Потерялась. Трагисексуальный роман с бытовыми приключениями

Евгения Ивановна Хамуляк, 2020

Как вы думаете, что можно потерять? Помаду? Ручку? Сумочку? … не угадали. Героиня этой истории потеряла… близость с мужем. Как и, наверное, многие супружеские пары, к сожалению. Но она не стала опускать руки, а бросилась на поиски этой самой близости. Конечно, в процессе пришлось попотеть и ей, и супругу. Но! Тот, кто ищет – тот всегда найдет. Прочитайте эту забавную историю и вдохновитесь на поиски, если и у вас вдруг что-то потерялось.

Витя и Жанна были обычной супружеской парой, коих сотни, если не тысячи на просторах нашей гигантской страны. Хотя нет, все-таки они были не обычной, а по-настоящему счастливой, классной и продвинутой во всех отношениях парой, с которой многим хотелось брать пример.

Они познакомились еще в школе, где сразу же прославились как самые красивые мальчик и девочка, и, к большому сожалению многих, влюбились друг в друга крепко и навсегда, чем, с одной стороны, разбили чужие сердца, а с другой стороны, порадовали чужие умы, подтвердив незыблемый закон всемирного тяготения, согласно которому подобное притягивает подобное.

Стройная Жанна, как и ее прообраз из песни про привлекательную стюардессу, являла собой пример красотки, у которой все было на месте: и грудь, и мозги. И всеми любимый Витек, неунывающий изобретательный качок с потрясающей белозубой улыбкой. Ему не хватало только крутой красотки рядом, чтоб сделаться счастливым мужем и отцом, народив миру еще парочку симпатичных зубастых баскетболистов и хоккеистов, что и произошло сразу же после трех лет со дня свадьбы, которую отмечали всем городком, откуда были родом Веселовы. Супруги, как и положено молодым и передовым, вскорости переехали в столицу: покорять и осваивать ее пробки, пыль и несметные сокровища зэпэ.

И вот молодые и передовые, они нашли себя в этой жизни. Витек в виде прораба на одной из крупнейших строек города, опоясывающих в третий раз густой смог центра. Туда он попал простым рабочим, стремился дальше вверх и дорос до руководящей должности, в первую очередь, благодаря белозубой улыбке, из-за которой выглядывали мужицкий упрямый и трудолюбивый ум и полное пренебрежение к вредным привычкам. Этому пренебрежению, кстати, то и дело выписывали премии, потому как стройка на его участке опережала положенный график на месяц вперед, а все потому, что Витек каждодневно боролся с вредными привычками своих товарищей. Боролся разговорами и уговорами, но беспощадно.

Жанночка, сначала устроенная на теплое местечко в какое-то гос, где благодаря неконфликтному характеру, а еще больше доброму и хорошему провинциальному воспитанию смогла заиметь всех начальственных особ к себе в хорошие друзья и приятели. Поэтому теплое местечко, с которого обычно не слазили, а сразу отправлялись на кладбище с повышенной пенсией, быстро сменилось нервным местом заместительницы отдела кадров там же, в гос, куда обычно летели все молнии и проклятия, обвинения и угрозы. И даже там Жанночка, где своей фигурой, где женской хитростью, где недюжинным терпением смогла взять за рога кадровый хаос, чтоб кое-как разложить его по полочкам. И только она знала порядок на этих полочках, поэтому некоторые из вышестоящих молились за здоровье сотрудницы, чтобы то не дало сбоя, или, не дай Бог, Жанна не снарядилась за третьим ребеночком, ибо пережить кадровую революцию, особенно накануне лета или под Новый год, было сродни контрреволюции, то есть русскому бунту — бессмысленному и беспощадному. Поэтому на плечах Жанны лежала судьба большой страны, точнее, голова рыбы той страны, с которой обычно тухнет вся тушка.

Рома и Антон, зубастые погодки, баскетболист и хоккеист, мирно и дружно ходили в детский садик, игнорируя ОРВИ и ОРЗ, чем портили статистику всем медработникам, любящим то и дело пугать эпидемиями и всякими заразными морами, которые обламывались на Веселовых. Помогали настойки и закрутки бабушек и дедушек, принимавших самое непосредственное участие в воспитании внуков, отвергая прививки, химию и прочие городские методы лишения здоровья, как выражался свекр Жанночки Веселов Леонид Ильич, регулярно приезжающий раз в месяц на своем авто, груженном до самых до подшипников продуктами и самодельными полуфабрикатами, которыми можно было весь подъезд спокойно год кормить.

И на этом рассказ можно было б закончить, обрадовавшись, что есть пары, сумевшие сохранить любовь и найти успех, или, наоборот, скучно пожать плечами, мол, таких пар полно и что в этом особенного? Если б однажды в семье Вити и Жанночки не потерялась…

— Потерялась близость, — грустно сказала Жанночка по телефону своей лучшей подруге Оле и уже хотела расплакаться от горя, как это украдкой делала последние пару месяцев.

Только вы не подумайте, что ребята были зациклены на сексе, думали о сексе постоянно или, скажем, насмотревшись растлительных фильмов про всякие оттенки пошлости, только и мечтали повторить их по сценарию с плетками в нелепых костюмчиках. Нет-нет! Ребята были обычной парой здоровых молодых людей, и часто их мысли лежали совсем в другой плоскости. Как и положено, они много думали о политике и даже ходили на митинги, когда требовалось поддержать власть. А когда власть окончательно заворовывалась, ходили эту власть свергать. Следили за новинками в музыке и тащились от бессмертных хитов. Любили пропустить по стаканчику с друзьями, хотя были против алкоголя, поесть шашлыков на природе, хотя при этом пару лет «страдали» вегетарианством. Короче, секс играл важную роль в жизни Веселовых, но не первую.

— Но она потерялась! — уверяла Жанна Олю. Оля, как и положено оперуполномоченной правоохранительных органов, тут же достала блокнот и ручку и стала записывать приметы потери.

— Понимаешь, даже когда родились Ромик и Антошка, и то секса и какой-то страсти было больше. То на стиралке, то с половником в руке, полумертвыми от усталости, на закате, на рассвете близость была. А сейчас, когда в принципе и время есть, и бытовуха на второй план ушла.., близость пропала… — Жанночка все-таки расплакалась, и черная тушь размазалась по красивому молодому женскому лицу. — Я иногда на него смотреть не могу! Сидит и в ус не дует, что у нас брак трещит по швам.

— Может у него проблемы на работе? — записала Оля и поставила вопрос.

— Проблемы всегда были и есть, он же строитель, там без проблем не бывает… — Оля, слушая Жанну, вычеркнула этот пункт.

— Может, со здоровьем что не так? — Оля поставила вопросительный знак под этим пунктом, нарисовав в блокнотике неприличный рисунок грибочка с двумя капитошками.

— Месяц назад я ему все уши прожужжала про смузи и стала как очумелая его сельдереевым соком поить… Ну ты знаешь, сельдереевый сок помогает в этом вопросе… Поднимает аниму и либидо.

— И что? — заинтересовалась Оля и про себя отметила: надо взять на заметку.

— Ну… — Жанночка почесала за ухом. — У нас с размером анимы и топтанием либиды, так сказать, никогда особых проблем и не было… Но Витек будто охладел ко мне, как будто разлюбил, — Жанночка опять всплакнула. — Я его и лаской, и уговорами, наконец, криками и скандалами — ничего не помогает. По-моему, еще только хуже становится… Смотрит, будто боится меня… Или боится мне сказать, что все… — плела и плела сети омута Жанна и сама в них вязла поминутно.

— Постой, может у него кто-то есть? — Оля вычеркнула все пункты и сосредоточилась на самом волнующем.

— Не знаю, — поникшим голосом продолжала молодая женщина, — он как бы меня любит, каждый день говорит об этом, целует, подарки на все праздники дарит… Но я же чувствую! — Жанночка вдруг стала злой. — Женское сердце не обманешь! Даже у моих родителей и у свекров, а им, между прочим, за шестьдесят, и то близости больше! А у нас раз в две-три недели, как у самых дряхлых стариков…

Оля слушала всхлипывания подруги, которую крепко любила, обожала и очень восхищалась, и сама чуть не зарыдала, потому что ее близость с мужем тоже потерялась. Года два назад примерно. За сложной работой, общими делами потеря как-то затушевалась, затерлась. Но когда-то близость, а вместе с ней страсть, увлеченность, дыхание рот в рот, захлебывание друг другом, накаленность нервов, жертвенность были, и Жанна права: работа с делами не являлись помехой…

Оля все же заплакала в трубку. Надо найти близость. Если не свою, так Жаннину.

«Жанна этого достойна!», — сказала твердо оперуполномоченная Смирнова себе про себя.

— Послушай, есть у него кто-то или нет, надо бороться за свое счастье, подруга. Витек того стоит! Он хороший мужик!

— А что я могу.., — прохныкала молодая женщина, уже представляя себя разведенной с двумя сыновьями на руках и разбитым сердцем в груди. Жанна очень любила Витю, и готова была на все, чтоб сохранить семью. Даже простить измену. Но откуда взять силы? Только от одной мысли, что вместо нее рядом с ним греется какая-то другая, сразу же леденели пальцы и сердце, наливаясь стальной ненавистью и отчаянием.

— Во-первых, надо поговорить с подозреваемым… то есть со свидетелем… Ой! — ойкнула Оля, зарапортовавшись. — Надо поговорить с Витьком, короче. Да, прям так и делаешь: приходишь вся такая серьезная, собранная, губы бантиком, брови домиком, так мол и так, наши отношения слегка охладились, давай попробуем сделать апгрейд…

— Че? — теперь Жанночка записывала за Олей в свой блокнот.

— Ну перезагрузку давай попробуем сделать…

Жанночка нахмурилась, Витек не поймет такой разговор.

— Тогда такое начало: давай начнем сначала… — исправилась Оля. — Я тебя люблю, ты меня любишь, у нас такая семья замечательная, давай внесем нотку свежести в отношения, вспомним юность. Вспомним, как мы любили.

Жанна кивала в трубку и плакала.

— Да-да, именно так, — отзывалось женское сердце, почуявшее беду, но не знающее, откуда ветер дует.

— Давай…

— Только соберись, женщина! — скомандовала Ольга. — Во-первых, новое крутое белье. Лучше черное! Оно больше возбуждает. Я читала в журнале мод… на досуге… случайно. Во-вторых, сразу план действий ему в лоб, как неизбежный приговор о счастье. А. Б. В. Г. Чтоб он пискнуть не успел!

Жанночка надула губы домиком и сделала брови бантиком, понимая, что сейчас еще больше разрыдается. Какой план? Какие Б и Г? Единственный план, который лез в голову, — это провалиться сквозь землю и сломать себе шею, и чтоб обязательно на глазах у Вити, которому обязательно должно стать невыносимо стыдно за свое переохлаждение к жене, приведшее к такой печали… И чтоб он мучился и заботился о ней до конца жизни, пусть даже из чувства вины занимаясь любовью регулярно. Вот какой единственный безумный план крутился в несчастной голове расстроенной Жанны.

— План есть, — успокаивала правоохранительная подруга, более рационально настроенная на цель. — Не боись! Что бы сделала я, если б со мною такое приключилось? — Оля почесала висок. — Я б глаз не спускала больше с него, так сказать, не отлучала от тела… Сама б навязалась, в конце концов.

— Да я навязывалась! — хлюпала красным носом Жанна. — А он: мол, любимая, давай завтра. А завтра: дорогая, ну давай завтра. И каждый раз какие-то причины…

— Понятно. Значит, психологией здесь не обойдешься. Тогда я б пошла медицинским путем. Спроси совета у специалистов. Как каких? Ты — кадры или где?! У тебя все медики под запись.

— К своим не пойду. Засмеют, ты что?! — просохли слезы Жанночки, решившей, что уж лучше год без секса, но только не чтоб весь департамент судачил о ее семейно-половой жизни.

— Ну хорошо! — согласилась подруга, хорошенько подумав и прикинув, что она б и три года без секса провела, лишь бы в органах не судачили о ее половой жизни. — Спроси у своих контакты других проверенных профессионалов, вроде как спрашиваешь для своих знакомых.

Конец ознакомительного фрагмента.