Мир грёз. Сборник

Евгения Клио

Вы помните свои сны? Детские, юношеские… те, что снились вам вчера? Мучительные кошмары, вырваться из которых помогает лишь дикий крик; радостные, вызывающие эйфорию — и из них не хочется возвращаться? Так или иначе все они — когда-то испытанные эмоции. Истории в прозе и поэзии, включённые в этот сборник — это пережитые чувства: яркие, сильные, необычные. Как фотоальбом, из сундука на чердаке, с паутиной, который мы иногда достаем, чтобы вернуться в прошлое и вновь окунуться в те же ощущения…

Сновидение третье

Дыханье прошлого

В Париже, рано утром, я оказался случайно.

Нет, ну не совсем так, конечно, как в фильме «Ирония судьбы или с легким паром». Но голова болела невыносимо, и я не совсем понимал, что я буду делать целые сутки — ведь уговор был на сутки? — в этом промозглом, сыром и пасмурном городе, да еще и не зная языка.

Вчера вечером, на дне рождения друга — я проиграл пари. И теперь мне нужно было провести сутки в незнакомой стране. Я выбрал Францию — по крайней мере не такие дорогие билеты.

«Спор есть спор, и раз суждено мне было проиграть — так надо это сделать с достоинством» — подумал я. И, вспомнив почему-то Павла Волю с его «увидеть Париж и умереть», уверенной походкой зашагал к виднеющейся вдали символике Франции — Эйфелевой башне.

Дождь видимо подстроился под мое настроение — раз все плохо, почему бы и не идти весь день? — и радостно разливался лужами на уже промокшие кроссовки, рисовал серые узоры на джинсах, а порой даже умудрялся заглянуть за ворот кожаной куртки, в которой я безнадежно пытался спрятаться.

Сдался я во второй половине дня, ближе к четырем. Сидя в кафе с чашечкой дымящегося кофе и круассанами, подвел итог своим подвигам: пробежался по набережной Сены, обошел Эйфелеву башню (подняться не смог — закружилась голова, а вчерашний праздничный ужин напомнил о себе), промок.

Идти больше никуда не хотелось. Глядя вдаль я никак не мог придумать, чем мне заняться дальше.

Дождь почти прекратился. Из двора дома напротив, рассекая мокрый песок и гравий, выезжали ребятишки на велосипедах. Со счастливыми лицами, опьяненные свободой, они мчались по дороге, не обращая внимания на гудки автомобилей и крики неоткуда взявшихся прохожих.

И тут мое внимание привлекла девушка. Вроде ничего примечательного — среднего роста, серое, как и погода, платье, длинные вьющиеся волосы…

Но что-то в ней было не так.

Может меня смутила пышность ее рыжих волос, не тронутых дождем. Или ее легкая походка — она как будто парила над землей… или то, что она целенаправленно шла в мою сторону — не знаю. Хотя, впрочем, видимо особого выбора у нее и не было — за столиком у кафетерия, на мокром стуле, сидел только я. Издалека она была очень привлекательна, и я надеялся, что буду прав.

— Добрый день, месье! Не могли бы Вы мне помочь? — ожидающе глядя прямо в глаза, она мило изогнула бровь.

Вблизи она выглядела еще прекраснее — особенно глубокое декольте, притягивающее взгляд. Кареглазая, с естественным румянцем… казалось, она сошла с картины великого художника эпохи ренессанса.

— Чем смогу, — я еле сдерживал счастливую улыбку. Обалдеть! Она еще и разговаривает по-русски. Вечер в моих мыслях обещал быть насыщенным. — Что нужно сделать?

— Вы не могли бы со… эм… проводить меня в одно место? Там нет света, а я очень боюсь темноты.

— Окей, — все-таки странные эти француженки. И говорят загадками. Пара купюр перекочевала из кармана куртки на стол с так и недоеденными круассанами. — Пошли, показывай дорогу. И кстати, давай перейдем на «ты»? Могу я узнать имя прекрасной незнакомки?

— Маргарита.. — улыбалась она тоже как-то по-особенному. Душевно, что ли.

Шли мы недолго. Ну, или мне так показалось — в пути Марго непринужденно рассказывала мне о своей семье, а я смотрел на нее и наслаждался, слушая вполуха. Вскоре мы добрались до какого-то обрыва.

— У тебя есть огонь? — и снова эта вопросительно изогнутая бровь.

— Да, вроде что-то было, — судьба была ко мне благосклонна. Сувенирные три спички, чудесным образом оказавшиеся у меня в кармане — даже не намокли.

Девушка подожгла, валяющийся в какой-то яме под ветками, факел и мы начали спускаться вниз. Минут через десять-пятнадцать спокойствие начало покидать меня — сложилось впечатление, что мы скоро приблизимся к земному ядру.

— Что это? Куда ты меня ведешь? — я старался не выдать волнение голосом.

— Секрет, — в ее глазах сверкали озорные огоньки. Возможно, это был отблеск факела, но мне хотелось думать, что это не он.

— В какую историю ты хочешь меня втянуть? — хотел произнести сурово, но не получилось. Марго растопила мне сердце.

— Это давняя история, еще с древних времен. Под Парижем были каменоломни, существовавшие несколько веков. Из этого материала были построены большинство зданий. Даже Нотр-Дам де Пари и дворец Лувр. Не говоря уж о церквях, соборах и замках.

— Это ж сколько материала-то надо было…

— Да, — улыбнулась девушка — много. Спрос был большой, и со временем каменоделы начали повторный круг каменоломен под Парижем. Папа рассказывал, что они разрослись так, что практически весь город оказался над пустотой.

— И как же он не обвалился?

— Обвалился. — Маргарита тяжело вздохнула, и спустя некоторое время продолжила. — Первой рухнула стена, отделяющая кладбище Невинных от жилых домов. Подвалы заполнились останками мертвых и нечистотами. И парламент Парижа принял решение перенести все останки в каменоломни. Знаешь Шарля Перро?

— Конечно, бабушка часто читала мне его перед сном.

— Его останки тоже тут… и не только его. Тут и министры, и революционеры, даже ученые…

Наконец-то мы спустились. Факел почти угас, но еще освещал нам путь. Резко запахло сыростью.

— Что тут? Колодец? Ты девушка-маньяк, и собираешься утопить меня? Нет, ну серьезно — я слышу плеск воды.

— А это… если пройти прямо, потом немного налево — около сотни шагов — там будет резервуар с водой. Мы с Анри любили там купаться… А еще там есть рыбки!

— Кто такой Анри?

Марго промолчала. Ну ладно, не хочет отвечать — не буду настаивать. Мало ли в ее жизни было таких Анри. Хотя мне хотелось бы, чтобы их было мало. Максимум — один. Или лучше ни одного. Внутренний собственник пнул меня под ребра, и все сдавило внутри. Видимо, девушка и его чем-то зацепила.

— Вижу, ты много знаешь об этих катакомбах. Что тут еще есть?

— О… тут много всего. Есть заброшенные кладовые, винные погреба, комнаты отдыха, плантации грибов. Почти весь Париж в тоннелях. Многие места еще не найдены — и мало ли что там хранили. Во время войн — здесь держали пленных, позже были тюремные камеры, а самые смелые устраивали тут балы и вечеринки. Кстати, насчет вина — местный сторож нашел один из погребов, и ходит каждую ночь за бутылями с вином. И знаешь, где он нашел это хранилище?

— Где же?

— Прямо под аббатством! — выпалив мне это, она рассмеялась. Искренне и звонко, как колокольчик. И мне почему-то стало легко на душе.

— Рит, так куда же мы все-таки идем? Ты так много знаешь обо всем здесь. Зачем снова сюда идешь? Или ты хочешь угостить меня бутылочкой столетнего вина?

Но ответа я не услышал. Погас факел — и все пропало. И свет, и девушка, и шелест ее платья, который стал уже узнаваем и различим среди остальных звуков подземелья.

Даже воздух, окружающий меня, изменился. Стал каким-то тяжелым. Запахло кладбищем, сырой землей, гниющими телами. Мне стало страшно. Вот попал, так попал.

— Маргарита! — прокричал я в кромешную тьму. Мне никто не ответил. Неужели это была галлюцинация? Что они подмешали мне в кофе? Где-то вдали осыпался камень. Не хватало еще, чтобы и меня тут завалило. — Здесь есть кто-нибудь?!

В ответ мне было молчание. Тело начал бить озноб. Надо поскорее выбираться отсюда.

Спички! У меня же есть еще две спички!

Поджег одну, посмотрел по сторонам. Лучше бы я этого не делал.

Длинный разветвляющийся тоннель, по обе стороны которого бесконечные ряды человеческих костей, увенчанных черепами. Высотой эти конструкции были около двух метров. Спичка потухла. Мне казалось, я слышу собственное сердцебиение.

Достал вторую. Повернулся в ту сторону, где стояла девушка, прежде чем потух факел. Огромная гора под потолок из плотно уложенных тазобедренных костей. Тупик. Что ж, надо взять себя в руки и как-то выбираться из этого дерьма.

Так как лестницы наверх я не заметил, а с одной стороны от меня была глухая стена, ориентируясь по черепам, я выровнялся по направлению к другой стороне тоннеля. Шел, цепляясь за кости… самое ужасное было, когда попадал в глазницы, в которых поселились склизкие улитки.

Или пауки, сразу же пытающиеся залезть по руке под куртку. Им видимо тут тоже не особо нравилось. Казалось, прошли годы. Несколько раз я останавливался, в надежде услышать хоть кого-нибудь живого. Ждал. Потом собирался с силами, и шел вперед.

Как-то даже показалось, что где-то рядом плачет Марго, а мужской голос читает молитвы.

Спустя какое-то время — мимо меня прошел кто-то, гремя связкой ключей. Крикнул — и все пропало.

Я сходил с ума.

Рано утром меня нашли обессиленного почти на выходе. До дверей оставалось всего пятнадцать метров.

О том, что мне крупно повезло, вызывая скорую не переставали твердить экскурсовод, на французском, и переводчик — на ломаном русском, хватаясь за голову и размахивая руками.

Врачи скорой, что-то пролепетав по-французски, наставили мне кучу уколов и по моему настоянию — отвезли в аэропорт.

Пока я отходил от шока в реанимобиле, узнал от экскурсовода — не без помощи переводчика — что побывал в Парижских катакомбах. Марго и Анри — жили в семнадцатом веке и безумно любили друг друга. Она была из бедной семьи, а он — богатых кровей. Решив сбежать, они договорились встретиться в каменоломнях — еще до того, как туда были перевезены захоронения.

Они должны были пересидеть там до утра, и уже на рассвете сбежать из города. Но им это не удалось — влюбленных завалило обвалом.

Парижане в том месте поставили мемориал, где подростки стоят рядом. И со слов сторожей — ночами там действительно слышен плач девушки, и как парень, успокаивая ее, читает молитвы.

Тот сторож, о котором рассказывала Марго — реально существовал, но однажды он, как и я, немного не дошел до выхода. Экскурсии тогда не проводили, и его нашли только через одиннадцать лет.

Если будете в Париже — обязательно посетите эти катакомбы. Только днем, и только с экскурсоводом.

А для меня эта история навсегда останется в памяти. Ведь не каждый день удается побывать на руинах человеческой эпохи.

И да, в спорах я теперь не участвую, да и путешествовать не очень люблю.