Огонь под пеплом

Екатерина Глаголева, 2022

1809 год. Австрия снова разбита, Наполеон торжествует, но военное счастье переменчиво, император смертен – кто продолжит его дело, укрепит его трон, дарует Франции стабильность? Бонапарту нужен наследник. Родив ему сына, полька Мария Валевская доказала, что он не бесплоден. Судьба Жозефины предрешена, но кто станет новой императрицей – русская великая княжна или австрийская принцесса? Свадьба с одной из них неминуемо означает войну с отечеством другой. Пока императоры Наполеон и Александр уверяют друг друга в дружбе, нимало не заблуждаясь насчет взаимных чувств, флигель-адъютант Чернышев собирает сведения о французской армии и войсках союзников, а шведы, австрийцы и поляки решают для себя, чью сторону принять, когда война всё-таки разразится. Книга является продолжением романа «Битвы орлов», ранее опубликованного в этой же серии.

11

Рыцарский шлем, увенчанный императорской короной, был водружен на переливавшийся сапфиром щит с золотой каймой, в центре которого гордо восседал готовый взлететь орел с молниями в лапах. С щита свисал пятиконечный крест ордена Почетного легиона с профилем императора посредине, его обрамляли два рога изобилия, наполненные сочными плодами, и всё это вместе обнимала кроваво-красная императорская мантия, усеянная золотыми пчелами, с горностаевым подбоем, из-за которой высовывались жерла пушек, секиры, якорь и лавровые ветви. Наполеон не уставал любоваться этой шелковой портьерой, искусно изготовленной на фабрике Гобеленов и составлявшей пару с другой — с гербом королевства Италия, железную корону которого он тоже возложил себе на голову. Обосновавшись в Тюильри еще консулом, Бонапарт сразу занял апартаменты во втором этаже, выходящие на парадный двор. Теперь в бывших покоях Людовика XVI, короля-пленника, всё сверкало позолотой, пурпуром и хрусталем, бряцало оружием и литаврами — как при Людовике Великом.

Однако любоваться некогда, надо заниматься делами. Неслучайно он избрал своим символом пчёл. На письменном столе стопками разложены бумаги: важные письма, менее важные письма, депеши из-за границы, рапорты, донесения, прошения… Император просмотрел одну из бумаг и принялся диктовать секретарю:

— Евгению Наполеону, вице-королю Италии, в Милан. Сын мой, я получил ваше письмо от 15 ноября. Я рад, что вы прибыли в Милан. Вы написали сочинение о вашем итальянском походе, прошу вас прислать его мне. Я нашел финансовые дела здесь в большом беспорядке. Экспедиция англичан обошлась мне в 50 миллионов. Новые рекрутские наборы и огромные расходы на вооружение для Испании продолжают разорять меня. Вы понимаете, что я никак не могу облегчить бремени королевству Италия. Посылаю вам свое решение на полях вашего рапорта об Иллирийских провинциях…

Мир с Австрией был подписан только четырнадцатого октября, через три месяца после заключения перемирия. Император Франц обязался выплатить Франции контрибуцию в восемьдесят пять миллионов франков, но когда еще эти деньги будут получены… Иллирийские провинции, то есть Далматию, Наполеон собирался присоединить к Италии, лишив Австрию выхода к Адриатике; поляки получили Западную Галицию с Краковом и Люблином; границу между Австрией и Варшавским герцогством провели по реке Сан от Замостья до ее впадения в Вислу, предоставив соляные копи Велички в совместное пользование. Императору Александру пришлось удовольствоваться краешком Восточной Галиции с четырьмя сотнями тысяч душ (почти вчетверо меньше, чем отошло к полякам), и он остался этим недоволен, однако объявил в своем рескрипте, что все мечты о политической революции в Польше умерли и нынешний порядок вещей сохранится навечно. Ах, разве на свете есть что-то вечное? И разве можно предвидеть будущее?

Наполеон вспомнил день своего отъезда из Шёнбрунна, сразу после подписания договора. Это было воскресенье; в пять утра они с Раппом пошли смотреть, как гвардия уходит во Францию. Занимался ясный рассвет, и вдруг полил дождь, заставив их спрятаться под крышу. В то утро расстреляли молодого немца, который хотел его убить, — Фридриха Штапса. Генерал Лауэр написал подробный рапорт. Штапс с четверга отказывался от еды, говоря, что ему хватит сил дойти до места казни. Когда ему объявили о заключении мира, он вздрогнул. Но всё равно выкрикнул перед казнью: «Да здравствует свобода! Да здравствует Германия! Смерть тирану!» Наполеон Бонапарт, принесший в Европу свободу, отменив средневековые пережитки, — тиран… В Штутгарте, где он остановился по дороге в Париж, в королевском саду работали каторжники в цепях. Вюртембергский король пояснил, что это по большей части мятежники из новых владений императора…

Больше всего мятежников, конечно, в Испании, которую он давно бы усмирил, если бы не военная помощь англичан. А тут еще Сульт с Неем окончательно разругались… Нея пришлось отозвать во Францию и заменить генералом Маршаном. В начале октября испанцы начали наступление на Мадрид, в то время как другая их армия разбила корпус Маршана под Саламанкой. Конечно, у герцога Дель-Парко было вдвое больше людей, да и загоревшиеся кусты, к которым оказался прижат правый фланг французов, сильно осложнили положение, но армия императора не имела права терпеть поражение! Жозеф отстранил Маршана от командования. Опять придется ехать туда — исправлять чужие ошибки…

Наполеон продиктовал письмо военному министру:

— Господин генерал Кларк, созовите совет моей Гвардии, чтобы привести в порядок ее финансы и подготовить к Испанскому походу. Я намерен пойти в Испанию с четырьмя полками рекрутов, имея по выходе из Парижа не менее 6000 человек налицо, не считая тех, что в госпиталях; с четырьмя полками стрелков такого же состава, с двумя полками фузилёров (3000 человек), двумя полками старой Гвардии (3000 человек), с 5000 кавалерии и 60 полевыми орудиями, в общей сложности около 25 000 человек. У Гвардии должны быть свои хирурги, свои снабженцы, свои денежные ящики, свои полевые кузницы — в общем, всё необходимое. Я хочу, чтобы она была готова выступить к 15 января. Наполеон.

Чёрт бы побрал этих англичан! Они давно бы сдохли от голода на своем острове, если бы в континентальной блокаде не оказалось столько щелей! Но даже Луи, родной брат Наполеона, не спешит прикрывать лазейки для контрабанды, чтобы не разорить окончательно своих голландских подданных, вынужденных покупать дорогие французские товары и платить высокие экспортные пошлины. Как будто Франция ничуть не пострадала! Лён пока еще не вытеснил хлопок, а сахар из сахарной свеклы — тростниковый; Ла-Рошель, Нант, Бордо, Марсель пришли в упадок из-за сокращения торговли, в то время как коварный Альбион, закупая корабельный лес в Канаде, чуть ли не вдвое увеличил свой флот и наживался на войне, продавая пушки, оружие и мундирное сукно, вместо того чтобы страдать от нее. Министр финансов Спенсер Персеваль умудрялся сводить концы с концами, не повышая налогов, — за счет займов под разумные проценты и мер экономии, так что даже несчастная высадка на Валхерен не опустошила британскую казну. Рост цен на продовольствие всё же вызвал кое-где беспорядки, однако производство подтянулось вслед за ценами, так что, похоже, дурной урожай нынешнего года не слишком испугал Георга III. Англичане настолько обнаглели, что свободно являются в закрытые для них порты, вывесив американский флаг!

Взяв новый лист бумаги, секретарь строчил записку к министру иностранных дел Шампаньи:

— Господин герцог Кадорский, напишите в Голландию, что я не разрешал ни одному американскому судну, груженному хлопком, прибывать во Францию. Все мои порты закрыты для «американских судов».

Хотя лучше будет поговорить об этом с Луи самому.

— Пишите: «Людовику Наполеону, королю Голландии, в Амстердам. Я получил ваше письмо, в котором вы сообщаете о своем желании видеть меня. Вы вольны приехать в Париж».

Стоит ослабить хватку — и те, кого ты держал в кулаке, тотчас заегозят, стараясь высвободиться. Тиран? Деспот? А как иначе, если люди уважают только силу?

— Иоахиму Наполеону, королю Двух Сицилий^[6], в Рим. Я получил ваше письмо от 16 ноября. Я удивлен и возмущен тем, что кардиналы к вам не явились. Прикажите им покинуть Рим и отправиться в Париж в двадцать четыре часа после получения приказа. Вдвойне непростительно, что они не явились по вашем приезде в Рим для выражения своего почтения королю, к тому же правящему от моего имени. Вы скажете, что я намерен устроить в Риме двор, который будет более блестящим и станет тратить еще больше денег, чем папский. Полагаю, я писал вам, что вы вольны приехать в Париж вместе с королевой, когда пожелаете и когда вам позволят дела.

Кардиналов надо держать в узде, пусть ходят по струнке, чтобы все видели, что император Наполеон — покровитель религии. Когда он разведется с Жозефиной, ему нужно будет вступить в новый брак, и тут всё должно пройти без сучка без задоринки. Вся надежда на дядю — кардинала Феска, возглавившего Комитет епископов по рассмотрению конфликта с папой римским, отлучившим Наполеона от Церкви. Кстати!

— Господин герцог Кадорский, вы напишете герцогу Виченцы,^[7] чтобы он в разговорах с императором Александром упомянул о моем сильнейшем желании вступить в брак с великой княжной Анной…

* * *

В камине горел огонь, токайское сияло янтарем в хрустальных бокалах.

— Ни с чем не сравнимый вкус и аромат, вы согласны со мной? — спросил Клеменс фон Меттерних Александра де Лаборда, когда они оба воздали должное напитку богов. — Плоды, рожденные землей нашего отечества, — вот что делает нас патриотами, не так ли?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Маршал Иоахим Мюрат, супруг сестры Наполеона, Каролины.

7

Титул, который носил Арман де Коленкур, — французский посланник в Санкт-Петербурге.