Архэ

Екатерина Витальевна Белецкая, 2021

В одном шаге от разгадки невероятной и страшной тайны герои сталкиваются с неожиданными аспектами происходящего, о которых раньше и не догадывались. Эти аспекты позволяют увидеть ситуацию с иной точки зрения. Кто же прав – Ри Нар ки Торк, по какой-то сложно объяснимой причине решивший уничтожить своих бывших друзей, или эти самые друзья, которые стремятся довести начатое дело до конца, не смотря на то, что власть захвачена Торком, а сам он стремительно превращается в новое божество? Надежда на правильный ответ лишь одна – умерший семь тысяч лет назад экипаж Сэфес, финальная точка последней итерации.

Часть II. Ожидание

7. Первый этап

Волевым решением начало операции сдвинули почти на полтора месяца — пришлось отложить всё на позднюю осень. Уж больно много молодежи ежедневно посещало часовню, мистики едва успевали привозить новые свечи для гадающих. Ко всему прочему осенью завершался сбор урожая, и начались ежегодные гонки, которые Скрипач когда-то едко назвал «регатой овощевозок». Вернулись с плантаций китайцы, позже нагрянули покупатели — некоторые миры покупали продукцию местных селекционеров в промышленных масштабах, стали возвращаться с гастролей сэртос… Словом, к осени народу в Саприи существенно прибавилось. А к исходу первого осеннего месяца подтянулись еще и свадьбы. Эти могли заявиться в часовню, чтобы погадать, вообще в любое время суток. Даже ночью. Мало того, молодежь, разумеется, быстро обнаружила две новые могилы, и деревья вокруг них через непродолжительный срок начали украшать всем подряд: ленточками, цепочками, фонариками, и прочей ерундой. Видимо, на счастье.

— Это проходной двор! — сердился Скрипач, обнаружив в очередной раз рядом со своей собственной могилой композицию из венка, сплетенного из осенних листьев, обмотанного золотой лентой. Эта самая лента оказалась испещренной весьма недвусмысленными надписями. — Балаган какой-то! Ну сколько можно? Нет, я понимаю, часовня, но нас-то они так за что?!

— Просто сейчас такой период, — успокаивал Ит. — Ты же помнишь, это всегда так было. Весной и осенью здесь постоянно кто-то тусуется, зато летом и зимой почти никого нет. Ну подождем, зачем спешить? Зато подготовимся получше.

— Когда тут такое «было всегда»?! — возмутился Скрипач. — Нас тут месяц как похоронили, ты о чем вообще? Откуда вся эта бижутерия в таком количестве? Им заняться нечем? Я пожалуюсь отцу Анатолию, пусть прекращает это безобразие.

От жалобы, впрочем, отговорил Скрипача никто иной, как Фэб. Выслушав гневную отповедь рассерженного рыжего, он справедливо возразил, что так будет даже лучше. Это значит, что люди поверили. Да еще и придумали себе что-то, и охотно приходят — это придает достоверности и событию (которого на самом деле не было), и месту. Пусть идут. Чем больше народу, тем сложнее будет потом кого-то разубедить, если до этого дойдет.

— Обрядоверование, — пояснил он. — На самом деле это, конечно, страшная штука, но вы ведь оба прекрасно знаете, что высокий, а иногда и высочайший процент религиозных людей верят не в бога, как в высшую силу, а именно в обряды. Они им следуют, придерживаются их, придают им особое значение — для магического мышления это вполне характерно. Ит, твой реставрационизм, конечно, шагнул дальше, но при этом — вспомни, что тебя всегда просили сделать, когда ты работал в госпитале в качестве священника? Правильно. Надеть таргу. А ведь это именно обряд. И молитвы, которые ты читал, тоже были обрядом. Так что не стоит сердится на ленточки и венки, правда. Людям это важно, люди в это верят, люди это делают. Да и сам я, что уж говорить…

Конечно, сам Фэб в данном случае исключением не был, мало того, он снова стал частенько наведываться к отцу Анатолию — совсем как в прошлый период душевного раздрая, после своего воссоздания. Они подолгу беседовали, Фэб ходил на службы, немногим позже он, как он и сказал Ри во время последнего разговора, намеревался посетить миссии в других местах планеты… словом, Фэб не укорял и не стыдил никого, он, рассказывая про обряды, просто констатировал факт. Многим это нужно, потому что им от этого легче.

— Фэб, не надо, а? — поморщился Скрипач. — Давай обойдемся без лекций для учеников первого класса начальной школы. Это дураку понятно — и про обряды, и про религии, и про всё прочее. Просто я считаю, что это, во-первых, перебор, и, во-вторых, может помешать работе. Я не прав?

— Отчасти прав, насчет работы, — Фэб задумался. — Ладно. Я сам поговорю с Толей, мы что-то придумаем.

* * *

Придумал в результате отец Анатолий всё совершенно замечательно. Для начала он поднял архивы и документы, и обнаружил, к своему несказанному удивлению, пометку ST в делах Ита и Скрипача, присвоенную им в Санкт-Рене. Подал запрос в конклав, получил ответ. Связался с Фэбом, который, разумеется, ему всё подтвердил, но при этом сказал, что ребята этой отметкой никогда не пользовались, про нее уже позабыли, да и вообще, получилось так, что Королева выдала им эту отметку просто для того, чтобы немного сдвинуть с места дела, и помочь с лечением Ита.

— Ну да, конечно, — ехидно ответил тогда отец Анатолий. — Иту, значит, она эту отметку дала. А Торку, который на тот момент тоже был тяжело ранен, она эту отметку не дала. Сама Королева, подчеркну. Лично. Фэб, тебе не кажется, что ты неверно трактуешь ситуацию?

— Нет, — уже не так уверенно ответил Фэб, который, признаться, ситуацию вообще никак не трактовал. Ну, удобно было Королеве объявить Ита и Скрипача святыми на территории конклава. И что с того? Мало ли кто, кого, кем, и где объявляет? Результата они в тот период добились именно такого, которого хотели. Сохранили работу, подлечились, немного поправили дела. — Толь, ты считаешь, что этот статус что-то действительно значит? Ты серьезно? Ты их что, не видел? Уж если кто святой, так точно не…

— Договаривай, договаривай, — предложил отец Анатолий. — Тебе не хуже меня известно, что Королева никогда ничего просто так не делает. И статусов таких за время своего правления она раздала совсем немного. У нас тут, конечно, провинция и задворки, но такие вещи даже здесь отлично известны. Что же до святости, то у нее, понимаешь ли, бывают разные критерии. Не просто так Королева им его выдала, но — это её дело, главное, что статус есть. Так что же мешает нам им воспользоваться?

— Каким образом? — с подозрением спросил Фэб.

— Да очень просто. Мы построим часовню, и перенесем мощи. Как идея?

— Там пепел, — напомнил Фэб, внутренне удивляясь странной судьбе геля для фиксации пересаживаемых органов. Был ты просто гелем в банке, а волею судьбы превратился в сожженного святого. Чего только не бывает в этом мире.

— А, ну да, — сообразил отец Анатолий. — Нам нужна очень маленькая часовенка по канонам Санкт-Рены, и… что там за религия, кстати? В какой конфессии они поучали ST?

— Их там несколько, но, поскольку Ит реставрационист, их, если я правильно помню, объявили там, — вспомнил Фэб. — Посмотри в документах. Толь, правда, я забыл. Сперва было не до того, а потом…

— Реставрационисты? А, да, вот же пометка, чего я сразу не увидел? Тогда совсем просто, — обрадовался отец Анатолий. — Там же часовенки такие, как пирамидки, с равносторонним крестом в треугольнике. Ни украшений, ни портретов… Отлично! Построим, перетащим урны туда, и пусть носят цветы на здоровье, сколько угодно.

— У Ри будет истерика, — пробормотал Фэб. — Он же по связи пожелает на это посмотреть.

— Да пусть любуется, тебе жалко? — удивился отец Анатолий. — Мне, знаешь, тоже неприятен этот обман, но если для пользы дела и сохранения жизней он требуется, то — придется делать. Это же благая ложь. Во спасение. Или ты не согласен?

— Да со всем я согласен, — махнул рукой Фэб. — И уже, кажется, на всё. Поступай, как знаешь. Меня сейчас гораздо более сложные вопросы волнуют.

* * *

Вопросов в процессе подготовки появилось немало, потому что план, столь незамысловатый на первый взгляд, успел обрасти множеством подробностей и деталей, и стремительно переставал быть простым.

Камень. Тонны камня, который придется резать и вывозить. В день, при таком условии, как вывоз, удастся проходить метра по два породы, иначе появляется риск привлечь к себе внимание. К тому же неизвестно, что там на самом деле с этой скалой. Если она действительно стабилизирована, то проблем возникнуть не должно. А если нет? Вроде бы, по результатам чужих исследований — да. Но проверить не представляется возможным. Почему? Аппаратура, время, люди. К тому же тоннель, по которому можно вынести капсулы, должен быть в ширину почти два метра, и почти столько же в высоту. И потом — вынести… Вынести не получится, они тяжелые, поэтому только на антигравах, и надо еще понять, каким образом фиксировать антигравы, потому что капсула — это вам не стандартная домашняя леталка, капсулы тоже могут преподнести какие-то сюрпризы. О которых не осведомлен вообще никто, по той простой причине, что о самом существовании капсул знают только Сэфес и Встречающие, а вживую их видели лишь единицы из Встречающих, причем сведения о том, что видели, они давали в достаточной степени противоречивые.

Далее. Допустим, обе капсулы удалось достать — и что дальше? Видимо, придется перевезти их в тот комплекс мистиков, который не предназначен для посторонних. И попытаться каким-то образом вскрыть — о том, как это сделать, ни Фэб, ни кто-либо другой никакого понятия не имел. Обычно капсулы открывают корабли. Но здесь иная ситуация, и они должны открываться как-то ещё. Просто обязаны открываться как-то ещё… Фэб долго ломал себе над этим вопросом голову, и пришел к выводу, что с капсулами придется быть максимально осторожными, ведь существует вероятность того, что их можно открыть случайно, до срока, до прибытия.

И последнее. Два тела в псевдо-смерти… или это уже не псевдо? Одно тело сохранно, или должно быть сохранно, другое может быть необратимо повреждено. Если бы речь шла о человеческом существе, оно точно было бы повреждено необратимо, но, поскольку речь идет о Сэфес… Как ни старался Фэб, он не мог себе представить дальнейшую тактику работы с тем, с чем предстоит столкнуться. Разумеется, он знал в теории о том, что делают с телами экипажей корабли во время длительной работы, но одно дело — знать в теории, а другое — попытаться восстановить организм, из которого убрана практически вся жидкость, и которое охлаждается до критических отрицательных значений. Да, верно, технологии сетевых инженеров позволяют проделывать с телами подобные фокусы, но мы — не сетевые инженеры, и подобными технологиями не обладаем. Попробовать поместить в среду? Ну да, в ту самую среду, которая используется в критических состояниях для стабилизации того, что осталось от организма. Но сработает ли это в данном случае? «Не видишь объект, не видишь и тактику, — то и дело напоминал себе Фэб. — Сижу тут, и переливаю из пустого в порожнее. Допустим, это всё действительно так, как я думаю — и что с того? Всё равно, так я ни до чего не дойду. Только практика, только в процессе, иначе никак. Но ведь нужно будет хоть что-то предварительно подготовить? — возражал он внутреннему голосу. — Вот только что? Несколько вариантов активных сред, например. Это логично. Хорошо, на счет сред понятно. Но ведь нужно и всё остальное. Интересно, что сможет предоставить Эрл? Что у них вообще есть? Ладно, возьму ребят, и наведаемся к ним, посмотрим».

* * *

Две задачи требовали разделения на две группы, поэтому Берта, Эри, и Саб, в сопровождении Шилда, разумеется, решили заняться вопросом проходки тоннеля, а группа, в которую Фэб включил себя, Кира, Ита, и Скрипача, занялась вопросами следующего этапа. К первой группе вскоре присоединился отец Анатолий, и один из мистиков помоложе, а вторая группа теперь днями и ночами пропадала в закрытой миссии. Было принято решение собрать там аналог госпитального комплекса, причем в возможной максимальной комплектации.

Затея с часовней удалась на все сто процентов, отец Анатолий даже не ожидал такого успеха. Он организовал несколько мероприятий, которые провел сам лично, и результат его, по его же собственным словам, просто поразил.

Первым мероприятием была небольшая речь после воскресной проповеди, в которой отец Анатолий рассказал о трагически погибших во время боевой миссии врачах, которых похоронили здесь их родственники. Так же отец Анатолий рассказал о присвоении этим врачам волей Королевы конклава Санкт-Рена святости «за героическое спасение раненых». Народ посочувствовал и внял. О миссиях Санкт-Рены и тамошних подвижниках были наслышаны даже на Окисте.

Через неделю, опять же после проповеди, отец Анатолий рассказал, что родные погибших святых дали согласие на установку памятной часовенки «в красивом месте», и переноса праха. Люди идею поддержали, мало того, некоторые вызвались помочь в постройке, поэтому еще через неделю двухметровая пирамидка со свежим золоченым каноническим крестом уже красовалась на высоком утесе, километрах в десяти от бывших могил. Обе урны откопали, перевезли, замуровали в стену, повесили табличку, и уже на следующий день на ближайшем дереве повисли первые ленточки.

А еще через день отец Анатолий, временно отстранившись от проходки тоннеля, прилетел в гости к Фэбу — пить.

— Слушай, это ужасно, — говорил он, размахивая стаканом в воздухе чуть ли не перед носом Фэба. — Это ужасно, говорю я тебе! Я этого в жизни не отмолю! Это же подлог! Обман! Нет, конечно, я не вчера родился, и про то, как наживаются на подобном некоторые деятели, я в курсе, но чтобы я сам… такое…

— Да угомонись ты, — попросил Фэб. — Кому от этого хуже?

— Кому от этого хуже?! — заорал отец Анатолий. — Ты слово «совесть» слышал когда-нибудь? Какой я был кретин, когда сказал тебе, что это благая ложь. Да, она благая. Но чтобы такое…

— Ну давай добудем где-нибудь мощи настоящего святого, и туда перенесем, — предложил уже успевший слегка поддать Фэб. — Добавим новое имя, всё честь по чести…

— Ты хоть понял, что сказал? — опешил отец Анатолий. — Добыть мощи? Это вообще как?!

— Ну… не знаю, — Фэб задумался. — Поискать.

— Сдуреть можно, — пожаловался отец Анатолий. — Но вообще идея про то, что можно потом использовать часовенку для настоящих мощей… Или, слушай, — он оживился. — Я придумал! Не надо никого искать, пусть живут себе святые с миром, или покоятся, не важно. Я проеду миссии, и привезу туда частицы святой земли отовсюду. И никакого больше обмана. Назовем потом часовенку как-нибудь… вот какое слово, когда ты стоишь, и весь мир перед тобой в этой часовенке, и ты можешь одновременно приложиться, например, ко всем святым местам?

— Отличная идея, — одобрил Фэб. А ведь действительно, будет хорошо. — Название? Сейчас придумаем. Надо что-то про любовь, про мир, про объятия… такое… — Фэб щелкнул в воздухе пальцами.

— Про объятия не надо, — строго ответил отец Анатолий. — А вот про мир и любовь… Я подумаю. Только, Фэб, очень тебя прощу: впредь не нужно больше меня в такое втягивать. Пожалуйста.

— Первый и последний раз в жизни, Толь, — приложил руку к груди Фэб. — Клянусь, что больше не буду.

* * *

Первые метры проходки дались относительно легко, но вот дальше начались проблемы. Во-первых, молодежь, которая, как позже выяснилось, все-таки прилетала гадать на свечках даже поздней осенью, тут же вычислила катер, на котором планировали вывозить камень, и проявила к нему живейший интерес. Пришлось спешно менять планы, и везти камень к дому — якобы он понадобился для того, чтобы обустроить что-то в саду. После этого прокола работы на несколько дней приостановили, место замаскировали, как смогли, и принялись демонстративно сооружать из обломков никому не нужные лавки и загородки для клумб. Во-вторых, скала, хоть и стабилизированная, оказалась горазда на сюрпризы — видимо, потому что стабилизировали её очень давно. В результате решили сменить оборудование, и не резать, а плавить камень. Впрочем, и от этой идеи быстро отказались: маскировать такие работы было еще сложнее.

Но, тем не менее, за десять дней сумели пройти почти десять метров. Меньше, чем планировал Эрл, но больше, чем планировала Берта.

— Давайте пока что камень складывать в самом проходе, а вытаскивать по возможности, — предложила Эри. — Сначала-то понятно, места не было. Но теперь оно есть! Почему бы не воспользоваться?

Она была готова в этом тоннеле находиться постоянно, равно как и Саб. Их чуть ли не силой приходилось оттуда уводить — кажется, они и сами удивлялись такому своему рвению, у которого не могло быть объективных причин.

— Ребята, нельзя там сидеть столько времени, — увещевал Фэб. — Вы и так там каждую ночь практически.

— Хочется как-то поскорее, что ли, — без особой уверенности отвечал Саб.

— Поскорее — что? Докопаться? А то, что у нас еще не всё готово, вас не смущает? Не торопитесь, пожалуйста. Не дело это, так гнать. Включите головы, в конце-то концов. И очень прошу, будьте осторожны.

…Впрочем, лихорадочное нетерпение постепенно стало овладевать всеми, даже невозмутимый Эрл, и тот нет-нет, да начал проявлять совершенно несвойственную ему поспешность. И, кажется, интересовали его всё-таки не только деньги, ему и впрямь не давала покоя вся эта история. Он наведывался к тоннелю если не каждую ночь, то через ночь уж точно. На двенадцатый день он тоже прилетел, но ближе к утру — в очередной раз проедать Эри и Саба, и посмотреть, далеко ли они продвинулись. А заодно и помочь. Против помощи, понятное дело, ни Эри, ни Саб ничего не имели.

— То, что они выбрали это место, мне понятно, — сказал Эрл во время перерыва. Саб, только что перетащивший с помощью антиграва последний отрезанный камень поближе в выходу из тоннеля, сел рядом с Эрлом на какой-то обломок, и спросил:

— Почему?

— Ну, они ведь здесь жили в молодости, — пояснил мистик. — Я нашел архив, в котором они упомянуты. То есть как, архив. Они были тут созданы, зарегистрированы, они тут работали не один год, обо всём этом немало информации. Даже есть указание на место их жительства.

— Вот как? — удивился Саб. — А можно подробнее?

— Это сейчас не жилой ярус, он совсем низко, — принялся объяснять Эрл. — Собственно, он уже где-то десять тысяч лет как не котируется…

Эри подошла к ним поближе.

— Никак не могу привыкнуть к этим цифрам, — пожаловалась она. — Они огромные. У нас в мире пирамиды в Египте считаются старыми, а им четыре тысячи лет, кажется. Или я ошибаюсь? А ты так спокойно говоришь — десять тысяч лет. Словно это вчера было.

— Это-то как раз нормально, — покачал головой Эрл. — Не такой большой срок. Тем более что Саприи постоянно отслеживают, чинят, живут там поколениями. Хотя да, после Белой зоны привыкнуть к нормальным временным отрезкам трудновато.

— Всё равно, это как-то неправильно, — Эри смущенно улыбнулась. — Может, я потом привыкну, но сейчас мне это… странно.

— Дело времени, — Эрл развел руками. — И сила привычки, как и было сказано. Но суть не в этом. Туда, где они жили, запросто можно слетать, если вам будет интересно.

— Будет, — тут же оживилась Эри. — Конечно, будет!

— Но смотреть там особенно и не на что. Просто две однокомнатные квартиры низкого класса, дешевые.

— Днём слетаем, — пообещал Саб. — Вот поспим, пообедаем, и слетаем.

— Собственно, я не об этом. Человек, ну или кто они там, всегда испытывает какие-то чувства к месту, в котором прошла его юность. Даже если ему в этой юности и в этом месте было не очень хорошо.

— Они плохо жили, — вздохнула Эри. — Я знаю.

— Но, тем не менее, несчастны они тут, судя по всему, не были, — продолжил Эрл. — Вот и решили вернуться под конец туда, где ветер был добрым, море теплым, и…

— Где было не больно, — закончила за него Эри. Мистик с удивлением посмотрел на неё. — Эрл, ты дашь нам адрес, где они жили?

— Адрес? А, понял. Да, конечно, дам, — покивал мистик. — Думаю, там ничего нет. Пустые комнаты.

— Ну и что? — пожала плечами Эри. — Нет, так нет.

— Гораздо интереснее информация про их работу, — продолжил мистик. — Знаете, для меня кое-что стало открытием. Тут есть животные… — он хмыкнул. — Шестиногие кошки. Ну, вы видели уже, наверное. Обычная кошка, только у нее две пары передних лап, и позвоночник длиннее. Ну и внутри, разумеется, есть отличия, органы чуть иначе расположены, и всё такое… В общем, оказывается, это они приложили руку, точнее, это была разработка Дзеди, он первую такую кошку сделал, и подарил своей кураторше. А она, уже после некоторых событий, запустила эту кошку, так сказать, в серию. Они очень милые, эти шестиноги, — Эрл улыбнулся. — Но требуют особого ухода, потому что самостоятельно такая кошка, например, не может даже толком вылизываться. Однако их охотно заводят, ухаживают, любят. Говорят, у всех этих кошек замечательные характеры. Так что никогда нельзя знать наверняка, какой твой поступок сгинет через день, а какой останется надолго.

— Интересно, — Саб посмотрел на Шилда, сидящего у входа в тоннель. — Эй, кот, хочешь, заведем тебе подружку?

— Вам пока не продадут, — развел руками Эрл. — Для этого нужно получить разрешение, а это не так просто. Может быть потом, как получите, если захотите. Хотя зачем вам еще один кот или кошка? Кажется, у нас и без того забот хватает.

* * *

Фэб, Кир, Ит, и Скрипач летали к мистикам по очереди, и не каждый день — потому что Эрл то и дело отлучался к той группе, которая трудилась над тоннелем, а в его отсутствие лететь было бессмысленно. Позже, клятвенно обещал Эрл, я что-то придумаю, но у нас, простите, строгая иерархия, если что-то делается, оно должно делаться с моего одобрения, и никак иначе. Впрочем, в постоянном присутствии большой необходимости не было: и предполагаемую тактику, и схему размещения оборудования можно было отрабатывать с точно таким же успехом дома.

В принципе, по мнению Фэба и остальных, должно было получиться неплохо. Во-первых, удалось найти подходящее помещение — у мистиков имелся обычно пустующий зал площадью около шестидесяти квадратных метров, предназначенный для каких-то закрытых церемоний, но зал этот использовали последний раз с полтысячи лет назад. Неудачное расположение, пояснил Эрл, он в дальней части комплекса, и подход плохой получился для группы, а переделывать — не захотели, потому что проход нарушил бы ландшафт. Да и маловат зал, сейчас для этих же церемоний используется зал большего размера, который ближе к входу. Да, верно, тот, рядом с которым ручей и красивая композиция из хвойных деревьев.

Фэбу и остальным было на хвойные деревья и расположение зала глубоко наплевать. Главное, что в зале имелось всё необходимое — энергообеспечение, вода — а уединенность будет только на руку. Хотя вопросы и опасения по той же энергии у Фэба появились, и небезосновательно.

— Это можно зафиксировать, — сказал он как-то Эрлу. — Вы откуда берете?

— Одна местная станция-передатчик, и одна северная, — Эрл в первый момент не понял вопрос, но быстро сориентировался. — А, вы об этом. Вообще да, резонно. Оборудование точно будет брать сверх нашей стандартной нормы. Но… дай мне подумать, Фэб. Это действительно серьезная проблема. Кажется, нам придется обращаться куда-то повыше.

— Куда именно? — нахмурился Фэб.

— В Саприи. В совет кланов. Хорошо, что сейчас осень, и все в сборе. Надо только понять, о чем именно мы будем их просить… надеюсь, нам не откажут.

* * *

В конце октября тоннель был окончен. Пока что нужная точка представляла собой каменную глухую стену, но, по предположению Берты, эта стена исчезнет, и откроет вход в камеру, которая должна за ней быть, когда Эри «построит мост», то есть завершит работу с итерацией. Обломки гранита вывезли, и потихоньку утопили в море, на порядочном расстоянии от берега; вход в тоннель перерыли временно двумя валунами, которые подняли снизу. Потом, по завершении операции, валуны можно будет там же и оставить, проход они перекрывали надежно. И даже если их кто-то впоследствии отодвинет, он обнаружит тридцатиметровый коридор, упирающийся в никуда. Скорее всего, сочтут попыткой подкопаться под часовню. Попыткой, которая закончилась ничем.

С помещением и с энергией удалось разобраться в рекордно короткие сроки, и, как это ни странно, решению вопроса поспособствовал не Эрл, а отец Анатолий. Он сумел через русский клан, к которому, разумеется, принадлежал, добиться аудиенции у совета, максимально честно, но без лишних деталей, обрисовал ситуацию, и получил желаемое. А именно — согласие совета на изменение распределения нагрузки мощности для маскировки возросшего энергопотребления на объекте у мистиков.

— Невероятно, — сказал ему Кир, когда отец Анатолий прилетел к ним в гости с радостной новостью. — Что ты им сказал такое?

— Правду. Правду я им сказал, — назидательно поднял палец отец Анатолий. — Сказал, что надо попробовать вызволить кое-кого из-под часовни…

— Зачем?! — изумился Фэб.

— Подожди, дай закончить. Затем, что они всё равно бы узнали. Если получится, вы чего, до скончания века намеревались их прятать? И потом, думаете, те, кто в совете сидят, молодыми не были, и туда не летали, что ли? Господи! Да ведь всем интересно! К тому же это Окист, тут и не такое… ладно.

— Не такое — что? — не понял Кир.

— Не такое покрывали, — отец Анатолий посерьезнел. — Дальше совета информация не пойдет, там тоже, знаете ли, уважают анонимность. Но они теперь в курсе, и окажут содействие.

— Это очень странно, — произнес Саб с большим сомнением в голосе. — Они могли запросто нас сдать, и получить за это приличное вознаграждение, да еще и себя обезопасить.

— Вознаграждение они и так, я думаю, получат, — отец Анатолий покосился на Фэба. — Эрл меня уже просветил на этот счет, уж простите. Дело не в деньгах. Они вас не сдадут по другой причине.

— По какой? — с интересом спросила Эри.

— Им не нужны проблемы. Сдай они вас — могут открыться и другие здешние дела, — отец Анатолий тяжело вздохнул. — Вы думаете, тут всё чисто и гладко? Если бы. Нет, не сдадут. Можете не опасаться. Такой скандал им не нужен. Это и оптовых покупателей может распугать, и то, что они не очень чистыми по генетике продуктами подторговывают, вскроется… в общем, не моего ума это дело, — твердо закончил он. — Я в подобные вещи не вмешиваюсь, и касательства к ним не имею. Помогут — значит, помогут.

— Ладно, — нехотя согласился Фэб. — Хорошо. Спасибо, Толь. Большое спасибо.

— Ну и славно. Фэб, знаешь, я придумал всё-таки, — отец Анатолий вдруг улыбнулся.

— Что ты придумал? — не понял Фэб.

— Название. «Часовня Святости всеобъемлющей, дарованная в утешение и обретение надежды». Ну как тебе? Не слишком длинно?

— Мне кажется, хорошо, — Фэб на секунду задумался, затем кивнул. — Да, очень хорошо. Никаких имен, никакого обмана, и две главные вещи, для которых она построена, упомянуты. Надежда и утешение. Что может быть лучше?

— Вот и я том же. И, знаете… Эти, наши, из совета… они ведь не слепые, отнюдь, — чуть смущенно произнес отец Анатолий. — Так что вы и сами, если что, к ним обращайтесь. Этот мир, он на вашей стороне.

— Но почему? — удивился Фэб. — Мы ведь для него ничего такого не сделали…

— А тебе не приходило в голову, Фэб, что тут до сих пор остались потомки тех, кто хотел бы попросить прощения… кое у кого? — тихо сказал отец Анатолий. — Ладно. Про это я потом расскажу. Поверьте, всё еще интереснее, чем вам кажется.

* * *

— Вот что я думаю, — сказала Берта позже, когда священник уже улетел, а все сели ужинать. — Мне нравится то, что происходит.

— А, по-моему, всё отлично, — возразил Кир.

— Да? — Берта повернулась к нему. — Отлично? Думаешь?.. Да, верно, Окист не так прост. И люди здесь живут отнюдь не простые. Но Торк, вероятно, предполагал подобное развитие событий, когда позволил нам отправиться сюда. И сейчас он не просто так оставил нас в покое. Помяни моё слово — он выжидает. И от Окиста он запросто может оставить мокрое место, как только он дождется того, чего ждёт.

8. Сон

Идею остановиться, отдохнуть, и подумать предложил Кир, и с этой идеей, вопреки его ожиданиям, все, пусть и не сразу, но согласились — нужно сказать, Кир думал, что придется уговаривать. Однако не пришлось. За прошедшие почти полтора месяца все устали: объем подготовительной работы оказался куда большим, чем предполагалось изначально. Отдых, по мнению Фэба, придется весьма кстати, да и начинать второй этап лучше на свежую голову.

Берта, которая нервничала всё больше и больше, тоже поддержала эту идею. Последнее время ей от усталости все время мерещилась какая-то слежка, годы нервотрепки и неизвестности давали о себе знать. Кир, который иногда ночевал с ней в одной комнате, потихоньку рассказал Иту и Скрипачу, что Берта спит плохо, и даже кричит во сне — в результате оба мужа волевым решением постановили, что спать Берта теперь будет только с ними, и старались находиться при ней неотлучно. Фэб, который тоже спал плохо, вскоре перебрался в ту же комнату, Кир, посмотрев на это дело, через пару дней приволок туда же свою подушку и одеяло, и вся семья в результате теперь ложилась спать впятером, как в первую ночь в доме.

Конец ознакомительного фрагмента.