Андромаха

Еврипид

Трагедия была поставлена в середине 420-х годов. В ней "троянский цикл", посвященный судьбе пленников ("Троянки", "Гекуба"), соединяется с историей рода Атридов, причем мы видим Ореста уже после того, как он "стал Орестом". Неоптолем, сын Ахилла, подоспев к концу войны, нанес Трое решающий удар. Ему досталась в награду вдова Гектора, Андромаха, а Менелай отдал юноше свою дочь – Гермиону. Гермиона бездетна, ревнива и пытается извести Андромаху. Орест в свою очередь стремится погубить Неоптолема, чтобы взять в жены Гермиону. Множество персонажей с подробно и сложно разработанными характерами, запутанная интрига, ряд перипетий – все это сделало "Андромаху" одним из любимых образцов для подражания.

Эписодий первый

Из дворца выходит Гермиона.

Гермиона

Мой золотом сияющий убор

И пестрые одежды не видали

Ахиллова дворца, и ими нас

Не награждал Пелей… Лакедемона

Они отрадный дар, и мой отец,

Царь Менелай, приданого немало

Со мной прислал. Вот отчего мне уст

Речами вы не заградите, жены…

И ты, раба, добытая копьем,

Ты завладеть чертогом царским хочешь,

Нас выбросив? Ты зельями жену

Законную постылой мужу сделать

И семена в ней погубить горишь?

Ваш род хитер там, в Азии, я знаю,

Но есть узда и нa коварных жен.

Ни этот дом Фетиды, ни алтарный

Ее огонь, ни храм не сберегут

Тебя, жена, и ты умрешь. А если

Спасти тебя иль смертный, или бог

Какой-нибудь захочет, то придется,

С гордынею расставшися, тебе

Униженно и трепетно колени

Мои обвить, полы мести, водою

Проточною из урны золотой

Мой дом кропить руке твоей придется.

Давно пора припомнить, что за край

Вокруг тебя; ни Гектора, ни свекра

Приама нет с тобой. В Элладе ты…

О, дикости предел… или несчастья…

Делить постель рожденного царем,

Которым муж убит, и кровь убийцы

Переливать в детей… Иль весь таков

Род варваров, где с дочерью отец,

Сын с матерью мешается, и с братом

Сестра живет, и кровь мечи багрит

У близких, а закон не прекословит?..

Нет, не вводи к нам этого!.. У нас

Не принято, чтоб дышло разделяло

Двух жен царя, и если дома мир

Кто соблюсти желает, тем Киприды

Довольно и одной для глаз и ложа…

Корифей

Да, женщинам дележ не по душе,

А если он на ложе, — и подавно.

Андромаха

Увы! Увы!

О, молодость пощады не дает^[4],

Когда она задумала обидеть.

Боюсь: слова рабыни, пусть они

И истиной сияют, ты отвергнешь.

И одолеть боюсь тебя: одно

От торжества нам горе. Не выносят

Надменные от слабых, госпожа,

Слов истины победных… Но в измене

Самой себе меня не уличат.

О, если бы ты, юная, открыла

Мне тайну победить тебя сама!..

Иль Троя Спарты больше? Иль спартанки

Счастливей я? Свободнее ее?

Или занять твое надеюсь ложе

Затем, жена, что юностью цвету,

Ланитами и золотом сияю

Иль верными друзьями? Может быть,

Ты думаешь, что мне, жена, отрадно

Унылый груз рабов твоих влачить?

Иль если бы бесплодной навсегда

Осталась ты, тогда бы царство Фтии

Народ доставил сыновьям моим?

Меня ведь любят эллины — не так ли —

За Гектора? Иль, может быть, ничтожной

Была я там, а не царицей Трои?

Нет, если муж не любит, колдовство

Напрасно ты винишь; свою негодность

Вини скорей. Есть зелья в нас самих, —

И не краса, не думай, — сердца чары

Пленяют дух мужей. Тебя ж едва

Что огорчит — ты тотчас Спарту славишь,

А дом царя порочишь. Ты одна

Богатая, все — нищие, и выше

Пелида Менелай. Вот отчего

Царю ты не угодна. Женам надо

Любить мужей и слабых и сердец

Сварливым нравом не тревожить их.

Когда б царю фракийскому была ты

В страну потоков снежных отдана,

Где делит муж меж жен, и многих, ложе —

Что ж? Иль и там соперниц истреблять

Искала б ты, чтоб укоряли жен

Из-за тебя в неутолимой жажде…

Кто ж не поймет, что женщине больней

Ее недуг любовный, чем мужчине!

Но мы таить его умеем… О,

О Гектор мой, когда порой Киприда

Тебя с пути сводила, я тебе

Прощала увлеченья, я рожденным

Соперницей не раз давала грудь…

Я не хотела, чтоб осталась горечь

В твоей душе: лишь нежностью тебя

Я возвращала ложу… Ты ж, царица,

Над мужем ты дрожишь, росе небес

Своею каплей нежной не даешь ты

Его коснуться даже… Берегись,

Чтоб мужелюбьем матери тебе

Не постыдить!.. Нет, детям, если разум

В них не погас, с порочных матерей

Не брать бы, кажется, примера лучше…

Корифей

О госпожа, пока легко, склонись

На слово примиренья, если можно…

Гермиона

Шумиха слов! О скромности фиал,

Ты на мою нескромность даром льешься!

Андромаха

Нескромность, да… твоих недавних слов…

Гермиона

От разума иных подальше б только…

Андромаха

Стыда в вас нет, о юные уста!

Гермиона

Он в замыслах рабыни молчаливых?

Андромаха

Любовных ран ужель нельзя таить?

Гермиона

Для женщины Киприда — все на свете.

Андромаха

Для скромной, да… Но разве ты скромна?

Гермиона

Не варваров царит у нас обычай!

Андромаха

Позор, жена, и там и здесь — позор.

Гермиона

Умна ты, да! А вот спасись, попробуй.

Андромаха

На нас глядит Фетида, постыдись!

Гермиона

Тебя она за сына ненавидит.

Андромаха

Нет, дочь его убийцы^[5] — это ты!

Гермиона

Какая дерзость эту рану трогать!

Андромаха

О, скованы уста мои… молчу…

Гермиона

Зачем молчать, когда ответ мне нужен?

Андромаха

Ты не по-царски мыслишь — вот ответ.

Гермиона

Покинь сейчас алтарь богини моря!

Андромаха

Ты поклянись, что не убьешь меня.

Гермиона

Не мужа ждать для этого я буду…

Андромаха

Но раньше я не сдамся, не мечтай!

Гермиона

Вот подожгу тебя, и горя мало.

Андромаха

Мечи огонь! Богов не ослепишь…

Гермиона

Ты боль от ран почувствуешь на теле.

Андромаха

Режь! За алтарь окровавленный свой,

Ты думаешь, богиня не накажет?

Гермиона

О, варваров бесстыдная отвага…

Над смертью ты глумишься. Но тебя

Я уберу, и скоро. Знаешь, даже

Без всякого насилья. Уж таков

Силок мой новый, женщина. Ни слова

Покуда не открою, пусть само

Себя покажет дело. Оставайся,

Пожалуй, там; но если б и свинец

Расплавленный сковал тебя с подножьем, —

Пелидов сын, твоя надежда, здесь

И не мелькнет еще, а я успею

От алтаря в силки тебя завлечь…

Уходит в дом.

Андромаха

Да, в нем одном надежда… От укуса

Змеиного лекарство знает ум

Божественный для смертных, и ехидны,

И пламени загладятся следы, —

Лишь женщина неисцелимо жалит…

Примечания

4

О, молодость пощады не дает — молодость Гермионы подчеркивается постоянно и служит одним из объяснений ее характера.

5

Дочь его убийцы — поскольку Елена причина гибели Ахилла, как и множества других греков.