Сити, деньги и перо

Евгений Прядеев, 2023

Когда близкие люди начинают делить чьё-то наследство, дело обязательно закончится скандалом. А уж если имущества много, то и до душегубства недалеко. Но самые большие проблемы начинаются, если вещичками покойного заинтересовался загадочный полковник госбезопасности по имени Эдик. Он же не умеет решать вопросы спокойно.

Глава 2

— Слышишь, Андрюха! — сидящий за рулём Мерзкий гнал по трассе с такой скоростью, как будто у него в кармане лежит не ксива сотрудника госбезопасности, а личная индульгенция всех известных богов на любые бесчинства при езде за рулём. — А ты уверен, что французик ваш вообще дышит до сих пор? Что-то он даже ножкой не дёргает на поворотах.

Я посмотрел в широко распахнутые глаза иностранного туриста, а затем успокоил давнего друга.

— Всё в порядке! Клиент просто занимается оценкой обстановки, используя для этого доступные ресурсы и природное обаяние.

— А-а-а, — протянул Мерзкий. — Ну если только природное.

— Ты от дороги не отвлекайся, — посоветовал я товарищу. — Когда Эдик узнает, что мы натворили, то будет орать нечеловеческим голосом. А если поймёт, что ты в этом участвовал и не остановил меня, то ещё и тебе на орехи достанется.

Господин Жан Мари мать его Еремеев и правда вёл себя пока достаточно тихо. Судя по всему, поездка в Россию представлялась ему гораздо более увлекательным приключением, чем получалось на самом деле. Он даже пока что не успел поинтересоваться, кто мы такие и какой интерес имеем к его персоне.

Пудовый кулак Мирона лишил его чувств настолько качественно, что возвращаться в сознание наш иностранный друг начал только лишь на парковке, в тот самый момент, когда мы с Мерзким запихивали его тело на заднее сиденье. Зато он больше не вспоминал про своё зарубежное подданство и тихо хлопал глазками, вполне покорившись судьбе.

— Жан, ты на нас не обижайся. — Я постарался, чтобы мой тон звучал максимально дружелюбно. — Мы скоро приедем, и тогда я тебе обязательно всё объясню. Просто твоё появление в Москве внезапно стало интересно слишком большому количеству самых разнообразных… ну, скажем так, личностей! И все они обязательно захотят сделать тебе больно, лишь бы ты только не спорил с ними и согласился посотрудничать.

Новенькие зимние шины шустро крутились, поглощая всё новые и новые сотни метров автодороги. Форсированный движок мерно гудел, казалось, совсем не напрягаясь, толкая вперёд несколько тонн груза. Еремеев молчал, как видно решив, что в его положении говорить поменьше — это самая разумная тактика поведения. Впрочем, он был абсолютно прав. Главное, чтобы он действительно сейчас собирал и анализировал информацию, а не просто безмолвствовал, потому что от испуга язык проглотил.

На улице уже ощутимо стемнело. Казалось бы, ещё буквально час назад мы стояли на взлётном поле аэропорта и вокруг нас разливалось море света, а тут на тебе! Сумерки! Дождь, что ли, собирается? Впрочем, поздней осенью московская погода абсолютно непредсказуема…

— Хорошая машина «Рэндж Ровер», — стукнул по рулю Мерзкий. — Дорогая, бестолковая, но хорошая.

— Зависть — это крайне плохое чувство, — прокомментировал я реплику Максима. — Тем более ты бюджетник, тебе такая тачка не светит. А если купишь, то замучаешься в кадрах объясняться, где на неё деньги украсть умудрился.

— Молчал бы уж, — рассмеялся Максим. — У тебя вообще машины никогда не было.

— Чего это? — возмутился я. — У меня на заставе вполне приличный уазик всегда под пятой точкой имелся. Он даже не ломался практически.

— «Козлик» не считается, — отмахнулся Мерзкий. — На заставе казённая, да и за рулем наверняка не ты ездил, а какой-нибудь бойчишка из числа самых сообразительных.

Напряжение последних нескольких часов постепенно отступало, требуя выхода и эмоциональной разрядки. Дружеская перепалка подходила для этого как нельзя лучше, хотя ничего не понимающий Жан Мари Еремеев наверняка имел по этому поводу собственное мнение.

— Так что, Винни, признайся честно, — продолжал разглагольствовать Мерзкий. — Автомобиль, в котором надо одновременно крутить руль, жать попеременно аж на две, а то и на три педали, не говоря уже про включение поворотников и дворников, является чересчур сложным механизмом для твоего медвежьего интеллекта. Программа вызова такси на смартфоне стала для тебя вершиной эволюции.

— Ой-ой-ой, — скорчил я ему рожу в зеркале заднего вида. — Мы на права, между прочим, вместе сдавали. Только я до обеда, а ты после. Забыл, что ли?

— Да помню я, — усмехнулся Максим. — У нас один гаишник настолько наугощался, что к нашему прибытию в машину залезть не смог. Лег посередине дороги и спал себе тихонечко. Так вот суть экзамена состояла в том, чтобы проехать круг по автодрому и не задавить этого гаишника.

— Что-о было такое, — припомнил я. — Кузьмич, по-моему, всё равно экзамен почти завалить умудрился.

— Ой, ну кто ж знал, что этот алкаш проснется и начнет в сторону отползать в самый неподходящий момент, — рассмеялся Мерзкий, а возле меня неожиданно завозился господин Еремеев.

— Простите, — немного дрожащим голосом обратился он ко мне. — Вы же не бандиты? Вы, наверное, из КГБ?

— Мальчик, КГБ давно не существует, — отозвался с переднего сиденья Мерзкий. — Но сидящий с тобой рядом дяденька известный преступник. Он ест круассаны с кетчупом и плевал на вас, французов, с Эйфелевой башни!

— Зачем? — в очередной раз дал сбой иностранный микропроцессор.

— Жан Мари, ну кого вы слушаете? — изобразил я самую милую из имеющихся в арсенале улыбок. — Это же наш городской сумасшедший. Он, как радио, постоянно что-то рассказывает и каждый раз надеется, что смешно получится.

— С вашими приколами и впрямь крыша поедет, — вздохнул Мерзкий, немного снижая скорость перед крутым поворотом. — Знаешь, я вот сейчас почему-то подумал, что мой начальник прекрасно знал, что вы с Мироном устроите какое-нибудь непотребство. Как иначе объяснить, что он отрядил меня вам в помощь и до сих пор ни разу не позвонил?

Вопрос прозвучал логично, но ответить на него я уже не успел. Мерзкий буквально вдавил в пол ногами педали тормоза, и машина пошла юзом, вопя всеми своими механизмами от столь непотребного отношения. Меня швырнуло на спинку переднего сидения, и, падая, я понял, что случайно наступил на невезучего француза. Сегодня явно не его день. Такими темпами он не то что на похороны дедушки не успеет, он ещё и на свои попадёт.

— Твою ж такую дивизию! — истошно орал Мерзкий, а меня мотало из стороны в сторону по автомобилю, не давая найти опору и зафиксировать своё тело в пространстве.

Я никак не мог посмотреть, что случилось, но судя по тому, что Макс продолжал орать, мы попали в какие-то неприятности. Удар по дверце автомобиля окончательно рассеял все мои сомнения. Неприятности оказались достаточно крупными.

— Винни, оборотни! — проорал Мерзкий и, толкнув плечом водительскую дверцу, вывалился на дорогу. Судя по всему, перед этим он дернул ручку ручного тормоза, потому что машину занесло на дороге в почти что в неконтролируемом полете. Французик подо мной что-то подвывал на своем иноземном наречии, но успокаивать парня времени пока не было.

Снаружи раздались частые хлопки выстрелов из пистолета. Где Мерзкий достал «Беретту» и как договорился с Эдиком, что она прокатит за штатное оружие, я не спрашивал, но сейчас мой друг пользовался многозарядным магазином на полную катушку. Такое ощущение, что мы в перестрелке на Диком Западе участвуем. Одно хорошо: в ответ вроде как тоже стреляли не из базуки, а значит, остаются хоть какие-то шансы на наше спасение.

Как они нас нашли? Вернее, почему ждали именно здесь?

Я отжался на руках от сиденья и потянулся к ручке двери, но раскрыть её не успел. В машине образовался незапланированный конструкторами проём, в который заглядывала наглая и незнакомая мне морда. Назвать лицом это заросшее волосами нечто у меня не поворачивался язык, а из распахнутой пасти несло смрадом давно не чищенных зубов.

И впрямь оборотень! Причем такой, о котором мне раньше доводилось только слышать, но ни разу не сталкиваться вживую. В моем представлении все оборотни могли существовать либо в человеческом, либо в зверином обличье. Эдик как-то рассказывал мне, что такое представление о сородичах ошибочно и существуют особи, не способные к полному перевоплощению.

Судя по всему, сейчас передо мной красовалось именно такое исключение. Как правило, подобное извращение являлось результатом ранения, когда кровь человека смешивалась со слюной или кровью оборотня. Что случается дальше, я вообще не представляю. Суть дальнейших рассуждений Эдика лично для меня оставалась покрыта густым туманом и гирляндой, складывающейся в слово «тупость».

Какая-то сложная химическая реакция, важную роль в которой играет генетика человека. Единственное, что я запомнил, так это лишь то, что такие особи могли считаться оборотнями, но максимумом их перевоплощения были обильный волосяной покров и незначительные изменения тела. Руки-ноги обзаводились когтями, а лицо превращалось в подобие звериной морды.

А ещё я вспомнил, что такие оборотни всегда плохо контролируют своё сознание и попросту дуреют от вида крови.

— Р-р-рвы-ых! — пророкотало невразумительную абракадабру горло оборотня, вырвавшего с мясом пассажирскую дверцу, а в следующую секунду я обнаружил, что лечу по воздуху. Меня попросту выкинули из машины, как ненужную и мешающую вещь! Обидно! Я бы даже сказал, очень обидно!

Пропахав носом холодную землю, я немедленно обернулся и только в этот момент сумел немного оглядеться. Картина складывалась весьма неприятная.

Новенький «Рэндж Ровер», который нам выделили хозяйственники госбезопасности на покатушки, влетел боком в дорожное ограждение и выглядел как груда металлолома, а совсем не чудо иностранного автомобилестроения.

Метрах в тридцати от меня, перегородив дорогу, стоял японский внедорожник и светил фарами куда-то в сторону поля. Около него спиной ко мне копошились две или три трудноразличимые в сумерках фигуры, которые азартно палили в сторону обочины из чего-то мощного, но не автоматического.

Судя по звукам «Беретты», где-то там залёг майор Мерзляков, который даже не рассматривал вариант сдаться без боя. Ни ствола, ни ножа. Я в аэропорт ходил, да и не планировались как-то локальные войны на территории Московского военного округа.

Мерзкий, потерпи! Я обязательно помогу, но сначала надо обезопасить француза, из-за которого, собственно, весь сыр-бор и начался. Волосатое чудовище продолжало курочить «Рэндж Ровер», пытаясь добраться до беззащитного юноши, а Мерзкий — офицер, да ещё и с оружием в руках. Он справится, я в него верю!

Мерзкий, кстати, стрелял крайне экономно. Судя по всему, первоначальный запал Максима ушел, уступив место холодному расчёту. Патроны следовало беречь, вряд ли он таскал с собой больше трёх-четырёх запасных магазинов.

Я внимательно посмотрел на своего сородича. Здоровый чертяка! Он умудрился голыми руками буквально-таки порвать металл нашего автомобиля и уже тащил наружу отчаянно сопротивляющегося французика. Зуб даю, парень наверняка несколько раз собирался обделаться от страха, но у него пока просто не было ни одной лишней секунды, чтобы расслабиться.

Если похищение из зоны прилёта аэропорта ещё можно как-то утрамбовать в границы человеческой логики, списав на происки мафии или всесильного КГБ, то вот о существовании потустороннего мира молодому человеку на уроках в парижской школе вряд ли рассказывали.

Поэтому Еремеев, вытаскиваемый из автомобиля, голосил на всю округу, ни капли не стесняясь своего по-бабьи тонкого крика, а заодно цеплялся руками за все мало-мальски выступающие части салона.

В какой-то степени я его прекрасно понимаю. Сколько бы в детстве нам ни рассказывали сказок, поверить в реальность книжных персонажей действительно достаточно сложно. Любой нормальный мужик хоть раз в жизни в сердцах про себя обзывал тёщу ведьмой, но всё равно вряд ли рассчитывает, что однажды увидит у неё вместо ногтей длинные когти. Я и сам долгое время пропавшие дошираки списывал на похмелье и лишь только потом узнал о существовании Степана.

Существо возле разбитого «Рэндж Ровера» мало походило на моего домового, по крайней мере, оно не вызывало никакого чувства умиления. Более того, стоявшая возле автомобиля тварь не вызывала никаких других чувств, кроме страха и омерзения.

Если честно, я и сам не представлял раньше таких уродин. Сейчас же это чудовище тащило из машины упирающегося юношу, а из его рта капала густая слюна. Что он хочет сделать с ним? Сожрать?

Я мысленно ещё попросил прощения у Мерзкого, молясь всем известным богам, чтобы он продержался без моей помощи ещё немного. Трансформация произошла легко и естественно, картинка перед глазами поменяла угол обзора, и я рванулся в сторону «Рэндж Ровера».

Видимо, я что-то рыкнул в прыжке, потому что оборотень возле машины вполне успел среагировать на моё появление. Он отпустил ногу юноши и проскользнул под моей тушей, оказавшись у меня за спиной. Моей ловкости на подобные пируэты не хватало, поэтому я тормозил задницей, ударившись об остатки британского автопрома.

В уши ударил очередной визг юноши, но успокаивать его времени не было. Мой противник уже достал из-за пояса огромный кинжал и сейчас неторопливо направлялся в нашу сторону, оскалив и без того ужасную морду. Несмотря на медленный шаг, руки этой твари вели самостоятельный танец, выписывая кинжалом немыслимые пируэты. Клинок летал между пальцами, обращаясь ко мне то острием, то бликуя лезвием, а я невольно испытал неуверенность в собственной неуязвимости.

— Какой милый мишка! — прорычал идущий на меня оборотень. — Признаюсь честно, твоё появление вышло немного неожиданным. Ну ничего, я обещаю убить тебя быстро, а вечером полакомиться твоей печенью.

Он не говорил, а практически урчал, завораживая звуками своего голоса, так что в какой-то миг я даже отвлекся от кинжала в его руках. В реальность меня вернула очередная порция истошного визга. Я оглох на одно ухо, а затем прыгнул, стараясь просто оказаться поближе к противнику, но не наткнуться брюхом на сверкающее лезвие.

Мой оппонент махнул кинжалом, и я отпрянул, с ужасом понимая, что мой нос от смертельного железа отделяют какие-то несколько сантиметров.

— Неповоротливая подушка для иголок! — продолжал насмехаться оборотень, а я терпеливо ждал своего шанса, понимая, что в данном случае никто не даст мне и секунды на расслабление. Ещё один широкий замах — и я вновь начал пятиться назад, не обращая внимания на завывания позади себя. Тычок кинжалом почти что задел мою шерсть, но атаковать еще было рано! Ещё! Ещё!

Пора! Я буквально подпрыгнул на месте, вставая на задние лапы, и успел заметить недоумение в глазах своего противника. Он, видно, забыл, что я обернулся в медведя до конца, поэтому у меня с когтями всё было более чем в порядке!

Широкие полосы через всё тело моего оппонента начали моментально набухать потеками крови, а в глазах появилось недоумение. Визг позади меня превратился во всхлипывания, а я едва удержался, чтобы не откусить голову этому французику. Страшно тебе? Ну закрой глаза и не смотри на происходящее! Чего хныкать и отвлекать окружающих от дел насущных?

Я проследил за тем, как нож выпадает из руки оборотня, и уже собрался было успокоить орущего юношу лёгонькой оплеухой, как вдруг почувствовал жжение под левой лопаткой. Крики французика всё-таки сделали своё черное дело и отвлекли меня, а я и забыл, что нападавших вообще-то было гораздо больше одного.

Непроизвольно моё медвежье сердце сжалось. Обернувшись, я понял, что больше не слышу хлопков «берреты» Максима. Неужели в Мерзкого всё-таки попали?

Ещё одна пуля ткнула меня в лапу, и вот тут я озверел окончательно. Единственная связная мысль, которая билась в моей голове: «Мерзкий убит! Мерзкий убит!»

Под лопаткой жгло неимоверно. Пули у этих уродов, судя по всему, были не простыми, а серебряными, но меня уже несло на автомате. Я видел искаженные ужасом лица, но мои лапы рвали человеческую плоть и не хотели остановиться!

Адреналина вполне хватило на то, чтобы не только разорвать неизвестных на мелкие кусочки, но и скинуть в кювет их автомобиль. А вот затем меня резко накрыла волна отходняка.

Я обратился обратно в человеческий облик, но дальше силы окончательно оставили меня. Я опустился на землю и тупо смотрел, как из груди толчками вытекает кровь.

А пули-то и впрямь серебряные, иначе бы кровь уже давно остановилась. Я попытался встать, но ноги отказывались держать меня. Всё, на что хватало сил, это только лишь смотреть в ту сторону, откуда последний раз звучали выстрелы из пистолета Максима.

Вокруг стояла звенящая и пугающая тишина, а я всё еще надеялся на маленькое чудо. Ну не может же жизнь оборваться вот так внезапно и нелепо! Совсем недавно мы смеялись, шутили, а сейчас… Кровь продолжала толчками выходить из тела, а сознание потихоньку начинало мутить, но я по-прежнему не сдавался и верил в счастливую звезду.

Вот сейчас, буквально через мгновение, из кювета высунется голова Мерзкого, и он в очередной раз начнет возмущаться, что у него из-за меня неприятности. Только бы он был жив, тогда и самому помирать не так обидно…

— Эй ты! — Голос с французским акцентом заставил меня вздрогнуть и повернуть голову в другую сторону.

Жан Мари как его там… не сбежал, а стоял в нескольких шагах от меня на подрагивающих ногах.

— Ты живой?

— Не уверен, — через силу ответил я, удивляясь про себя, что французика не посетила логичная мысль улепётывать подальше от всего этого безумия. — А ты-то чего остался?

— Я вам поверил, — пожал плечами Еремеев и, ковыляя, подошел ко мне ближе. — Плюс это чудовище повредило мне ногу. У вас есть аптечка? Вас надо перевязать!

— Там в машине должен быть кожаный рюкзак, — решил не отказываться я от неожиданной помощи. — Его принеси, и будет достаточно.

Минуту спустя Еремеев с любопытством смотрел на то, как я пью из небольшого пузырька густую бурую жидкость. Он явно хотел что-то спросить, даже рот открыл, но тут же захлопнул его, увидев появившуюся из недр рюкзака оранжевую жестяную коробку. Думаю, он вполне догадался, что раны я посыпаю не папиросным табаком, а состав зеленого порошка я ему рассказывать не собирался. Ну, по крайней мере, пока.

Его ногу я тоже посыпал. Рана только выглядела противно, но на самом деле должна была затянуться достаточно быстро.

— А вы кто? — всё-таки не выдержал и спросил Еремеев, внимательно наблюдавший за всеми моими манипуляциями. — Колдуны?

— Что-то наподобие, — неопределенно помотал я головой. Лечебные снадобья уже начали действовать, отчего пространство перед глазами плыло, а в животе ощутимо мутило. Не хватало ещё только, чтобы прямо здесь стошнило, а затем умудриться потерять сознание. Тогда думаю, что у француза в России останется только одна дорожка — в психушку. Потому что ни в каком другом месте в его приключения попросту не поверят.

— Пойдем! — Несмотря на слабость, я, опираясь на Еремеева, всё-таки заковылял в ту сторону, где должен был быть Мерзкий. Куда мы вообще заехали? Ощущение, что это не Москва, а какая-то глушь, километров двести от Воронежа. Ни одной машины, ни одной любопытной рожи. Чудеса, да и только.

Мой друг лежал на обочине, уткнувшись лицом в землю и сжимая в руке свою верную «Беретту». Рядом с ним валялись пустые магазины и пистолетные гильзы.

— Помоги! — я уже не просил, а приказывал, но француз послушно исполнял все мои указания. Пуля попала Максиму в район ключицы и, пройдя через область сердца, застряла где-то в животе. Мерзкий казался мёртвым, и Еремеев даже испуганно отпрянул от тела, но мой чудесный слух всё же уловил слабое дыхание.

Макс в очередной раз не собирался поступать как все и умирать на этой грязной обочине. Наверняка у него было слишком много претензий, которые он не успел высказать в мой адрес, поэтому он цеплялся за жизнь всеми доступными способами.

Я влил ему в рот содержимое ещё одного пузырька с бурой жидкостью и досадливо поморщился, вспомнив, что мы с Мироном так и не купили у Моси «красный огонь». В этом году на зелье был объявлен аукцион, в котором победили чертановские ведьмы. Стоимость чудодейственного эликсира исчислялась совсем неприличными цифрами, а с учетом того, что старый пройдоха хотел всю сумму сразу и наличными, нам с Мироном такое счастье не светило в принципе.

А надо бы. Я совсем не уверен, что Мерзкий без «красного огня» выкарабкается.

— Дай телефон! — попросил я Еремеева, но тот только виновато улыбнулся и пожал плечами.

— У меня французская сим-карта. Она в вашей стране не работает.

— Тьфу ты! — Сил не было даже материться. Впрочем, как оказалось, сплюнуть тоже было нечем. — Найди остатки моих джинсов. Там мобильник.

Выживший во всех приключениях мобильник был единственной хорошей новостью за последние полчаса. А восемь пропущенных вызовов от Эдика — плохой. Сейчас же орать начнёт, а на это совершенно нет времени.

— Андрей! Ты с катушек съехал? — предсказуемо завибрировал динамик от начальственного рыка полковника. — У тебя хотя бы что-то в голове имеется?

— Эдик, не ори! — изо всех сил сдерживаясь, попросил безопасника. — Дай лучше Мирона. Я ему быстрей объясню.

— А нет больше Мирона, — неожиданно потух в трубке голос Эдика. — Взорвали его. По твоей милости, кстати, взорвали. Прямо на выходе из аэровокзала!