья — ровно такое расстояние было от супермаркета до дома по окружной дороге и всего два километра по прямой. Может, кто-то скажет, что эта семья занимается ерундой, но только не я, ведь в этой жизни не все знают цену счастью, а они знали. После массивных лесных стен заканчивалась сказка и начиналась суровая реальность: столбы да дома — вот и родной северный район города Тамбова. Через два перекрестка стояла родная серая пятиэтажка — в ней и проживало семейство Вебер. Отец мог увезти семью куда угодно в место лучше этого, но что-то его здесь держало. У подъезда их ждала повседневная картина: бездомный житель мира под именем Николай как всегда сидел на скамейке, держа дрожащими пальцами остатки влажной папиросы. Увидев подъезжающую машину Веберов, он улыбнулся, он не скрывал симпатию к этой семье, а особенно к Элине: она всегда ему помогала, он даже полюбил ее как дочь, которой у него не было. Эля постоянно давала ему всякую мелочь: бутерброды, воду. Один раз зимой, когда родители находились на служении в церкви, а Эля болела, она, выглянув в окно, заметила, как он замерзает на той же самой лавочке. Девочка пригласила его домой, покормила, отмыла и дала папину одежду. Папа, конечно, сразу заметил свое дорогое пальто на Николае, но забирать почему-то не стал, да и на дочь особо не злился, просто сидел и смотрел холодными глазами в окно, правда, всего три дня. Ну ничего, время лечит.

Отец плавно припарковался возле старинного тополя и пригласил семью покинуть транспортное средство. Эля пулей рванула к скамейке, не закрыв даже дверь машины.

— Николай, я тут тебе подарочек купила! — с краской на лице, добежав до лавочки, запыханно сказала она.

— Спасибо, маленькая леди, ты очень добра.А что там у вас? — с любопытством прошептал Коля.

— Вот это, — протянув пакет, сказала Эля. — Откроешь, как я уйду. Сейчас папа будет готовить кушать. У нас праздник, я вынесу тебе немного, заодно скажешь, как тебе, понравилось?

— Хорошо, милая, — опять тихо и скромно произнес Коля.

И в этот момент в душе бездомного все перевернулось. Он хотел отблагодарить и обнять девочку, но понимал, что у него нет такого права. Элечка вприпрыжку заскочила в подъезд, а за ней и семья. Все вежливо поздоровались с Николаем, он хотел поздороваться в ответ, но потерял голос — комок встал в горле. Только когда вся семья скрылась за дверьми подъезда, он произнес тихо: «Здравствуйте». Этот вечер был прекрасен, все приятные чувства, которые можно было испытать, Элина испытала, кроме подростковой любви. Она не видела смысла в отношениях с мальчиками — её сердечко было занято музыкой. Она и не знала, как это. И, признаться честно, боялась влюбиться и слететь с пути, по которому так бережно и заботливо вёл ее Всевышний.

День подошёл к концу, звезды проступали в темноте небесной, и семейство мирно почивало. Элина заботливо сложила одежду в шкафчик, но вдруг вспомнила о Николае, сидящем на улице.

— О нет! Я же обещала вынести ему еды, тем более, нужно спросить, понравился ли ему браслетик.

Эля, не задумываясь ни минуты более, начала вытаскивать вещи из шкафчика и одевать их на себя. За какие-то пятнадцать-двадцать минут она справилась и была в полной боевой раскраске. Эля всегда выглядела прекрасно, неважно, куда она шла: в поход, на концерт или в туалет. Она тихонько пробралась на кухню, открыла холодильник, по-быстрому достала и отрезала мясо по-французски, прикрыла фольгой, потом хлеб и опять фольга — вот и аккуратный сверток. Она положила его в карман толстовки, и все готово. Отпирая тяжеленную дверь подъезда, Элина увидела, как Николай сидел на лавочке, смотря на звездное небо.

— О чём думаете, Коленька?

Николай вздрогнул, но увидев Элю, пришёл в себя и тихо сказал:

— О небе, Элечка, о небе. Я люблю небо и звезды — они как бы показывают мне, что не только я ничтожен в этом мире.

— Коленька, не смейте так говорить! Вы не ничтожны, вы очень даже не ничтожны.

— Элечка, милая, вы не знаете, о чём говорите, вы молоды. Я просто хочу сказать, что по сравнению со Вселенной у людского существования вообще нет смысла, лично мне так легче думать, потому что у меня ничего нет и смысла жить я не вижу.

— Не говорите так, Коля! — с детской безвредной яростью сказала Эля. — Бог вас создал и в вашей истории есть цель, вы ее выполняете и не думайте, что вы обречены. Пока вы дышите, у вас есть шанс и есть призвание.

— Да, но я никому не нужен — с хрипотой в голосе сказал Николай.

— Вы нужны мне! О ком я буду заботиться? покупать подарочки, выходить ночью, чтобы покормить? Не смейте говорить мне такое, а то я вам дам по шее.

После этих слов оба засмеялись беззаботным смехом.

— Вот, это вам, — аккуратно вытащив из толстовки сверток, сказала Эля.

— Спасибо, Элечка, и за браслет спасибо, только я не понял, что на нем написано.

— А, это! Это легко. Там написано, что я вас люблю, хоть от вас и пахнет, и что я всегда буду вам помогать.

— Вы хороший друг, Эля. Я очень вас ценю.

— И я вас, Коля, прошу, не расстраивайтесь больше. Я буду вам помогать, а сейчас, можно, я пойду спать?

— Конечно, идите, не мерзните, — сказал Николай, провожая взглядом уже убегающую в подъезд девушку.