На Патриаршем мосту

Екатерина Береславцева, 2015

В жизни Даши Светловой всё происходит строго по плану: учительство в школе, упорные занятия айкидо, общение с родственниками и никакой личной жизни. На мужчинах она поставила жирный крест уже давно, после признания мужа, теперь бывшего, что он, оказывается, влюбился вовсе не в неё, а в её сестру-близняшку Машу. Но всё стремительно меняется, когда на её пути встречаются двое: смуглый красавец Захар, весьма подозрительный в своих ухаживаниях, и неизвестное науке существо, похожее на… жар-птицу. Что это – знаки судьбы или всего лишь совпадения? Есть ли связь между этой пичугой и другой – златоглавой птицей из старинной легенды, и не перепутал ли на этот раз новый воздыхатель двух сестёр? Это первая часть дилогии о Даше и Маше Светловых.

Глава 8

— Я уже по шагам твоим поняла, что что-то случилось! — радостно встретила меня сестрица на пороге нашей квартиры. — А теперь вижу: я оказалась права! Неужели это произошло, наконец?

— Что — это? — буркнула я, снимая туфли.

— Ты решила уйти из школы!

— Не дождётесь!

Моя сестра уже лет десять уговаривает меня сменить профессию. А если быть совсем точной — почему-то Машка вбила себе в голову, что нам с ней обязательно надо заниматься совместным делом. И конечно же, дело это должно быть интересным именно для неё, для Машки, а что, как не туристический бизнес, способно принести не только доход, но и удовольствие? Так считала сама сестра, и эту мысль она постоянно внушала мне. Но я всегда отличалась стойким упрямством и дотошностью в следовании выбранной цели.

— Дождёмся, вот увидишь! — пообещала сестрица. — Ты же меня знаешь!

— Как никто другой, — хмыкнула я.

И это была правда. Даже наши родители не чувствовали своих дочерей так, как ощущали друг друга мы с сестрой. Нам не мешало даже то, что характеры у нас были совершенно разными. О Машкиной бурлящей фантазии слагались легенды, я же всегда отличалась здравым и прагматичным умом. То, на что у меня в школьные годы уходило несколько минут — решение задачки по алгебре или синтаксический разбор предложения, — выбивало мою сестру из колеи надолго. Зато в написании сочинений Машке не было равных. Кстати, именно это обстоятельство и подвигло меня ещё упорнее взяться за предмет литературы, и в итоге моя настойчивость вылилась в профессию учителя русского языка и литературы, а Машкины фантазии — в журналистику. Правда, останавливаться на достигнутом сестрёнка не захотела. Некоторое время назад она вдруг оставила нагретое местечко в редакции крупного издания и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, подалась в парикмахеры. Но и на этом её искания не закончились. Спустя год, съездив по путёвке в Египет, она ещё раз повернула штурвал своей жизни и направила корабль к дальним берегам. Заманчивым и неизведанным. Сначала — как агент по привлечению клиентов, а потом и как экскурсовод. Болтать языком у неё всегда получалось отлично.

Ну а в личной жизни итог у нас с ней был один — обе не замужем. Правда, Машка по причине, отличной от моей кардинально, — при великой массе поклонников сердце её так и не смогло выбрать кого-то одного. Так она и жила, порхая из одной страны в другую, завязывая везде отношения, но держа душу на амбарном замке. Да, такая она, моя любимая сестрёнка! Так что ещё вопрос: где дольше пребывает её Афанасий Петрович: то ли со своей официальной хозяйкой в двушке на Пражской, то ли с её родственниками в густонаселённой квартире на восьмом этаже, откуда и гулять-то не погуляешь — высоко! Другое дело второй этаж с широким балконом — ходи себе, как барин, да хвостом помахивай!

Мы очень переживали, что и брат наш окажется одиночкой, и по очереди знакомили его то с одной девушкой, то с другой, пока Макс не взбунтовался. Какое-то время Машка ещё продолжала водить подружек в гости, но после того, как однажды флегматичный Максим сбросил любимую дублёнку сестры с восьмого этажа, Машка присмирела. И вот радость — кажется, наш брат справился и без нас! Об этом он успел обмолвиться мне днём, а я, конечно, тут же отправила эсэмэску сестрице.

— Он ещё не начинал рассказывать?

— Сказал, что докладывать будет сразу всем. Чтобы потом не повторять, как попугай, одно и то же, — хмыкнула Машка. — А мы тебя ждём, ждём! Могла бы и не ходить сегодня на своё айкидо!

— Могла бы, но пошла…

Я задумалась. А если бы я пропустила тренировку, Захар, посетивший нас сегодня, не увидев меня, ушёл бы дальше искать нужную группу? Какая жалость, что я пошла! Эх, где была моя интуиция? Жила бы теперь себе спокойно, не вспоминая вредного типа! И павлина сфоткала бы…

— О чём ты сейчас подумала, а? — Маша ткнула указательным пальцем мне в живот.

У нас была с ней такая игра. Загадывали что-то в тайне от другой, а потом пытались угадать, кто о чём подумал.

— У тебя есть одна попытка! — тут же сказала я.

Вот никогда тебе не догадаться, родная моя! Хотя совпадения у нас и бывали, причём такие невероятные… Но не в этот раз!

— Так… — она приблизила своё лицо к моему. — Кажется, это не мужчина. И уж точно не работа. Значит, спорт. Ага. Что-то случилось на тренировке. Нет? Так-так-так…

Она прикрыла глаза.

— Сдаёшься?

— Подожди, ты не даёшь мне сосредоточиться! Айкидо, вечер, набережная, мост… Мост! — воскликнула она. — Я вижу мост! А, я угадала!!

— Ну-ну, а дальше? — меня разобрало любопытство. — Допустим, мост. А что на нём?

— На мосту… — она опять зажмурилась. — Такое что-то… разноцветное… летающее… Парашютики? Нет, не парашютики. Такое какое-то… переливающееся… И… странное какое-то… Нет, не знаю! Сдаюсь!

— Эх, ты! А ведь так близко была! — огорчилась я.

— Ну скажи, Даш! Что там было, на мосту твоём любимом? Что?

— Девочки! — из гостиной донёсся мамин голос. — Вы что там, уснули?

— Треплются, — пробасил папа. — Последними сплетнями делятся. Святое дело, не трогай их, мать.

— Потом расскажу! — быстро пообещала я сестре и схватилась за ручку двери.

— Не забудь! — она прошмыгнула в комнату под моей рукой и, первой бухнувшись на своё место, показала мне язык. Девчонка!

— Ну что, всё съели или хоть капельку оставили? — спросила я, степенно опускаясь на стул. А сев, не забыла хорошенько придавить к полу босые пальцы своей сестрёнки.

— Ой, — вскрикнул Макс. — Уйди, Афанасий Петрович!

— Афанасий Петрович на кухне! — хохотнула довольная Маша. — А здесь только Дашка. Та ещё животная!

— У тебя животик болит, Машенька? — забеспокоилась бабуля. Я прыснула. Макс загоготал, мама улыбнулась, а папа нахмурился.

— Долго ещё ваша карусель продолжаться будет? — строго спросил он.

— А что, мы из регламента вышли, папа? — хихикнула Машка.

— Мария, не паясничай!

— Я не Мария, я Дарья!

— Очень смешно… — папа улыбнулся правым уголком губ.

Да, до двух лет наш отец путал своих дочерей, это истинная правда! Я-то сама этого не помню, но мама частенько подтрунивает над папой за тот его прошлый грешок. А когда нам с Машкой исполнилось по два года и моя сестрёнка вдруг заговорила — я молчала ещё какое-то время, — папа сразу же просёк, в чём наше отличие, и с тех пор как-то приноровился. Сейчас с этим стало ещё проще — стиль одежды у нас с сестрой настолько разный, что надо очень сильно постараться, чтобы нас перепутать. Строгие деловые костюмы предпочитаю я, Машка же напяливает на себя такие безвкусные пёстрые одеяния, что порой даже наш спокойный братец не выдерживает. Нет, вслух он себе не позволяет высказываться, за него это делают его выразительные глаза. «Таким взглядом убить можно!» — возмущается Машка в такие моменты. Но менять одежду при этом, правда, не спешит. Упрямство — наша общая с ней черта.

— Правда, давайте уже приступим к еде, — примирительно сказала мама. — Мы и так задержались. А у нас режим.

Мама, как любой медицинский работник, строга во всём, что касается здоровья. Даже если не все домашние подчиняются её правилам — а таковых в нашей семье большинство! — себе мама старается не потакать. Бабуля тоже из поддающихся, и Максим иногда её поддерживает, а с папой спорить бесполезно. Впрочем, как и со мной, и с Машкой. Нет, Машка, конечно, может иногда схитрить, сказав: «Да-да, мамочка, ты права, мясо с жареной картошкой весьма вредно для здоровья!» Но ей проще, живёт она отдельно, а мне приходится постоянно защищаться. Папа — особый случай. К нему мама даже не пытается подобраться — дохлый номер!

— Макс, ну рассказывай же скорее! — Сестра нацепила на вилку дольку огурца и подтолкнула Макса локтем. — Как она тебя нашла?

— А с чего ты взяла, — невозмутимо ответил Максим, — что это она меня нашла, а не я её?

— Ой, двадцать семь лет не искал, а тут вдруг на́ тебе, изменился! Рассказывай кому-нибудь другому!

— Так значит, вам не рассказывать? — не меняя тона, спросил брат.

— Ну и зануда же ты! — Машка свирепо пережёвывала хрустящий огурец. — Бабуль, скажи!

— Максим, не тяни резину! — строго сказала бабушка. — Как её зовут, сколько ей лет, и кто её родители?!

— Понял? Отвечай! — Машка принялась за второй огурчик.

— Маша…

— Ну? — Машка оторвалась от еды.

— Я говорю — зовут её Маша.

— Нет! — вилка с наполовину откушенным овощем звонко шлёпнулась на стол.

— Ей тридцать пять лет…

— Нет!! — вскрикнула бедная мама.

— И у неё есть дочь!

— О-о-пс, — сказал папа и уронил газету в салат.

— Здрасте, приехали… — пробормотала я.

— Ты же хотела племянников, сестрёнка, — улыбнулся Максим.

— Но не так быстро!

— Значит, я оказалась права — она окрутила тебя и теперь схавает, как вот эту пупырчатую штуковину! — заявила Маша и с хрустом прожевала остаток огурца.

Бабуля кашлянула.

— Я думаю, мой родной внук не мог выбрать себе плохую девушку! — твёрдо сказала она и с любовью посмотрела на Макса.

— Спасибо, ба! — он расплылся в счастливой улыбке.

— Скажи, что ты пошутил, братик! — жалобно попросила Машка.

— Я не умею врать, ты же знаешь…

— Знаю, — громко вздохнула она. — Ну а сколько лет… нашей племяннице?

— Десять! — с гордостью сказал Максим.

— Большая девочка выросла, — грустно произнесла мама.

— Да-а-а… — поддержало её семейство.

— И что, уже ничего нельзя изменить? — Папа, при всём своём суровом характере, никогда не вмешивался в жизнь своих детей. Удивительное, но весьма приветствуемое младшими членами этой семьи качество.

— Нет, отец. Извини, — без улыбки произнёс брат.

— Ну что ж… Тогда знакомь, — сказал, как отрезал, папа.

Мы присмирели. В конце концов, могло быть и хуже. А вторую Дашу в нашем доме я вряд ли бы вытерпела…

Договорились, что смотрины проведём в ближайшие выходные — так было удобно всем. Машка, правда, слегка поартачилась — якобы у неё намечалась поездка в Грецию, но, поразмыслив, решила, что судьба родного брата ей гораздо дороже работы, а в турагентстве, кроме неё, есть ещё достойные экскурсоводы, и — согласилась. С условием, что бабуля испечёт свой фирменный торт. Машка всегда умела извлекать выгоду из жизненных перипетий.

— Даш, — перед Машкиным уходом мы с ней уединились в моей комнате. — Быстро говори, кто там был на мосту, и я побегу. Мне ещё вещи разбирать, а вечером у меня гости!

— Ночью, — с ухмылкой уточнила я. — И не гости, а гость. Один. Правильно я поняла?

— А вот и неправильно! — хихикнула она. — Двое!

— Двое? — выдохнула я. — Ты в своём уме? Опять бомжей каких-нибудь приютила?

— Фи, это уже не актуально, сестрёнка! — фыркнула она. — Нашла о чём вспомнить!

— Вообще-то те несчастные тётушки неизвестной национальности жили у тебя — дай-ка припомню — всего пару месяцев назад!

— Много воды утекло с тех пор… — многозначительно произнесла Маша.

— Та-а-ак! — протянула я. — Конечно, мы с тобой в последнее время не часто встречаемся, но всё-таки могла бы и поделиться с родной, понимаешь, сестрой!

— Ну подожди, Даш, я сама ещё ничего не поняла…

— Маш? — я заглянула в серые, точно такие же, как и у меня, глаза. — Ты никогда раньше так не говорила…

— Ну, Даш, ну пожалуйста!

— Ладно! — смилостивилась я. — Ведь всё равно расскажешь, я же тебя знаю!

— Конечно, сестрёнка! — с готовностью воскликнула она. — Куда я от тебя денусь? Ну, так что там с непонятным явлением на Патриаршем мосту?

— А, на мосту… — Я помедлила. — Непонятное явление — это ты правильно выразилась. Там был павлин.

— Кто там был? — её глаза расширились.

— Павлин. Птица такая. С разноцветным хвостом.

— Спасибо за пояснение, а то я забыла, — съязвила она. — И что это хвостатое там делало?

— Просто сидело. На ограде моста.

— Там киношку снимали, что ли? — не поняла Маша.

— Если бы! Тогда бы всё было понятно. Но птица эта, павлин, просто сидела на чугунной оградке, как на жёрдочке. А когда сзади меня этот гад мяукнул, павлин расправил крылья и унёсся в далёкую даль…

— Ты бредишь? Павлины не умеют летать!

— Умеют, да ещё как! Своими глазами видела!

— Ну, не знаю, — с сомнением протянула Маша. — Надеюсь, фотки-то ты успела сделать?

— Котяра этот, то есть Захар, спугнул, и всё мне обломал!

— Не поняла. Какой кот и какой Захар? Или это одно и то же существо?

— Вероятнее всего, одно и то же. Наглое чванливое животное.

— Дарья! — папиным тоном прогнусавила Маша. — Не паясничай! Ты можешь объяснить нормальным русским языком, кто был с тобой на мосту?

— Захар! Наш новенький, с айкидо! Пижон и вообще наглый тип! Правда, с рукой он мне помог — воду свою дал. И платком рану обмотал. Зато потом…

— Кстати! — оборвала меня сестра. — Я ж про руку у тебя хотела спросить, и этот наш младший брат меня с толку сбил. Ты вчера поранилась? Вечером?

— Да. А что, опять?

Я уставилась на Машкину руку. Так и есть! В том же месте, где мне полоснули по пальцам ножиком, ясно виднелись свежие царапины. Разница была только в одном — у меня покалечена левая кисть, а у сестрёнки — правая. Зеркальная. Я перевела взгляд на её лицо.

— Нам не привыкать, правда? — задумчиво заметила она.

— Ну да… Слушай, а с тобой что приключилось?

— Да у меня вчера чуть кошелёк из сумки не вытащили, — блеснула глазами Машка.

— Что?? — ошалела я.

— А что, у тебя тоже? — от изумления она бухнулась на мою кровать.

— Нет, не у меня, — я присела рядом. — Ну-ка, быстро рассказывай! Вытащили или нет?

— Хотели, будь они неладны! Короче, гуляла я по набережной — не одна, между прочим! — и вдруг чувствую — что-то такое сзади меня происходит. Ну, я же нутром такие вещи чую, ты меня знаешь!

— Знаю, знаю! Дальше-то что?

— А ничего! — хихикнула она. — Мой спутник, такой, знаешь ли, бравый дядечка, настоящий полковник, хвать того гражданина, который к моей сумке подбирался, за руку! И тот как сиганул в кусты! Только мы его и видели! Успел, правда, по пальцам моим чем-то острым пройтись, гад.

— Та же история, — усмехнулась я. — Только не у меня сумку украли, а у другой дурочки. Но я в атаку полезла, представляешь?

— Да, ты у меня такая, сестрёнка! — с восхищением сказала Машка. — Слушай, а Захар твой что же? Сам не мог помочь?

— Во-первых, он не мой! А во-вторых, он прибежал, когда дело было уже сделано.

— Ага, на готовенькое, значит! — развеселилась сестрица. — Знают они, когда вовремя в игру вступить!

— Зато тебе повезло! Колись, что ещё за настоящий полковник? Это ты его сегодня в гости ждёшь?

— Тьфу на тебя! — она вскочила. — Ему полтинник, не меньше!

— Самое то! — я тоже поднялась. — Ты же всегда любила парней постарше…

— Ну не настолько же, Даш! Восемнадцать лет разницы — это чересчур даже для меня. Десяточка — ещё куда ни шло.

— А сегодняшнему гостю сколько же? — небрежно поинтересовалась я.

— А вот не скажу! — Машка помотала головой. — Даже не пытай!

— Кстати, знаю я одну пытку, которую ты ни за что не выдержишь! — я сделала шаг вперёд с грозным выражением лица.

— Ага, так я тебя и подпустила! — она быстро отлетела к двери и взялась за ручку. — Бабуля, Дашка меня обижает!

Конец ознакомительного фрагмента.