Самбхала

Егор Neбо

Вадим Аллахияров принимает участие в научном эксперименте и попадает на планету, созданную для причудливого развлечения – войны между богами, где расходным материалом служат человеческие души.Земная цивилизация рискует оказаться втянутой в эту страшную игру и стоит на краю гибели. Ни спецслужбы, ни сам Вадим прервать эксперимент не в силах. Остаётся действовать по обстоятельствам и надеяться на везение…

17

Я открыл глаза и понял, что по-прежнему нахожусь сейчас в подсобном помещении своей конторы. Я поспешно закрыл глаза снова.

Перед этим я успел заметить, что охранник пырится в свой телефон, работника ГРУ сейчас в комнате, кажется, не было вообще.

Итак, какие выводы можно сделать из происходящего.

Первый и главный вывод такой, что я очень скоро свихнусь от отсутствия сна.

Потому что по всему выходило, что, как только я засыпал там, я сразу же приходил в себя здесь. И для того, чтобы моему мозгу или там сознанию отдохнуть во сне, мне надо было одновременно спать там и уснуть здесь.

Стало совершенно очевидно, что надо либо сознаваться ГРУшникам в том, что происходит, либо кроить отсюда со всей возможной поспешностью — кажется, такая возможность ещё была.

Сознаваться ни в чём не хотелось решительно.

Сознаваться — это, очевидно, вляпаться в какую-то очень мутную историю.

Мне захотелось сейчас как можно быстрее покинуть это место.

Я открыл глаза.

Потом решительно встал с кровати.

Охранник оторвался от своего телефона и поднял на меня взгляд.

— О, привет, — сказал он.

— Виделись, — ответил я охране. Теперь в комнате сидел знакомый мне охранник Алексей, который всем представлялся «Лёхой».

— Как спалось? — спросил Лёха. — Говорят, тебя в обмороки кидает?

— Спасибо за заботу, — ответил я. Охранника Лёху я не любил совсем. — Да, обморок был. Лёха, мне надо идти.

— Куда это? — напрягся Лёха.

— У меня талон к стоматологу на 17:30.

Часы на стене сейчас показывали почти пять. Про стоматолога я, конечно же, сочинял на ходу.

— Какой стоматолог, — охранник стал набирать кого-то на мобильном. — Сейчас Пашной придёт, пусть он тебя и отпустит, куда там тебе надо.

— Не понял? Почему отпустит? Я что, задержан? Почему меня кто-то должен отпускать? — я лихорадочно думал о том, что мне делать. — Куда ты там звонишь, давай тогда и я позвоню. — Я достал свой телефон.

— А ты куда позвонишь? — в недоумении уставился на меня охранник.

— В ментовку, пусть приезжают и разбираются, что здесь вообще происходит, — я стал набирать номер.

Охранник опустил свой телефон. На его вызов, кажется, никто не отвечал.

— Дак ты же на работе, — растерянно сказал Лёха.

— Рабочий день у меня заканчивается в 16—30, Лёх, — я ткнул пальцем на стену, где висели часы. — Как смотреть время — разбираешься? Большая стрелочка минуты, маленькая — часы.

Охранник, совершенно очевидно, не понимал, что ему сейчас делать. Я воспользовался его замешательством.

— Пока, Алексей, — сказал я и вышел из помещения.

Хоть я ни разу не был в той подсобке, в которой очутился сейчас, примерно я представлял, где она находится и куда следовало направляться, чтобы выйти.

Я услышал, как заиграл рингтон телефона Лёхи. Очевидно, ему перезванивал майор Пашной.

Я добавил ходу, вышел в коридор. Там сообразил, где лестница.

— Алло, — сказал Лёха трубке.

Лестница, пролёт, ещё лестница, ещё пролёт, коридор, проходная.

Лицо — сделать как можно скучнее.

Кажется, на проходную ещё никто не сообщил. Охранник проходной занят чем-то важным с ручкой и газетой. Отвлёкся на секунду на меня, затем снова углубился в свои дела.

Выход.

У охранника на проходной звенит телефон. Но я, кажется, уже проскочил.

На улице навстречу мне идёт какой-то мужик в очках. Я замечаю, как при виде меня меняется его лицо. Я впервые в жизни, кажется, вижу то, что называется «остолбенел».

— Молодой человек, — говорит мне очкарик. — У вас не найдётся несколько минут на разговор?

Я смотрю на этого очкарика. Это совсем незнакомый мне человек. Извини, дядя, совсем не до тебя сейчас.

Я ничего не отвечаю очкарику, иду к своей машине.

Сигнализация, дверь, замок зажигания, задний ход, развернуться. Четыреста метров до выезда. Двести, сто, будка. Всё, кажется, уже теперь выберусь. Шлагбаум. Ключи, кнопка подъёма шлагбаума — у меня своя. Ну? Давай, открывайся, ну, сучий шлагбаум. Ну? Ну? Из будочки около шлагбаума выходит охранник.

Неа.

Никуда я не выберусь.

Если только не таранить шлагбаум.

Но идея эта дурацкая.

Выглядит шлагбаум не так, чтобы его можно было протаранить. Пешком, бросить машину?

— Здравствуйте, — охранник подошёл и наклонился ко мне в окно. — Давайте без глупостей. Поставьте машину на стоянку, и мы вместе подождем Вячеслава Фёдоровича, он через пару минут будет здесь.

Внезапно справа от моей машины остановился белый Рено. Из Рено вышел тот самый мужик в очках.

В зеркало заднего вида я вижу, как в дверях здания появляется Пашной и направляется к нам.

Похоже, ни пешком, ни на машине я отсюда уже не выберусь.

— По какому праву вы меня задерживаете? — спросил я охранника.

Кажется, я ещё на что-то надеюсь? Сейчас, конечно, охранник мне ответит: «Ой! Простите, что это я, у меня же нет такого права на то, чтобы вас задерживать», — и мне откроет. Ага.

Да нет, ни на что я не надеюсь, это просто инерция.

— Начальство подойдёт и всё разъяснит, — говорит охранник. — Машину на стоянку поставьте, не перекрывайте проезд.

Мужик в очках подходит к нам, он достаёт удостоверение, предъявляет его охраннику.

— Федеральная служба безопасности. Этот человек едет со мной. Откройте шлагбаум.

Охранник впёрся взглядом в удостоверение. Я думаю, какую-то магию слово ФСБ оказывает на любого россиянина. А на людей типа «охранник» эта магия действует просто безотказно. Охранник покорно посмотрел на очкарика и пошёл в свою будку открывать шлагбаум.

— Кажется, сейчас вам всё же стоит найти несколько минут на разговор со мной? — обратился эфэсбешник ко мне.

Что ж. Может быть, он и прав. В конце концов, главное выбраться отсюда.

— Да-да, конечно, — ответил я.

Я вышел из своей машины, обошёл её и сел в белый Рено.

Очкарик сел на водительское место. Шлагбаум поднялся, и мы выехали.

ФСБ. ГРУ. Армия боевых юнитов, синекожий Танн Тираксор, Асуры.

Мир вокруг меня, кажется, нежданно-негаданно превратился в какой-то сюр.