Случайный трофей Ренцо

Екатерина Бакулина, 2018

Он – Лоренцо Луци, военный трибун, бесстрашный герой, прошедший огонь и воду. Он возвращается домой спустя пять долгих лет, надеясь, что молодая жена все еще ждет его, скучает и помнит. У него большой светлый дом в предместьях Илоя, оливы и виноградники… и планы – пожить, наконец, спокойно в тишине. Она – пленница и военный трофей. У нее нет имени, нет семьи, она потеряла все, что у нее было. Осталось только упрямство и гордость. И жажда свободы. Он выиграл ее в кости. Случайно, в игре с грошовыми ставками. И привез домой… не зная еще, что жизнь его уже никогда не будет прежней.

9. Илойский трибун

Кофе уже не действует, только руки начинают трястись.

И голова трещит. Но от головной боли таблетки есть, пока действуют, хоть и не до конца. Ничего.

Со сном хуже.

Есть стимуляторы и посильнее кофе, где-то там даже коробочка завалялась, но Ренцо решил, что сейчас это не выход. Если бы быть уверенным, что — пара дней, и все закончится, можно будет спокойно отоспаться, то хватило бы здоровья попробовать. Ночи на две бы — еще ничего. Дальше… За неделю он однажды посадил сердце… и не только сердце, хорошо еще гильдейские врачи вытащили, поставили на ноги. Но больше такого повторять не хотелось, не мальчик уже, врачи могут и не успеть. Да и не захотеть тоже могут, если он пойдет против интересов Гильдии. А он идет.

До дома — четыре ночи, а что будет потом — сказать сложно, возможно, еще хуже. И уж совсем плохо заявляться домой, после стольких лет, обожравшись стимуляторами, когда нервы совсем ни к черту. Дома дети, вся эта дрянь их касаться не должна. Не стоит втягивать их в личные дела.

Мэй сидела, завернувшись по уши в одеяло.

Подумал, что он ведь охраняет не от нее, не за свою жизнь опасаясь, как в первую ночь. Сейчас она нападать не станет, все изменилось. Теперь он стережет, чтобы никто не пришел за Мэй. Они могут прийти. А потом сказать, что она пыталась бежать и… Нет, мертвая Мэй им не нужна, но он все равно ее потеряет.

Зачем ему это?

Продать Мэй Гильдии — куда проще. И пусть разбираются.

Завалиться спать, наконец, и выспаться? И гори оно огнем? А то голова гудит.

Он подошел, сел рядом.

— Мэй, — позвал ее.

Она обернулась, глядя так настороженно.

— Мэй, я ведь могу тебе доверять?

Она как-то неопределенно пожала плечами. Доверие сейчас — это очень сложно, он понимал.

— Ты не попытаешься сбежать, если я усну? — спросил Ренцо. — Там, снаружи, гильдийцы, они ждут тебя. Ты ведь сама не хочешь к ним, правда?

Она едва заметно улыбнулась.

— Я уже сказала вчера, ты можешь спать, я не сделаю ничего. Здесь это глупо.

— Хорошо, — сказал он. Взял и вытянулся рядом, прямо на земле. — Я посплю тут, мало ли что. Если вдруг кто-то зайдет или ты услышишь шум, то буди меня сразу, договорились? Просто толкай, я проснусь.

— Кто-то зайдет?

Мэй ощутимо напряглась, тревога в ее глазах.

— Если я не хочу отдавать тебя добровольно, то они могут найти другие пути. А потом расскажут мне, что ты сама сбежала. Не стоит давать им повод. И не волнуйся, законных оснований у них пока нет.

Ренцо лежал на спине, глядя на Мэй снизу вверх.

По-хорошему, конечно, стоило заставить ее все рассказать. Он имеет право знать, или уж не ввязываться. Это может дорого ему стоить.

Хотя не ввязываться уже поздно.

Мэй смотрит на него…

Такая красивая, и так близко, что сердце замирает, и даже сон уходит на второй план. Она краснеет под его взглядом, и становится еще прекрасней. Хочется сказать что-нибудь такое простое и приятное, но страшно испугать. С комплиментами у Ренцо всегда были проблемы, правильные слова не выходили… да и с женщинами плохо выходило тоже.

— Ты очень красивая, — сказал он. По крайней мере честно.

У нее дрогнули губы, но она их тут же поджала.

— Я должна как-то расплатиться за твою помощь, да? Ты говорил, что я могу выкупить свою свободу. Чего ты ждешь от меня? Только магии? Или чего-то еще? Как от женщины…

Она запнулась, краска залила щеки окончательно.

— Нет, — сказал Ренцо. — Как от женщины я жду от тебя только понимания. Дома меня ждет жена, и хотеть чего-то от тебя было не честно. Даже не по отношению к тебе, а по отношению к ней. Жена и дети. Так что, только магия, если ты умеешь.

Мэй чуть улыбнулась.

— Умею, — сказала тихо. — Я попробую.

Потом, подумав немного, повернулась к нему, села ближе, потянулась.

— Закрой глаза. Я могу кое-что сделать даже сейчас, если ты не боишься. Я знаю, что в Илое не любят магию…

— Не боюсь, — сказал Ренцо. — В Илое нет магии, только Гильдия.

Глаза он послушно закрыл. Почувствовал, как ее ладонь коснулась его лба — такая нежная и теплая, чуть подрагивающая от волнения.

— Сейчас… Не двигайся, ладно.

— Хорошо.

Справедливости ради, магией можно и убить, Ренцо слышал, как чистокровные джийнарцы могут убивать одним прикосновением. Но, пожалуй, он готов ей доверять. Если хочешь доверия — доверься сам, иначе ничего не выйдет.

Тепло. Мягкое тепло под ее пальцами, оно проникает сквозь кожу, растекается по всему телу. И даже сознание чуть-чуть плывет, что-то происходит. Кажется, он засыпает, и уже ничего не может сделать, даже пошевелиться нет сил. Но так хорошо… Спокойно. И вдруг тепло уходит.

Мэй убрала руку.

— Ну, как? — осторожно спросила она.

Ренцо открыл глаза, моргнул. Словно спал и проснулся, голова больше не болит, невероятная ясность и легкость, какой давно уже не было. Он приподнялся на локтях, огляделся, мелькнула даже мысль, что действительно уснул и проспал несколько часов кряду. Невероятно.

— Голова не болит, — сказал он, пытаясь все осознать. — Ты действительно умеешь.

Ренцо слышал, но вот так, на себе, испытал в первый раз.

— Умею, — Мэй улыбнулась. — Но, наверно, лучше, чтобы никто не знал, у вас это не принято. А тебе все равно стоит поспать, иначе надолго моих сил не хватит. Я могу снять усталость и боль, но не окончательно избавить от нее.

Мэй права, лучше чтобы никто не знал, иначе отобрать ее поводов прибавится. Такие способности даны немногим.

— Спасибо, — сказал он.

Она кивнула, принимая благодарность.

— Ты спи, — сказала она. — Если я что-то услышу, то сразу разбужу тебя, — потом снова завернулась в одеяло, словно в кокон, и легла рядом. — Сегодня я посторожу.

Ренцо облизал губы, невероятным усилием подавил в себе желание обнять ее, прижать к себе.

— Ты удивительная, Мэй.