Освобождение чёрного единорога. Часть III

Евгения Преображенская, 2022

Осенняя песня кукушки напророчила беду, но долгожданная встреча не за горами. Ждут главных героев и новые испытания. По следу Дженны идут наёмник-волк и самторийская мстительница. Героине предстоит битва с оборотнями и Ледяницей. Она должна пробудить ото сна своего любимого и научиться быть счастливой. Но сможет ли она выбрать счастье, когда где-то в забытой всеми стране проклятый чёрный единорог ждёт свою спасительницу?

7

Ars amandi

⁴

Поистине разнообразна флора и фауна Ферихаль! Амир и леса Су населяют необычайные создания: от крохотных цветочных fay до разумных каменных глыб и родственных лешакам древесных великанов huorn. Одни создания живут по собственным законам в диких пущах, другие считаются равноправными горожанами.

«Путеводитель для гостей Амира» экслибрис Амирской библиотеки

Тёплый ветерок качнул ставни, и сквозь занавеси в комнату проник солнечный лучик. Пробежав по перламутровой мозаике пола, он прыгнул на перины, укрытые шёлком покрывал. Блеснув золотом в прядях волос, он поцеловал уста спящей и замер на её ресницах.

В тот же миг могучая тень спугнула лучик. Мужчина заботливо заслонил свою подругу от утреннего света. Склонившись над ней, он по-кошачьи мягко провёл щекой по лицу. Длинные пряди его чёрных волос упали на шею девушки.

— Щекотно… — сквозь сон пожаловалась чародейка.

— Щекотно? — улыбнулся маг и тронул губами то самое чувствительное местечко.

Найдя струну силы, он пробежал вдоль неё лёгкими поцелуями от шеи до ключиц, к груди и, вернувшись обратно, мягко коснулся уст девушки. Его и её дыхание слилось воедино, и витали чародейки запела, поддаваясь ласкам мага.

— Что Вы… ты… — сладко вздохнула она. — Что ты делаешь?

— Только то, что ты захочешь, любимая… — ответил он.

Дженна удивлённо распахнула глаза. Сайрон, подняв голову, посмотрел на подругу. Рассеянный свет, отражённый от искрящихся перламутром стен и пола, рассеивал тьму на дне его карих очей. Девушка улыбнулась мужчине, а потом и вовсе залилась смехом.

Синий Див выпорхнул откуда ни возьмись и завис над постелью на прозрачных крыльях. Бросив короткий взгляд на своего помощника, Дженна отметила его недовольство: золотой гребень нахохлен, миниатюрные коготки выставлены вперёд — вот-вот атакует. Но вопрос: кого же?

Пробежав мыслью по своему телу, девушка нашла в нём достаточно сил для действий. Тогда она обхватила коленями бока мага и, оттолкнувшись рукой от постели, перевернулась вместе с партнёром, меняясь с ним местами. Оказавшись сверху, Дженна схватила мужчину за запястья. Отняв его ладони от своих бёдер, она развела руки в стороны и прижала к перинам.

Чародейка наклонилась и, ласково скользнув губами по лицу мага, принюхалась. Какие любопытные вкус и аромат шли от смуглой кожи Сайрона: мускус, немного хвои, древесная кора. Стиснув пальцы на запястьях учителя, девушка плотнее сжала колени, чтобы тот не вырвался.

— Ну и что, — спросила Дженна, — ты думаешь, я совсем дурочка, да?

— Вовсе нет, — широко улыбаясь, ответил Сайрон. — Я хотел сделать тебе приятное…

— «Хотел», — фыркнула чародейка. — Ха! Да ты даже мужчиной не пахнешь! Тем более моим мужчиной…

Она оглядела спальню в поисках своего оружия или хотя бы верёвки, но нашла только заросли разнообразных плющей, обвивших стены. Был среди них и знакомый Дженне красноцвет. Растения окутывали большую часть поверхностей, свиваясь в причудливые орнаменты из листьев, ягод и бутонов. Другие стены закрывали панно, расписанные нежными красками пенных волн и кудрями облаков — в море плавали рыбы, а в небе парили белые птицы.

Всё, что находилось в комнате, было сделано из тканей, камня либо растений. В центре стояла резная мебель, усыпанная мягкими подушками. Между кресел застыл низкий столик округлой формы, на котором разместились графин и бокалы из зелёного нефрита.

Между ними рос холмик мха с живыми цветами, над лепестками которых порхали крохотные полупрозрачные бабочки. На сплетённых из лиан распахнутых ставнях устроились две голубенькие птички с длинными хвостами и загнутыми красными клювами. В свете солнечных лучей у окна нежились зелёные и синие ящерицы.

Чтобы хоть как-то компенсировать царившую идиллию, Дженна прегрязненько выругалась. Каждая деталь комнаты услаждала глаз и чувства и определённо не могла послужить оружием.

Всё это время «Сайрон» наблюдал за девушкой, смиренно лёжа под ней и выжидая. Судя по его взгляду, данное положение его вполне устраивало. Он не сопротивлялся и даже не двигался. Почти…

— А это ещё что? — ойкнула Дженна, глянув вниз. — У тебя есть мужские органы? Но ты… Да как же?

Не сумев подобраться к каналам жизненной силы через губы, противник решил действовать иначе. Синий Див предупреждающе пискнул и принялся кружить над хозяйкой. Как и она, дракон не понимал, что происходит. Нужно ли расценивать действия незнакомца как агрессию или?..

— Я могу подарить тебе неописуемое наслаждение, — сообщил «Сайрон». — Куда большее, чем «твой мужчина»… Раскрой мне свои воспоминания, напомни его запах, я воспроизведу и его…

— Довольно, — приказала чародейка. — Покажись как ты есть! Может быть, твой истинный облик заинтересует меня сильнее…

–…А ты любишь игры? — разлился по комнате грудной женский смех.

То, что Дженна ощутила в следующий момент, и впрямь оказалось «неописуемым». Только что она нависала над мужчиной и вот уже в её груди упёрлись две окружности: упругие на ощупь, но, надо признать, довольно прохладные. Девушка затаила дыхание и замерла, уставившись на крупные соски в ореолах оливково-зелёной кожи.

— Что же надо кушать, чтобы выросло это? — ошеломлённо выдохнула она. — А-а, кажется, такие, как ты, питаются витали… — прищурилась чародейка. Не без усилия оторвав взгляд от женских прелестей, она посмотрела в лицо демоницы. По-мужски резкие черты, высокий лоб и широкие скулы смягчали маленький подбородок и полные губы. Под изогнутыми бровями цвета воронёной стали ехидно мерцали золотисто-зелёные глаза. — Ты суккуб, да? — с любопытством переспросила Дженна. — А знаешь, я так хотела пообщаться с демонами. Скажи-ка, вы только витали употребляете в пищу или мясо тоже? А в мужчину ты превратилась по-настоящему? Ты полиморф или навела на меня морок? А-а…

–…А ты чародейка или натуралист? — разочарованно фыркнула суккуб.

Между её алых губ блеснули маленькие белые клыки.

— Я учёный, — возмутилась Дженна, отпуская девушку. — Но если посмеешь напасть на меня своим… — её щёки вспыхнули румянцем. — Да прекрати, что там у тебя? Ой…

Девушка отпрыгнула назад. А демоница, откинув покрывала, торжественно поднялась во весь рост. По подушкам плетью ударил длинный хвост, за спиной раскрылись кожистые крылья, а у самого лба суккуба из-под пепельно-серых волос выступили витые рожки.

— Ты такая… необыкновенная, — восторженно пролепетала Дженна, глядя на демоницу снизу вверх. — Единушка, сколько же разных тварей ты создал!

— Так во что ты хочешь поиграть? — торжествующе усмехнулась суккуб, низко склонившись над присмиревшей жертвой.

–…А потрогать можно? — простонала чародейка. — Умираю от любопытства! — Не дожидаясь ответа, она ловко ухватилась за рога, потянув их на себя. — Красота! Прямо произведение искусства! А крылья-то! Див, ты видал такие крылья?

— Эй, отпусти, — обиделась демоница.

— Какая мощь! — Держась одной рукой за рог, другой Дженна опрокинула суккуба на колени и ощупала её крылья. — Вы летаете на них? По-настоящему? Ах, как же я завидую!

— Ай-ай!

— Что такое, не нравится наша игра? — ухмыльнулась бывшая наёмница. Она и раньше знала, какие точки на теле позволяют контролировать жертву, а теперь, став чародейкой, буквально видела их. — Смотрю, у тебя чувствительные рожки. Они волшебные? На них так много каналов витали… А тут у нас что? — девушка отпустила крыло и потянулась к хвосту. — Какой приятный на ощупь: твёрдый и бархатистый… А чем вы размножаетесь? Хвостами или тем, что под ними? Как же удачно, что ты голенькая…

— Нет у вас, у учёных, стыда, — с укоризной заметила суккуб.

— Ах, это у меня нет стыда? — возмутилась Дженна. — Пока я тут болела, ты залезла ко мне под одеяло, чтобы выпить мою жизненную силу, а стыда нет у меня? Ну, хватит! — девушка оскалилась в недоброй улыбке и стиснула раскалившиеся магией пальцы на хвосте так, что демоница тихонько взвизгнула. — Довольно я повидала на своём пути тварей и погубила тоже немало. Предупреждаю, не нужно шутить со мной и уж тем более враждовать…

— Я не имею право причинять тебе боль… Я лишь хотела сделать приятное, — повторила суккуб слабым голосом, — а заодно попробовать чуточку твоей витали — совсем малость… Поверь, здесь у тебя нет врагов… — Она склонила голову в поклоне. — Я Эфедѐра из рода Уирѐнса, серых суккубов. Меня поставили охранять покой важной гостьи, пока та набирается сил. Ты выздоровела, и я… не сдержала любопытства.

— И что же во мне такого любопытного? — с сомнением прищурилась Дженна.

— Все знают, что ты близкий друг хранителя Индра! — торжественно объявила суккуб. — Он принёс тебя во дворец на собственных руках.

— Стоило догадаться! Только Индрик мог поставить на стражу суккуба, — усмехнулась Дженна. — А где я, кстати? — она обернулась. — И почему за окном лето?

— Ты во дворце Зэа̀риана Эльзѐнита, владыки Амира, — ответила суккуб и всхлипнула: — …Пожалуйста, Дженна, отпусти мой хвостик.

— Ты знаешь, как меня зовут, — кивнула чародейка, разжимая пальцы. — Что ж, извини, Эфедера Уиренса, если задела тебя за… личное.

— Causa finita est⁵, — с облегчением вздохнула демоница, отползая на край широкой кровати.

— Ты говоришь на древнеальтирском? — подметила чародейка. — Я думала, в Ферихаль используют элибирский или падарский…

— Отец Элибир подарил алфавит эльфам, Падар — сидам, а нам, демонам, милее Альтир, — сказала Эфедера, растирая пострадавший хвост.

— М-м, оказывается у учёных и демонов есть нечто общее, — усмехнулась Дженна.

Она спрыгнула с кровати, прихватив с собой одно из покрывал. Завернувшись в розовый шёлк, девушка распахнула ставни настежь. Птички, сидевшие снаружи, точно разноцветные брызги, разлетелись в разные стороны и с криками исчезли в раскидистых кронах деревьев.

Где-то далеко под ними вились белокаменные улицы, сияли на солнце площади и водоёмы. Крыши домов рассыпались по городу, словно ракушки по берегу изумрудного моря. Высокие леса, обрамляющие столицу, переливались живой музыкой птичьих и звериных голосов.

— О боги, как же красиво! — ахнула Дженна.

— Зимой в лесах Су довольно дождливо, но сегодня погода солнечная, — прозвучал за её спиной низкий голос суккуба.

Чародейка ощупала босыми ступнями мощное щупальце лианы, образующее подоконник, и вышла по нему наружу, словно на балкон. Аккуратно придерживаясь за канаты вьюнов красноцвета, девушка обернулась назад, чтобы оглядеть сам дворец.

Сооружение состояло из множества башен, по форме напоминающих сросшиеся в друзу кристаллы. Их обвивали лианы, покрывали ковры лишайников и веера трав. Покои Дженны находились в одном из таких кристаллов. Он был не самым выдающимся, но и от этой высоты у девушки закружилась голова.

— Ты так сияешь, учёная, — пропела Эфедера Уиренса, замерев позади неё.

— Говорят, что я дочь Солнца, — пожала плечами чародейка, оглянувшись.

Суккуб успела облачиться в узкое платье из многослойного шёлка под цвет своих волос. Её рога, крылья и хвостик пропали. Зелёная кожа стала золотистой, приняв цвет уже не плодов, а оливкового масла. Теперь рядом с Дженной стояла обыкновенная, хотя и рослая женщина. Демоница была на голову выше чародейки и шире в плечах, однако это нисколько не отражалось на изяществе и плавности её движений.

— Кстати, где твоё оружие, если ты охранник? — поинтересовалась Дженна, возвратившись в комнату. — И где мой меч? Моя одежда, мои вещи… — она испуганно расширила глаза. — А сколько времени я здесь провела? Какой сегодня день? Где хранитель Индр? И его друг…

— Пресветлый Индр был один, — ответила суккуб. — Оставив тебя, он ушёл и с тех пор не возвращался. Ты пролежала в постели почти месяц.

— Месяц?! — горестно воскликнула Дженна. — Их нет уже целую луну?

— Ну вот, твой свет потускнел, — опечалилась Эфедера. Она отошла и, отодвинув одну из ширм, скрывавших часть комнаты, приблизилась к большому сундуку. — Красноцвет питал тебя много дней, и твоя страсть пахла его мёдом, а теперь…

— А теперь? — чародейка задрала голову, изучая изгибы демоницы.

Многослойные шелка, ниспадающие по её груди и бёдрам, как будто бы и скрывали наготу, но при каждом шаге мягко колыхались, то и дело приоткрывая завесу тайны.

— Болотцем отдаёт… — откликнулась суккуб.

Она погрузила руки в недра сундука и через некоторое время извлекла на свет платье из красной шерсти, затем меч и рябиновые бусы… Дженна удивилась: а бусы-то как здесь оказались? Может быть, Индрик решил, что приношение для лесной нечисти — не что иное, как любимое украшение девушки, и без него она ну никак не может показаться в Амире?

Эфедера замерла, как зачарованная, рассматривая переплетённую красными лентами нить со стеклянными шарами и засохшими ягодами рябины.

— Какие красивые, — сладко пропела она. — В Ферихаль такие ягодки не растут…

–Эй! — окликнула её чародейка. — Да это рябина обыкновенная! Говоришь, «болотцем» — в смысле я пахну жабалакой?

— Нет-нет, скорее змеями, — очнулась демоница. — Хранитель сказал, что будет в Ферихаль к Празднику полной луны, когда день сравняется с ночью. — Она нарочито медленно, с демонстративным сожалением убрала бусы и, вернувшись к чародейке, протянула ей меч и платье. — Не волнуйся, Дженна. Слово хранителя — закон.

Дженна смутно себе представляла, что за закон может заключаться в словах странствующего певца, любимца девиц и любителя гулянок при полной луне. Не желая комментировать данное утверждение, она молча отобрала у Эфедеры свою одежду. Отыскав в кармане чёрное перо коршуна, девушка прижала его к груди и осторожно прислушалась. Витали Сайрона незамедлительно отозвалась на её прикосновение, и чародейка с облегчением вздохнула.

— Только не думай надевать свои обноски, — предупредила Эфедера. — Ты во дворце, а не в диких лесах…

Суккуб приблизилась к стене, густо увитой плющом. Присмотревшись, Дженна различила среди зелени створки дверей.

–…Пожалуй, мне придётся привыкнуть к вашим обычаям, — нахмурилась она, озадаченно наблюдая, как демоница открывает стенной шкаф и вынимает из него тонкие шелка цвета морской волны. — Умоляю, скажи, что это исподнее!..

— Пока ты спала, лучшие портные изготовили одежды согласно твоей фигуре и статусу, — торжественно провозгласила суккуб, демонстрируя Дженне одно из полупрозрачных одеяний, усыпанное бисером из лунного камня.

— Какой-то подозрительный у меня статус, — буркнула Дженна, поправив на груди покрывало. — Не хочется обижать ваших портных, но в этом одеяле мне было бы комфортнее, чем в их творениях…

— В задней комнате есть бассейн для омовения, зеркала и косметика, — Эфедера проигнорировала высказывание своей несведущей в моде госпожи. — Если понадобится моя помощь в наведении красоты, сообщи. А пока ты будешь купаться, я распоряжусь о завтраке.

Войдя в купальню, чародейка вновь ахнула. Полы и стены в ней были выложены изразцами эмалевых цветов, дно бассейна — усыпано мелким розовым песочком. Вода оказалась тёплой, а пахла так нежно, как могли бы благоухать по весне фруктовые сады Самториса.

Впрочем, аромат, который Дженна нашла вполне уместным для ванной комнаты, совсем не понравился ей в блюдах с пищей. На завтрак ей принесли кашу, приготовленную из мелкой белой крупы, сдобренную приторно пахнущими цветочками и солоноватыми грибами. Не совсем понимая, что здесь можно есть, а что — просто нюхать, Дженна опустошила тарелку с явным усилием.

Глядя на её мучения, Эфедера вздохнула:

— Возвращаясь к твоему вопросу, учёная: большинство демонов Ферихаль не употребляют мяса. Мы предпочитаем цветы и нектар, в крайнем случае — ягоды, орехи, грибы, кору. Я попросила служанку принести тебе самое вкусное из нашего рациона… — она опустила глаза, мельком глянув на грудь чародейки. — Может быть, от этого и будет толк…

— О, покорнейше благодарю тебя за науку, стражница, — ехидно ухмыльнулась Дженна. — Но пусть уж лучше всё останется как есть. А на обед я с удовольствием угощусь чем-нибудь попроще… — она прищурилась, обратившись к магическому зрению. В его свете Эфедера вновь сделалась зеленокожей и обрела свои удивительные демонические атрибуты. — Странно, я читала, что все демоны — хищники… — чародейка задумалась. — Хотя наличие рогов и вправду свойственно травоядным… Но зачем же тебе клыки, если не нужно рвать плоть? Грызть кору и орешки?

— Всё в моём теле, — суккуб горделиво подняла голову и расправила плечи, блеснув серебряными цепочками, украшающими её шею и высокую грудь, — создано для успешной охоты. Я не могу причинить насилие, однако иногда и боль доставляет наслаждение.

Усмехнувшись, Дженна сделала ещё один глоточек нектара. На всякий случай — вдруг диета и впрямь подействует?

— Значит, ты суккуб — демон, владеющий энергиями желания… — задумчиво проговорила она. — А ты всё ещё хочешь попробовать моей витали? Могу предоставить тебе немножко, только чтобы удовлетворить наше любопытство.

— Ты ведь помнишь, что я питаюсь отнюдь не дружеской любовью? — предупредила Эфедера.

— Не беспокойся, я отнесусь к своим ощущениям, как порядочный учёный, — легкомысленно заявила Дженна. — Но… взамен попрошу тебя о небольшой услуге. Тоже крохотной и исключительно научного характера. Дело в том, что в некоторых моих знаниях есть пробелы…

— Ты всё больше разжигаешь моё любопытство, учёная, — лукаво улыбнулась демоница. — Полагаю, речь пойдёт о науке, в которой я сильна?

— Ну да… — Дженна покраснела и, глубоко вздохнув, заставила себя произнести: — Эфедера, научи меня, как доставить удовольствие… мужчине. Пожалуйста, — робко добавила она, но, видя, как загорелись хризолитовые глаза демоницы, предупредила строже: — Меня интересуют основы, углубляться не надо. Хвостик свой при себе держи, а то я его тебе подпалю.

— Так точно, госпожа, — поклонилась Эфедера Уиренса.

* * *

Оказалось, что демоны — daimon — были вовсе не такими уж и кровожадными тварями. Как и феи, они принадлежали к высшим видам типа fata, также называемым гениями, духами и волшебными существами.

Когда-то брауни Трох Картриф рассказывал Дженне, что в отличие от бесплотных духов — коими являлись Малахитница или Ледяница — у подобных fata наличествовали не только призрачное fata-corpus, но и вполне осязаемое, как могла убедиться чародейка, биологическое тело. Они обитали в обоих мирах: плотном и тонком.

Кузнец Кай Двейг повествовал ей о временах, когда духовные и физические плоскости Сии были едины. До нашествия Бурь духи, феи, демоны и даже боги жили среди alviiformes и людей. Но сегодня fata стали редкими гостями в человеческой реальности.

С тех пор, как Бури раскололи Сию, волшебные существа проявляли свой истинный облик лишь там, где разрозненные плоскости приближались друг к другу, как это было на Севере, или даже соприкасались, как в Ферихаль.

Человеческое определение «нечисть», как и «нелюдь», считалось ферихальцами в высшей степени неприличным. По мнению благородных столичников, подобным образом стоило обозначать самих людей — подчас менее чистоплотных, чем те, кого они именовали «нечистыми».

Прогуливаясь по, несомненно, чистым и просторным улицам Амира, Дженна разглядывала эльфов и их будто игрушечные дома-гнёзда, свитые на деревьях из живых ветвей или слепленные из белой глины. По сравнению с постройками Айваллина, в которых каждый камень будто пел о многих веках блеска и величия культуры сидов, даже крупные сооружения Амира были построены проще и носили временный характер. Помимо королевского дворца, разумеется.

Повинуясь старой привычке наёмницы, Дженна изучала более привычную архитектуру из мрамора и ракушечника; она запоминала сплетения улиц, вымощенных узорами из гальки, и расположение площадей. Чародейка по-детски восторгалась дивными садами, пестреющими невиданными цветами и, запрокинув вверх голову, подолгу рассматривала гигантские деревья с раскидистыми кронами.

— А где находятся древа Сэасим и Элим? — спрашивала Дженна у Эфедеры Уиренса.

— На Цветгоре, вершина которой — весь Амир, — отвечала суккуб.

— Как же это? — удивлялась чародейка. — Город же расположен на равнине!

— Это с твоей стороны сферы, — объясняла демоница. — В моей плоскости — это гора и два колоссальных размеров древа, растущих так близко друг к другу, что их кроны сливаются в объятьях… Для тебя они будут сокрыты за вуалью мира до самого Праздника, и никакое даже самое острое магическое зрение не поможет их увидеть.

— До Праздника? — переспрашивала Дженна.

— Праздник Равноденствия — Великого Равенства Света и Тьмы — будет длиться семь дней, — поясняла демоница. — Однако самые торжественные из них — первые три. Вуали будут падать поочерёдно. В ночь первых суток падёт покрывало с древа Смерти. На это время наш хранитель наденет чёрное, чтобы выказать честь силам Ночи. Древо Любви обнаружит себя лишь на утро третьего дня. Тогда же Пресветлый Индр сможет облачиться в белые одеяния. Впрочем, людей это правило не касается… Для большинства созданий все ночи Праздника — сплошное веселье.

— Вот как, — вздыхала девушка, вспоминая учёных тролля и брауни.

Ах, как бы им было интересно узнать всё это и побывать на Празднике!

Наблюдая за горожанами — эльфами, сидами, демонами и другими разнообразными fata — краем глаза Дженна невольно искала среди них своих старых друзей. А вдруг да мелькнёт в разноцветной толпе изумрудный кафтанчик ворчуна брауни или покажется из-за угла зелёное пузо, нос, а за ними и сам Гвирдр Драгр? Ох, а что бы сказал Григо Вага, увидев Эфедеру?

Оставался и кое-кто ещё, кого чародейка побаивалась увидеть. Феи на улицах Амира встречались даже реже, чем благородные оборотни-лисы, и всё же они тоже были здесь. Дженна знала, что однажды их пути с Красной неминуемо пересекутся вновь. Она слишком хорошо помнила: раз встав на след, наёмник уже не оставит свою жертву, пока не исполнит задание. И таков Закон.

За месяц, проведённый в постели, Дженна восстановила свою жизненную силу, однако ослабла физически. И потому днём она изучала столицу — окрестные леса, парки и библиотеки, а утро и вечер проводила, упражняя тело. Её охранница Эфедера неплохо владела длинным мечом. В оплату тренировок демоница попросила рябиновые бусы.

Она оберегала покой своей госпожи, показывала ей город, рассказывала о жителях и их обычаях — словом, выполняла всё, что приказал пресветлый Индр, и не более. Демоница исправно служила чародейке, но её отнюдь не интересовал обыкновенный для дружеской беседы обмен мыслями или чувствами. Стоило Дженне немного загрустить, как Эфедера Уиренса мгновенно теряла всякий интерес к общению.

Как и предупреждал Сайрон, демоны не умели дружить. В других существах их интересовал лишь определённый вид витали. Суккуб улыбалась и даже заигрывала с госпожой по привычке, однако, как и её оливковая кожа, в душе оставалась прохладной.

Впрочем, разглядывая прелести своей охранницы, Дженна пришла к выводу, что вряд ли кто-то из людей сумел бы общаться с суккубами или инкубами исключительно по-дружески… Даже в самой себе она отметила некое новое ощущение, вызываемое близостью Эфедеры.

Всё в этом создании: изгибы тела и манера двигаться, вкрадчивый голос, алые губы и пронзительный взгляд зелёных глаз — было создано для «успешной охоты».

Чародейка пришла к выводу, что соседство демонов с прочими амирцами носило исключительно деловой характер. К примеру, секрет мускусной железы суккубов и инкубов использовался в парфюмерии. С его помощью эльфы создавали ароматы для обольщения. С другой стороны, плоды обольщения пожинали демоны, невидимо наблюдая за влюблёнными из своей плоскости мира.

После истории с Фьёр поведение Эфедеры не расстраивало, а даже забавляло чародейку. Кажется, любое живое существо, способное к половому размножению, суккуб рассматривала, как Дженна — апельсин, а Праздник Весны ждала, точно необыкновенного пира.

Кроме демоницы в комнату чародейки изредка пробирались и другие сладкоежки. Одними из них были белые зверьки размером с небольшую кошку. Они ловко прыгали по лианам, пользуясь не только лапками, но и длинными хвостами, а взгляд их огромных круглых глаз был устремлён к фруктам, обыкновенно остающимся на столике после обеда.

По утрам Дженну будила нежная мелодия, напоминающая не то девичьи напевы, не то птичьи переливы. Иногда чародейка принималась подпевать, и некий музыкант отвечал ей взаимностью. Однако, выходя на балкон, девушка всё никак не могла понять, кто же издаёт эти радующие душу звуки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

4

«искусство любви» (древнеальтирский (лат.)

5

«вопрос решён» (древнеальтирский) лат.)