И целого Космоса мало. Среда обитания – Космос. Часть 2

Екатерина Аристова

Сможет ли Саманта Корф найти смысл своего существования и вернуться домой?Сможет ли Белина Айлин, положившая жизнь на поиски Сэм и мхуурров, исправить ошибки своего прошлого, злобнойтенью нависшие над Млечным Путем?Сможет ли человечество отвоевать свое место во вселенной?Смогут ли люди забыть, что такое война?

09

Июнь пятьсот тридцать седьмого года. Галактика Хога, Созвездие Змеи — Млечный Путь, Внешний рукав

Гаапт пал. Эта новость мелькала уже несколько месяцев на всех волнах космоэфира. Журналисты и спикеры всех семи департаментов без устали мусолили эту тему.

Молодая темноволосая женщина с серой кожей и яркими глазами, в которых, казалось, застыли целые созвездия, смотрела в иллюминатор, прислонив лоб к прохладному стеклу. Неделю назад ее корабль ворвался в вакуум Млечного Пути, и эта новость первой встретила ее. И женщина не знала, как воспринять это. Когда-то Гаапт был ее тюрьмой. Персональным адом. И первой реакцией стала радость, что больше никто и никогда не сгниет заживо на рудниках. Но там же она встретила удивительных созданий, ставших друзьями. И мысль о том, что их не стало, причиняла нестерпимую боль.

И все же она вернулась домой. Через четыре года. Невыносимо долгие четыре года. Которые порой летели, словно секунды. Калейдоскоп эмоций, который она прочувствовала на родине мхуурров, до сих пор не отпускал, но самое острое и яркое чувство — осознание, что ты наконец-то дома. Пусть там порой было страшно, больно, и невыносимо тоскливо.

— Люди остались без топлива, — заметил серокожий валиурец, стоявший рядом.

— Плевать.

— Как только кончатся запасы, человечество окажется прикованным к планетам.

— Плевать.

— Морришшдра целенаправленно захватила Гаапт. Знала, какое ранение окажется смертельным.

— У нас ее зовут Цирцеей. Привыкайте к этому имени.

— Если ты призовешь всех мхуурров, затерянных в Млечном Пути, люди смогут передвигаться по галактике.

— Такое ощущение, что я говорю со стеной. Сказала же — мне плевать.

— А есть то, что тебя волнует в этой новости?

— Да. Аборигены Гаапта. Они либо мертвы, либо поглощены Цирцеей. Что еще хуже смерти.

— Значит, такова судьба этой расы. Ее время прошло. На обломках этой цивилизации родится что-то новое.

— Если мы уничтожим Цирцею.

— Да. Ты — уничтожишь.

* * *

Будь как дома, путник, я ни в чем не откажу.

Множество историй, коль желаешь, расскажу.

Король и Шут — «Лесник»

Четыре года назад Саманта Корф, она же Фредерика Петерман, она же Гертруда Гроссман, прошла сквозь черную дыру в галактику Хога. Обратилась в ничто и нигде, чтобы вновь возродиться на той стороне.

Она не знала, сколько времени прошло после поглощения, прежде чем вновь осознала себя. Вокруг нее плескалась вязкая густая темнота, но ощупав себя, Сэм пришла к выводу, что есть тело, и по крайней мере одно из ее шести чувств — осязание. Ни звуков, ни запахов. Слепота или бесконечная тьма вокруг. Попыталась мысленно дотянуться до Одиссея, но наткнулась на ментальную стену.

Первая мысль — это загробный мир, в который она так упорно не верила. Истерически посмеялась над этой идеей, немножко поплакала, впала в уныние.

И когда спустя вечность раздался первый звук в этой новой мрачной вселенной, Саманта почти обрадовалась. В ее замкнутый, словно материнская утроба, мирок ворвался равнодушный механический голос, настолько ледяной, что по коже запрыгали мурашки. Мурашек же не бывает в загробном мире, не так ли?..

— Назовите себя.

— Кто вы? — ее голос прозвучал несколько истерично, и Сэм одернула себя. Чем бы ни было это существо, нельзя показывать свой страх.

— Назовите себя.

— Где я?

— Назовите себя.

— Что с моим кораблем? Где он?

— Назовите себя.

Саманта вздохнула. Бесполезно. Похоже, существо не было ни живым, ни разумным. Робот, запрограммированный на определенный алгоритм диалога. И она не сдвинется с мертвой точки, пока не последует протоколу.

— Меня зовут Саманта Гертруда Фредерика Корф-Гроссман.

Посмотрим-ка, отреагирует ли программа на такое длиннющее имя.

— Недопустимое количество символов. Назовите себя.

Как и ожидалось. Сэм усмехнулась.

— Саманта Корф.

— Как вы здесь оказались?

— Где — здесь? Я понятия не имею, где я и как сюда попала.

— Как вы здесь оказались?

ДА ТВОЮ Ж…

— Прошла сквозь черную дыру.

— Какова цель вашего визита?

Хороший вопрос. Какой ответ удовлетворит робота, учитывая, что она сама не знает, зачем она тут? Вернее, знает, конечно. Они обсуждали это с Одди. Но сработает ли это?

— Я искала дом…

Робот заткнулся. Странно. Либо она ответила правильно, либо сломала его ответом.

Краем сознания отметила, что вокруг произошли изменения. Не сразу поняла, в чем дело. Появился запах. Странный. Душистый. Сладкий. Словно сюда внесли букет цветов, собранный на просторах Андрисе. Так, хорошо. Осязание — есть. Слух — есть. Обоняние — на месте. На этой мысли Саманта отключилась.

* * *

Следующее пробуждение ознаменовалось новым этапом: вернулось четвертое чувство — зрение. Саманта обнаружила себя лежащей в центре странного студенистого ложемента. Попыталась встать, но вязкость субстанции не позволила.

— Не двигайся, — произнес кто-то мягким шипящим голосом. — Диагностика еще не окончена.

— Кто вы?

— Меня зовут Ди-воо-н’а. Я — нирмаа мира Тессдра-Нейдрри.

Если бы я еще понимала, что это значит…

— Нирмаа — это звание, — охотно пояснил голос. — В вашем мире вы называете таких людей правителями. Тессдра-Нейдрри — часть галактики Хога, закапсулированная нами очень давно, чтобы в остальную вселенную не смогла проникнуть морришшдра.

— Вы — создатели мхуурров и валиурцев? — догадалась Сэм.

— Да. Я вижу, малыш Одиссей многое рассказал вам о нас. Мы — грольды.

— Не знала, что здесь в ходу галакто.

— Ты говоришь с нами на нашем языке. Вместе с генами валиурцев тебе пришло и это знание.

Теперь девушка и сама поняла, что набор звуков, складывающийся в мозгу в привычные слова и фразы, на самом деле ей не знаком.

— Одди обещал мне теплый прием. Я сомневалась, но никак не думала, что меня и здесь станут препарировать.

— Мы лишь проверяем состояние твоего здоровья. Ты отличаешься от валиурцев странным набором других генов, но смогла пройти сквозь врата-домой. Мы заинтересовались. Кроме того, наша политика безопасности требует проверить наличие в организме морришшдры.

— Это еще что такое?

— Органическое существо-паразит, поражающее клетки нервной системы, мышечную ткань и мозг. Превращающее всех в своих рабов с единой целью — плодиться. Кро-суу-л’а только что сообщил мне, что она побывала в твоем теле некоторое время назад. Он видит остаточный след. Но валиурская кровь уничтожила ее.

И тут до меня дошло…

— Вы говорите о Цирцее?

— Да. Разведчики сообщали, что в вашем мире она зовется так. Диагностика закончена. Ты здорова. Можешь встать.

Ложемент мягко спружинил, и Саманта даже ойкнуть не успела, как оказалась на своих двоих.

Теперь можно и оглядеться.

Овальная комната в форме яйца. Странная аппаратура обтекаемой формы и яркой расцветки. Прозрачные стены, за которыми находилось множество таких же комнат с неспешно двигающимися существами. Парочка этих особей стояла сейчас перед Самантой. Высокие, в полтора раза выше ее. Худые, похожие на гигантских богомолов. Две руки, две ноги. Большая голова. Глаз нет. На их месте — тонкая пульсирующая кожа. Маленький безгубый рот. Вместо ушей — небольшие отверстия. Надо лбом — два тонких, как у улитки, отростка, венчающихся оранжевыми зрачками.

Один из них, с темно-красной кожей, одетый в просторную сиреневую хламиду, мигнул ей «рожками» и отвернулся к аппаратам.

Моя эмпатия подсказала, что его подмигивание можно расценить, как мягкую и вполне дружелюбную улыбку.

Второе существо похоже на улыбашку, как брат-близнец. За исключением одеяния и цвета кожи. Этот был нежно-лазурным. Костюм состоял из белоснежной тоги, красной накидки, множества странно-расположенных ярких кусков ткани по всей поверхности одеяния. И темно-синие браслеты на руках, от плеча до запястья. Украшения как бы намекали, что это и есть правитель грольдов, тот самый нирмаа с непроизносимым именем. Впрочем, таким же именем мог похвастаться и «доктор».

— Наша внешность не пугает тебя? — мигая отростками, поинтересовался нирмаа.

— Ничуть. Дома я видала существ намного страннее вас.

— Но ты нервничаешь. Почему?

— Не знаю, чего ждать от вас. Кем вы считаете меня? Шпионом? Врагом?

— Гостьей-другом. Твой набор генов не может сделать тебя другом-сестрой. Но мы рады видеть тебя здесь. Ты можешь жить тут, пока не решишь вернуться.

— Я не хочу возвращаться. Некуда.

— Знаю. Но все может измениться. Мы тоже никогда не хотели отгораживаться от остального мира и жить, словно отшельники, постепенно вымирая. Но нам пришлось.

— По вашей аналогии и мне придется вернуться?

Грольд мудро промолчал.

— Где Одиссей? Как он? Я не могу с ним связаться.

— С малышом мхуурром все хорошо. Он отдыхает. Но будет рад тебя услышать через несколько часов.

* * *

Стынет лед на губах,

Смотрит сквозь меня Судьба,

И вперед дороги нет,

Нет назад пути.

Ария — «Пророк»

С каждым днем Саманта все больше открывала для себя мир Тессдра-Нейдрри, или как она называла его про себя, Тэсс-Нэй. И он не уставал ее удивлять. А иногда и шокировать.

Грольды — древняя раса, зародившаяся примерно пять миллиардов лет назад в галактике Хога. Как и эросианцы, они появились благодаря бушевавшей в то время радиации в галактике. Углеродно-кремниевая форма жизни. Дышат смесью газов: метан, кислород, аргон. Но в экстренных ситуациях могут запасаться воздухом на продолжительное время. Например, могут находиться в вакууме дольше остальных существ, особенно — людей. За счет кремниевых соединений, составляющих основу их кожи, их организм менее чувствителен к перепадам температур и давления. А накопленный в легких кислород не разрывает альвеолы, а наоборот, продолжает питать кровь.

Два сердца расположены в нижней части туловища, над мочеполовой системой. Пищеварительная система — в левой части тела. Легкие — в правой. Скелет в целом похож на человеческий, лишь ребер больше за счет альтернативного расположения органов.

Грольды — гермафродиты. И размножаются отличным от углеродных форм жизни способом. Когда Саманта впервые увидела этот процесс, решила, что рабочая особь просто занимается высадкой цветочной рассады.

Этот народ можно назвать расой Садоводов. Они выращивают все. Мебель, технически сложные устройства, топливо, здания и даже миры. Ну и, конечно, свое потомство.

Раз в двадцать циклов каждая особь-условно-женского-пола откладывает яйца-споры, которые затем помещают в питательную среду, состоящую из почвы, минералов, витаминов. Спустя еще цикл его организм претерпевает изменения, и грольд становится особью-условно-мужского-пола. Оплодотворяет кладку семенной жидкостью, которая начинает созревать в мочеполовой системе сразу же после яйцекладки.

Первые росточки будущего поколения любовно удобряются и поливаются по определенной схеме. И когда существо обретает конечности, заканчивается формирование мозга. Их корневая система отпускает туловище, и маленький грольд становится самостоятельным существом. Относительно самостоятельным. Ему все еще требуется забота родителя.

Грольды не испытывают сексуального влечения или агрессивных всплесков. Они не знают, что такое адреналин. Возможно, именно поэтому их цивилизация до сих пор не выродилась и не уничтожила сама себя.

Большинство представителей этой расы — сильные псионики, обладающие телепатией и телекинезом.

Грольды различаются цветом кожи. Он играет большую роль в кастовом плане. Правящая верхушка — бледно-голубые. Ученые — темно-красные. Разведчики — оранжевые, а рабочие особи и обслуга — темно-фиолетовые.

Это не является задумкой грольдов. Просто у детей проявляются те или иные склонности в зависимости от кожи. Фиолетовые обладают большей выносливостью и физической силой. Красные — научным складом ума. Оранжевые — аналитическими способностями, наблюдательностью и мимикрией. Голубые — ораторским даром, умом, конечно же, и умением убеждать.

Независимо от родителя, в каждой кладке появляются разноцветные дети. Однако, в процентном отношении рабочая каста преобладает количеством. Меньше всего — голубых, и они всегда были самыми болезненными детьми, требующими особого ухода.

У грольдов одинаковое отношение к представителям любой касты. Уважение к каждому созданию заложено в их генах.

Несмотря на жутковатую внешность, они оказались миролюбивыми и любознательными существами. Изначально даже не нуждались в армии — бороться за территории или жизнь на момент их зарождения было не с кем.

Планета-прародительница, Теззу, имела в наличии скудную живность и растительность, поэтому грольды в процессе познания галактики вывели в лабораториях невероятных представителей флоры и фауны, играя с ДНК-кодами и молекулярными соединениями.

Знакомясь с их бытом и нравами, Саманта узнала страшную тайну появления Цирцеи. Единственная причина их стыда перед Вселенной.

Трудолюбивые грольды изучили вдоль и поперек свою солнечную систему. А так как войн у них отродясь не было, и размножались они без потерь, им вскоре пришлось думать о расселении народа дальше, вглубь галактики. И вот однажды, спустя два миллиарда лет спокойного существования, они наткнулись на весьма любопытное растение, обладавшее вполне животными инстинктами. Планета была не очень-то гостеприимной, с разреженной атмосферой и морями из жидкого метана. Никакой другой жизни здесь не было. Кроме грязно-зеленого мха. Хотя чуть позже грольды обнаружили под землей туннели искусственного происхождения с руинами подземных зданий. Значит, когда-то здесь жили разумные существа, по какой-то причине вымершие или покинувшие этот мир.

Археология их не очень увлекала. Их больше интересовал мох. Привезя образцы на одну из своих жилых планет, они заметили, что мох в новой атмосфере воспрянул духом. И вдруг из мха превратился в паразита, заражающего все и всех.

Грольды боролись. Но не особо успешно. Зараза распространялась со скоростью света между мирами. И тогда они поняли, что вовсе это не мох, а вполне себе разумное существо, не имеющее никакого отношения к флоре, и просто временно этой самой флорой прикинувшееся. Эволюция сделала это существо поистине грандиозным выживанцем.

Так гласила официальная версия, распространенная среди рабочих особей грольдов. Но Саманту терзали смутные сомнения по поводу ее правдивости. Уж слишком сказочной казалась история. Тот факт, что ученых больше заинтересовал мох, чем призраки неизвестной цивилизации, о которой они ни сном ни духом на протяжении веков, заставил лингвистку углубиться в исторические хроники и жизнеописания грольдов.

И вот что странно: множество событий в разных источниках трактовались с нескольких точек зрения, порой весьма противоречивых. Но только не момент находки паразита. Во всех летописях было одно и то же, вплоть до порядка построения слов и фраз в предложениях. Нирмаа отказался прокомментировать эту литературную аномалию, сославшись на то, что это слишком болезненная тема для их народа.

И Саманта отступила.

* * *

В отличие от грольдов, искусственно выведенные валиурцы универсальны, обладают генетической памятью и размножаются привычным для углеродной формы жизни способом.

Единственный их недостаток — излишняя миролюбивость. Грольды, отправляя их на поиски и уничтожение паразита, боялись, что, будучи идеальными охотниками за носителями Морришшдры, валиурцы уничтожат на своем пути не только их. Поэтому в их гены заложили идеальную блокировку «не навреди никому, кроме зараженных». Куда уж там лингвистам с их скромной «режь кого хочешь, но людей не трогай». Это и послужило причиной почти полного вымирания валиурцев, отправленных во «внешние» миры. Например, во время побега с Андрисе серокожие не сражались с людьми. Нет, они просто пытались своей ментальной силой притормозить, задержать солдат, пока галопом неслись к своим спрятанным от людских глаз челнокам.

И снова Сэм, вспоминая свои впечатления о пребывании на Ваал-Ра и сравнивая их с хрониками грольдов, ощущала нестыковку. Не все так просто с валиурцами. Особенно если учесть, что группка, с которой не повезло столкнуться экипажу «Гая Музония Руфа», допустила гибель корабля и людей, а потом спокойно свалила в закат, оставив гостей на растерзание умирающей звезде.

Может это и не противоречит их хваленному пацифизму, но точно идет в разрез с идеями о валиурском уважении всего живого и сущего.

Да и этот Жрец, он же генетик, он же спаситель Саманты, тоже не так-то прост. Дело даже не в том, что он говорил, а как. И пусть его мысли были от Сэм всегда закрыты, выражение его лица, а особенно серебряных глаз, абсолютно не вязалось с ролью жертвы.

Вселенная полна забавных совпадений. Стоило Саманте задуматься о старом подозрительном знакомце, как он тут же объявился в ее поле зрения. Сии-н Доо Кррихх, главный Жрец Ваал-Ра, и по совместительству, главный нейрохирург Андрисе, благополучно прибыл домой вместе с остатками своей паствы.

Саманта скучала в «кафе», если так можно назвать гротескное шарообразное помещение, стены которого обросли грибами. Но здесь подавали еду и питье, а значит, можно считать заведением общепита.

Пища грольдов, естественно, не подходила как людям, так и валиурцам. Убить не убьет, но расстройство желудочно-кишечного тракта и нулевая усвояемость обеспечены. Но грольды заботились о своих «меньших братьях», потому недостатка в валиурских яствах в таких заведениях не было.

Любопытные грольды обычно подсаживались к Сэм во время ее трапез, конечно, вначале вежливо интересуясь, не против ли она, и отходили без малейшей обиды, если девушка оказывалась не в настроении для беседы. Их интересовали малейшие подробности жизни вне Тэсс-Нэй.

Но сегодня — день всеобщего заявления нирмыы, и каждый житель каждой планеты предпочел поужинать дома, вглядываясь в экраны, с которых вещал их правитель. Конечно, Сэм не ощущала себя одинокой: абсолютно все стены были прозрачными. Очищение организмов от отходов жизнедеятельности считалось естественным, чувства стеснения у них отродясь не было, а сексом они не занимались. Даже сейчас она могла видеть нескольких грольдов в соседних домах, которые сосредоточенно внимали бледному чуваку, вещающему, наверное, что-то очень интересное. Но в самом кафе не было ни одной живой души. Даже еда подавалась бесплатно, выставленная на кухонных тумбах в стиле шведского стола.

Но вот открылась дверь, и в здание вошел валиурец, показавшийся Сэм знакомым. Она оторвалась от поглощения холодного супа из щупальцев местной водоплавающей «птицы» — существа с крыльями, клювом, заполненным острыми зубами, пушистым хвостом и щупальцами вместо лапок. Обычно от этого вкуснейшего, освежающего в жару блюда она не могла отвлечься даже под страхом смерти. Но посетитель ее заинтриговал. Особенно, когда вдруг улыбнулся, кивнул, и взяв со стола тарелку с мясным салатом, приправленным мягким морским кораллом, двинулся к ней.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Сиенна.

О, нет! Опять это проклятое имя! А значит…

— Мы встречались на Ваал-ра?

— Без головного убора и расшитой юбки меня сложно признать, понимаю.

Ага! Жрец с непроизносимым именем, который поведал о моем прошлом.

— Что ж, я рада, что вам удалось покинуть умирающую планету без проблем.

— А тебе — покинуть вашу негостеприимную галактику. Как прошла операция?

— Ну, я же жива. Значит, нормально.

— Я бы подобрал другое слово. Удовлетворительно. С самого начала все пошло не так, как мы планировали.

— Вы планировали спасти мать и ребенка от Цирцеи. И у вас это получилось. Или я чего-то не знаю?

Жрец поморщился и пожал плечами.

— Как долго ты пробудешь здесь?

— Я не собиралась возвращаться, — нахмурилась Саманта. — Я даже не знала, что это возможно. Нечего мне там делать. Хотя…

— Как и здесь?

— Да… Грольды милые. И все здесь у них милое. Даже дома. И кухонная утварь. Готова поспорить, что та кастрюля мне улыбается. Но что я буду делать здесь? Быть центром паломничества местных? Когда-нибудь я им надоем, и они перестанут меня содержать. А потом? Работать? Кем? Я ничего не умею. Только убивать. А потом мучиться от раскаяния и чувства вины. Второе удается лучше всего.

— Не думай пока о будущем. Зачем заранее настраивать себя на тоску? А что касается грольдов — для них ты уникальное создание. И я уверен, что у них большие планы касательно тебя.

— Надеюсь, не станут препарировать, как Белина?

— Ваша правительница спасла тебе жизнь. Я слышал о ней. И даже знаком с теми, кто сумел вырваться из ее научных центров. Она никогда не ставила своей целью истязание подопытных. Ею двигала лишь природная любознательность.

— Серьезно? — Саманта чуть не подавилась супом. — Ты защищаешь ту, кто всеми правдами и неправдами способствовала практически полному вашему уничтожению?

— Я говорил об опытах, а не о направленном геноциде. Конечно, по сравнению с моими создателями Белина — глупый ребенок. И от того злой.

* * *

Надо мною — тишина,

Небо полное дождя,

Дождь проходит сквозь меня,

Но боли больше нет.

Ария — «Я свободен»

Время текло неспешной густой патокой с вяжущим вкусом. На несколько месяцев скучающая Саманта нашла себе новое занятие. Вместе с Одди колесила по Тэсс-Нэй, изучая планеты и знакомясь с их обитателями. Пару раз наткнулась на милейших с виду хищников, о которых когда-то поведал ей Одиссей. И лишь память об этих образах помогла среагировать вовремя, а то быть бы ей переваренной чужеземной фауной.

Девушка попыталась их убить, но быстро поняла, что ей с ними не сдюжить. Все хваленные лингвистические навыки здесь были бесполезны. Звери вели себя совершенно непредсказуемо, двигались слишком быстро и имели толстую шкуру. Пришлось делать ноги. Секунда промедления, и твари сожрали бы не только ее, но и десантный челнок.

Она могла бы с ними потягаться, лишь накачавшись Цирцеей. Ведь судя по рассказам Макса, во время побега Саманта нагнала страху на всех, двигаясь почти со скоростью звука и орудуя голыми руками, как заправский иглоплюв.

Да, возможно, будь у нее с собой парочка плазмометов, дело бы выгорело. Но грольды забрали все запасы оружия. Спасибо, что хоть стилеты оставили. Видимо, не придав значения и сочтя их чем-то вроде ритуальных предметов.

Большинство граждан СПЕКТРа до сих пор удивляет зацикленность лингвистов на холодном оружии. Среди ксенозоологов всегда бытовало мнение, что, как и земные, инопланетные крупные хищники не любят жить и охотиться большими группами. За исключением самок с их пока еще слабым потомством и кивано, которые, как и волки, относятся к семейству псовых и любят сбиваться в стаи по пять-шесть особей. Считалось, что даже иглоплювы — одиночки.

Поэтому Миа Кастильо, основательница «Эриды», в процессе обучения лингвистов сделала упор на холодное оружие. Охотиться с тяжелой снайперской винтовкой с глушителем — удовольствие сомнительное. А все остальное, включая последние модели энергетического оружия, производило невообразимый шум, на которой, без преувеличения, могло сбежаться все зверье планеты.

Конечно, когда речь шла о подавлении восстаний аборигенов, лучевики были востребованными. Лингвисты умели с ними обращаться не хуже десантных отрядов зачистки. Но тихонько под покровом ночи пришить лидера инопланетной оппозиции — святое дело. Мие удалось привить симпатию к холодному оружию первому поколению выпускников Эриды. И чем дальше, тем любовь становилась сильнее.

Никто и никогда не мог сравниться с лингвистами в умении владеть кинжалами. Скорость передвижения и реакция оттачивались годами, как и подвижность кистей. Пока десантник перезаряжал винтовку, лингвист мог воткнуть стилет в глаз иглоплюву, вытащить его, и повторить процедуру еще с десятком особей. Конечно, не обошлось без генетических модификаций. Но даже их недостаточно без упорных и изнуряющих тренировок.

Важной особенностью являлась индивидуальная подгонка оружия к каждому ученику. Поэтому Саманта так тяжело переживала потерю эридианских стилетов — пара была выкована специально для нее, с учетом всех особенностей, включая длину пальцев. Те, что Серж достал для нее позже из-под полы, конечно, были настоящими, пускай и взятыми под шумок с трупа лингвиста. Но она так и не сумела сраститься с ними. Удобная гарда, прочная сталь, но эта парочка никогда не сможет стать продолжением ее рук. Особенно в этом мире, где Саманта по всем параметрам уступала местным зверушкам.

Когда интерес грольдов к ее особе стал спадать, Сэм и вовсе скисла. Попыталась основать школу рукопашного боя для заинтересованных, но таковых не нашлось. Пришлось обойти все местные библиотеки и, затарившись книгами любых форматов и видов, удалиться на борт Одиссея, где оставалось предаться меланхоличному изучению мира грольдов, их быта и биологии. И даже прикинуть способы их уничтожения. На всякий случай.

Одди робко заикался о поисках пары для генезиса*. Но Саманта лениво отмахивалась от его предложений. Она не находила валиурцев привлекательными для такой цели, кроме того, этот вид физиологических потребностей, похоже, впал в спячку.

Но год спустя все изменилось. Одиссей получил срочное послание с Теззу, столичной планеты Тэсс-Нэй. Нирмаа изъявил сильное желание увидеть Сэм и что-то обсудить. Лично. Заинтригованная девушка без промедления спустилась на планету, надеясь, что ее жизнь сдвинется с мертвой точки.

Теззу — удивительная планета, поросшая гигантскими грибами, которые видно даже из космоса. Они являлись единственными участками «суши». Вырастали из опутывающего всю планету вязкого океана едкой кислоты, которая их и породила. Для перемещения между «континентами» грольды использовали огромных хищных «бабочек», прирученных особой кастой, криисмоо. Самый ближайший смысл при переводе на галакто — охотники. Но это слово с трудом вмещало весь спектр заданий криисмоо.

Я уже однажды была здесь. Но в прошлый раз круг приземления челнока находился на том же грибе, что и место моего назначения, Музей Генезиса. Сегодня сотрудники круга, мягко «улыбнувшись» рожками на голове, подвели меня к загону, сквозь прозрачные стены которого на меня злобно пялилась глазами-усиками здоровенная тварь с радужными крыльями. При этом злорадно потирая хитиновыми лапками-бревнами и что-то нащелкивая клювом на своем языке.

Память услужливо подсказала момент семимесячной давности, когда дикая сестрица этой блошки чуть не схарчила меня, не прикладывая при этом особых усилий.

— Предлагаете оседлать этого монстра? — я нервно поежилась, косясь на «бабочку». Та точно так же косилась на меня.

— Праттиро — услужливая фенро, — улыбнулся мой проводник. — Она никому не причиняет неприятностей.

Странные создания эти грольды. Сначала они создают хищников забавы ради. Потом учатся подавлять их кровожадные инстинкты и влюблять в себя.

— Не сомневаюсь. Но я ей не особо нравлюсь.

— Вы — не грольд.

И слава богам. Правда, злющая «бабочка» заставила меня на пару мгновений пожалеть, что я не вылупилась из яйцеклада на грядке…

— Ладно, Праттиро. Посмотрим, кто кого одолеет. Учти, сбросишь меня в кислоту, вернусь с того света и повыдергиваю тебе все твои усики. И крылья в придачу.

Фенро совсем по-человечески повела яркими крыльями, словно жеманная дама — плечами. Я восприняла это как знак относительного согласия, означающего — «посмотрим, подруга».

Первое ощущение, когда ее крылья подняли нас над грибами — страх. Дикий, первобытный, безотчетный. Для человека, без особых проблем плавающего время от времени в вакууме — реакция донельзя странная. Но спустя пять минут я втянулась в процесс.

В ушах свистел звонкий ветер, пахнущий пряной травой с нотками сладкой приправы. Внизу расстилалась волшебная картина — сиреневые и ярко-синие пятна грибов, поднимающихся над жгуче-розовыми кислотными морями. Вызывало восхищение еще и двухцветное, благодаря составу атмосферы, небо: бледно-бирюзовое у горизонта и мрачно-фиолетовое, плавно переходящее в матовый черный у границы стратосферы. Коричневый теплый карлик и два его красных спутника завершали пейзаж. А впереди, куда ни кинь взгляд — грибы, грибы, грибы. С прозрачными домами. На одном из «клочков суши» мне попалась делегация маленьких грольдов, едва сошедших с грядки. Они восторженно завизжали нам вслед, и наперебой замахали руками. Совсем как человеческие дети.

Высоченный гриб, исполин среди остальных «континентов» Теззы, увенчанный здоровенным зданием-каплей из голубоватого студня, был нашей конечной целью. Я знала об этом дворце лишь из открытых информационных источников грольдов. Нирмаа раньше предпочитал встречаться со мной для допросов, или как он это называл — «ознакомительных вопросов с целью улучшения качества моей жизни в их мире», в общественных местах. Я и не стремилась попасть сюда. А теперь поняла, что зря. Если бы попросилась на экскурсию — не отказали.

Когда до дворца-студня оставалось совсем немного, я разглядела внутри под колпаком полупрозрачные сталактиты и сталагмиты на всей его площади. Желтоватые, бледно-розовые, светло-зеленые. Сферы и полусферы. Пирамидки. Конусы. Не идеальной геометрической формы, конечно, но в этом и был их шарм. В темно-бордовых лучах заходящей звезды вся эта фантасмагория искрилась и переливалась всеми оттенками красного. И сливаясь с цветом каждой отдельной фигуры, добавляла что-то новое. Весьма удачный мистический эффект. Да и просто красивое зрелище.

Внутри, как и везде, сновали грольды с небольшими вкраплениями валиурцев. Нет-нет, да проскользнет серой молнией невысокая, на фоне хозяев Тэсс-Нэй, фигурка.

Фенро по имени Праттиро мягко спланировала к подножию здания. Двое темно-фиолетовых тут же отделились от студенистой стены, протянули руки к «бабочке», и она, радостно защелкав, пошлепала к ним, неловко переваливаясь. Третий грольд, чуть светлее «конюхов», дружелюбно улыбнулся, мигнув усиками и предложил следовать за ним.

Зал, в который я попала, был неправильно-овальной формы. Вся мебель — прозрачная, мягко пружинистая, медузообразная, как и стены. Слуга скрылся за стеной тысячи коридоров, а я так и не рискнула присесть в одно из «кресел», боясь, что никогда уже не поднимусь. Из огромного сонма общественно-развлекательных мест я всегда выбирала облюбованные валиурцами: там всегда попадались более-менее твердые табуретки. Серокожие не очень-то жаловали студенистые предметы обихода.

Еще один слуга (а может и мой провожатый, я плохо различала одноцветных особей) принес поднос с плошками, наполненными водой и, как я уже знала по опыту, сладкой кашей с местными злаками и сухими фруктами. Это стандартный набор гостеприимства. Для приглашенных валиурцев, разумеется. Но я не была голодной, поэтому отказалась. Слишком уж разъедало меня любопытство. Понятно, что это непростое, даже по меркам замороченных грольдов, здание является резиденцией правителя. Но для чего ему понадобилось принимать меня здесь, не понятно. И судя по количеству плошек, на этой встрече должен присутствовать некто серокожий.

Нирмаа бесшумно вплыл в комнату, когда Сэм уже решила, что про нее благополучно забыли. Главный грольд вдруг очаровательно зарделся, сделавшись ярко-голубым. Замялся. Пришлось брать инициативу в свои руки.

— И зачем я здесь?

— Мягкого пред-сновидения, уважаемая Сиенна… — почти ласково произнес Ди-воо-н’а.

Пожелание мягкости в мире-студне давно звучит, как издевка. Еще это ненавистное имя…

— Мхуурры, оставленные в вашем мире, сообщили нам печальные вести.

— Вы можете общаться с «млечниками»*, невзирая на капсулизацию?

— Да, — не очень уверенно кивнул нирмаа.

— Значит, Одди тоже в курсе?

— Прошу, не злись на него. Он не хотел тебя волновать. Боялся, что ты захочешь вернуться домой.

— Так, и что за грусть-тоска одолела мхуурров?

— Морришшдра активизировалась.

— Хм. Чем я-то смогу помочь? Тут лекарства нужны, а не бывшая лингвистка…

— Ты пока плохо понимаешь суть Морришшдры.

— Почему же? Я читала ваши хроники.

— Не всегда истина лежит на поверхности. Не всегда в истине нуждаются. Не всегда истины достойны.

Ха. Как я и думала, история грольдов полна вранья. Как и человеческая.

— Но ты — достойна. Я удивлен, что он не поведал тебе.

— Кто «он»?

— Тот, кто унаследовал знания наших служителей исцеления. Тот, с кем ты уже встречалась в своем мире.

— Жрец валиурцев, что ли?

— Шестьдесят лет назад он был одним из… как вы их называете — врачей. После уничтожения его исцеляющего дома, когда твои соплеменники пришли за ним, он стал исцелять не тела, а души. Потому выбрал путь религии. Чтобы помочь остаткам своего народа.

— Да, он говорил, что присутствовал при моем… эм… исцелении, если хотите.

— Верно. Он хотел вернуться на планету, чтобы найти тебя и закончить начатое.

— Но на планете случился апокалипсис другого рода, — подхватила Саманта.

— Ты об иглоплювах? — позади нее раздался тихий, но твердый голос. Оказывается, валиурцы тоже умеют бесшумно подкрадываться.

— О, а вот и не к ночи упомянутый Сии-н Доо, — скривилась девушка. — Хотите поговорить о том, о чем умолчали при нашем знакомстве?

— С иглоплювами мы бы справились, — продолжил валиурец, словно не слыша ее. — Нирмаа имел в виду высадку десанта для зачистки Андрисе.

— А какой был выбор?

— Оставить планету в покое.

— Вы человечеству уничтожение этих тварей сейчас инкриминировать пытаетесь, что ли? — изумилась Саманта. — Да будь моя воля, я бы все планеты, где они тусуются, зачистила водородными бомбами, не глядя.

— Об этом и речь. Вы даже не поняли. Не захотели понять, почему они восстали против вас.

— Если вы устроили это собрание, чтобы посочувствовать иглоплювам, увольте. Позвольте откланяться.

— Стой! — нирмаа вскинул руку, а рожки-жгутики, на которых крепились глаза, умоляюще перекрутились между собой. Саманта уже знала, что этот жест вполне может заменить человеческое прижатие ладоней к груди. — Мы здесь совсем по другому поводу. Кррихх, не нужно ничего доказывать. Она не знает-в-понимании.

Валиурец кивнул. И протянул девушке руку.

— Мир?

— Временное перемирие. Я, может, и не знаю-чего-то-там-понимаю, но зато помню, как вы бросили нас на умирающей планете.

— Вот как? — Ди-воо-н’а уставился на серокожего. — Кррихх, я разочарован. Это не первая ошибка твоей группы. Взяли с собой сувениры, что было строжайше запрещено. Не закончили начатое, переборщив с эмпатией. И наконец, находясь, благодаря счастливому стечению обстоятельств, в шаге от удачного завершения задания, все бросили на произвол вселенной.

Жрец, не отрываясь, смотрел на Саманту. Отповедь «создателя», судя по отсутствию реакции, его мало волновала.

— Я знал, что ты спасешься. Ты не должна была погибнуть. И не погибла. Я знал.

— Это такое валиурское извинение? — ухмыльнулась Саманта. — Ладно, замяли. Интересно послушать, в чем же еще ошибся непогрешимый Сии-н Доо Кррихх.

— Милая Сиенна… — тяжело, совсем по-человечески, вздохнул грольд. — Тебя ведь не это интересует на самом деле, не так ли? Ты ведь не просто так сюда прибыла. Может, ты полагаешь, что всего лишь пыталась спрятаться от той, которая продолжила то, что начал Кррихх, и спасла тебя. Или хотела найти место, которое сочтешь своим домом? Но в глубине души ты знала, что и здесь не найдешь покоя.

— Неужели? Всегда приятно услышать о своих собственных мотивах со стороны. И чем же я руководствовалась, по-вашему?

— Желанием узнать, почему все это случилось с тобой. За что. И кого винить.

— Ну, и?.. Кого же?

— Нас. Но мы постараемся искупить вину.

* * *

— Куда мы полетим в первую очередь? — не отрывая взгляда от иллюминатора, спросил бывший жрец.

— Хочу проведать подруг.

— А потом?

— Понятия не имею, — Саманта недовольно передернула плечом. — Вообще не знаю, зачем я здесь.

— Значит, последние четыре цикла прошли зря.

— Спасибо. Утешил. Грольды хорошо меня натаскали по части искусства охоты. Но одна я не справлюсь. Затопчут толпой. Что я должна делать? Передать свои знания другим?

— Всему свое время.

— Само собой. Может, пока просто поговорим?

— О чем?

— Ну… Дай подумать, — лингвистка сделала вид, что размышляет, а затем повернулась к Жрецу и уставилась на него, пытаясь перехватить серебряный взгляд. — О моей матери. Ты хорошо знал ее? Какой она была? Мои детские воспоминания не слишком-то объективны.

— Всему свое время.

Чтоб тебя разорвало.

Да-да, я прекрасно знаю, что ты меня слышишь.

Глоссарий 09:

Млечники — оставленные в Млечном Пути мхуурры.

Генезис — ближайшее по смыслу слово в переводе с грольдского языка, обозначающее процесс вынашивания и оплодотворения потомства. Одиссей под этим словом также подразумевает спаривание.