Ветер отчаянных надежд

Екатерина Дибривская, 2020

Возвышаясь надо мной, прикованный цепкими детскими пальчиками, стоит ОН. Чудовище. Человек, которого я пыталась забыть все эти годы, но не могла. Тот, кто снился мне в кошмарах. Это… дед моего сына… или его отец. Потому что я не знаю, кто из них вышел победителем в этой гонке сперматозоидов! ОН или его мерзавец-сын. Наркоман, игрок и мой бывший парень. Когда Лёшка потерялся, я и представить не могла, что его найдёт этот мужчина. Мужчина, который вглядывается в знакомые черты лица маленького мальчика и всё внимательнее присматривается ко мне. Мужчина, который стал моим новым боссом, а я – его личной помощницей, доставшейся от предыдущего… Содержит нецензурную брань.

9. Николай

Весь вечер я прислушивался к каждому шороху в соседнем номере, но мои соседи, казалось, съехали. Даже не выходили на ужин. Я усмехнулся насмешке судьбы, что поселила меня рядом с ними, будто специально затеяла нашу встречу.

Я лениво просматриваю страничку клиники, занимающуюся анализами. Я уже выбрал тест. Самый точный из доступных, способных подтвердить родство второй степени. Но выполняется почти три недели. Плюс доставка образцов в швейцарскую клинику и доставка результатов до меня. Итого: примерно пятьдесят дней. Но что такое пятьдесят дней, если дело касается моего потенциального внука, правильно?

Я открываю приложение почты и уже собираюсь оформить заказ этого теста, как вдруг слышу тихий стук в дверь и обмираю. В голову упрямо лезет мысль, что это Полина, но я её поспешно отгоняю. Странно, я никого не жду, и время уже совсем не подходящее для деловых визитов, а вызов проститутки я отменил по понятным, хоть и странным для меня, соображениям.

Откладываю в сторону телефон, открываю дверь и усмехаюсь. Ну конечно!..

— Лёшка, — строго говорю мальчонке, — ты почему не спишь? Опять от мамы сбежал?

— Она заснула давно. Опять плакала, — доверительно шепчет он. — А я есть хочу.

— Ну заходи, — приглашаю я. — Сейчас сообразим.

Он проходит и садится прямо посередине моей кровати, и я невольно улыбаюсь. Малыш, совсем кроха в своей пижамке, но такой поразительный, харизматичный и умный малый.

— И что же ты хочешь, Лёшка? — я сажусь рядом, и он перебирается ко мне на колени.

— Мороженое.

— Это не еда, а десерт.

— Тогда я хочу макароны с котлетой и десерт, — хитро говорит он.

— Уно моменто, мой юный друг, — говорю ему и набираю номер ресепшн.

Через двадцать минут нам приносят очень поздний ужин на двоих, и, пока мы едим горячие рожки с котлетами, я внимательно наблюдаю за ним.

Кроме очевидного внешнего сходства — теперь очевидного — у нас ещё и очень много одинаковых привычек. Это такие мелочи на самом деле. Вроде: сморщить нос, прежде чем начать пережёвывать пищу, жевать то на одной, то на другой стороне (а точнее — по три раза на каждой, прежде чем проглотить), вся его мимика, все движения руками во время разговора — это всё я видел столько раз! У своего отца и своего сына, у себя в зеркале шкафчика для хрусталя, что стоял напротив стола в зале моих родителей.

Я смотрю на него и не могу поверить, что вот так случайно столкнулся с ними. Со своим пятилетним внуком и его матерью.

И когда он, сытый и довольный, просит ему почитать, я открываю на планшете свою любимую сказку про путешествия Гулливера и читаю вполголоса, пока малыш не засыпает на моих руках. Вдыхаю аромат детства, аромат его волос, и шёпотом обещаю, что позабочусь о них с мамой. А потом я тихонько отношу его обратно в их номер, потому что не хочу, чтобы Полина перепугалась спросонья, укладываю его рядом с ней и накрываю их обоих пледом.

Знаю, что должен сразу выйти. Знаю, что она разозлится, если застанет меня в своей комнате, возле кровати, пялящимся на неё спящую. Но почему-то не могу оторваться.

Её лицо ещё красное и опухшее от слёз, и мне невыносимо знать, что это я, я — и причина, и следствие. И исправить ничего уже не могу. Но постараться загладить свою вину всё же попытаюсь.

И, пока в голове роятся новые планы, я тихо отхожу к двери и берусь за ручку, чтобы бесшумно выйти, раздаётся стон, который я никогда ни с чем другим не перепутаю, никогда не забуду. Просто не смогу. Стон её удовольствия.

— Да-а-а, — шепчет она кому-то в своём сне. — Да-а-а, пожалуйста! Пожалуйста, Николай Петрович… — срывается с губ Полины, и я стремительно убираюсь подальше от неё.

Даже три ледяных душа подряд не могут заглушить голос Полины в моей голове. Я так и вынужден засыпать: в агонии, с горящей плотью и воспоминанием о том, как она шепчет эти слова.

Утром я слишком разбит и просыпаюсь, когда соседняя дверь хлопает, а в коридоре уже слышен голос мальчонки. Торопливо собираюсь, чтобы не опоздать на назначенный мной же завтрак и догоняю их у самых дверей ресторана.

Крадучись, подслушиваю их разговор, естественно, обо мне.

— Сынок, неприлично так себя вести с незнакомыми мужчинами. Тем более, что он мой начальник. Это некрасиво. — говорит Полина сыну.

Я касаюсь её спины, и она замирает.

— Доброе утро, Полина, Лёшка, — приветствую их. — Как спалось?

— И вам доброе утро, Николай Петрович, — отвечает Полина, и у меня в голове проносится мимолётной вспышкой вчерашняя картина. — Замечательно.

Слышу в её голосе сарказм… Но судя по тому, что снился ей оргазм, может, это и что-то другое.

— Привет, Николай, — здоровается Лёшка, вызывая у матери тяжёлый вздох.

Я подхватываю внучка на плечи, не обращая внимания на недовольство на лице Полины, и, пропуская её вперёд, мы идём за ней.

Зал ресторана забит. Всё внимание на нас. Конечно, это очень занимательное зрелище: новый владелец фирмы для одной половины и старый злющий руководитель — для другой, вышагивающий бодрой походкой со своим новым личным помощником и её ребёнком на загривке. Вижу, как неприятно это для неё, но мне самому плевать. Уволю каждого, кто посмеет пройтись на эту тему.