Ведьма. Укротившая тьму. Книга 1

Екатерина Антонова, 2022

Прошло полгода после того, как Катя смогла выбраться из костлявых лап смерти и сбежать в Японию, спрятавшись в тихом месте под названием Хиракава. Она начинает долгий путь, на котором ждут неожиданные знакомства, сложные испытания и окончательное принятие сути ведьмы. Сможет ли Катя пройти его до конца, разобраться в себе и принять судьбу, которая ей уготована?

Пролог. За тысячу лет до… (часть 2)

Чернобог и Мара какое-то время стояли над изувеченными, покрытыми черными ранами дружинниками. Сзади послышалось неистовое ржание, остальные боги приблизились и обомлели. В глазах Перуна сверкнул яростный огонь.

— Что ты наделал, брат?! — взревел он и рыжий конь неистово заплясал под хозяином, отражая его гнев.

— Я сделал то, на что у вас не хватает воли, — даже не поворачиваясь, произнес младший бог.

— Смотри на меня, когда обращаешься к старшему! — продолжал неистовствовать Перун.

Чернобог вяло обернулся, в глазах читались вызов и злоба. Мара, подняв глаза, также смело смотрела в глаза старшего брата. Лошадь младшего бога — Черная Буря выдыхала чистую тень, скребла массивным копытом мерзлую землю. Ее ржание эхом раздавалось между пустых изб. Сварог, мудрейший и сильнейший из Пантеона, примирительно вздохнул и слез с коня. Пока он шел вглубь поселения, алый плащ тихо шуршал, покрывая собой окровавленный снег. Взгляд бога упал на валяющийся рядом с догорающим костром рунический посох, который так и не получилось сжечь.

— Горислава, — еле слышно прошептал Сварог, — что же они наделали.

Мало кто из братьев знал, сколь глубока была его любовь к ведьме. С самого детства долгими снежными вечерами он учил ее. Когда девушка захотела принять мирскую жизнь, родить ребенка и стать верной женой — Сварог согласился. Бог терпел ее заносчивого, ревнивого мужа, который не мог одарить его возлюбленную ни любовью, ни наследником. Но Горислава ждала, терпела, давала в разы больше, чем тот заслуживал, ничего не требуя взамен. Пальцы Сварога задымились, но он быстро унял гнев. Рядом мелькнула тень Стрибога.

— Это жестоко, — сказал он, — убийство ведьмы — преступление, которому нет оправдания. Но кто смог с ней справиться?

Сварог покачал головой.

— Не знаю. Я даровал ей этот посох, наделенный изначальным огнем. Но что-то все же смогло ее убить. Чернобог, конечно, вспылил, но он в чем-то прав. Мы должны были вмешаться.

Боги вернулись к ветхим деревенским воротам, где Перун и Чернобог продолжали уничтожать друг друга в немом поединке. Мара лишь печально осматривала деревню.

— Они убили ведьму, — прошелестел Стрибог.

Насмешка блеснула во взгляде Чернобога.

— Стоило ли так привязываться к смертной, Сварог?

— Уймись, мальчишка, — процедил Перун.

— Поединок, — сказал младший бог, — давай решим наш вечный спор.

— Нельзя, нам запрещено сражаться друг с другом, — сказал Сварог твердо.

— Не боишься пасть от моего меча? — угрожающе произнес бог грома и витая бледная молния с грохотом врезалась в тела стражников, превращая те в прах.

— Красиво, — сказал Чернобог и снова вытянул из Нави свое копье, — но бесполезно.

— Хватит! — рявкнул Сварог и в его глаза запылали изначальным огнем, — не ведите себя, как малые дети. У нас беда!

Но гнев бога грома было не остановить. Перун обрушил град ударов на младшего брата, пытаясь искромсать того на куски. Чернобог если и уступал ему в размерах, но никак не в силе и хитрости. Он балансировал между Явью и Навью, постоянно вводя разъярённого брата в заблуждение. Младшему богу нужен был лишь подходящий момент. Один, единственный момент. Меч бога грома со свистом рассекал воздух раз за разом, однако Чернобог был неуловим.

Яростные молнии то и дело сотрясали землю вокруг, однако бог теней всегда оставался на полмгновения впереди. Перун внезапно остановился и расхохотался.

— Такова твоя сила, братец? — он прокрутил меч в воздухе, демонстрируя пульсирующие электричеством прожилки в почти белом металле, — прятаться? Уходить от битвы? Ты уничтожил этих несчастных, потерявших свой путь. Но что дальше? Их тысячи, сотни тысяч. Убьешь всех?

Чернобог появился за его спиной и сделал мощный выпад, повалив крупного, широкоплечего Перуна на землю. Удар был такой силы, что меч выпал из рук бога грома и вонзился в ближайший сугроб. Младший брат наступил ногой на его правую руку, холодно окидывая взглядом.

— Побеждает тот, кто наносит последний удар, — сказал он.

Тени стали выползать из-под земли и хватать беспомощного Перуна за руки, ноги, горло. Они стягивали его тело, не давая шевельнуться. Да, тени были слабы, не могли навредить богу, проникнув внутрь, однако сковать — вполне. В руках Чернобога сверкнул Сварг. Он планировал положить конец пресмыкательствам перед старшими братьями. Однако сгусток алого пламени врезался в молодого бога, повалив того на землю, опаляя и обжигая его плоть.

— Сварог, — прорычал Чернобог.

— Я терпел, когда ты ослушался и своевольно убил наших детей. Терпел, пока ты насмехался над смертью моей ведьмы. Но сейчас ты занес меч над собственным братом и этого я терпеть не намерен.

Изначальное пламя, гибкое и обжигающее, изогнулось и закрутилось вокруг молодого бога, прожигая его лицо, тело, разрывая одежду. Он со звериным рыком рухнул на колени и исподлобья взглянул на Сварога. Несмотря на то, что Перун был сильнейшим воином среди Пантеона, именно Сварога уважали больше других. Бог грома поднялся и отряхнулся. В его глазах блеснул победный огонек. Он приблизился к младшему брату и произнес:

— Ты пропустил последний удар, мальчишка.

— Перун, — сказал Сварог устало, — он молод. А ты куда полез в драку?

— Нужно было проучить его за дерзость, — сказал тот, вытаскивая меч из серебряного снега.

Повисла тяжелая тишина, прерываемая лишь мерным дыханием лошадей. Сварог все еще держал младшего брата на привязи. Спустя несколько долгих минут он молча сел на коня и дал указание остальным. Чернобог криво улыбнулся.

— Что, братцы, оставите меня здесь? Снова пустите все на самотек, как и с этим, — он смачно плюнул в ноги стоящего рядом Стрибога, — христианством?

— Нет, — спокойно ответил бог огня, — мы проучим тебя за дерзость и вольность поведения.

С этими словами его конь Рассвет направился к темному ночному лесу. Остальные боги последовали за Сварогом. Перун шел чуть поодаль, то и дело бросая тревожный взгляд на терпеливо идущего пешком младшего брата. Несмотря на обуявшую его ярость, бог грома любил Чернобога, считая его своей противоположностью.

— Мы оставим его в Чертоге Кощея, — сказал Сварог глухо.

Чернобог рассмеялся.

— Заточишь меня в моем же царстве, братец?

Бог огня даже не взглянул в его сторону. Разбираясь с младшим братом, боги и не заметили, что Мара исчезла, а вместе с ней — и Сварг.

Чертог Кощея представлял собой высокий, грузный терем, целиком созданный из обугленного дерева. Вокруг него носились вихри Стрибога, не давая даже тени ступить за проклятый порог. Острая крыша тонула в черных облаках Нави, а в пустых коридорах выл ветер, способный свести с ума даже бога. Ведь именно он нес сквозь черные стены наказ древнего, сильного чудовища, способного уничтожить и Явь и Правь. Затащив совершенно спокойного и инертного Чернобога в одну из просторных комнат, Сварог приковал его к стене черными, покрытыми сажей цепями.

— Меня моими же цепями? — спросил младший бог, — любящие братцы.

— Ты заслужил тысячелетие в изгнании. Не за то, что сотворил, а за то, что пустил в себя гнусные мысли о мести, возмездии и высшем правосудии. — сказал Сварог, — когда придет время, оковы спадут и ты вновь присоединишься к нам в тереме Рода.

— Вы думаете, тысяча лет что-то изменит? И миллион лет не поможет мне забыть о предательстве людского рода! Вы хотите, чтобы я принял их, простил и полюбил? Не бывать сему!

— Тогда ты просидишь здесь вечность, Чернобог, — сказал Сварог и направился к выходу.

Ответом ему был лишь обреченный звон цепей, сковавших запястья брата, которого он так любил, но которого пока не мог простить.

Раскол в Пантеоне больно ударил по каждому из богов. Сварог исчез, вместе с братом Хорсом пытаясь отыскать оставшихся в живых волхвов, знахарок и колдунов. Стрибог и Перун охраняли Терем, ни единым словом не вспоминая заточенного младшего брата. Мара бесследно исчезла, тем не менее продолжая поддерживать покой в Нави, а духи, населяющие Правь, стали один за другим погибать от неизвестной хвори.

Чернобог все то время был скован, не ведая, что происходит с родным миром. И так холодное сердце черствело, обрастая ненавистью, словно колючими шипами ровно до того момента, как до него дошел шепот еще одного пленника.

— Хе-хе, — скрипучий, темный и властный, голос дошел до ушей израненного Чернобога.

— Кощей, — прошептал он, — сколько лет.

Бледных губ коснулась улыбка. Обожженная кожа охлаждалась под порывами ветра, несущего странный, манящий голос. Даже годы в холодной тюрьме не смогли унять раны, нанесенные огнем Сварога. Можно сказать, что Чернобог наслаждался тем, что не видит падения Пантеона.

— Они и до тебя добрались, — шепот усиливался, — до меня дошел один слух. Будто славяне отринули вас. Как интересно.

— Заткнись! Они — лишь жалкие ведомые овцы. Перебьют друг друга и все. Остается лишь ждать.

— Так ли ты их ненавидишь? Или внушаешь себе, подавляя скорбь от предательства?

— Я знаю тебя, Кощей — сказал Чернобог, — речи твои ядовиты, проникают в разум любого, кто внимает. Зачем мне тебя слушать?

— А ты не думал, что твои братья просто покинули тебя? Считая неспокойным ребенком, которого поставили в угол, чтобы не мешал творить историю?

Младший бог лишь усмехнулся.

— Зачем ты говоришь со мной? Я скован также, как и ты, Кощей. Помощи от меня никакой. Или поболтать не с кем?

— Я очень слаб, мальчик, — ветер снова принес скрипучий глас злодея, — но тебя боится сам великий Сварог. Иначе бы не заковал здесь. Наивно полагает, что ты сможешь разжечь огонь гнева и ярости в выживших. Но ты можешь уйти отсюда.

Чернобог смачно тряхнул массивной цепью, и черная сажа посыпалась на покрытые могильной пылью кожаные сапоги.

— Какой побег? Я сам строил этот терем. А еще он крепко защищен ветрами Стрибога. Как только сделаю шаг отсюда — меня разорвет на части. Нет, спасибо. Пожалуй, пока здесь посижу.

И молодой бог плюхнулся на пыльный деревянный пол, прислоняясь широкой спиной к мертвому дереву и закрывая глаза. К лешему Кощея с его сказками. Особенностью Чертога было то, что за его стенами пленника нельзя услышать, даже если тот будет кричать в агонии. День сменял день, неделя — неделю, затем годы, столетия. Чернобог дремал, не в силах сопротивляться то и дело накатывающей усталости. Раньше он за собой такого не замечал. Словно болезнь, слабость наполняла бога тени, а затем отступала. Но с каждым днем хворь становилась сильнее, поглощая его почти целиком. Пока, открыв глаза, молодой бог не увидел, что его тело стало почти прозрачным.

Нет, он точно не сошел с ума. Сколько прошло времени? Чернобог больше не чувствовал связи с Явью. Внутри сияла пустота.

— Ты проснулся, маленький бог, — знакомый шепот снова разорвал тьму чертога, — твои братья рассорились и пали. Оставили тебя здесь, пока полностью не исчезнешь.

— Их вера… тает, — с трудом шевеля губами, произнес Чернобог, — нет! Всегда должны оставаться те, кто верит!

Шепот пронесся по пустым коридорам и улетел вверх, растаяв у самой крыши. Молодой бог начал с яростью дергать за цепи, но те все равно не поддавались.

— Я могу помочь тебе сбежать отсюда, — вкрадчиво и заискивающе, голос Кощея обволакивал Чернобога, — но взамен ты выпустишь меня.

— Еще чего, — прорычал младший бог, — чтобы ты все уничтожил?

— Все и так уничтожено. Я покажу тебе.

Перед глазами Чернобога пронеслись страшные сцены. Массовые казни, сожжение целых деревень подобно той, в которой погибла ведьма Сварога. Дружинники не жалели никого: старики, дети, женщины умирали сотнями и тысячами. А затем все стихло. Вой ветра исчез. Все исчезло. И младший бог сделал свой выбор.