Прошу любить и не жаловаться

Екатерина Береславцева, 2014

Женька Беликова, новоиспечённая москвичка с неустроенной личной жизнью и неудавшейся карьерой, возвращается в родной город после 20 лет разлуки. Чтобы уверить своих друзей, что жизнь её удалась, она решает выдать за своего успешного жениха незнакомца, с которым свела её судьба в очереди за билетом на поезд.

ГЛАВА 3

Москва закрутила меня с первого же шага, который я сделала, спустившись на грязный перрон.

— Давайте ваши вещи, девушка! — какой-то человек в клетчатой кепке дёрнул за мой чемоданчик.

— Зачем это? — растерялась я и чуть не выпустила поклажу из рук.

— Одной-то тяжело, небось! — прищурился хитро парень. — А я домчу с ветерком, даже не заметите.

— Ой, нет, спасибо, — помотала я головой и отдёрнула чемодан. — Я уж сама как-нибудь, не беспокойтесь!

— Было б о чем беспокоиться! — презрительно сплюнул он на асфальт и, развернувшись ко мне спиной, побежал к другой жертве.

Да-а-а, гостеприимный город, подумалось мне весело. Одной тут и правда не останешься, вон сколько народу кругом!

Людей было много. Очень много. Я всегда замечала — стоит только мне куда-нибудь прийти, и тут же набегала целая куча, и пристраивалась рядом, и дышала в спину.

Полстраны, наверное, не меньше, сбежалось к моему приезду, решила я, проталкиваясь сквозь толпу. И как все узнали, что я приезжаю?

Впрочем, я недолго веселилась.

— Женька! Я тут! — мне махала руками моя бывшая одноклассница, к которой, собственно, я и приехала.

— Привет, Надюшка! — я обняла девушку и улыбнулась долговязому парню, держащему Надю за руку.

— А это мой муж, познакомься, Жень!

— Константин, — представился тот и расплылся в улыбке. Да, именно с этой улыбки и началась моя грустная история про Москву. Ведь в ту же секунду мне стало понятно, что я никак не уживусь в одной комнате с этим человеком. Даже два месяца, о которых мы и договаривались с Надюшкой.

— Ты пока поживёшь у нас, — говорила мне Надежда по телефону, — а потом найдёшь себе комнатку и переедешь. Тут все так делают, Жень! В нашей коммуналке в каждой комнате по несколько человек живёт, а в одной даже две семьи, представляешь?

Теперь-то я представляю! За пятнадцать лет, которые меня швыряло из квартиры в квартиру по огромной Москве, я чего только не видела! Сейчас даже вспоминать не хочется… И не буду! Лучше буду думать о предстоящей встрече с девчонками! Я ведь очень сильно виновата перед всеми. За эти годы я ни разу — ни разу!!! — не приезжала домой! Первое время ещё созванивалась с Дашкой, от неё узнавала последние новости обо всех наших, но потом и эти звонки прекратились. Трудно сказать, почему так происходило. Ведь ближе моих друзей у меня никогда в жизни никого не было. Дашка вообще мне как родная сестра, мы с ней знакомы практически с самого рождения! Сначала одна группа в детском саду, потом один класс, один факультет в училище искусств, один институт… Если вдуматься — просто невероятно! Мама до сих пор удивлённо качает головой, вспоминая нашу трогательную дружбу.

— Женечка, как же так получилось, что вы с Дашутой теперь редко общаетесь? — мама всегда задаёт этот вопрос, когда я приезжаю к ней в гости.

Мои родители живут в Подмосковье, куда они перебрались через несколько лет после моего отъезда из Арбузова.

— Не знаю, мамуль, как-то не получается, — развожу я руками.

— Эх, — печально вздыхает моя мама, — а ведь как дружили!

Это правда! Дашка знала все мои тайны, да и от меня у неё никаких секретов не было. Мы проводили с ней дни с утра до вечера, расставаясь лишь на ночь. Одно время даже подумывали снять квартиру на двоих и жить самостоятельно. Вот дурёхи!

…Эх, Дашка, Дашка, вздохнула я. Если бы ты только знала, как мне грустно было без тебя все эти годы! Но я не могла вернуться ни с чем, ты понимаешь?

— Девушка, это вы мне? — ко мне повернул весёлое лицо какой-то парень, за которым я стояла в очереди. Он подвинул ногой свою сумку, лежащую рядом на полу, и мой взгляд невольно скользнул по яркой белой надписи на оранжевом боку. «Ковбой» — вот что было написано на сумке. И никак иначе!

— Я что, уже вслух стала думать? — ахнула я.

— Да я пошутил! — успокоил меня весельчак, заметив ужас в моих глазах. — Ведь люди всегда о чем-нибудь думают, вот я и спросил у вас…

— Ну, знаете! — вырвалось у меня.

— Это всего лишь шутка, девушка, не обижайтесь! — парень миролюбиво коснулся моего рукава. Я отдёрнула руку. — Ну, как знаете, — он пожал плечами и отвернулся.

Хмыкнув, я прижала крепче к себе свою сумочку и с надеждой посмотрела на окошко кассы. По моим скромным подсчётам, стоять оставалось никак не меньше получаса.

«Да ладно, всё равно спешить некуда», — бодро подумала я, вспомнив о своей холостяцкой квартирке. И тут же приуныла. События последних недель с новой силой нахлынули на меня, и мне пришлось больно прикусить губу, чтобы не расплакаться.

— Послушайте, девушка, — карие глаза вновь взглянули на меня.

— Что вам нужно? — глухо ответила я соседу.

— У вас что-то случилось, я чувствую, — произнёс он негромко.

— Ничего не случилось! — процедила я. — И вообще, это не ваше дело. Вы что, врач?

— Почему сразу врач? — улыбнулся он. — Я повар.

— Вот и идите к своим… кастрюлям, а меня не трогайте.

— Я не могу сейчас пойти к своим кастрюлям, — приложил он умоляюще руки к груди, — мне надо билет купить сначала!

— Ну и… покупайте, — помимо своей воли улыбнулась я, но тут же нахмурилась.

— Так уже лучше, — произнёс он, внимательно меня рассматривая.

— Что — лучше? — отвела я от него взгляд.

— Ваша улыбка… Она привыкла к вашему лицу, а вы почему-то её предаёте.

— Что-о-о? — я подняла на него глаза. — Вы что, сумасшедший?

— Друзья говорят, что я чудик, а это, наверное, одно и то же? — Его лицо так сияло, как будто он смотрел на самого близкого человека. На меня. Я вздрогнула.

— Знаете, что… — решительно начала я.

— Миша, — подсказал он.

— Так вот, Михаил, считайте, что вы меня поддержали в трудную минуту, и закончим на этом, хорошо? У вас — свои кастрюли, у меня свои!

— Неужели вы тоже повар? — радостно воскликнул он.

— Боже упаси, — ещё раз улыбнулась я. — От моей стряпни мрут даже тараканы!

— Ну, это высший пилотаж! Так не получается даже у меня, — рассмеялся чудной парень громко.

А мне в этот момент в голову пришла одна мысль, от которой закружилась голова, а во рту пересохло, как перед прыжком в ледяную воду. Сердце забилось как сумасшедшее.

— Скажите, Михаил, а вы не хотите съездить в Арбузов? На недельку? — выпалила я и с отчаянной надеждой взглянула на своего нежданного собеседника.

— В Арбузов? А там тепло? — ничуть не удивился он моему вопросу.

— Тепло! — уверила я его. — Очень тепло! Там у нас речка и комары, а тараканов нет. Ни одного!

— Это хорошая новость, — кивнул он. — А вы со мной поедете?

— Конечно! Я же вас и приглашаю. К себе. Ой, точнее не к себе, там у меня уже ничего нет. Но к своим друзьям. Вам понравится, правда-правда!

— Я почему-то в этом не сомневаюсь, милая барышня.

Я зарделась. Мужчина не отрывал от меня внимательного взгляда.

— Ну а теперь рассказывайте! — спокойно сказал он.

— Что — рассказывать?

— Зачем я вам нужен в этом самом Арбузове? Предъявить своим друзьям?

— Вы очень проницательны, Миша… — я помолчала. — Знаете, что, забудьте обо всём, что я сказала. Я, кажется, перегрелась на солнце и несу сейчас какую-то чепуху. Извините меня.

Моя рука зачем-то полезла в карман и вытащила кипу носовых платков. Я меланхолично посмотрела на них, пожала плечами и переложила в другой карман. Мужчина молча наблюдал за моими действиями.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Евгения Пензюковна.

— Евгения Пензюковна, — ухмыльнувшись, повторил он. — Божественно.

— И вовсе не смешно, — поджала я губы. — Мой дед был отчаянный шутник. И очень любил город, в котором родился.

— Очень его понимаю! — прижал руку к сердцу Михаил. — И одобряю во всем!

Я хмыкнула. Он улыбнулся.

— Молодой человек, ваша очередь! — бабка, стоящая за мной, настойчиво потрясла моего собеседника за рукав. Удивительно, мы с ним стояли уже у самой кассы!

— Благодарю вас, — поклонился он старушке и повернулся к окошку. — Два билета до Арбузова. Число? Евгения Пензюковна, на какое число мы берём?

Он вопросительно взглянул на меня.

— Э-э-э… — запнулась я. — На шестое… Августа…

— Шестое августа, Москва-Арбузов, два билета в купейном вагоне, поезд номер тринадцать, места тринадцатое и четырнадцатое! — припечатала нас своим уверенным металлическим голосом билетёрша. — Всё правильно?

— Да, — кивнули мы и посмотрели друг на друга.