Новая Зона. Ген Ангела

Екатерина Кольцова, 2021

Ученый Петр Щукин и его аспирантка Ирина – увлеченные физики. Они разные, но оба не от мира сего. Каждый втайне благодарен Зоне: он – за возможность исследовать «черные дыры» и прочие загадочные аномальные явления, она – за то, что именно там чувствует себя особенной, причастной к великим тайнам Вселенной. Но однажды в Зоне пропадает сестра Ирины, и девушка уговаривает наставника собрать группу для поисков. С ними идут два лаборанта Физтеха и непослушный, но талантливый пес-следопыт. А Зона уже приготовила каждому по испытанию. Совсем скоро им придется, балансируя над пропастью, выбирать между любовью и предательством, наукой и убийством, злом и еще большим злом…

Глава 5

В четыре утра во вторник команда Пита выдвинулась с Ховринской автостанции к Петровскому лагерю, что возле метро «Динамо». Там Старик видел девушек в последний раз, значит, там и надо расспрашивать.

Пит пообещал Старику на обратном пути заняться аномалией, если этот вопрос не закроется сам собой. В знак благодарности тот подогнал им велосипеды. Теперь дорогу в пятнадцать километров они смогут преодолеть немного быстрее, чем пешком. Но не слишком быстро. Пит ехал впереди с детектором, на минимальной скорости. Остальные цепочкой за ним. Лаки бежал на своих двоих, вернее, на четырех.

Стэн еле тащился следом за Питом. Ему приходилось прикладывать усилия, чтобы ехать так медленно. И чтобы не оглядываться на Ирину. В последнее время он особенно волновался за нее. Она замкнулась больше прежнего, чувствовала вину за сестру и могла наделать глупостей.

Что такое чувство вины, он знал не понаслышке. В прошлой жизни Степан Егорушкин подавал большие надежды в танцах на льду. С Леной Алексеевой они были в паре уже семь лет. Стали вторыми на первенстве России среди юниоров, и планы у них были грандиозные. Тренировались у именитого тренера. А потом Лена упала с поддержки и сломала позвоночник. Это он, Стэн, был виноват.

А всего-то он не выспался накануне тренировки. Друг позвал на день рождения, и Стэн засиделся. Знал, что нельзя, но… сколько можно жертвовать, сколько еще не давать себе ни малейшей слабинки? С трех лет в секции, потом спортивная школа в известном спортклубе, и пошло-поехало. По шесть часов тренировок каждый день, включая субботы. Вся жизнь на льду и ради льда. Ни попозже встать, ни попозже лечь, ни в сети посидеть, ни фильм посмотреть. А как же: будешь усталый — получишь травму.

В тот вечер он решил, что хоть один-то раз он может расслабиться. Пришел домой в три утра, а тренировка начиналась в восемь. Казалось, они оба ошиблись, но Стэн знал — его вина больше. Лена навсегда осталась в инвалидном кресле, а он больше не смог кататься.

Для мамы это был удар. Она жизнь положила на его спортивную карьеру. Каждый день — с сыном на тренировки, каждый рубль — тренеру за подкатки. Свою жизнь не устроила. Отец умер, когда Стэну было семь. Другого так и не нашла.

Когда Стэн ушел из спорта, у мамы начались депрессии. Она как будто потеряла смысл жизни. Часами сидела без движения, глядя в одну точку. Может, со временем она бы смирилась. Стэн начал бы другую жизнь, появились новые заботы и надежды. Но не успели. В день, когда случился харм в Москве, мама ходила на кладбище к отцу. Прямо там, у нее на глазах, откопались первые зомби. Этого она не вынесла.

Стэн нашел ее, невменяемую, в кладбищенской церкви. Им удалось спастись. А потом началось мамино лечение. Достойной больницы в России не оказалось: знакомый психиатр сказал, что больных здесь больше наказывают, чем лечат. Теперь Стэн оплачивал маме клинику в Израиле, ох какую недешевую. Поэтому и пошел к Питу в лаборанты.

Стэн отлично понимал, что Ирина винит себя в случившемся с сестрой. Хотел поддержать, поговорить, утешить. Она ему нравилась, и в начале их знакомства ему казалось, что это взаимно. Но потом девушка отдалилась и помощь его не принимала.

Сегодня у него было неспокойно на душе не только из-за Ирины. Чем дальше они продвигались к центру по Ленинградскому шоссе, забитому брошенными пыльными машинами, тем меньше их ходка была похожа на пикник. Безлюдные улицы, дома с выбитыми окнами, высохшие деревья и серые листья, по-осеннему гонимые ветром по асфальту, навевали тревогу.

Справа раскинулся канал имени Москвы, чувствовалась поднимающаяся от него влажная прохлада. Местами ветер приносил на шоссе клочья тумана. Тогда приходилось спешиваться и ждать, пока Пит сверится с детектором, чтобы не влететь в «сушилку».

А «сушилки» здесь встречались. С виду туман как туман, только вот влажности в нем нет ни на грамм. Липкой ватой пристает он к телу и высушивает живое существо так, что в считаные секунды остается одна оболочка. А потом и та высыхает и рассыпается. Получившийся прах перемешивается с сухими же ветками и травой, и когда «сушилку» ветром раздует, то остается нечто вроде перекати-поля. Это уже артефакт, называется «прах». Собирают его в мешочек и на пояс вешают. Увеличивает работоспособность и выносливость. Полезная штука, но разрядить «сушилку» собой — приятности никакой нет. А потому утром и вечером, когда «сушилка» прячется среди обычного тумана с канала или водохранилища, сталкеры стараются здесь не ходить.

Стэн однажды видел, как в «сушилку» попал бездомный пес. Его душераздирающий визг он запомнил навсегда. Его как будто выжигало изнутри, но бедолага до последнего оставался в сознании. А на Стэна словно столбняк напал: был в нескольких метрах от вопящего и извивающегося от боли животного и ничем не смог помочь. Даже пристрелить не догадался.

Ирина тоже боялась тумана в Зоне, а сегодня, как назло, его было много. Стэн спиной чувствовал, как она нервничает. Наконец она попросила Пита съехать с Ленинградки на параллельный ей Конаковский проезд. Пит решил, что это сэкономит время, тем более что в районе «Водного стадиона», на шоссе, располагалась крупная электрическая аномалия, которую все равно пришлось бы обходить стороной.

Как только свернули на Конаковский, Стэн заметил преследование. Между деревьями и за домами мелькали огромные странные фигуры, передвигающиеся рывками. Это были одни из самых отвратительных порождений зоны — смердуны. Походили они на стадо лосей, попавших в какую-то особенно гадкую аномалию. И аномалия эта их знатно исковеркала. Без шерсти, тело покрыто гладкой броней. Голова похожа на лосиную, с большими ветвистыми рогами. Задние конечности располагались обычным для копытного образом, а вот с передними — беда. Плечевой пояс у мутанта был вывернут так, что одна из передних ног начиналась прямо из-под шеи, из-за чего зверь напоминал треногу для фотоаппарата. А вторая преобразовалась в нечто наподобие хобота и висела слева или справа от шеи, выполняя функции руки, а при необходимости — оружия. Из этого хобота животное выпускало вонючий газ, который по свойствам мог сравниться со слезоточивым. За это существо и получило свое название.

Двигались мутанты быстро, отрываться от них на велосипедах было опасно. Бегать или быстро ездить по Зоне строго не рекомендуется. Поэтому Пит скомандовал съехать к детскому садику, у которого был удобный для отражения атаки П-образный выступ, блокирующий подходы с трех сторон. Стэн надеялся, что животные пройдут мимо, если их не трогать. Напрасно.

Смердуны подошли к садику, но поначалу оставались за ближайшими деревьями. Некоторое время они выжидали. Стэн насчитал восьмерых. В это время Лаки тихонько зарычал. Пит дал команду «лежать» и «тихо», лабрадор опустился на брюхо, рык прекратил, но шерсть на загривке все равно оставалась вздыбленной.

— Что им нужно, они же, кажется, травоядные? — тихо спросила Ирина.

— Всеядные, — ответил Стэн, который однажды наблюдал, как смердуны завалили и съели зомби.

Один из смердунов, самый маленький, вышел из-за деревьев и стал осторожно приближаться. Шаг за шагом, без резких движений, насколько позволяло его трехногое тело, шаря хоботом по асфальту.

— Без команды не стрелять, — шепотом сказал Пит.

Мутант приблизился вплотную, так что стали видны его желтые глаза в красных прожилках, но агрессии не проявлял. Очень медленно он потянул хобот к лабрадору. Лаки прижался к земле. Стэн, да и все остальные держали смердуна на прицеле. Мутант провел хоботом по шерсти собаки и через секунду, как будто удовлетворив любопытство, двинулся назад. В этот момент откуда-то сверху грянул выстрел.

Смердун упал и забился, разбрызгивая вокруг вонючую жижу. Это послужило остальным мутантам сигналом к атаке. Они выскочили из-за деревьев все сразу и бросились на чужаков. Михей убил одного из снайперской винтовки, Пит и Стэн ранили еще двоих. Больше не успели: звери выпустили облако газа. Сверху над укрытием было окно, Стэн разбил его выстрелами, а Михей подсадил Ирину так, чтобы она проникла внутрь здания. Стэн практически ничего не видел и, надрывно кашляя, стрелял наугад. Вдруг он почувствовал сильный рывок. Это большой смердун схватил его за локоть и поволок по асфальту. Парень бил по хоботу ножом, но только поранился сам: хобот у смердуна, как и туловище, покрыт броней. Внезапно хватка ослабла. Это Ирина метким выстрелом уложила мутанта. Она уже была внутри садика и могла стрелять. Михей теперь подсаживал Пита вслед за ней. Ирина прикрывала.

— Прорывайся ко входу, — услышал Стэн ее крик.

До входной двери было всего несколько метров, но он не успел даже вскочить на ноги. Подбежавший сзади смердун вскинул его вверх, подцепив огромными рогами. Парень пролетел несколько метров, но успел сгруппироваться и смягчил падение. Он очутился прямо между двух мутантов, один из которых тут же схватил его за шиворот и поволок прочь. Другой старался наступить на Стэна передней ногой, но парню все время удавалось увернуться. Тогда смердун ухватил его хоботом за ногу, и вдвоем они потащили Стэна по улице по направлению к прудам. Третий мутант вскоре присоединился к ним. Остальные пятеро остались у садика — убитыми или ранеными.

Перед глазами у Стэна мелькали асфальт и страшные копыта смердунов. Оружие он потерял, вырваться не было никакой возможности. Мутанты передвигались рывками, дергая его из стороны в сторону, едва не разрывая на части. Он пытался тормозить свободной ногой, но только разозлил их еще сильнее. Тот, который держал за шиворот, изо всех сил толкнул его вниз, пытаясь разбить голову. Стэн успел подставить руки, и тогда раздосадованный зверь развернул его лицом вверх и долбанул об асфальт затылком. Мелькнувшее у Стэна над головой голубое небо тут же померкло.

* * *

Когда смердун щупал хоботом его спину, Лаки перетрухал: таким огромным было это существо. Но боевым псам стыдно бояться, а потому он сделал вид, что только уважение к командам хозяина удерживает его от незамедлительной атаки. Потом начались стрельба и неразбериха, и Лаки пришел в себя. Оказалось, что газовая атака на него не очень-то действовала. Газ поднимался вверх, а пес был внизу, и только прямое попадание могло вывести его из строя.

Лаки пришел в страшное возбуждение и бросился на смердунов, пытаясь уязвить вражьи конечности. Вскоре он выяснил, что хватать за хобот и переднюю ногу не имеет смысла — они покрыты броней, не прокусишь. А вот две задние лапы оказались незащищенными. За такую вот лысую ногу Лаки и ухватил того монстра, который вытащил Стэна из укрытия. Зверь на мгновение остановился, чтобы стряхнуть собаку, и был убит метким выстрелом Ирины. Правда, перед кончиной он больно пихнул Лаки копытом в грудь, так что пес отлетел к стене садика. Но не на того напали, грудь у лабрадора о-го-го какая крепкая. Он вскочил и оценил ситуацию.

А ситуация была такова. Хозяин и Ирина уже спрятались в здании, где Лаки с самого начала унюхал двух сталкеров. Они-то и сделали первый выстрел. Судя по запаху, агрессии к хозяину и девушке они не испытывали. Михей бежал ко входу, но мог не торопиться — его некому было преследовать. Потому что три оставшихся на ходу монстра напали на Стэна, и дела его были плохи. Лаки побежал за мутантами, но те скакали быстрее. Буквально через несколько минут он потерял их из виду, но сдаваться не собирался. Пользуясь тем, что про него в суматохе забыли, он приобрел долгожданную свободу действий. Теперь он шел по следу, собираясь совершить подвиг, как и положено каждому нормальному псу в Зоне.

Вскоре он почуял, что монстры резко приближаются. Вернее, они остановились, а приближается к ним он сам. Они стояли в парке на берегу пруда, и возле них висела, слегка жужжа, «черная дыра». Звери замерли. Стэн, похоже, был в отключке. «Дыра» равнодушно проследовала мимо него сначала к одному монстру, потом к другому. В это время Лаки, незаметно подобравшийся к третьему смердуну, кусанул его повыше копыта. Зверь взвыл, и «дыра» бросилась на недовольное животное. Пока она занималась вытягиванием монстра в спагетти и закручиванием его вокруг своей оси, два других, не дожидаясь продолжения банкета, бросили Стэна и сбежали.

Лаки обнюхал парня. У того из кармана приятно пахло. Ооох, да это сыр! А надо сказать, что больше всего на свете, даже стыдно признаться, но, возможно, больше хозяина, Лаки любил этот жирный продукт с нежным запахом. Пес полез в карман за лакомством, которого он, несомненно, заслуживал. В этот момент Стэн пришел в себя и застонал. Только что откушавшая «дыра» сыто рыгнула и обратила на них внимание. Но, на свое несчастье, она решила приступить к ним, начиная с Лаки. А Лаки в это время нюхал сыр. Удовольствие, захлестнувшее его, привело «дыру» в рвотное состояние, она зашипела и начала испаряться.

Стэн, почувствовав в своем кармане чужое присутствие, инстинктивно сунул туда руку. Там он наткнулся на кусочек сыра, уже теплый от собачьего дыхания, и, не сразу поняв, что это, отбросил его прочь. Кусок пролетел по дуге, упал ровнехонько на «лунный туман», наносекундой раньше выпавший из испарившейся «черной дыры», и прилип к нему. Морда Лаки, не в силах оторваться от любимого продукта, проделала тот же путь по дуге и, схватив сыр и «лунный туман» одновременно, проглотила их оба. Сразу вслед за этим пес ощутил необычную легкость в желудке и взмыл вверх на глазах у изумленного Стэна.